Новая ася. старую кажись спёрли. или еще чего плохое с ней. короче, стала она жутко бесовской. новый номер 372864398. кому надо стучите.

Теперь при входе в подъезд весит не список телефонов блядей, а номер экстренной службы. Мдя, национальная идея ёпт...

...Не люблю тигров и прочих кошачих тварей, так у ж повелось у меня в закупоренном мозгу. "... и по волочьи начал выть...". Такое прекрасное и странное чувство... никогда не умел ловить удовольствие от таких странны, и в чём-то мазахистских моментов... А главное с чего бы? Нет порой так припрёшься один и припераешь свой мозг к стенке. С него начинают нежно стекать мысли... Мысли... Хаоса нет, такой порядок в голове. Ветер из черепной коробки, не значащей вообще ничего для меня, унёсся куда-то на север, подхватив с собой все желания. А потом, когда ему удастся вернуться назад, становится так тоскливо... Боюсь что даже мне не понять, отчего на сердце было так легко хорошо...

Вечность, которая растает, вместе со мной.

Раскатистый гром прокатился по небу,
А я одинок, я в поле стою.
Новая жизнь, в которой я не был,
Пугает душу мою.

Топот ветра в ней слышен повсюду,
И дикий крик ручейка.
Раскатистый гром не находит приюта,
Взревев, ползёт, с далека.

Такой одинокий, я в поле стою,
И нету, тут больше людей.
Стою неподвижно, и воздух ловлю,
Воздух во власти моей.

Руку к солнцу воздену, поймаю тепло,
Сделаю шаг, улыбнусь.
Увы, но я скоро познаю добро,
И к вам я потом ворочусь.

А пока я, поморщившись, делаю шаг,
Недоступное, стало доступным.
О Боже, какой я был с вами дурак,
С вами думал, что в Рае уютно!

Теперь я тут знаю, что лучше жизни,
Быть может только любовь!
Ведь рождены, мы кем-то свыше,
Чтоб жили, мы вновь и вновь!

Время десятой заповеди...

Народ заходить всем!!!! В обязательном порядке!!! ТАм можно что хошь слепить!!!!)))))

http://www.ugo.com/channels/comics/heroMachine2/heromachine2.asp !!!!!

Такая тема))))

64 слушали 0 копий [+ в свой плеер]

Альбом Ч\Б

Треклятый гайоморит. Одно хорошо, просиж удома неделю.

№II
Память моего детства.

Детство и Сны. Это для меня едино. Всё это не отделимо, и так крепко связано, что не в силах распутать даже чужое слово. Дерево клён… Поле… Закатный луч… Детский смех… Первые радости и обиды… В моей памяти это складывается в три картины.
Первая и самая призрачная, туманная… Даже не знаю как сказать… Просто память - она ведь живая! И мы живём вместе… Не нам решать, как и что помнить. Эта первая картина мною больше всего любима: закат, поле, облака в виде разных животных. Плывут они себе тихо и тоскливо, даже не смотря на нас- мелкою шушеру на чреве матери-земли. Смех… Мой смех… Боги… как же я по нему скучаю! Нет его… Куда? Зачем? Почему?.. Молчит. Бог с ним, больше с ним никого быть не может. Так смеются только невинные и непорочные. Неподозревающие еще, что станут как и все…
Любимая бабушка, мама, друзья… Прабабушка. До сих пор ен верю что её больше нет.
Второй картиной была зимняя Москва. Белый пушистый снег. Господи, такого белого снега я не видел еще никогда! Кажется, как только я повзрослел, он сразу почернел, да пожелтел. Да и я вместе с ним… Вот так, чернеем и желтеем… Игра в снежки. Первый раз подрался за себя – обычно я девочек защищал, а тут стала появляться моя первая злость.
Первая… Нет, уже третья любовь… Жизнь… Тогда была у меня приставка Sega. Прекрасным и ровным казалась не только графика, но и вся жизнь. Теперь торчат во все стороны кривые пиксели, да и душа стала такой же...
Бабушку помню уже смутно. Прабабушки вообще там нет. По друзьям памяти тоже нет, были только враги…
Третьим был город. Непонятный город. Город, который я видел лишь во сне, но так часто, что вся та – конечная, скажем так, стадия моего детства ассоциируется именно с ним. Город серый и пасмурный. Похож больше на Нью-Йорк. Дождь серость. Всегда я видел его либо из-за стеклянной стены небоскрёба, либо сверху…
Нет в нём никого. Ни знакомых людей, ни родителей, ни близких…
Даже меня…

Не в силах верить, что всё это происходило лишь со мной, я начал размышлять…

И таял летний снег…
Последний снег этого лета…
Ускорит время бег,
Листва кружится где-то.

А там есть счастья миг,
Так просто всё, и от того красиво.
Тогда я тайны не постиг –
Будь проще, чтоб земля сносила.

Чтоб был еще налит,
Стакан топлёно молока.
А запах дерева знобит,
По телу счастье разнося.

Улыбка солнца, и забота,
Твоих родных, друзей и близких…
Что всё уйдет, и нет резона,
В моих, вернуть, всё в мыслях …

Вот так вот… От анархии приехать вот к этому… Буду продолжать. Главное что для себя нашёл я тему.

