Лицом избивая обидчиков,
Рёбрами пиная слабости,
Почками уничтожая налётчиков,
Не чувствуешь прилива ты бодрости,

Только мерзкий аромат вольности
Пустоголовых хвостливых макак
Смердящих бестолковой яростью,
Бесполезной, как в пустыни маяк.

Но когда же закончится,
Этот круг из лжи и предательства?
Когда война начинается
Должны быть стороны верности,

Ведь один в поле не воин,
Когда армии тёмные
Заполняют всё без пробоин
И угрожают победой страшною.

Но кто же объединится
В это для нас время смутное
Поймёт, что ощетиниться
Единственное решение верное?

У каждого теперь дома крепость,
А в крепости той – ящик,
Что хочется порою треснуть,
Но играет там колокольчик,

Успокаивает, утишает, греет,
И не так уже плохо за дверью,
И на улице снова солнце светит,
И плевать, что мир захлебнется кровью.
27.07.08

Пёстрая радуга пыли невечной
За бешеной выгодой мчит, а мы верим ей.
Колючая проволка в нашем сознание,
Сидит перед омутом дикое знание.
За выслугой лет скрываются счётчики,
За дверью – полёт в пасти советчиков,
Тебя не сожрёт твоё же сознание,
Тебя погребёт Земли отчуждение.
Как в яростной глупости скрываются мёртвые
Войны против сырости за свет над спасёнными,
Когда нас покинут года мироздания,
Достанет свой кнут беды осознание.
Но будешь готов ли к войне предначертанной,
Когда корабли покроются ржавчиной?
27.07.08

Уходит жизнь. Вместе с ней уходят и блекнут воспоминания. Радостные или печальные – не важно, ведь и в печали есть своя романтика, романтика, которую ты осознаёшь после. И порой печаль эта может казаться тебе радостным моментом, о котором ты вспоминаешь и становится невыносимо пусто оттого, что это всё в прошлом, и эту печаль уже не вернуть, она останется в воспоминаниях, в фотографиях… И как бы ты не хотел вернуть это – оно исчезло безвозвратно, и тогда на душе особенно пусто и одиноко. Радостные же моменты вспоминаются с грустью, ведь это было, этого не вернуть… А как хочется ещё раз побывать там, насладиться былым, заново почувствовать и радость и печаль. Но ведь жизнь идёт, беспощадное настоящее каждую секунду перемалывает светлое будущее в одинокое прошлое. И именно этим настоящим живёт человек, радость кажется радостью, и хочется петь, веселиться, любить жизнь, печаль же чувствуется гораздо жестче и горче, и это именно печаль, и нет в ней никакой романтики – только боль и холод. И хочется поскорее это пережить, что бы потом желать вернуть. В этих терзаниях постоянно находится человек. Это неизбежность человеческого существования, но некоторые люди не испытывают этого. Кто-то назовёт это счастьем – жить настоящим, жить полными красками, а не терзаться по поводу блеклых воспоминаний, но каждый, кто хоть раз испытывал подобные чувства – может с полной уверенностью говорить, что он самый счастливый человек на свете. И говорить это со слезами на глазах, со слезами счастья и печали, со слезами о прошлом. Ведь слёзы эти – самая настоящая благодать, это чистая правда жизни, это на самом деле подарок Бога.

Все растратили, все отдали
За сокровища холодные.
За сокровища холодные
Душу продали свою.
(с) Эдмунд Шклярский.

Липкое покрывало тумана, стелящегося по поверхности и переходящего в низкие, свинцовые облака, а вернее одно единственное облако, которому не было конца и края в небе покрывало всё вокруг. И если бы не ужасной силы ветер, ежесекундно гнавший этот тягучий и мутный кисель, покрывавший планету, то нельзя было бы различить того, что находится и в метре от тебя. Кровавый диск солнца, коварно светивший сквозь это покрывало тьмы, не приносил ни света, ни тепла, лишь обозначал, что солнце всё ещё не покинуло эту забытую Богом землю. Только, казалось, будь его воля – оно бы сделало это незамедлительно, но ему, к его великому сожалению, было предначертано лишь век за веком глядеть на этот проклятый мир с дьявольской ненавистью, ненавистью, которую никогда не знало ни одно живое существо.
Город был мёртв, причём давно и было видно, что время постаралось не на шутку. Улицы его представляли собой горы битого кирпича и стекла, ржавых остовов машин, упавших фонарных столбов. По бокам их располагались некогда гигантские и величественные здания, которые теперь являлись лишь руинами, с провалившимися кое-где полами и стенами, и лишь кривые железные балки, некоторых, чуть более прочных, нежели остальные, небоскрёбов иногда касались тяжёлых туч. Время складывало прочнейшие здания как карточные домики. Где-то стены лежали прямо на улице, и перебраться через эти стотонные груды, ощетинившиеся железными прутьями и острыми камнями, не представлялось возможным.
За углом одного из небоскрёбов появились фигура, облачённая в герметичный защитный костюм с маской-респиратором на лице. В чёрном тумане фигуру было сложно различить. Человек пробирался очень осторожно, сопротивляясь урагану, непроглядной тьме, окружающей его, и горам мусора, которые представляли собой опасность не только для здоровья, но, местами, и для жизни.
В течение часа человек блуждал по городу, точнее каждый раз осторожно и медленно ощупывая место, куда сделает шаг, прошёл лишь две улицы. Он уже раз чуть не свалился в огромную бездонную яму, и несколько раз чуть не был завален, потому что от лёгкого прикосновениям к стенам, они тут же начинали осыпаться, приводя в движения тонны камня над местом прикосновения. Таким образом, единственного касания хватало для того, что бы развалить гигантское здание…
Страшное место, страшное и тревожное. Человек всё ещё пытался разобраться, что же произошло, но его уверенность с каждым шагом, который мог оказаться последним, всё дальше отступала. Но поняв, что это бесполезно он решил возвращаться обратно к телепорту.
Когда на Марсе был обнаружен телепорт – это шокировало всё человечество, никого не оставив равнодушным. Наконец-то людям представился шанс узнать что-то большее… нечто иное, узнать то, о чём раньше только мечтали. Иные расы, новые технологии, ответы на вечные вопросы о мироздании и о начале начал… И Бог знает чего ещё могло человечество получить от своего создателя, от тех, кто два миллиарда лет назад вмешался в развитие Земли и в нёс в её биосферу человеческие гены. Пришло время человечеству узнать своих родителей, и изменить своё существование в горазду лучшую сторону…
Человек подошёл к покосившемуся ржавому ящику, который напоминал игровой автомат, который пролежал здесь пару тысячелетий, и потянул за ручку, без труда сорвав дверцу с петель, желая лишь осторожно проверить, заперта ли она. За дверцей были какие-то гладкие, упругие листы, которых время не то что бы не тронуло, но даже цвета их не поблекли. Достав их и рассмотрев поближе, он догадался о возможном их предназначении. Банкноты…
Эта цивилизация по мнению учёных должна была быть старше земной на два с половинной миллиарда лет… И что же это? Деньги? Практические такие же, как и у землян, и лежат в обычном банкомате… И что же случилось с этой цивилизацией, породившей нас из своих ген? Ведь не совершить ту же ошибку, что и родители – это выслушать их…
Человек выпрямился, не отрывая взгляд от купюр, неожиданно одну из них вырвал ветер, и она, пролетев пару метров, разделяющих банкомат и соседнее здание, коснулась стену.
Послышался гулкий треск, напоминавший шум разлома полярных льдов, от места, с которым соприкоснулась карточка, пошли мелкие трещины, и еще через секунду лавина обломков мгновенно погребла под собой человека, который никак не мог оторвать свой взгляд от найденных денег. Единственного, что осталось от этого мира, от этой цивилизации.

