...но все же с уверенностью можно говорить о том, что понятие духовности не имеет совершенно никакого самостоятельного статуса в психологии – оно будто бы совершенно невидимо для большинства научных психологических теорий. Естественно, это отчасти связано с историей как российской, так и зарубежной психологии. И, если в России имело место почти намеренное «изгнание» духовности из области психологического изучения (потому что психология должна быть материалистичной), то за рубежом доминировал принцип научности, доступности для изучения. Без сомнения, существуют теории, которые с этим принципом не слишком согласуются – тот же психоанализ с его идеей бессознательного, которое, конечно, не является морфологической структурой мозга, но скорее представляет собой метафору, теоретически изящную и практически более чем полезную. Иной взгляд на проблему предлагают, наверное, только экзистенциалисты, причем принадлежащие к обеим ветвям этой школы – как религиозной, так и атеистической.
В России существует, конечно, так называемая христианская психология, но, по-моему, стоит оставить людям от религии попечительство о душе (если она существует), в то время сферой внимания психологии может стать душа совсем другая - та, которая "психе" - и их не надо смешивать. Точно так же не исчерпывается понятие духовности всякими околоэзотерическими изысканиями, аурами, биоэнергиями и т.д. Так вот, хотя в психологии уже не столь явно присутствует тенденция к дегуманизации и механизации (например, сейчас мало кто согласится безоговорочно, что мысль - это рефлекс, и что все человеческие проявления, даже такие, как социальность, культура и, да, духовность, детерминированы инстинктивно - в конце концов, цитируя В. Франкла, вряд ли кто-то хочет жить ради своих защитных механизмов и готов умереть за них), все попытки ввести понятие духовности в научный круг психологии подменяются попытками создать психотехнику духовности, или, если угодно, психотехнику гуманизма - но даже пресловутые роджерианские "эмпатия", "безоценочное принятие" и "конгруэнтность" - это не столько техники, столько изначальные установки терапевта - что-то вроде его личной философии (неслучайно психологическая теория К. Роджерса из «Недирективной психотерапии» стала сначала «Клиентцентрированным», а потом и вовсе «Человекоцентрированным» подходом). Это в том числе связано с проблемой поиска общей методологии психологии. Трудно (да и нет смысла) оспаривать современную тенденцию к созданию системных, сложных многофакторных моделей. Когда говорят о системности, подразумевают, во-первых, холистичность системы – несводимость к сумме элементов, взаимодействие законов гомеостаза и развития, взаимообусловленность и т.д. Но единственная системная модель, в которой, помимо биологического, микро- и макросоциального, поведенческого, психологического уровней есть еще и уровень духовный (био-психо-социо-духовная модель) была разработана в контексте аддиктологии, а именно – наркологии (что само по себе не удивительно). Современные системные модели (в частности, когнитивно-бихевиоральная психотерапия) обладают большими интегративными возможностями, но такими же возможностями обладает и ряд экзистенциальных психологических моделей, т.к. они своими корнями уходят в философию, которая всегда стремилась к целостному рассмотрению человека как бытия-в-мире.
…Отдельный аспект проблемы, который меня занимает – это психотерапевт «в» и «вне» кабинета – то есть вопрос о некоторой самотождественности этих двух фигур. Ответа у меня нет. С одной стороны, дико выглядит тот терапевт, который «в» кабинете конгруэнтен, эмпатичен и готов безоценочно принимать своего клиента, а «вне» - без всяких ограничений демонстрирует совершенно иные качества. С другой стороны, терапевт – все-таки человек, а не робот, чтобы следовать лишь одной заложенной в нем программе. Наконец, существует представление о границах в терапии – границах терапевтического пространства-времени и, да, психотерапевтических отношений (отсюда, отчасти, следует запрет на двойственные отношения – например, своих родственников и друзей лечить нельзя). Можно ли сказать, что тогда терапевт «в» и «вне» кабинета – это только часть ролевого репертуара? Но если да, то хорошо это или плохо?