снег начал таять...

Сегодня Маша выздоровела. Я купил ей шоколадку, чтоб не грустилы гык)

Интересный у нас квест был, Патруль назывался. Вот выдержка от туда. Правда он так и не закончился, ибо тот кто его вёл ушёл в запой...

Пасмурное утро открылось каплей росы, упавшей на нос полуэльфа. Он проснулся под кроной старого дуба, лежа в уютном гамаке, укрывшись плащом. В лесу опять что-то не так, и Несф не мог не быть в патруле. Он знал, как выжить в лесу. Всю свою жизнь он только этим и занимался. Лес был первым, вторым и третьим домом!..
Гамак стал раскачиваться, когда Живой стал поковать вещи. На толстом обломанном суку висел рюкзак, литров на сорок. С боков были прикреплены кожаные свёртки. В одном покоился канн, а в другом – миска, дабы не шуметь при беге. Несф быстро свернул гамак и так же быстро и не менее ловко слез на землю, прихватив с собой портфель. Был бы ветер, он бы обдувал полы полуплаща, спускавшегося до щиколоток, но ветра не было – плащ мог спать спокойно. Толстые кирзовые сапоги до колен, прикрывающие каленую чашечку были на тонкой подошве. Штаны грязного цвета с грязно зелёными полосами, которые идеально маскируют в лесу - ка кни странно - были в них заправлены. На толстом ремне висели – самодельный нож, от края до края двадцать сантиметров, приличного размера фляга и щедрый карман с сухарями. Мешочек трубкой и табаком и больше ни чего…
Несф присел, и, разворошив рюкзак, стал смотреть, что ему нужно, а чего не хватает.
Еда. Еда нужна всем! Возьмём всё что есть! 6 кусков вяленого мяса, 4 плоские булки. Соль, перец, ароматные травы для питья - всё это в бумажных свёртках. Бутылка браги… Так, чбрага должна жить во фляжке. Несф её быстро и аккуратно переселил, предварительно выпив всю воду…
Килограмм сыра… Да, с таким запасом можно продержаться долго. Ах да, лук с чесноком! И лук тоже был. Всё это было отложено в сторону.
Среднего плетения верёвка, длиной шесть метров легла на дно . Две пары сухих портянок – Что может быть важнее них! Как говаривал один человек:
« Мокрые портянки – смерть!», - как он был прав… С верху легла вся вышеперечисленная еда. Клапан был затянут, колпак накинут, а под ним лежал гамак… Не на земле же спать!
Самая интересная процедура – снять полуплащ, пустить его за пояс, а потом аккуратно свернуть у поясницы. Этакий свёрток, в любой момент способен вручить. На голый торс, теперь уже, одета чёрная рубаха, на неё кожаная жилетка, в нутрии которой перевязь сюрикенов, в количестве пяти штук. Ах да, сабля! Сабля должна висеть за спиной, под рюкзаком, но так, что бы её можно было легко достать. Другая дилемма – спина, будет ли ей удобно. И полуэльф решает не мудрствовать лукаво, а просто прикрепить самодельные ножны к поясу.

Рюкзак за спиной, как, оказалось, был не так уж и сильно забит. В основном в нём лежали тряпки, а еда – плюшки да мясо – всё было тонким. Несф невольно пожалел о том, что не взял с собой свою любимую кольчугу. Ну, да и бес с ней! Хотя нет, не каркай, Несф!
Еще раз, приглядевшись, пройдясь руками по складкам одежды, полуэльф понял – готов. Простая и проверенная временем одежда. Штаны – так и вовсе несут на себе заплатку на паху и значительной области ягодиц. Сидеть так удобнее, да и приседать тоже.
Сабля. Главное Несф – это сабля! Она родимая. Та, что прошла с ним так много и уже не сумеет свернуть. Казалось, они неотделимы. Сабля выделялась тем, что на кровотоке была красной, а на лезвии лишь поблескивала этим кровавым цветом. Это Несф, в поисках лекарства, залез в алхимическую лавку и пролил, случайно, на неё несколько странных мензурок. Одна из них попала на правую голень – теперь там ожёг, ноющий при резкой смене погоды. Сегодня это было так, но Живой привык. Давно привык…
На левой руке, как всегда перчатка, скрывающая голую кость. Как всегда слоилась кожа, и как всегда полуэльф давно забыл об этом. Нет, он не привыкал, он просто забыл.

Его путь вместе с Лесным патрулём начался.
Шли долго. Кругом был лес. Просто лес. А потом…