10.
Когда я открыл глаза, солнце уже стояло высоко, пробиваясь сквозь густую крону. Но почему меня не разбудили? Я приподнялся на локтях… точнее хотел приподняться, но так и свалился обратно. Сильная усталость вдруг связала моё тело, острой болью отозвалось в голове. Было очень холодно, меня трясла изнутри сильная лихорадка, болело всё тело. Поэтому странно, что я проснулся так поздно, при такой серьёзной болезни.
-Он очнулся, - это был Сириус, монах сидел у моей головы на коленях и видимо читал целебные молитвы, обнаружив, что я пришёл в себя.
-Теперь он с нами? - спросил Кай полируя один из и без того блестящих катаров.
-Да… Что со мной было? - сил на пару фраз у меня ещё оставалось, - Дайте воды…
Я сделал несколько глотков из предложенной монахом фляги. Вода показалась мне на удивление вкусной.
-Ты бредил всё утро. Я дал тебе лечебный бальзам, спасибо Каю - он около пяти часов собирал ингредиенты в лесу. Хворь отошла, но ты по прежнему слаб. В этой фляге намоленная вода, она придаёт силы… в данном случае.
-Живая что ли? - через несколько секунд, после принятия напитка, я и в самом деле почувствовал себя лучше.
-Н-нет… Живая вода - это вообще миф, так же как и философский камень. Ведь вас, магов, часто пытают этим вопросом, так же как и нас - водой. Ты как?
-Не знаю… - я снова приподнялся, чувствуя всю ту же ужасную усталость, но на этот раз не повалился обратно. Старания Сириуса приносили плоды, с каждой секундой мне становилось всё лучше: боль отступала, по телу разливалось живое тепло и я чувствовал как силы мои медленно, но верно приумножаются.
Кай стоял над нами, скрестив руки и о чём-то думая. По его каменному лицу вновь ничего нельзя было прочесть, о чём он думает, или какие чувства испытывает. Казалось даже, что не бывает у людей таких лиц. Хотя это лицо, с долей нехилой личной магической интуиции, и выдало мне, по сути, в нём убийцу, превосходного, хладнокровного убийцу.
-Нам надо торопиться, - сказал он, сосредоточено смотря в одну точку.
-Почему?
-Уверен, что то, что произошло в Пронтере не останется преследуемым исключительно в столице. Наверняка полицейская гвардия уже выслала гонца. Аль-де-Баран - это третий по величине город в королевстве, если хорошо загримироваться, то слишком сложно будет нас узнать. Притом пока наши портреты увидят все сотрудники полицейской гвардии Барана… В общем, пребывания в городе нам не избежать, и чем быстрее мы туда доберёмся, тем меньше проблем у нас будет.
Да и отсутствия на нашем пути живых существ, кроме мертвяков, или странности с порталом - это всё дело рук камня. Поэтому лучше скорее добраться до Барана, до людей, прийти в себя и, не теряя времени, двинуться в Юно, что бы разобраться во всём.
-Да… похоже ты прав, - проговорил я и встал, опираясь на плечё Сириуса, - не вовремя я слёг.
-Скорее всего, это из-за того, что ты потерял слишком много манны. Всю манну. Хотя так быстро ты мог её потерять только в одном случае…
Мы переглянулись и поняли друг друга - Тёмный Монах, монах, владеющий заклинанием Всасывание Душ. Как бы бескомпромиссно это не звучало, но только он мог сделать это.
-Мы уже неделю не встречали ни то чтобы людей - даже комаров. Так какого чёрта?!..
-Ты прав… Получается какой-то бред. Мне самому в это не верится, но это единственное объяснение. Это показывает, что враг слишком искусен…
-Да ни черта это не показывает, - резко и с какой-то злобой отозвался Кай (и я был с ним полностью согласен), - нам пора двигаться.
Сириус дал мне мой собранный рюкзак, сил самому складывать своё спальное место у меня не было, и мы снова двинулись в путь.
***
"Если хотите получить важного свидетеля в деле об убийстве, приходите сегодня на центральную площадь, перед кузницей в девять часов. Такая скрытость оправдана, поверьте.
Аноним."
Ридик несколько раз перечитал письмо, написанным аккуратным почерком на сложенном пополам клочке жёлтой бумаги.
"Дела-а", подумал офицер. Сначала секреты и недомолвки со стороны королевской гвардии, теперь странное письмо от человека, утверждающего, что он либо и есть тот самый "важный свидетель", либо знает где его найти. Но гадать было бы глупо, гораздо проще - просто проверить, потому что вряд ли это был глупый розыгрыш.
До девяти оставался час, и Ридик решил прогуляться до площади без его птицы: размяться да отдохнуть от трехдневной бумажной волокиты и безрезультатных попыток поиска преступников.
Может это и был ключ к разгадке, маловероятно, конечно, но возможно. По крайней мере Ридик надеялся, что дело хоть как-то сдвинется с мёртвой точки.
В таких размышлениях он прошёл до центральной площади, с запасом в мину двадцать. В центре площади стоял красивейший фонтан, по четырём сторонам от которого на скамейках располагалась молодёжь - все в каких-то нелепых, на взгляд Ридика, одеждах: ярких, широких, дырявых, но скорее это смотрелось красиво, нежели неряшливо или безвкусно. Мир не стоит на месте, мир меняется, меняются люди, мода, представления… Теперь молодые люди хотят выделиться, хотят быть ярче, может быть это и похвально, в принципе это же пройдёт с возрастом, с опытом, так что судить строго этих парней и девчонок, пьющих пиво и веселящихся не стоит. Да и в столице веселья - тем более.
Как только офицер подошёл к кузнице, из узкого, на первый взгляд незаметного, переулка, отходящего от площади недалеко от кузницы, вышел человек и направился быстрым шагом к нему. Человек был в накинутом на голову капюшоном и лица его не было видно.
-Офицер Ридик? - спросил незнакомец быстро.
-Да.
-Проследуйте за мной, вон в ту гостиницу.
Двухэтажная гостиница, на которую указал человек, находилась на другом конце площади. Гостиница состояла из двух корпусов, расплоложенных по обеим сторонам мостовой, ведущей на площадь, и протянутым между ними закрытым переходом, проходящего через вторые этажи. Тем самым гостиница образовывала импровизированные ворота площади. Интересное решение.
Через несколько минут офицер уже поднимался на второй этаж. Открыв дверь снимаемой комнаты, незнакомец скользнул внутрь пригласив Ридика за собой и быстро закрыл её, заперев на защёлку.
-Прошу вас, садитесь.
-Хорошо, - Ридик без какого либо недоумения, которое могло бы возникнуть в данной ситуации, сел на предлагаемый стул, - И так, что вы хотели мне рассказать? И не снимите ли капюшон, как-то не способствует он доброй и доверчивой беседе.
-Да-да, конечно, - незнакомец поспешно снял капюшон и обнажил лицо отдающий нездоровой бледностью. Красные, воспалённые глаза, но не глаза психа, а просто глаза уставшего, не спавшего несколько дней. Да и вообще, сам парень, а это был именно парень, выглядел чрезмерно усталым, и, казалось, что он вот-вот свалится от истощения.
-Даже не знаю с чего начать…, - начал парень усталым, но встревоженным голосом, сев в противоположное кресло.
Ридик не стал прерывать, и приготовился узнать, с чего же всё-таки начнёт незнакомый парень, вытащивший его из офиса в эту гостиницу под маской строжайшей секретности. Офицер не знал даже имени этого человека, в то время как парень по крайней мере знал, что Ридик руководит делом об убийстве.
Парень выдохнул, немного успокоился:
-Хорошо. Вы подозреваете мага в совершении преступления, - сказал он, вопросительно посмотрев на офицера.
-Совершенно верно.
-Новы ведь и сами сомневаетесь?
-Сомневаюсь, это имеет какое-то отношение?
-Да. Нет смысла говорить с человеком, которому безразлична судьба человека. А дело здесь скорее в судьбе королевства, и даже Мира.
Ридик подался вперёд. Такого поворота событий он явно не ожидал. Даже если эта информация верна хоть на грамм, то это превращается не просто ужасное, но все-таки обычное дело об убийстве, а в серьёзную угрозу и проблему, которая, скорее всего, и могла привлечь внимание королевской гвардии.
-Я понимаю, что вам трудно в это поверить, но выслушайте меня.
-Хорошо, я слушаю.
-Вы наверное слышали об Иллюзиях? Древние существа, мистической природы, о чьём существовании учёные и мудрецы и до сих пор спорят. Так вот не так давно одно из этих существ вырвалось на волю.
-Как так? Что вы говорите, откуда информация? Почему я вам должен верить? - Ридик пытался быть сдержанным, но нотки негодования проскакивали в его голосе. Он не знал, верить ли этому человеку или нет. Кто он такой? Почему он ему это рассказывает? Почему именно ему, а не королю?! Иллюзии… Одна из легенд, которую нам оставила Война Богов. И одно из этих существ вырвалось….
Это же берд. На первый взгляд. Но зачем этому парню врать? Отвлечь его внимание? Это ловушка? Ридик начал оглядывать, и вспоминать, что с ним происходило с самого начала, как он вышел из офиса…
-Офицер Ридик, это не ловушка, - словно прочитав его мысли, проговорил парень.
-Так почему я вам должен верить?
-А зачем мне врать?
-Вот именно…
-Прошу вас, выслушайте меня. Времени у нас много, но в то же время катастрофически не хватает.
Ридик кивнул.
-Так вот. Иллюзия вырвалась, точнее её освободили. Освободила гильдия Чёрно Креста.
-Никогда не слышал об этой гильдии.
-Бездушные - так вам понятнее?
-Это ведь тоже из легенды?
-А вы очень хорошо осведомлены в вопросе истории. Да, легенда, которая существующая в наше время.
-Значит, Бездушные существуют?
-Да.
-А Сеятели?
-Да. И я - один из них.
Если бы Ридик был на лет пятнадцать моложе, он бы, наверное, нервно захихикал, но его нервы закалила долгая и сложная жизнь, и теперь он просто громко выдохнул, собираясь с мыслями.
-Значит, война продолжается? Вот уже тысячу лет, идёт незримая, холодная война, начало которой положено ещё в саму Войну Богов. И есть ли среди вас бессмертные?
-Нет, вот это миф чистой воды.
-Ну допустим. Так что там дальше, что теперь с этой Иллюзией?
-Иллюзия… Мы очень плохо представляем суть этого существа, его мысли и суждения. Но его цель - освободить, а скорее воссоздать Бога. Одного из Тёмных Богов. Так вот, тот человек, которого убили три дня назад, был хранителем… одной вещи. Вещи, которая нужна Иллюзии, но проблема для неё заключается в том, что он не может её взять, и не может управлять человеком, владеющим ею. Так же как и Бездушные. И даже люди, управляемые или просто служащие им… Это слишком сложно, древняя магия Богов, мы сами мало чего знаем об этом, многие знания были утрачены за тысячелетний период.
Видимо что-то случилось с камнем, или хранителем, но при попытке приобрести камень, хранитель лишился какой либо способности думать, и его единственной целью - было найти нового хранителя. Так вот тот маг, которого обвиняют в убийстве - хранитель. И своим поведением вы сыграли на руку Бездушным, которые заполучили хранителя без воздействия на него силой или магией.
-Кто же убийца?
-Видимо в городе действовали Бездушные, или члены гильдии Чёрный Крест, которая не совсем, конечно, относится к Бездушным, но натыкаемся мы больше на неё, чем на первых. Они и подставили мага. Куда они направляются теперь - загадка. Так же загадка - что это за заклинание, вызывающее Тёмного Бога, и что ещё для этого нужно. Может какие элементы, погодные условия, определённое время года… В общем пока мы в проигрыше.
-Кажется есть ещё одна зацепка…
-Какая?
-Из хранилища гильдии магов был похищен свиток с неизвестным заклинанием. Над ним бились маги и учёные, но так и не поняли его значения, и он пылился у них в хранилище. Свиток по предположениям сохранился со времён Войны. Это может быть элементом?
-Вполне возможно. Мы слышали о краже… но не придали этому значению, здесь каждый день что-то происходит…
-Хорошо… ну а почему вы не обратились к королевской гвардии? Майор Андер ведёт это дело он лица короля. И если это дело касается Мира…
-Вы же прекрасно понимаете, что это не возможно. И боюсь, что дело не только в его желании поскорее закрыть дело и отчитаться перед королём. Не слишком доверяйте ему. И вообще, теперь вообще мало кому следует верить. А теперь, простите, мне следует удалиться, теперь, как я ввёл вас в курс дела, у меня слишком мало времени и много дел.
-Хорошо. Ну и что мне делать?
-Пока, просто быть в курсе дела и постараться выжить.

