«Любая религия имеет две антитезы, которые условно можно назвать «Рай и Ад». Шире можно говорить об абсолютном Добре и таком же абсолютном Зле. Абсолютное Добро безукоризненно чистое и не может иметь никаких, даже самых малейших изъянов. Точно также абсолютное Зло — это сплошная чернота, не способная на проявление хоть малой толики доброй воли. Более того, даже постановка вопроса о том, неужели Зло такое уж безысходно ужасное и ничего никогда хорошего в нём не было и быть не может, уже граничит с переходом на сторону этого самого Зла и человек, посмевший задать такой вопрос, служителями абсолютного Добра ниспровергается в Ад без какой-либо надежды на возвращение. Очень часто абсолютное Добро и абсолютное Зло персонифицируются, поскольку большинство т.н. «простых людей» — паства — не воспринимает отвлеченных философских абстракций. Пастве нужна икона и… антиикона.

СССР был страной государственного атеизма, но это не значит, что советскому человеку с самого раннего детства не вбивали в подсознание понятие об абсолютном Добре и абсолютном Зле. Абсолютное Добро и абсолютное Зло в СССР были жестко персонифицированы и даже самый маленький ребёнок страны Советов в любое время дня и ночи ответил бы, что абсолютное Добро — это Ленин, а абсолютное Зло — Гитлер. Шло время, менялись ориентиры, абсолютное советское Добро стало как-то тускнеть и скукоживаться. Наконец, оно было низвергнуто с пьедестала и стараниями неких упорных ниспровергателей авторитетов чуть было не выставлено в качестве абсолютного Зла (в истории религий такое случается).

Но тут позитивисты спохватились. Ведь если Ленин станет олицетворять абсолютное Зло, то как быть с Гитлером? Ведь нельзя же представить, чтобы Гитлер вдруг перестал быть персонифицированным абсолютным Злом. В результате сегодня мы живём в обществе, где абсолютного Добра нет и не предвидится, но абсолютное Зло сохранено. Более того, чтобы компенсировать этот перекос (шутка ли — остаться без абсолютного Добра!) пропагандистские дудки воют всё сильнее с тем, чтобы абсолютное Зло — Гитлер — стало ещё более чёрным, хотя кажется это уже невозможно.

Но в системе, в которой место абсолютного Добра вакантно длительное время, неизбежно происходит перенос свойств этого Добра на персону абсолютного Зла. Это вполне естественно. В классической двуполярной системе «простому человеку» предлагается Добрый Бог и Злой Бог. Но если Добрый Бог исчезает на долгое время, то для «простого человека» Богом — единственным Богом — становится тот, что остался. Простой человек не может долгое время обходиться без Доброго Бога, а потому совершает единственно для него возможную двухпроходную сакральную операцию: на первом шаге он отбрасывает предикат «Злой» в имени единственно оставшегося Бога, а на втором — наделяет его предикатом «Добрый». При этом в конечном итоге оказывается, что некогда выдаваемая за абсолютное Зло персона точно также подходит на роль абсолютного Добра, как и предыдущий «Добрый Бог». Более того, все начинают недоумевать: как же они ранее не замечали очевидного — ведь «Добрый Бог» на самом деле был Злым, а его жрецы обливали грязью настоящего Доброго Бога. Но справедливость восстановлена: Злой «Добрый Бог» повержен и своё законное место занял настоящий Добрый Бог — персонифицированное абсолютное Добро.

Разумеется, образу Гитлера ещё далеко до того, чтобы претендовать на роль иконы. Несмотря на то, что прошло уже более 60 лет с момента его гибели, раны, нанесённые войной, ещё кровоточат. Слишком ужасной по меркам гуманистической цивилизации была Вторая мировая война, слишком много было погибших, разрушенных городов, слишком много крови. Всего было слишком. Тем более было слишком много послевоенной пропаганды союзников, которые по святому праву победителей списали на Третий Рейх абсолютно всё, в том числе и собственные военные преступления. Иной раз даже удивляешься: как это на Гитлера не списали разрушение Дрездена, Хиросимы и Нагасаки?

На днях по одному из центральных телеканалов был продемонстрирован очередной фильм про Адольфа Гитлера. В фильме запомнилось высказывание одного российского историка: «Гитлер, придя к власти в 33-м, сразу же отдал приказ изготовить 19 гильотин. Вы представляете? Уже тогда он собирался бороться с инакомыслием с помощью гильотин». Вот типичный пример исторического подлога, на котором, собственно, и держится весь миф об «ужасном нацизме и злодее Гитлере».

Чего требуется от исторических фальсификаторов? Правильно — сгущать краски до невозможности и самым обычным действиям придавать зловещий смысл. Подумать только, Гитлер приказал изготовить 19 гильотин в 1933 году! Конечно, историк «забыл» при этом рассказать, что его любимая просвещённая Франция к этому времени уже 140 лет использовала гильотины для казни преступников. И ещё 34 года после краха Третьего рейха — вплоть до 1979 года — во Франции преступников казнили при помощи гильотины. Впрочем, это лишь единичный пример из тысячи подобных способов демонизации Гитлера.