Стрела пробила полу плаща. Эх, Несф, как же тебя всегда заносит судьба на этакие неприятности? Ей богу, устал…
- Скучно господа! – Обычным голосом сказал полуэльф и, крутанувшись вокруг своей оси, резко прошмыгнул в кусты. Вслед полетели еще три стрелы, но своей цели они не найдут.
- Меня не ждите! – не своим голосом крикнул Несф…
Понеслось!..
Вот и настал твой час. Егерь должен тобой гордиться!
Кусты обтекают фигуру полуэльфа как вода. Вода защищает, но может и убить. Сейчас мы это докажем…
Полуэльф кинул вторую звездочку, кинул наотмашь, потому, что поздно заметил четырёх орков, один из них был лучник. Звёздочка лишь напугала его, пролетев мимо, воткнувшись в дерево. Прицел был сбит, и стрела пролетела над головой Живого.
«Сам лес восстанет против вас, твари!» - думал Несф. И откуда с только пафоса в мыслях?
Вглубь, в чащу! Находя и запоминая какие-то свои, ведомые только ему ориентиры, полуэльф бежал, без страха заблудиться. Ни одна веточка не хрустнула, ни один кустик не шелохнулся. Живой и впрямь будто плыл.
Четверо орков бежали. Один с луком за спиной и колом в руках. Двое с кривыми мечами и один с огромным тесаком в руках. Бегите, бегите.
- Стой! – чавкая и оплёвываясь низким басом, вопил орк! – Эта человеческая тварь нас заводит в тупик.
- Для орка ты уж слишком умён! – Усмехнулся полуэльф: «Я не человек», - блуждала мысль в голове.
Он залез на дерево и уже давно следил за процессией, которая думала, что бежит за ним. Орк-лучник натянул тетиву, присев на колено и стрельнул. При всём желании он бы не попал, да еще и торопившись… Стрела пролетела мимо. Тетива глубоко порезала палец орка, тот взвопил.
- Агррррр! Растяпа! – Тяжёлый пинок привёл в чувство вопящего от боли горе-лучника.
Ноги правят Несфом, иначе бы он ни в жизнь бы не смог так тихо и молниеносно пробежать по ветке и прыгнуть. Прыгнуть на врага своего. Прыгнуть рыбкой, сшибить с ног выведенного из стоя лучник и воткнуть саблю под рёбра.
Воткнул.
Вместе с трупом перекувыркнулся.
Исчез.
Труп остался.
- Агррр! – Вопил, судя по всему, предводитель этой группы. Его война убили меньше чем за пару секунд, тот ничего и не заметил толком. – ПАДЗАМЕС СВИНОКОЖЕГО!!!! АГР!!!!!!!!!
- И зачем так орать, ты же можешь спугнуть меня! – издевался Живой.
- Где… Где… Ты… Кто ты?!
- Эх, как же обычно говорят в таких случаях? Смерть? Смерть! - Подтвердил полуэльф.
Несф потянулся к перевязи с сюрикенами. Потянулся сразу за двумя. Растяпа! Он уронил один, прямо под ноги к орку.
Он прицелился вторым, но орка уже не было на месте.
Проклятье, зеленорожий уже лезит сюда, еще трое окружают дерево. Одини из них взял лук.
Прыжок!
Добрые четыре метра полёта, и полуэльф на другом суку, другого дерева.
Орк пустил стрелу…
Какой же это прекрасный миг. Боль – да, но ты отделяешься от этого мира, всего на секунду, а, кажется навечно. Вся жизнь пролетает перед глазами. Эх.
«Приди в себя Живой! Неужели ты можешь так глупо погибнуть? ТЫ этого хотел?..
…Непонятного счастья печаль….»,-
Опять крутились в голове эти строчки: « Вернись, ты должен драться, или нет смысла…»
Несф вышел из небытия. Оно длилось меньше секунды. Это его и спасло.
Стрела торчит в боку, руки сами по себе схватились за сук. Эх… Ну же!
Орк достаёт вторую стрелу. К дереву бегут еще двое.
ТЯНИСЬ!
Вот, стрела лежит на тетиве тихо и безмолвно...
ТЯНИСЬ НЕСФ! ИЛИ НИЧЕГО НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ!
Ты же Живой. Ты будешь жить. Или всё, что было, было напрасным?
ТЯНИСЬ!
Он орал. Орал как обречённый лев. Нет, он не заяц над бездной, он не будет прыгать в неё. Он должен загрызть своего врага! И он это сделает.
Рывок!
Полуэльф подлетел на метр и неловко приземлившись на какой-то толстый ску помазал руками и схватился за ствол.
Беги!
Он спрыгнул с дерева и побежал.
Живой снова жив, но вот неприятности продолжаются….


О боги, сколько он так бежал, а эти глупые зеленокожие твари за ним?
Уже стемнело, вероятно, его друзья «повязали» всех кого надо и теперь со спокойной душой уходят назад.
Нет! Они его не бросят, и он это знал!
Стрела насквозь пробила кожаную куртку и застряла в боку, задев лишь мягкие ткани, не повредив жизненно важных органов. Но, чёрт возьми, как же это больно! А еще ведь надо бежать…
Всё! Надоело. Темнота – друг Егерей. А Несф им когда-то был…
Кожа стала отслаиваться еще сильней. Левая голень сильно заныла, а кисть просто разламывало! Эх, да еще этот бок… Орки не отставали, а полуэльф бежал непозволительно громко…
Устал…
Пора действовать, но для этого надо вытащить стрелу…
Боль.
Кровь потекла довольно сильно...