Это те же костры,
Только меньше огня,
Это те же глаза,
Только молятся пням,
Это те же слова,
Только наоборот,
Квазимодо - урод,
Квазимодо - урод.
(с) Эдмунд Шклярский.

Мир был погружён в вечные воды беспросветной тьмы, окутывающей густым, едким туманом серые, унылые, изъеденные временем и сыростью стены мрачных, удушливых туннелей, руин разрушенных временем и войной строений. Разбросанный мусор встречался на каждом шагу, грозя поранить тело: ржавые детали и остовы машин, некогда больших и грозных, рассыпающиеся от старости, как картон, наполовину сгнившая макулатура, хрустящие кости с перегнивающей плотью крыс, кошек и собак, которых было до омерзения много, битое стекло, балки, давно в прошлом державшие на себе дома, а теперь подло торчащие из стен домов, грозя убить слепых обитателей города. В городе стоял удушливый смрад, несущий в себе смертельные болезни.
Ржавые, скрученные бочки, в которых слабо билось несколько языков пламени, ежесекундно грозящие затухнуть, оставив после себя несколько красноватых угольков, были разбросаны по городу и представляли собой оставшиеся оплоты жизни. Несмотря на стойкий смрад, именно у этих бочек можно было встретить малочисленных обитателей города, погребённого в землю и окутанного вечным, гнилым туманом.
Так и сейчас, возле одной из бочек скрючилось пять худых тел, облачённых в рваные, грязные и вонючие одежды. Лица их были иссушены и отдавали нездоровой бледностью. А глаза, глаза были мутные. Слепые глаза детей мертвого города, в котором зрение обитателей само собой отмерло за ненадобностью.
Бочка напоминала мангал. Над слабым биением огня которого расположилось пять импровизированных шампуров - ржавых прутьев, с насажанными на каждый тельцами неочищенных, целых крыс. Шерсть опалялась на огне, и в воздухе стоял ещё более нестерпимый запах, но, казалось, что бывшие люди его не замечали, о чём-то резко, но тихо переговариваясь. Их речь была скорее похожа на рычание животного.
Внезапно их разговор оборвался, и они стали яростно принюхиваться, вздёрнув носы кверху, в этот же миг из-за поворота показалась фигура мальчика, лет шести на вид, неестественно чистого и здорового для этих мест.
-Что это?!
-Кто тут?!
-Что за… смрад он за собой… привёл?!
Нелюди заверещали на получеловеческом языке, запрыгали на месте, и все обратили свои носы в сторону мальчика.
-Успокойтесь. Я не сделаю вам дурного. Я сбежал из дома, я никогда тут не был… Почему тут так страшно и нестерпимо воняет? – мальчик щурил прослезившиеся от едкого дыма глаза.
Одно из существ приблизилось к ребёнку, но тот даже не отшатнулся.
-Воняет? Ты проговорил… воняет? Воняешь ты, я не могу… дышать рядом… с тобой, мой нос болит! Но… пока я слушаю. "Страшно"… что это? Как это?
-Здесь темно, здесь стоит страшный туман, в котором таятся тысячи незримых опасностей. Даже вы страшны! Я боюсь, но я пока смотрю.
-Что ты… смеешь говорить?! Ты чужак! Мы люди, мы счастье… мы Бога сыны! А ты проклят, ты умеешь видеть – это проклятье… мы счастливы… но иногда рождаются… с глазами, подрастая… в них вселяется бес… приходиться убивать, или сами уходят… Тебе наверное не объяснили. Но ты проклят! Мы находимся в раю. Да, это рай – у нас есть еда, есть дом, уют. Нас бережёт Бог. Мы высшие.
-Что вы такое говорите?! Как вы можете так жить? Вы не живёте, а выживаете, даже не пытаясь искать выход! Эти коридоры… Они темны и грязны, этот гниющий мусор, эти крысы которых вы едите, - мальчик недоумевающе смотрел детскими ясными глазами на нелюдей, на стены вокруг, на бочку с огнём. – Как же так можно? Почему вы не боритесь!!
-Что-о-о??!!!! Да как ты смеешь!! Ты дьявол! Сатана! Ты не с наших земель пришёл, как ты смеешь раскрывать рот?!! Это рай! Мы живём в раю!! Здесь светло, чисто… Это рай!! Золото! Свет! Как ты смеешь осквернять это место?!! Братья – изгнать невежду!!
-Вы слепы! Вы же слепы!!
-Разорва-а-ать неве-е-ежу!!!
-Уби-и-ить!!!
-А-а-а!!!
Яростный рёв зверей, чью берлогу потревожили, издали нелюди и бросились на мальчика, который ничего не смог сообразить, только повторял:
-Вы слепы! Вы же все слепы… Это не рай…
***
-Как же так случилось…
-Не усмотрели… Мне искренне жаль, ты знаешь.
-Да…
-И поделать ничего нельзя…
-Почему мы? Почему мы прячемся от этих слепых зверей?
-Потому что их большинство, они правят. А нам остаётся только видеть, как тьма всё теснее сжимает нас в кулак. Нас, их, всё живое, что осталось.
-Они не люди! Они слепы, они живут в нечистотах, они не знают, что такое жизнь, они забыли вкус жизни! Они не знают ничего о ней, в них не осталось ничего человеческого! Они убивают тех, кто от них отличается, только по этой причине! Тех, кто чище. Живут в своём ничтожном мирке фантазий о Рае...
-Для них всё совсем наоборот. Они считают свою жизнь раем, и, может быть, они правы. Глаза их не видят того, что их окружает, нос реагирует только на то, что отличается от их среды… Они считаю, что они в Раю, мы считаем наоборот - что они в Аду, но они счастливы, а мы – нет. Потому что мы видим, а они слепы. А когда было иначе? Когда зрячих было больше? Когда слепые, ничего не видящие животные, не подчинялись воли вожака, зачастую такого же слепого, не истребляли зрячих, просто так, из-за непонимания? Кто утопил этот мир во Тьме? Они или... может быть, мы сами. Но осталось недолго… скоро мы выберемся из этого заточения Тьмы, и снова будем жить на поверхности, вновь, а может впервые станем свободными, а уж как мы начнём жить, это решать нам, а не им.