Конечно, для русских, прошедших войну, для их детей и внуков имя Гитлера имеет специфически зловещую окраску. В самом деле, какое ещё могло быть отношение к руководителю государства, напавшего на нашу страну и принесшего столько горя? Исторические раны — одни из самых трудно залечиваемых. Так например, сколько не говори, что Чингис-Хан или Батый были вполне обычными политиками, а по ряду показателей (например, по благородству) даже превосходившими своих исторических собратьев в Европе, для русского Чингис-Хан и Батый ассоциируются прежде всего со взятыми штурмом, разграбленными и сожжёнными русскими городами, уведёнными в рабство русскими людьми. И это действительно было так.

Но вот какая интересная историческая коллизия приходит на память. После войны 1812 года и изгнания Наполеона в среде русского дворянства — многие из которых были непосредственным участниками военных действий, неожиданно развился культ Наполеона. Как?! Ещё не затянулись раны, ещё не все трупы были убраны с Бородинского поля, но детей дворян стали обучать гувернанты-французы из пленных, а в кабинетах героев Бородина на секретере появился бюст Наполеона — злодея, который пытался взорвать Московский кремль. Как такое могло случиться? Или правы те, кто считает, что дворянство всегда было чужеродным для Руси? Думается, тут иное. Одно дело выгонять со своей территории врага — тут у русских никогда не было никаких колебаний. И совсем другое дело — оценивать личность врага. А личность Наполеона была воистину грандиозной.

Сегодня в России и по всей Европе — во всех тех странах, по которым прокатился коричневый вихрь, идёт схожий процесс. Всё больше и больше людей, освобождаясь от пелены антифашистской пропаганды, пытаются взглянуть на историю Третьего Рейха и личность Адольфа Гитлера беспристрастно, без шор. Что же предстаёт перед их взором? Личность воистину титанического масштаба, личность, повергающая в ужас, но вместе с тем вызывающая уважение, если не восхищение.

Родившись в Австро-Венгрии, Адольф Гитлер с молодых лет грезил идеей объединения своего народа в рамках единого государства. Покинув в 1913 году Австрию и космополитичную Вену, он осел в Мюнхене. Когда ему пришла повестка из австрийской армии, он симулировал болезнь с тем, чтобы не служить. Поступок некрасивый, но объяснил его тем, что не хотел служить в ненемецкой армии, каковой и была армия Австро-Венгрии. Впрочем, это объяснение осталось бы только словами, если бы своими делами он не доказал свою честность. В 1914 году — с началом Первой мировой войны — Адольф Гитлер пошёл добровольцем на фронт в составе баварского полка. Он прошёл всю войну от начала и до конца, проявляя подчас чудеса героизма, за что стал кавалером Железного креста всех трёх степеней.

Поражение Германии Гитлер воспринял, как личную трагедию. Тогда же — в 1918 году — он стал свидетелем коммунистических бесчинств на улицах ставшего ему родным Мюнхена. Он поклялся отомстить врагам своей родины. И ни разу ни на шаг не отступил от своей клятвы. Уже спустя 5 лет — в 1923 году — ему представился случай, и он ни минуты не колеблясь, возглавил восстание, пренебрежительно названное позднее его врагами «Пивным путчем». Вообще Мюнхен — город удивительный. Случайно ли именно в этом городе 20 лет ранее Ленин налаживал печать первых номером «Искры»? Есть какая-то странная прихоть истории в том, что там, где «разгорелось пламя» всемирного коммунистического погрома, начал своё победное шествие человек, поклявшийся уничтожить коммунизм.

Путь Гитлера и его товарищей не был устлан розами. Сам Гитлер оказался в тюрьме — не за воровство в особо крупных масштабах, не за продажу наркотиков или растление малолетних, а за свои убеждения. Национал-социалистическая идея была для Гитлера всем. Не он создал идеологию национал-социализма — ещё в казармах баварского полка в 1918 году он постигал азы национал-социализма на лекциях Готфрида Федера. Но приняв однажды эту идею, он шёл по национал-социалистическому пути до конца.

Гитлер развил и обогатил учение, раздвинув узкие рамки классического национализма. Фактически, в октябре 1931 года, когда Гитлер порвал с Гугенбергом, национал-социализм перестал быть чисто националистической идеологией и стал чем-то гораздо более значительным и важным. Именно с этого момента национал-социализм стал не просто идеологией объединения всех немцев. Нет, национал-социализм стал идеей создания новой цивилизации, в которой чистая мораль прошлых веков, не отравленная идеями гуманистов, объединялась с воззрениями технократов. Третий Рейх, таким образом, стал прообразом Новой Атлантиды, завораживающим мифом, находящим резонанс среди романтиков во всём мире.