Орки услышали дикий вопль и, не раздумывая, двинулись на зов... Глупцы…
Оказавшись в темноте, на открытом пространстве между деревьев, они поняли, что совсем заблудились.
Тишина.
Что-то, сопя себе под нос и похрюкивая, они уселись и ждали, пока посланный на разведку орк не вернётся.
Он и не вернулся…

******

Он шёл совсем один. Такой зелёный и такой напуганный. Таким подавленным он не был давно. Его звали Ургшну.
Осторожным шагом он мерил лесную землю, как вдруг раздался шелест, где-то слева, а потом странный звук.
Ургшну верил в лесных духов, и сей час, как ему казалось, они были в гневе. Затем шелест и вой повторился в другом месте. И понеслось…
То здесь, то там слышалось шелестение и утробные звуки.
Орк взревел, молясь какому-то своему богу, но чей-то шепот сказал ему: «Твой бог тебя не услышит, ты ему больше не нужен... Беги!»
И Ургшну бежал. То тут, то там, возникал шёпот, а потом резко исчезал, тут же появляясь в другой стороне.
Ургшну орал…


- Эй, Доргмун, посмотри, что там этот раззява орёт, совсем ума решился? – Пробасил Предводитель орков, брызжа слюнями.
- Да, вождь… Кажется вот и он… Что –то про духов орёт…
- Зёлёный кусок бешеного мяса! Жалкое суеверное отродье, что он так орёт?!
- Эй, Ургшну... Что… Что… ААААА! – Доргмун захлебнулся в собственной крови…



Умри Демон, умри! Я буду жить, умри! – Уршнок бил и бил тупым камнем своего товарища, не понимая, что делает. Он видел в нём злобного демона, пришедшего за ним. Так сказал ему голос…
Та кон и остался лежать с обезумевшим взглядом, после того как сабля проткнула его насквозь…



Шатаясь, тяжело дыша и держась за бок, на встречу Вождю орков вышла знакомая фигура.
- Час расплаты пришёл! – молвила она, держа в руке неестественно красную саблю. Ведь даже от крови она не могла так сильно покраснеть, и уж тем более переливаться этим багровым оттенком в ночи.
- Человек! – Начал басить последний живой из орков, - Ты легко смутил суеверного Ургшну, но со мной твои фокусы не пройдут! – Орк хрюкал и плевался от злобы! – Сейчас ты умрёшь! – Тяжёлый тесак полетел в голову к «лесному духу»…

******

Эх, Несф, этот поумнее оказался. Этот бой ты не выдержишь, но оставишь по себе память. Плащ и рюкзак висели высоко на дереве. Там же он и перекусил, незадолго после того, как вытащил стрелу… Как же это было больно…
Сюрикены кончились, осталась только сабля и желание жить!
Жить!
Когда тяжёлый тесак вёлся снести голову с плеч Живого, он прогнулся назад, испытывая сильную боль в боку. Из раны хлынула горячая кровь.
Несф заорал.
В этом крике была вся злоба, всё отчаяние и вся усталость. Усталость, от жизни!
Бей Несф! Живи Несф!
И он бил!
Ноги на ширине плеч, левая рука согнута и ладонью прижимает кровоточащую рану, на левом боку, а в правой руке сабля наносит удар!
Тесак у орка тяжёлый, атаковав, он потерял над ней контроль, не смог вовремя остановить и нанести удар. Он лишь успел поставить блок.
Первый выпад Живого: Справа на лево, в бок. Орк его отбивает, держа тесак направленным вниз. Из этого же положения он бьет наотмашь. Полуэльф отводит переднюю ногу назад, ставит саблю на блок, остриём вверх, а потом резко уводит в
сторону, острием вниз, выкручивает своё оружие, помогая кистью и направляет удар в весок противник, не заточенной стороной. Тот теряет сознание, но вот тесак, пусть и слабо не летит в грудь. Полуэльф начинает уворачиваться но поздно. Размен произведён! Тесак режет плечо, и даже кожаный доспех не спасает. Живой взревел и осел на колени. Сабля упала из рук.
Вставай, Вставай тряпка! Ты должен его связать!
Живой заорал и у него потекли слёзы.
- За что?! – Орал и повторял всё время, но уже шепотом – За что?.. За что?..
С трудом, саблей стянув свой рюкзак с дерева, при этом, порезав у него лямку, Несф достал оттуда верёвку и гамак.
Кровь течёт из руки и бока. Орк связан и лежит бес зознания. Связан крепко, и тем гамаком и той верёвкой.
Холодно.
Как же холодно.
Спать… Нужно, поспать. Пусть, быть может, он и не проснётся, но полуэльф так устал.
Спать…
Несф гонял орков вокруг деревушки, вернее не вдалеке. Быть может, его найдут.
Живой упал на свою зеленокожую добычу и потерял сознания. Пока еще он был жив…

Воздух свободы.

Живи сегодня и сегодня ты умри,
Пускай за горизонт лишь мухи смотрят.
Не лёгок путь, но дальше брат иди,
И ноги в кедах пусть по ветру гонят.

Ты всё забудь, что в прошлом было,
И не смотри под эти ноги.
Веревку выкинь и душисто мыло,
Пускай завидуют все Боги!

Собаки дружелюбно лают,
Ребёнок вслед тебе смеётся,
Подруги пусть улыбку дарят,
И время прочь пусть уберётся!

Поля, луга, глухие деревушки,
Иди и помни ты свой первый вздох.
Открыты двери, песнь кукушки,
Иди и помни - мир не плох!