9.
Леденящий душу ветер гулял по бескрайнему царству вечной зимы и вечной смерти. Здесь ничто и никогда не могло существовать. Только смерть и лёд. Тот, кто посмел забрести в мёртвое царство, имени которому не существовало – не возвращался никогда. Ледяные пики тянулись вверх огромной и нескончаемой гирляндой, в них отражались далёкие и звёзды. Такие же холодные и мёртвые, как и всё вокруг. Ветер пробирался под одежду, сковывал тело, кости.. душу. Душа замерзала, превращалась в лёд. А вместе с этим и утихала боль, замерзала, умирала.
Рыцарь был готов перенести любую боль. Но только не эту – разрывающего его изнутри. С каждым днём боль становилась всё ужаснее, и не было спасения, не было иного выхода, кроме как умереть. Заставить боль замолчать, отпустить.
Они любили друг друга. Любили. Рыцарь никогда ранее не испытывал такой лёгкости, такого стремления жить. Для него появилась цель, ради которой стоило жить. Не приказы командиров, а – цель. Его единственная. Но это же его и убило. Всему прекрасному в этом мире суждено погибнуть, так случилось и с ним. Теперь не осталось ни цели.. ни смысла жизни. Не было будущего – была только не утихающая боль. Боль, которою он победит, что бы ему этого не стоило. Он потерял то, ради чего стоило жить и за что бороться.. а значит, рыцарь не терял ничего.
С каждым шагом становилось всё труднее идти, холод сковал всё тело. С каждым шагом рыцарь чувствовал, как жизнь его покидает. Замерзающая душа очищалась. Становилось хорошо, легко. Рыцарь улыбался. Он радовался, что пришёл конец мучениям. Ещё шаг! Ещё один, и всё будет кончено!..
Ещё немного.. Ещё шаг.. Душа.. Боль.. Любовь…
С чёрного звёздного неба отделился сгусток тьмы и стремительно понёсся к рыцарю, который этого даже не заметил. Тьма приближалась, и становилось всё более отчётливо видно, что это было. Посланник тьмы – Иллюзия.
Посланник сделал круг над рыцарем, который лишь на мгновение отрешённо взглянул на него и продолжил свой путь к смерти. Иллюзия прошелестела крыльями и ступила на ледяную поверхность.
-Рыцарь..
Рыцарь ничего не ответил – его силы были на исходе, но он не хотел тратить последние мгновения жизни на разговор с тьмой. Рыцарь упал на колени и, оперившись о щит, обессилено склонил голову.
-Рыцарь, твоя боль столь сильна, что не умрёт, даже после смерти. Ты будешь вечно мучиться. Вечно! Ты хочешь этого?
Рыцарь находился на грани сознания, ещё мгновение – и он уже мог провалиться за границу жизни.. Но как бы он не пытался забыть о боли – лёд перестал на неё действовать. Она стала нарастать, разрывать ледяную оболочку.. Из глаз рыцаря потекли слёзы, которые тут же леденели. Он думал, что после смерти, боль уйдёт.. Но она не уходит. Она продолжает его мучить. Это бесполезно.. но нет пути назад..
Что же он наделал..
-У меня есть к тебе предложение, рыцарь. Я отпущу боль, ты её забудешь. Но взамен ты будешь служить мне. Ты согласен? Никакой боли больше не будет. Только скажи.
Рыцарь из последних сил поднял глаза на Иллюзию и одними губами прошептал:
-Да…
-Отлично, - Посланник выпрямился и рассмеялся, - ты поступил правильно, Рыцарь!
Через день возле портового города Излюд нашли истерзанное каким-то чудовищем тело девушки. Девушки, которую любил рыцарь, и о смерти которой он так и никогда не узнает.

***

Офицер Ридик сидел в своём тёплом и уютном офисе, в мягком кресле, но он чувствовал только непонятную тревогу. Прошло уже три дня с того момента, как он получил это дело, дело о пропавшем свитке, но продвинуться ему не удалось ни на шаг. Он только послал полицейских гонцов в северном направлении - в Альт-де-Баран и сёла его окрестностей и отдал приказ о транспортировки единственного арестованного по этому делу человека в темницу Юно. Мудрецы там – мастера своего дела, и они смогли бы вытащить любую информацию даже из немого камня. А рисковать в деле, которым интересуется королевская гвардия – лучше не стоит. Но для этого нужно время, много времени, которого, как казалось Ридику, у него нет.
В принципе он мог бы плюнуть на это дело и сделать всё, как советует ему королевская гвардия в лице майора Андера по средству бумаг, обнаруженных Ридиком на следующий день после разговора с майором в своём офисе. В отчёте складывалось все, как ни наесть просто и понятно: банда, во главе которой стоят маг и убийца, устроили настоящий разбой в столице Рун Мидгарда. Убийство, кража из государственного хранилища, нападение на стражу, не повиновение полицейской гвардии и ещё очень приличный список, из-за которого разбойников могли бы повесить без суда.
Однако приказ об отправке убийцы в Юно, а не о публичной казни, был отдан Ридиком не без «просьбы» Андера, и это усиливало сомнения офицера.
Маг убил торговца… Есть огромное количество людей, которые подтверждают, что торговец в диком ужасе уносился прочь от некого мага. И есть показания, что маг выходил из переулка, где было совершено преступление. Но не было достоверно известно, проследовал ли маг за торговцем, и был ли это тот же маг.
Ридик помнил, как был удивлён и ошарашен волшебник, в номер которого он ворвался по наводке очевидцев. Слишком уж по-настоящему, не наигранно он себя вёл… Да и зачем он остался в городе, где он совершил преступление, оставив за собой очень много следов. Это всё не укладывалось в голове офицера. Между тем, в докладе Андера всё складывалось бесхитростно, и это ещё сильнее настораживало Ридика, и подтверждало его мысли, по поводу того, что полицейская гвардия нужны была не для раскрытия преступления, а для отвода глаз.
И полицейская гвардия успешно с этим справлялся: был очень активный опрос свидетелей, количество патрулей на улицах города было увеличено, а убийца, пойманный «доблестной» полицейской гвардией по горячим следам, был хорошим фактором в отсутствии у народа подозрений, связанных с оной гвардией, «которая и умеет только что брюхо набивать».
Ещё Ридик думал о том, втором, с кем бежал волшебник. Чутьё ему подсказывало что, это был убийца. Ещё один убийца, который-то как раз и знал, что офицер шёл за волшебником, и который не дал схватить мага…
Странно. Всё это очень странно, и даже пугающе. Ридик был уверен, что что-то непонятное, но определённое ужасное происходит в Мире. И он хотел прикоснуться к этой тайне. Он чувствовал, что ходит где-то близко… но что-то всё время ускользало от него. Что-то такое простое, но в тоже время неуловимое…
Странности монстров, вести о которых шли изо всех городов: день назад, к примеру, нашли насмерть истерзанную девушку, притом в паре дней от Пронтеры – в Излюде. Слухи ходили, что это сделала сама Иллюзия. Но это, конечно, байки, местных пьянчужек, но всё-таки… народ потихоньку начинает волноваться. Затем эти беспорядки в Пронтере. Свиток – часть мощного заклинания, который помнит Войну Богов, и никто не знает, чем его пропажа грозит.
Столько вопросов, а ответов пока – абсолютно ноль. Вон и король активно этим занялся, видать дело действительно имеет масштабный характер, насколько – судить Ридик был не в состоянии, но предполагал, что далеко не шуточный и касался всего государства, если не больше…
В дверь постучались, выведя Ридика из мыслей.
-Да?..
Дверь приоткрылась и вошёл молодой парень – адъютант:
-Офицер Ридик, Вам письмо. Сказали, что это очень важно и касается Вашего дела об убийстве и грабеже.
-От кого?
-От… анонима.