То, на что способен национал-социализм, показали шесть мирных лет, которые были дарованы Гитлеру. Мощный научно-технический и экономический рывок, расцвет культуры, торжество народного духа. Вот что видим мы — русские национал-социалисты, когда вспоминаем Третий Рейх и отдаём дань уважения Адольфу Гитлеру. Дань уважения за то, что он показал своим примером — есть иной путь.

Но логика истории неумолима. Как только национал-социалистическая Германия стала крепнуть, как только стало ясно, что Третий Рейх представляет для либеральной Европы угрозу гораздо более значительную, чем СССР, английские плутократы развязали Вторую мировую войну. К сожалению, за шесть лет Гитлер не имел возможности насытить государственный аппарат национал-социалистическими кадрами в полном объёме. Когда он нанёс ряд чувствительных ударов по Европе, внутренняя русофобская оппозиция, окопавшаяся в Абвере, где грезили идеями единой уютной Европы, начала свою подрывную деятельность. В результате 22 июня 1941 года Гитлер направил свои дивизии в Россию.

Как он на самом деле относился у русским? На этот счёт вряд ли уже можно получить достоверный ответ. В его книге «Mein Kampf» проскальзывают различные нотки. Однако известно, что Гитлер очень уважал Освальда Шпенглера, который во втором томе «Заката Европы» сделал прогноз великого будущего России. Одно достоверно известно: пока в России у власти находились коммунистические правители, Гитлер не мог считать, что выполнил свою клятву об уничтожении коммунизма во вселенском масштабе. А потому убедил себя, что после уничтожения коммунистами элиты русской нации, Россия является колоссом на глиняных ногах.

Что было бы, если бы Гитлер победил? На этот счёт можно только фантазировать. Нам говорят, что он уменьшил бы численность русского населения до размеров, достаточных для обслуживания добывающей промышленности, что он спаивал бы и растлевал русский народ, превратив его в бесправное стадо, что он расчленил бы Россию и т.д. и т.п. Но на самом деле это всё сделал не Гитлер, а коммунистические власти России при помощи Запада в 90-х годах прошлого века, под гром антифашистских барабанов. Так что мы не хотим слушать гипотезы о том, что сделал бы Гитлер с Россией. Мы далеки от утверждения, что русские солдаты, громя немецкие дивизии, поступали неправильно. Однако мы уверены, что то была общая русско-немецкая трагедия, трагедия, последствия которой мы только-только начали ощущать.

Виноват ли Гитлер за то, что лучшие русские и немецкие люди истребляли друг друга в течении четырёх лет? Безусловно, на нём, как на руководителе государства, лежит ответственность за всё то, что происходило на оккупированных территориях. Однако он никогда и не снимал с себя этой ответственности. Так что невозможно осудить Гитлера больше, чем он осудил себя сам.

Его смерть была такой же невероятной трагедией, как и вся его яркая жизнь. Он не бежал из осаждённого Берлина, оставаясь в нём до самого конца. И сегодня всё больше и больше людей во всём мире, очарованные его жизнью и его идеями, переоценивают своё отношение к Гитлеру и к национал-социализму. Изуверы? Отщепенцы? Враги рода человеческого, недостойные памяти своих дедов, боровшихся с Гитлером? Найдётся немало зашоренных людей, которые думают именно так. Но они не хотят самим себе ответить на самый главный вопрос: почему во всех без исключения странах, по дорогам которых некогда маршировали немецкие дивизии, сегодня тысячи, десятки тысяч молодых ребят вешают дома портреты Гитлера и выбирают свастику? Это есть приговор коммунистической и либеральной системам, которые полвека пытались вытравить всякую память о Гитлере и о его идеях, рисуя их в самых мрачных цветах. Но идеи национал-социализма проросли, подобно тому, как молодой побег прорастает сквозь асфальт.

Когда-то — две тысячи лет тому назад — просвещённый, культурный, цивилизованный мир того времени встретил в штыки секты первохристиан, растущие, как на дрожжах. На первохристиан со всей мощью обрушился весь репрессивный аппарат Римской империи. И первая атака христианства была отбита. Но прошло сравнительно немного времени и весь мир покорился новым идеям. Точно также и в наше время — мир отбил первый натиск национал-социализма. Отбил с огромными потерями и постарался сделать всё, чтобы эти идеи не возродились вновь. Но идеи национал-социализма — идеи Адольфа Гитлера — возродились. И сегодня уже весь репрессивный аппарат всех цивилизованных стран ничего не сможет с этим поделать. И всякое дальнейшие сдерживание подобно попыткам запрудить полноводную реку весной — река в конечном итоге прорвёт все платины и смоет всё со своего пути. Перефразируя старую, набившую оскомину сентенцию, можно сказать: Учение национал-социализма всесильно потому, что оно верно. Воистину!

Будущее принадлежит нам!



Дмитрий Румянцев