Нук инкорпарейтит преставляет) История одного гнома)

Prince Nuk (12:04 AM) :
Значит, у меня есть КПК, фирмы palm. Палм, по рууски. И вот значи он у него дома во дворе (дом частный), а в комнате за компом. Говорю:
- Ух ты, эмпэтряшники Мары!
Он орет со двора:
- Кидай на палм!!!
Тут проходила его мама, остановилась и спрашивает:
- Дима, какой напалм?! Куда кидать?!

Prince Nuk (12:04 AM) :
он во дворе, я за компом

Prince Nuk (12:05 AM) :
Блин штурм :-) Не осада :-) Плутархь твою ксенофонть!

И стало вдруг совсем так хорошо) ЭХ)))

Когда ты ведёшь себя вечело, не серьёзно, то тебя так и воспринимают, не серьёзно, ну а то что весёлый... Этих серых пиявок всё равно больше. Если ведёшь себя серьёзно, то тебя таким и будут считать, просто будут смеяться за спиной и всего не расскажут. ПОгулять позовут но не доверят ничего. Будешь собой - уж точно не поймут и засмеют. Почему мы так не любим тех кто не такой как все?
Будешь делатьт что-то, что не интересно все мостальным тебя сразу кинут. Вот она - серая масса. Попса. Я понял значение этого слова...

Небесны врата – вход в Рай в небесах,
Непорочным золотом блещут они.
Лежат трупы ангелов, но держат в руках,
Свои прекрасны, священны мечи.

По Господа слову стояли они,
В безнадёжной битве за веру.
До капли последней багровой крови,
Капли слёз теряли не в меру.

Знали прекрасные, что близок конец,
Обрезали крылья пред битвой коенчной.
Людям подобны, смерть их венец,
Без веры за веру идут в подвенечном…

Ну вот, квест Громенгаст начался. А я не могу не выложить первые посты)))) Уж больно весело всё там. Предыстория не моя, моя про орка))) Мне он нравится) Строчил я его часа 4))))

Крепость Горменгаст.

Я смотрю на север. Поросшая изумрудной травой равнина расстилается до горизонта. Мою левую щеку освещает закат, правой нежно касается наступающая ночь. Я знаю - самое страшное зло всегда скрывается под маской прекрасного. Вот и гибель моя, притаившись, подкралась незаметно.
Крепость Горменгаст замерла посреди изумрудного моря. Могучие стены из серого камня высоко вознеслись над равниной, поцарапав зубьями небо. На башнях реяли флаги. Тяжелые дубовые ворота, окованные железом, были крепко заперты, мост поднят, обнажив сухой ров. Крепость возвели недавно - сразу после того, как был стерт с лица земли Врогрит, и границы Корттома опасно приблизились к Великой Пустоши. Тогда, семь лет назад, для защиты от набегов воинственных орков корттомцы при помощи метрополии спешно выстроили цепь крепостей. Самой большой из них была Горменгаст, защищавшая подходы к мосту Дуреш, единственной переправе через полноводную Одику. На протяжении нескольких лет крепости успешно справлялись со своей задачей, отбивая редкие набеги разрозненных кочевых племен зеленокожих. Однако потом все изменилось. Набеги орков все учащались, становились более жестокими, быстрыми, коварными. Словно чей-то злой умысел направлял их удары.
Тогда мы еще не знали имени, которому было суждено принести нам столько горя - имени Самадара орков, сумевшего сотворить невозможное и подчинить себе все их племена. Могучего, коварного, опасного - мы обнаружили его слишком поздно. К тому моменту Керр-Гор уже был властелином Пустоши: он властвовал ею единолично, умело и целеустремленно. Впрочем - единолично ли? Слишком много неувязок в его истории - слишком просто талантливый вождь и шаман прибирал к рукам одну самад за другой, покорял равнодушных, уничтожал несогласных. Да и сейчас, глядя вниз, на равнину, где огромное войско орков разжигает свои костры, я вижу вдалеке смутные тени осадных машин. Откуда они у диких кочевников, не способных даже сложить хижину из дерева?
Как они смогли одну за одной взять корттомские крепости? Кто научил их делать подкопы под стены, строить осадные башни и катапульты, отводить воду из рвов? Кто показал им слабые места обороны людских замков?
Впрочем, сегодня это не важно. Сегодня я смотрю на закат и размышляю над тем, когда же успел во мне умереть благородный, наивный мальчишка, осмелившийся стать под знамена Лиги Воинов - и когда родился нынешний я, злой, циничный и усталый, совсем немного благородный воин? Которому плевать на свою жизнь, и уж тем более - на свою смерть. Почему я не чувствую ни трепета, ни страха, одно лишь кровожадное, злое нетерпение?
И почему я готов умереть здесь, в безнадежной схватке?
В крепости нас, лигионеров, всего семь: Тариэр, гениальный менестрель, отказавшийся от гитары в пользу верного лука; Несф по прозвищу Живой, такой живучий, что мог бы даже издалека сойти и за бессмертного; эльф по имени Киван, веселый и немного сумасшедший; высокий элементаль из Лиги Магов, Бэйл - ему в одиночку предстоит противостоять всем шаманам Великой Пустоши; Архонт, один из лучших рыцырей Света, его молодой ученик Артано - и я, Дарсия, Воин Лигиона, самый старший по рангу, а значит - Капитан этой обреченной крепости. Все остальные воины гарнизона - корттомские солдаты и наемники, не слишком умелые, но полные решимости стоять насмерть.
Пусть ночь подарит вам сладкие сны, мои воины. Ибо это - ваша последняя ночь. Пусть небо будет милостиво к нам - ибо мы видим его в последний раз. И пусть никто никогда не узнает, как самоотверженно и гордо мы умирали здесь, одни, сражаясь против десятикратно превосходящего противника - мы знаем, за что сражаемся, прадва?
И пока мне есть, за что сражаться, я - воин, а не алчущий крови шакал!
А это, наверное, главное…
Прежде чем уйти со стены, я досмотрел, как солнце закатилось за горизонт, растаяв сереневой дымкой. На Великую Пустошь опустилась ночь.
Последняя ночь перед битвой.
_________________________________________________________________(Принц Нук.)