***

Дом пылал, охваченный кроваво-красным огнём. Смолистый столб чёрного, тягучего дыма медленно поднимался над кострищем и склонялся в сторону от слабого ветра. Перед пожарищем стояла девушка с длинными заострёнными ушами и двумя десятиметровыми рожками, концы которых были давно спилены.
По щекам девушки катились слёзы. Она смогла выбраться из пожарища, но не её мать. Устроившие это люди хотели убить её, но вместо этого убили самое дорогое, что было в жизни девушки, и теперь она отрешённо стоял, не в силах что - либо сделать.
Люди, осознавшие, что они натворили тихо стояли, а затем стали так же молча, не проронив ни слова расходиться. Через какое-то время девушка осталась наедине с догоравшим домом, безлунной ночи и мёртвыми мыслями.
Кулаки сжались, глаза порозовели. Она не простит это людям. За что они это сделали? Чтобы позабавиться? Нет, им это так просто не сойдёт с рук. Всем им. Всему человечеству!
Ненависть обуревала девушку, изменяя её внешне. Глаза сузились, кожа посерела. Девушка чувствовала, как тело начинало гореть. Это было больно, но в тоже время приятно. Прилив сил. Для мести! Месть!!
Это всё что осталось девушки. Это цель её жизни! Уничтожить людей! Их мерзкие души, их мерзкое существование! Очистить с лица земли!
Монстр поднял голову и окрестности разорвал дикий вопль, от которого кровь холодела в жилах, и который нёс в себе жуткую боль и мучения существа.
Месть!!!

-Рик! Рик! Что с тобой? – я проснулся весь в поту, оттого, что меня растолкал Кай.
-А… А что случилось?…- в горле пересохло и я с трудом мог говорить.
-Ты кричал во сне так, что разбудил нас с Сириусом.
-Да у тебя жар, - произнёс монах, приложив руку к моему лбу, покопался в своей сумке и вытащил какой-то флакон с зельем, - на, выпей это, - тебе станет лучше.
Я высушил горьковатую смесь и откинулся на свой рюкзак, который я использовал в качестве подушки.
-Сон… Просто сон… очень странный… ничего, ничего… я в порядке, - я всё ещё не мог отойти от шока, который случается после того, как ты просыпаешься среди ночи из-за кошмарного сна. Понимание того, что это был лишь сон, уже пришло, разливаясь сладостной слабостью по телу, но эмоции и ужасы с ним связанные ещё не отступили.
Меня знобило, и было жутко холодно. Прочитав слабое заклинание, я махнул рукой, и костёр, от которого к концу ночи остались только розовеющие угли, запылал с новой силой, обдав меня спасительным теплом.
-Да ты никак заболел, оттого и сниться всякое, - сказал Кай, направляясь к своему спальнику, - с утра посмотрим на твоё состояние, и решим, что делать дальше.
Кай взял свой спальник и накрыл им меня. Спальники, к слову говоря, мы нашли всё в той же заброшенной деревушке, там, где на нас напали мертвяки.
Вот уже неделю ничего подобного не случалось. И кроме странного отсутствия монстров и птиц, которыми должен был кишеть лес, ничего с нами не случалось того, чем были перенасыщены дни недельной давности.
И вдруг снова этот странный сон про эту девушку. Только теперь всё было более красочно и отчётливо, реалистичнее. А ещё я почувствовал очень яркие эмоции. Эмоции переполняли сон и они были настолько сильны, что заставило меня проснуться. Страшно подумать о человеке, который бы испытывал такие нечеловеческие эмоции и страдания, жажду крови, мести, убийства постоянно, не имея возможности проснуться…
Тем не менее я чувствовал, что этот сон снится не спроста. Я ни чего не ощущал, и моя интуиция молчала, но я был уверен, что это не простые сны, уж очень они логичны, постоянны и реалистичны. И я был уверен, что я его ещё увижу, но насколько реалистичны он будет, зная разницу между двумя прошедшими… Сначала были неосязаемые тени, образы на грани чувств, а теперь - очень чёткие картины, эмоции…
Так я и заснул, размышляя об этих странных снах, и предположениями, что за ними могло бы стоять.

***:
Думаешь люди подсознательно делают себя несчастными? Как считаешь, мы просто сами придумываем себе беды, верим в них, а потом бьемся, отчего же над нами все время только черные тучи?

Dark Vampire:
Уверен в этом.

Бля. У Балабанова реально крышу снесло, шизофреник-некрофил херов. Ладно, "жмурки" - это хотя бы комедия, хоть и чёрная, и это передаётся хорошо, и даже море крови не режет глаз. Но его недавний шедевр - "груз 200" это пизде-ец. Такая чернуха, такая гадость, бля, фильм нихира не сильный - просто кадры ужасающие, а смысла там - ноль. СССР 80-ых: страх, ненависть, безысходность - да херь. Суки-менты-ебучие под предвадительтсвом манька-некрофила. Это говорит только о том, что система кадров была в то время на нуле, но не о система. Такие мудаки на голову больные не были отличительной особенностью того времени. Маньяки и сейчас существуют, ещё страшнее.
Мысль о том, что интеллигенты трусливы, хотя всё понимают, а те кто против творившегося тогда беззакония и анархии - не образованные люди, но знающие весь срам власти, не желающие подчинятся ему всегда получали пулю в затылок, можно было передать иным, более гуманным путём. Конечно, фильм не может не тронуть, когда так извращённо затрагиваются нравственные идеалы людей, но это заслуга отнюдь не идеи, а - извращения, бескультурья и отсутствия какой либо капли морали. Вот оно - отсутствие цензуры в современном мире. Я не удивлюсь, если его пропустят на телевидение.

Научное определение.
"Любовь - это психическое заболевание, наркотический психоз параноидального типа на сексуальной почве. В острой фазе (влюбленность) вызывается амфетаминовой наркоманией, в хронической - эндорфиновой. Параноидальные симптомы ярче всего проявляются в острой фазе: бред сверхценной идеи, потеря адекватности восприятия, неспособность критически оценивать объект любви (часто сопряженная с агресией против попыток дать такую оценку) при сохранении возможности здраво рассуждать на отвлеченные темы, эмоциональная нестабильность и т.п. Как и другие параноидальные расстройства, возникает чаще в молодом возрасте и протекает с весенне-осенними обострениями.
Тот факт, что любовь - форма сумасшествия, признавал еще Гиппократ, да и современная медицина, в общем, тоже признает, хотя и с всевозможными реверансами и оговорками, являющимися данью социальным стереотипам."

8.
В следующие мгновение синяя пелена, окутавшая меня, раскололась миллионом искр, и в глаза резко ударила непроглядная тьма. Ноги коснулись земли, и от неожиданности я потерял равновесие, взмахнул руками и свалился на жесткую землю. В воздухе в этот миг что-то просвистело, и сзади послышался глухой стук.
Я ничего не успел сообразить, как в том месте, где только что появился я, ослепительно вспыхнуло, и я увидел Кая, который тут же отпрыгнул в сторону. Но третий вспышки не последовало, у Сириуса оставалось немного времени до того, как закроется портал. Я и убийца, затаив дыхание, всматривались в точку выхода из Варпа Сириуса. Монах всё не появлялся и не появлялся. Время безвозвратно утекало, с каждой секундой отнимая шансы Сириуса на выживание. В той рубке он вряд ли смог бы уцелеть. А, может, его настигла следующая стрела, после той, что была послана в меня, но по воле Богов не достигшей цели? Это вполне вероятно, монах должен был ждать, когда все мы войдём Портал, потому что после того как в него шагнёт создатель – он закроется. А любая задержка, любая заминка – сестра смерти в бою, особенно от стрелы.
В лёгких загорело, и я судорожно вдохнул, во время ожидания я и не заметил, как затаил дыхание. И тут вспыхнула долгожданная вспышка, но вместо монаха появился Упырь. И не какой-то, а наш знакомый - Клавиус. Дальнейшее случилось очень быстро и я не уверен, что смог углядеть каждую деталь, того что произошло. Убийца неуловимой тенью кинулся на Упыря – у него была секунда на то, что бы Клавиус адаптировался после прыжка. Выход снова вспыхнул – это был Сириус. Упырь пришёл в себя, но было уже поздно – Кай атаковал. Катары в его руках замелькали, и лучи утреннего солнца, отражённые в лезвиях, превратили их в светящийся шар, между Каем и Клавиусом. Но и у монстра было оружие – какие-то кинжалы или стилеты, я не разглядел. Послышался звонкий лязг разъяренного оружия. Сколько могла продолжаться дуэль, сказать было сложно, но дубинка, опустившаяся на голову Упыря – стала жирной точкой в секундной, но самой опасной из схваток, видимых мной.
Оружие Кая звякнуло в последний раз, повиснув на поясе. Он повернулся ко мне и усмехнувшись произнёс:
-Ты как?
-Я… Я нормально, прости, я даже не успел понять то, что случилось, как всё кончилось.
-Ничего, всё нормально, ты же не боевой маг, что бы принимать бой. У тебя какие заклинания висят то в активе?
-По большей части бытовые, ну и для обороны против монстров найдутся: Стены, Фаерболл, Заморозка.. Но на этих тварей, по-моему ничего не действует.
-Да уж, я то же заметил, что они неправильные какие-то, Упыри эти, - снова усмехнулся Кай и посмотрел на Сириуса, - а ты чего задержался?
-Я так понимаю, то, что находится в сумке, нужно и тебе и мне, а так же - и им. Я решил вернуть вещь, украденную монстрами, да и свиток, думаю, тебе не хотелось бы потерять.
-Разумно, а зачем было вместе с сумкой хватать и этого? – Кай наклонился к сумке, одиноко лежащей между им и монахом – тело Упыря уже исчезло, поглощённое землёй.
Монах не ответил – и так было понятно, что времени было мало, а сумка без боя не досталась бы. Так что проще, хотя это тоже вопрос, было толкнуть Клавиуса с сумкой в Портал, чем рисковать и жизнью, и временем, что в данном случае – почти одинаково.
-Так… А куда мы попали? – недоумённо спросил Сириус, оглядываясь.
-Как это… Это же твой Варп, и ты не знаешь куда мы прилетели?!
-Мой то мой, только вот настроен он на Поляну Порингов, под Пронтерой… А это далеко не Поляна. Зато что-то знакомое..
-Не удивительно – смотрите, - я указал в сторону.
Между деревьями вилась хорошо утоптанная дорога, ведущая в маленькую деревушку с белыми домами. Деревушку, где мы попали в засаду.
-Ого… А как это возможно? Я не перенастраивал выход.
-Кажется я знаю, что произошло, - я подошёл к одному из деревьев и сунул руку в небольшое дупло.
Через мгновение у меня на ладони лежал синий камешек с продетой в нём цепью. Я быстро повесил его на шею и посмотрел на недоуменные лица моих компаньонов. Пришлось объясняться.
-Это тот камень, о котором спрашивали Упыри. Я что-то почувствовал, опасность что ли, я не совсем понял, это было на самой границе чувств. И на всякий случай я спрятал камень.
-А что это за камень? Это из-за него сбился Портал? Как это возможно?!
-Я не знаю, что это за камень… Я его не могу понять, он скрыт от меня. И попал он ко мне случайно. Я направляюсь.. направлялся в Юно, и заодно хотел, чтобы там посмотрели, что это за камень.
-А это что? – послышался голос отошедшего Кая.
Мы оглянулись – убийца стоял перед деревом, в которую угадила стрела, выпущенная в меня при перемещении, и не достигшая цели.
-Это стрела, её выпустил монстр, но промазал.
-Да нет…, - задумчиво произнёс Кай, - Её выпустили не убить.
-Что ты имеешь виду, - я встал рядом с убийцей и понял, о чём он говорил.
Кай отвязал от стрелы лист пергамента и осторожно растянул, боясь повредить.
На шероховатой бумаге было что-то написано на очень древнем языке. К счастью я его знал: многие древние рукописи, которые я разбирал дома и в библиотеке Геффена, были написаны на этом языке. Каждый маг должен был хотя бы поверхностно его знать, без этого маг - не маг. А уж о волшебниках и говорить нечего. Чтобы заклятие действовало, нужно понятно его суть, на звать его Имя, и тогда предмет или стихия поддастся тебе и ты сможешь ею управлять. В этом и состоит закон магии – в сути, в корне, а не в словах или движениях. И Имена эти – звучат и пишутся исключительно на этом древнем магическом языке, который теперь считается мёртвым, но для высоких магов, волшебников, мудрецов и прочих носителей магии – это скорее первый язык.
Я в слух перевёл текст:
-«Свет рассеивает Тьму, Тьма поглощает Свет, по середине, незримой чертой находится… видимо какое-то название… Куараахн Баниус… Начало начал. Самый грозный артефакт Богов. Ты, нашедший его, возложил на себя бремя нести Суть Мироздания. Разрушить его невозможно, ибо нельзя разрушить того, чего нет. Убереги его от Бездушных. Когда он попал в их руки, даже Боги пришли в Мир, чтобы удержать. В твоих руках – Судьба, а сам ты – Жизнь или Смерть Мира.» И подпись – «Сеятели»… Ничего не понято…
-«Нельзя разрушить того, чего нет»… Если его нет, то о чём речь… - произнёс монах.
-Ну не знаю, раз тут написано, что его нашли, значит оно есть… Только кому адресовано письмо? Кто в последнее время находил что-либо странное?
-Насколько я понимаю, каждый из нас имеет по вещи. По очень странной вещи… Что такое этот Коготь, Сириус? Или твой свиток, Кай? Я не знаю про свой камень – ничего, но теперь мне необходимо это выяснить. Слишком много головоломок и загадок вокруг. Мне надоело.
Я почему-то был уверен, что речь шла о моём камне. Слишком много странностей было с ним связанно. Убийство продавца, отсутствие монстров в лесу, пока он был при мне, искривление Портала Сириуса и изменение точки его выхода... Но сейчас не хотелось, чтобы так же думали и остальные. Я попытался отвести от себя подозрения, хотя полностью это сделать не получится всё равно, но теперь они подозревают меня также как и себя. Свиток, Коготь…
-Хм… Очень интересно, – проговорил убийца, - свиток попал ко мне… совершено случайно. Просто жалко было его выбрасывать, всё-таки древность, а древность нынче в цене. Я конечно не мелкий морроканский жулик, что бы продавать всякие безделушки. Но я думаю, что ради цены этого свитка – могу сделать исключение в своих взглядах.
-Я не знаю, что есть Коготь. У меня задание наставника. Я его выполняю, а раз детали мне не были изложены, значит, на то не было причин,– проговорил меня Сириус.
-Понятно… что ничего не понятно. Ладно… Тогда пока можно поговорить о письме. Кто такие Бездушные, и что это за Сеятели?
-Мне кажется, Сеятели не враги, а Бездушных, даже по названию, следует опасаться. – предположил Клавиус.
-Бездушные… Без души, без жизни – мертвяки… Не могли бы ими быть Упыри?
-Вполне возможно. Они были наполовину люди, наполовину нечестью. Если из человека изъять душу, то он превратится в живого мертвеца.
-Да, но этот мертвец будет вполне нормальным, а не говорящим, мыслящим, умеющего брать в плен и так далее.
-Значит, над этими кто-то хорошо поработал, изъяв душу, но не целиком. Или ещё чего сотворив.
-Да…, - задумчиво протянул монах, - я думаю, что стоит непременно направляться в Юно, но остерегаться, ведь мы не знаем, как выглядят Бездушные, да и вообще кто они такие… Я не думаю, что они – не Упыри, пускай даже и необычные.
-А как же твоё задание? – поинтересовался Кай.
-Я знаю своё задание, - ответил тот.
Я быстро перечитал письмо:
-«Когда он попал в их руки, даже Боги пришли в Мир, чтобы удержать»... - похоже на легенду о Войне Богов.
-А если так, то следует торопиться. Отголоски той войны, произошедшей тысячу лет назад, всё ещё живут в мире. И будут жить ещё столько же. Новой Войны – мир не сможет выдержать.
Повисла гробовая тишина, в которой не было ни звука. Снова – ни трели проснувшейся птицы, ни шороха передвигающихся по лесу животных. Только мы втроём, три человека, глядящих друг на друга, людей, на которых вдруг свалилась самая тяжёлая гора в Мире, преодолеть которую не хватит и десятка их жизней.
-Так…, - произнёс Кай, - я думаю днём Упыри к нам не сунуться. Так что пока можно передохнуть в одном из домов, собрать припасы, которые сможем найти, и после полудня двинуться в путь. Стоит пройти как можно дольше. В лесу лучше даже не ночевать до утра. Я не уверен, что люди, напавшие на Упырей, перебили всех, а если и так – я не сомневаюсь, что в Лабиринте осталась куча таких же.
-Тогда пошли, я валюсь с ног, и до полудня хочу хоть, сколько то ни будь поспать, - пожаловался я и заторопился в деревню.
С виду дом старейшины казался побогаче остальных, поэтому было принято решение осмотреть сначала его. И мы не прогадали. В погребе нашлась куча всякой съедобной всячины. Собрав заранее три мешка долго портящейся провизии, мы отправились в спальню. Только Кай вышел на улицу, сказав, что попытается обезопасить нас от нежелательных гостей. Он, конечно, не охотник, но кое-что в ловушках понимал. Его прихода я не дождался, ибо как только моя голова коснулась подушки, я сразу же провалился в сети сна.
Казалось, прошла секунда, после того как я лёг, а меня уже поднимал Кай. Я недовольно огляделся. Голова немного болела из-за непродолжительного сна после столь насыщенного дня, но, тем не менее, я чувствовал себя немного посвежевшим. Возле кровати стоял убийца и монах с мешками за спинами.
Я поднялся, поняв, что поспать мне уже не дадут, и начал одеваться. Через минуту мы уже выходили из дома Клавиуса. В глаза ударил солнечный свет, а лицо обдало полуденным жаром. Я подошёл к колодцу и плеснул на лицо холодной воды из ведра, отгоняя остатки сна.
-Так. Ну – в путь, - только и сказал Кай и мы двинулись за ним, вышли из деревни и скрылись в лесу, направляясь в сторону Аль-де-Барана.