НРПГ:
Примечание: Орки называют расу племене. А племена орков называются самад. Не путать.!
РПГ:
Всю свою вольную жизнь, ноги таскали его по этой бренной земле. В отличая от своих многих братья он не ездил верхом так часто. Он вообще не участвовал в сражениях. Лишь изредка удавалось убить лазутчика или в ночи перерезать пол вражеского лагеря. Что поделаешь, такая уж у него жизнь, у зверолова, а зовут его – Кил-Беренд, или как часто говорят – Килбренд. Высокий, очень высоки даже по меркам орков, 225 метров ростом. Не такой мощный и широкий в плечах, как все его собратья, но очень жилистый. Большие кисти рук, бритая голова, кольцо в носу, аккуратные клыки и правильные черты лица. Он сразу вызывал ассоциации с молодым и мощным быком. Взгляд достаточно умный, а рассудок чист от убеждений.
На его способность мыслить многосторонне повлияли его гены, а так же его образ жизни: всегда в дали от племя, всегда один. Килбренд пользовался этой возможностью по полной: уходил далеко на юг, смотрел на жизнь людей и других встречных ему племён. В нём никогда не было такой ярости к другим расам, которую испытывали его зеленокожие собратья. Он скорее не понимал, откуда в них столько злости, которую он не так ужи часто в них видел. Много то, о чём ему рассказывали грюнвохи, да и сам шаман его племени – Чёрного Вепря. Всё это он держал в себе. Всё это были его, относительно бунтарские мысли…
Объединение всех самад под знаменем Керр-Гора молодой орк воспринял с опасением. Он лучше всех знал другие расы, если брать в сравнении со всеми орками. Он понимал, какая это сила… Но больше всего его тревожило не это.
После двадцати лет одиночества, он встретился со своим отцом Кил-Демом, вождём самад Чёрного Вепря. Войны в этой самад всегда сыты и одеты в новые шкуры. У них всегда много интересных безделушек, а их гоблины делают самые искусные тотемы. Его отец всегда был очень мудрым вождём, как, впрочем и весь род Кил. Другие самадары недолюбливают Кил-Дема, считая, что некоторые методы добычи «богатств» не достойны орка. А еще самые тяжёлые отношение у Кил-Дема были с самадаром Вольного Духа, и его вождём Керр-Гором, который и объединил все племена под один стяг. У Чёрного Вепря начались серьёзные проблемы. Керр-Гор явно хочет изжить отца Килбренда, так как он единственный его конкурент за власть над всем племенем орков. Кергор умён, что ни говори…
Вот и сейчас, молодой, полный сил орк стоял с воистину священным трепетом, кторый испытывают все другие зеленокожие лишь при поклонении своим богам, и смотрел на своего отца. Кил-Дем улыбнулся, сверкнули жёлтые клыки. Перед Берендом стоял матёрый орк: один клык подломан на половину, левое ухо дранное, над глазом с этой же стороны виднелся шрам. Да, таким стал его отец. Изменился, что и говорить. Кажется, лишь только его лысина вечна. У орков есть специальный отвар, прекращающий рост волос. Этот настой, из сбора многочисленных трав, войны Чёрного Вепря втирали себе в только что побритую голову.
- Здравствуй Кил-Дем, могучий вождь самад Чёрн… - Начал Кил-Беренд. Столько времени не видеть отца. Столько времени пробыть одному… Делить ложе со смазливыми человеческими женщинами, вместо крепких и красивых орчих-воительниц… Десять лет не видеть родного отца… Десять лет дышать воздухом свободы, но нужна ли ему ТАКАЯ свобода?.. И вот он сидит и говорит заученную еще в детстве речь приветствия… отца… Как это всё неправильно! О, Горка и Морка, за что?..
Немного запнувшийся Беренд хотел было продолжить, но к нему, стоящему на одном колене, молодому зверолову припал могучий вождь… Нет, все не так! Не вождь, а отец к сыну!
*Нет, нет… Килбренд слёзы не достойны зверолова! Первая заповедь – Быть сильным…*
Но сколько еще можно быть сильным…
У обоих орков потекли скупые мужски слёзы. Они просидели так где-то пол часа. Сидели почти молча, и лишь Килдем, под старость лет, совсем расчувствовавшись всё шептал: «Здравствуй сынок… Здравствуй…»…
Вождь Чёрного Вепря как-то вдруг резко поднялся, стал серьёзным. Килберенд последовал его примеру. Весь род Кил всегда отличался избытком «не орочьих» мыслей и эмоций. Всё самадары этого племени пользовались весьма нестандартными методами правления…
Два орка стояли, и, казалось, были весьма смущены произошедшим. Но на самом деле у них был лишь страх, что всё произошедшее кто-то заметит.
Тут первым улыбнулся Кил-Беренд – невиданное дело! Младший перед старшим должен стоять и потупив глаза молчать! Но Килдем лишь улыбнулся в ответ и рассмеялся. В его глазах было счастье. Он смотрел снизу вверх на своего великана-сынка.
-Каков стал! Ух! А ведь еще помню тебя сопляком, во дворе прыгавшего от счастья, получив свой первый лук! Э-хэ-хэ-хэ! А сейчас, небось, пол зги человеко-племени… половину людских женщин обесчестил – Старый орк смеялся взахлеб. – Борк! Зве-ро-лов! Зорк!
Так уж вышло, что Горка и Морка решили, что быть ему именно звероловом. Когда Кил-Беренду стукнуло 10 лет отроду, его забрал с собой один старый зверолов. Только успев научиться пользоваться своим первым луком, тогда еще маленький орчёнок покинул племя. 3 года находился на попечении и обучении того старика, а потом, в возрасте 13 лет, стал жить совсем один. В 15 принял посвящение в Звероловы и ему был выделен на «попечение» один из западных кусков Пустоши. Этот кусок был ближе всего к еще только достраивавшейся крепости Громенгаст.
За 5 лет он успел сделать многое. В том числе нарушить границы своего Рубежа – так назывался участок, охраняемый звероловами – и стал странствовать…
Килбренд улыбнулся.
- Борк! Отец, у меня есть тебе подарок. Зги аргил сейчас дотащат в лагерь… Приказ Керр-Гора… Нельзя было показывать людишкам свой главный зорг!
- Зги человеки узнают на себе гнев орков… Но…
- Да отец, я пон6имаю… Власть Керр-Гора давит, как взгляд Горка на неверного… Но ведь это всё то, о чём мечтал наш род… Это наш шанс! Замесить зги людишек! Борк!
- Твои ли это мысли, Беренд – Отец мог называть своего сына без указания рода, только он.
-…Нет… Я думал что твои…
- Запомни Беренд, никогда не старайся угодить другим!
- Я и не старался отец… Просто…
- Борк! Ты хотел обмануть самого себя. Пойти против себя! Не поступай как кзги аргил! Ты свободный орк! Ты рождён побеждать, а значит, умереть не можешь!
- «Песок на зубах…».
- Именно… Ну да ладно… Прости… Еще свидимся… А у меня дела…
- Борк, отец.
- Зорг! Зорг… Сын мой…
Килбренд резко развернулся и вышел из палатки…



Ночь перед осадой. В воздухе витает напряжение, злость и… пепел от многочисленных костров, разожженных в некотором отдалении от стены крепости, носящей гордое название Громенгаст. А за кострами стояли юрты. Много юрт. Меж ними суетились зеленокожие орки – могучее и грозное племя, собравшееся с рассветом захватить крепость. Быть может, у них и не было бы шансов: таранов нет, вместо осадных башен лестницы. Но у них есть свой козырь в рукаве, иначе бы их Самадар, самадар с большой буквы, не смог бы объединить все племена в один большой ударный молот, готовый сломать хребет всем другим расам!
Жглись костры, грюнвохи приносил в жертву Горке и Морке гоблинов. В ход шли даже особо ценные представители этой маленькой расы. А что поделать! Если орки не выйдут победителями в этой битве, то всё кончено. Если и останутся, живы, они спровоцируют на себя гнев всего ЛИГИОНА в целом. Тогда уж точно от расы орков останутся только воспоминания, да записи в немногочисленных томах Университета Исследований и Знаний…
Вот в лагере, по одной резкой команде всё утихло. Орчья армия выстроилась в шеренгу пред кострами. Множество рядов, в конце которых стояли даже аргил умолкли. Всё свидетельствовало о том, что орки задействовали для этой битвы все свои силы.
Килбренд стоял на холме, позади всей этой армии. Руки скрещены на груди, взгляд серьёзный. Одет был как всегда: Коричневые сапоги до колен, где оканчиваются мехом. Мощный толстый пояс из шкуры виверны. Этот пояс доходил до рёбер и был обрамлён мехом. Из него же шла набедренная повязка, тоже из весьма толстой кожи, но уже какого-то другого животного. Также висели на этом чудо-поясе два одноручных топора. Фляга, охотничий ножи и сзади находился большой карман.
С правого плеча, до пояса проходил здоровенный кожаный ремень, держащий наплечник, а за спиной саблю, колчан со стрелами и короткий лук. Сам ремень имел на себе много кармашков. Небольшой кожаный рюкзачок на одно плечо, Беренд положил в ноги. Всё всегда при нём. Он готов ко всему.
Молодой орк стоял и думал, что не очень-то естественно для его расы:
«Да, Керр-Гор, у тебя получилось. Ты собрал всё орочье племя под один стяг. Тебя уже не остановить… Но только тронь племя моего отца, и я пущу твою кровь. Орки уде не те что были. Нет той свободы, нет тех взглядов на жизнь. Ты превратил нас в своё орудие! Мы злобные и мерзкие твари, люди в чём-то были правы… Но я пойду на штурм… Я этого хочу… Почему, не знаю… Быть может это в нашей крови…»
Тем временем к лагерю приблизились аргил, тащащие за собой какие-то огромные перевязи. Перевязи эти метров 5 в длину, а в ширину где-то примерно под три. Таких «мешков» было 9, а один из них был где-то раза в два больше чем все остальные. Этот «свёрток» издавал дикие звуки и шатался. Беренд кинулся именно к нему. Но видно поздно…
Верёвки, которыми была обмотана ткань, затрещали и порвались. Что-то зелёное и большое, напоминающее огромный лист отшвырнула бедолагу аргил. Кил-Беренд увесистым пинком отшвырнул другого и отпрыгнул сам. Тут ткань порвалась совсем и ночи явилась восьмиметровая тварь ядовито-зелёного цвета.
Гигантские перепончатые крылья, похожие на крылья летучих мышек. Длинная шея, маленькие, еле заметные глаза, огромная клыкастая пасть, из которой, как и с крыльев капал яд.
- Спокойна Цэаро, эти мерзкие глупцы тебя не тронут.
Это была виверна, только очень большая и… ядовитая. Очень-очень редкое существо…
Беренд приручил его два года назад. Кормил, обучал, растил. Он искренни, любил Цэаро – так он назвал виверну – а по приказу Керр-Гора, за 24 мили до крепости Громенгаст их усыпили и связали. Бедняг тащили на протяжении 40 километров по земле два дня! «Великий Самдар» объяснил это тем, что их основное оружие не должны были видеть, тем более что виверн из Лигионеров никто еще никогда не видел. В начале побывали заставить идти их по земле, но те никак не хотели… Пришлось усыпить. Всех звероловов он тут же потребовал ехать в лагерь с ним. Мерзавец… Бедные животные… Знал бы хоть один зверолов каким образом их любимцев будут тащить до лагеря…
Цеаро успокоился, яд перестал стекать через споры в крыльях и из пасти. Виверна жалобно заскулила и опустила морду. Килбренд её погладил:
- Сейчас я тебя покормлю… - Он указал головой на крепостные стены. Пока там было всё тихо.
Другие звероловы уже бежали к своим тварям, отвешивая пинки аргил ,а кое кого, в приступе ярости, зарубил…
Подарком килбренда как раз и была эта виверна. Самая большая и самая опасная из всех. Она умеет плеваться ядом, а её чешуя очень крепка. Плюс ко всему эта тварь очень умна и признают только Беренда. Всего виверн было девять, они и так очень редки, но эта… Не описать словами всё её превосходство!..