7.
Война Богов - легендарное событие прошлого, покрытое многочисленными легендами, мифами и сказками. Но в действительности, то, что происходило более тысячи лет назад в Мире, не знал никто. Война уничтожила многое и многих. Лишь руины гигантских мёртвых городов, давно утонувших в зелени лесов, всё ещё помнят ужас минувших дней, но вот уже тысячу лет безмолвно хранят в себе эту тайну.
Не было известно ни кто начал эту войну, ни как она закончилась. Имена героев бесследно растворились в песках времени, не оставив после себя даже упоминания. Знают лишь одно – была Война, слепая и беспощадная, пропитанная кровью и страданием. Её ужас был настолько велик, что память о ней, несмотря ни на что, дошла до нас через бездну веков.
Война, где сами Боги были пешками. Где Боги погибали наравне со смертными. А вместе с Богами умирала и память.
В королевстве Рун-Миндгард было несколько мёртвых городов, которые выдержали испытания времени и их руины дошли до наших дней, практически в том же виде, в котором их оставила Война. Одними из знаменитых городов-мертвецов являются Гласт Хейм и Нифльхейм. Некоторые города, такие как Геффен были отстроены буквально заново - Война просто стёрла их с лица земли.
Гласт Хейм – был самым крупным из всех мёртвых городов Рун-Мидгарда, по легенде на него и обрушился самый первый удар Тьмы. По сей день, он хранил секреты и загадки, он был оплетён сотнями легенд и мифов. Секретные комнаты с бесчисленными богатствами, потайные лазы, подземелья, полные всяческих древних артефактов, заброшенные склепы героев, которые по слухам тоже были доверху заполнены сокровищами, и ещё куча всяческих сказаний ходило об этом месте, что до сих пор привлекало смельчаков, которые, плюя на опасность, шли в мёртвый город, в надежде разбогатеть.
Никто из таких безумцев, правда, не возвращался оттуда живым, не говоря уже – здоровым, ведь город был испещрён всевозможными магическими и не магическими ловушками, оставшиеся после Войны. В лабиринтах подземелий, кишащих монстрами, так же не было шансов выжить - никаких планов или схем не сохранилось. Так что, если тебя не сжирали монстры, то ты мог бродить по бесчисленным запутанным туннелям и рано или поздно умирал, так и не выбравшись наружу.
Однако смельчаки постоянно находились, хотя ни один из них доселе не возвращался из мёртвого города.

Бесчисленные туннели, были похожи на путаный гигантский клубок, сплетённым умалишённым пауком, который, наверняка, и сам сдох, не выпутавшись из своего творения. Лабиринт был наполнен застоявшимся духом смерти.
Вот в начале одного из бесконечных коридоров заиграли слабые блики жёлтого огня. Через секунду в коридоре появилась сутулая фигура в чёрном плаще до земли, лицо было покрыто капюшоном. Скрученные бледные пальцы человека, держащие рукоять факела, были испещрены морщинами и царапинами. Старик что-то неразборчиво бормотал себе под нос, кряхтел и громко шаркал, ничуть не таясь – казалось, он нисколько не боится монстров.
Пройдя коридор, он остановился перед вставшей на пути стеной тупика. Туннель оброс влаголюбивым грибком, свисающим с потолка, доставая чуть ли не до пола, скрывающим за собой обшарпанные стены. Блики факела играли на влажной белёсой поверхности мерзкого паразита.
На стене, перед которой остановился старик, была изображена голова демона с разверзнутой зубастой пастью в виде углубления.
Старик снова что-то пробормотал, и вытащил из недр шелестевшего балахона алый рубин, величиной с кулак. Он в последний раз видел бесценный камень, и в его алчных глазах, озарённых красноватым светом, отражались всполохи переливающейся силы, частой рябью бегающей по поверхности камня. Пытался насладиться его силой, пока ещё была возможность.
Но время не ждало, и старик, оторвавшись от созерцания камня, резко вставил его в пасть монстра. Проём был специально предназначен для камня, и алый рубин вошёл без особых усилий.
Сумасшедший колдун увидел, как сила начала лениво растекаться от камня, тугими красными волнами просачиваться по магическим каналам, проведенных в стенах, и уходить далеко в глубины подземелий.
Тихий гул робко начал своё движение откуда-то снизу и стал неумолимо приближаться, становясь всё громче и громче. Мелкой дрожью завибрировали стены, с потолка посыпался мелкий мусор, вековая пыль вперемешку с гроздями влажных водорослей.
Спустя короткое время гул начал медленно спадать, а тряска ослабевать. Вскоре лязг и шум раздавались где-то сверху, удаляясь, а затем и вовсе смолкли, оставив старика наедине со звенящей тишиной.
Камень во рту демона исчез, теперь проём был снова пуст, высосав всю силу, вместе с самим носителем. Глаза вспыхнули двумя алыми огоньками и стершийся временем и сыростью монстр начал медленно проявляться на стене, становиться всё более чётким и объёмным. Затем силуэт дрогнул и стал выходить из стены. Сначала выдалась зубастая пасть, затем голова с двумя разгоревшимися огнями вместо глаз, руки с огромными когтями, шипастые ноги, перепончатые крылья, чешуйчатый хвост с заострённым концом. С каждым мгновением колдун отступал на шаг назад, глаза его ещё сильнее забились в сумасшедшей агонии. Но вместе с безумством в глазах блеснул огонёк ужаса за содеянное, который с каждой секундой стал разгораться всё сильнее.
Демон окончательно вышел из стены и, хрустя, выкатил грудь, распустив огромные крылья, развёл широко руки, и из глотки его вырвался раздирающий рёв, от которого туннель забила новая дрожь, и тот снова наполнился белёсой завесой едкой пыли.
Как только демон замолчал и начал разминать веками недвижимое тело, факел выпал из трясущихся пальцев колдуна и старик занялся диким смехом, подняв к верху руки со скрюченными пальцами.
-Получилось!.. Получилось!.. Получилось!.. – всё повторял он, содрогаясь в новых приступах сумасшедшего хихиканья.
Демон, наконец, закончил разминаться и перевёл взгляд на колдуна:
-Ты хорошо поработал, человек, - пророкотал его голос, - Лорд этого не забудет.
Сказав это, Иллюзия подошёл к старику, одним махом снёс тому голову острыми когтями и приник к бьющему кровавому фонтану, вырывавшемуся из горла мертвеца.
Миг, и обескровленное тело с грохотом свалилось на пол, и из-под раскрывшегося плаща на обагренной кровью рубашке показался чёрный расписной крест.