Керр-Гор встал пред армией. За его спиной стояли грюновохи, шаманы и горели костры.
Он стоял молча, зло смотря на своё войско.
- Братья мои! – начал вещатьт он, подняв две руки вверх. – Сегодня свершится день великого суда! Бооорк!
- Зооооооорг! – заорала зеленокожая толпа.
- Дни, когда зги человеки, и другие габур племена губили всё то, что мать земля поручила Горке и Морке хранить и оберегать.
- Зги Человеки, згииии!!! – в ответ вопило зелёное воинство!
- Горка и Морка завещали нам избавиться от этой скверы! И клянусь своей свободой… Эта крепость падёт! А вместе с ней падут и все племена, посмевшие восстать против основ мирозданья! Зги, зги человечки! Как же я из всех ненавижу! Они понастроили себе зданий из порабощенного камня и мёртвых деревьев!Они, губят всё то, что сами же и погубили сотворив! Месить весь их зги род! Борк! Агр, покарать их за все пороки! За все миражийные идеи! Они рабы собственных амбиций!Боги покарают!!! Зорг! Зги человечешки, зги! Настанет час расплаты!.. ПАДЗАМЕС СВИНОКОЖИХ! ПАДЗАМЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕС!
- ПАДЗАМЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕС! – Толпа в экстазе! Шаманы кинули в костры смесь каких-то трав, и ветер, созданный Верховным шаманом, разнёс этот дым над всем войском.
Пад-за-мес! Пад-за-мес! Пад-за-мес! – скандировала орчья армада, в ритм преступая с ноги на ногу. Они превращались в берсерков. Травы были не так просты… Нои не так сложны, как говорили шаманы…
Кергор продалжал свою речб, она подходила к концу.
- Сегодня, даже зги аргил сможет доказать свою силу! Все кто из них выживут, смогут назвать себя орками! Так повелели мне Горка и Морка! Пусть они идут в передние ряд и докажут Великой Вольной Самад свою силу!
Ряды расступались, восторажнные аргил не знали, что идут на вернуб смерть. Их трупы проложат путь основным силам, и вряд ли кто из них выживет…


Несф выбежал на крепостную стену. Держась за стрельбище, он выглянул вниз. Орки пошли в наступление. Зелёный прилив превратился в бурю…

________________________________________________(Несф aka Килбренд aka Букыль)