***

Как сообщил нам Клавиус, принявший на себя всё общение с нами, мы направлялись к лабиринту. Я кое-что слышал об этой пещере, расположенной в двух-трёх днях пути к северу от Пронтеры. После того, как монстры стали бесноваться, в ней стали пропадать люди. Кто бы туда ни шёл – никто не возвращался обратно. Даже отряд Военной гвардии, который был прислан для разбирательства, безвозвратно исчез во тьме лабиринта. Поэтому было принято просто-напросто завалить пещеру и наложить простенькое, но многофункциональное заклятие, ибо никто, в том числе и чародеи, не знал, с чем они имеют дело.
И вот теперь - мы направляемся в проклятый лабиринт, в компании живых мертвецов, которых какой-то злой гений наделил способностью мыслить. Согласитесь, мало приятная ситуация, не сулившая ничего хорошего?
Однако делать было нечего, и я монотонное перебирал ногами, стараясь не думать о том, что нас может ждать в пещере. Жутко хотелось есть, а усталость, накопленная дневным переходом навалилась неподъёмным грузом, который с каждым шагом увеличивался. Но я благоразумно молчал, ибо почему-то знал, что просить остановиться Упырей бессмысленно, а, может быть, и небезопасно.
Небо постепенно начало светлеть. Из черного постепенно превратилось в синие. Звёзды начали исчезать, месяц - тускнеть и заваливаться вбок. Клавиус, да и остальные Упыри, стали опасливо коситься на розовевший восток и ускорили шаг, перешли на бег.
Утренний туман обволакивал деревья, роса намочила ботинки и плащ – идти стало тяжело и неприятно. Но постоянные раздражающие тычки в спину подгоняли меня, не давая сбавлять темп.
Через некоторое время Клавиус велел отряду остановиться, между деревьев показался чёрный проход в пещеру. Следов завала не было и в помине. Отряд направился шагом, преодолевая те несколько десятков метров, разделяющие нас от темного провала в холме. Вход был похож на разверзшуюся голодную пасть огромного, ненасытного монстра. Впрочем, наверняка так оно и было, в свете последних событий.
«Ну, вот и всё, это конец», подумалось мне. Никто отсюда не выбирался, так с чего этому не быть суждено мне? Сердце ушло куда-то вниз, живот наполнился холодом, глаза покрылись льдом. Но я машинально перебирал и перебирал ногами, добровольно идя в объятия смерти. Но иного выхода не было.
Двадцать метров…
Новый звук, долетевший до меня, был едва различим, зато он показался мне совершенно чуждым всем остальным шорохам, наполнившим заросли. Далёкий звон струны?
Монстры, казалось, ничего не заметили. Восток превратился в огромный красную полосу, и вот-вот должны были появиться первые лучи. Упыри, видимо, несмотря на человеческий разум, остаются Упырями, и солнечный свет для них по-прежнему губителен.
Пятнадцать метров…
Звук повторился, но уже с другой стороны. Слабый треск, похожий на треск колышущейся на ветру сосны. Монстры по-прежнему не замечали ничего кроме входа пещеры и линии рассвета.
Десять метров…
Слабый, едва улавливаемый треск послышался с обоих сторон. Я вглядывался в чащу лесы, пытаясь найти источник звука. Но, несмотря на то, что было достаточно светло, ничего не мог разглядеть: кустарники, деревья, превратившиеся за десятилетия в густую, колючую стену переплетенных ветвей и корней – видно это и вправду ветер играет…
Додумать я не успел, где-то справа послышался щелчок, свист и вот один из Упырей упал замертво с серебряной стрелой в глазу. Кожа начала на глазах иссушаться, превращаться в тонкий жёлтый пергамент, рваться, оголяя кости и органы, которые в свою очередь сами начали перегнивать, разлагаться, смешиваясь с землёй… Через секунду тело Упыря буквально провалилось в землю, не оставив ни следа. Всё правильно, в этом плане – это были самые обычные Упыри.
За первой стрелой сорвалась другая, третья. Дождь щелчков, свист смерти, слева, справа. Упыри падали замертво, теперь уже безвозвратно.
Кай извернулся, и ударил ногой потерявшего бдительность Упыря в живот, тот отлетел, сильно приложившись об дерево головой. Второй Упырь кинулся на Кая, но я, уже спалив верёвки, вытянул руки, и ревущее пламя вырвалось из моих ладоней, ударив точно в грудь и откинув его к широкому дубу. Я не остановился, пламя всё ревело, сжигая Упыря, а я медленно подходил всё ближе и ближе, усиливая жар. Дерево начало пылать, огонь быстро перекинулся на соседнее, затем ещё на одно. Во тьме прохода лабиринта показался новый вооруженный отряд Упырей. В ту же секунду из зарослей выскочили люди в чёрных плащах и шарфах, скрывающих лица. В руках они держали короткие мечи. Люди, ни капли не медля, кинулись на появившихся из пещеры монстров.
Я посмотрел на то место, где только что был Упырь, но огонь поработал на славу – только выжженный след, съевший половину ствола широченного дуба и не намёка на тело.
Огонь бесновался, пылая и ревя вокруг места сражения. Слышались крики, лязг железа, стоны раненых. Становилось очень жарко.
Справа послышались шаги.
-Пригнись! – выкрикнул монах.
Я не раздумывая, упал на землю, перекатился и снова встал на ноги. Странно, откуда у меня взялась такая прыть?
Оказавшись на ногах я тут же обернулся. Монстр, схвативший пустой воздух, на том месте, где секунду назад находился я, получил тяжёлую булаву-дубинку с небольшими шипами прямо в лицо, послышался неприятный чавкающий звук, и одна половина головы ушла в другую.
Упырь упал, и стал разлагаться, также как первый. Он умер. Странно, для мертвяка. Умереть от обычного оружия, от незначительной (для Упыря то) травмы…
Или со способностью мыслить, от людей они переняли и уязвимость смерти?
Ко мне подбежал Кай.
-Ты в порядке?
-Да, надо уходить!
-Сириус? – Кай посмотрел на монаха, тот кивнул, достал из кармана синий камешек и кинул его на землю перед нами, что-то при этом пробормотав.
На земле, прямо в том месте, куда угодил кристалл, появился слабый голубой огонёк, и тут же синее пламя взревело, поднявшись над нами, а в стороны пошли всполохи синего осязаемого света.
Я первый прыгнул в огонь. Сейчас не время для вопросов, куда вел Телепорт, вызванный монахом, лишь бы подальше от этого безумного места, охваченное ревущим огнём, и жаром схватки.
Последнее, что я увидел, пока не исчез в огне, это смотрящую на меня из глухих зарослей стрелу.
Щелчок, свист, голубое пламя окутало меня и повлекло за собой…

Всего один шаг. Шаг в бездну. На встречу судьбе. Ведь все когда-либо придут к концу. Так почему же сразу не сделать это? Самоубийство – грех? А жить с такой болью? Терзать и кромсать свою душу? Уж лучше быстро, чем мучиться всю жизнь с этой болью. Болью, с которой есть только один способ справиться.
Ночь сгущалась. За густыми тучами не видно луны. Нет того света, который даже во мраке ночи освещает путь. Так и душа. У неё нет будущего. Рана не заживёт, а только сильнее будет ныть при воспоминание. В конечном итоге рана разорвётся. Конец предвещён.
«Мы должны расстаться.» Нож в сердце. Удар в душу. Удар насквозь. Тварь? Нет. Её не за что ненавидеть. Она свободна, ни кто её не может держать насильно. Сколько их было до меня? Сколько будет? Я не первый. Но я не такой, как все. Моя рана не заживёт.
Шаг. Всего один. Он закончит все страдания. Снизу доносились звуки волн, ударяющихся об прибрежные скалы. Будто звали. Пели. Отпевали.
А что можно сделать? Её не вернёшь. Рану не залечишь. Она смеялась в лицо. Это была игра. Для неё. Увидеть её ещё раз… Нет. Нельзя. Не возможно. Это будет сразу смертью. Душа разорвётся. Останется только оболочка. Бездушная. Как и она. Бездушная.
Ветер дул в спину. Боялся, что передумаю. Подгонял. Торопил.
Бездушие посадило семя в душу. Настоящую. Душу. Постепенно душа начала отмирать. Превратиться в такого же человека, как и она? Как все они? Нет. Лучше так. Шаг. И нет ни души, ни боли.
Недалеко хрустнула ветка под чьей-то поступью.
Сквозь слёзы вижу фигуру. Бледный фантом в тумане. Там где должны быть глаза, горят два красных огонька.
За мной. За моей душой. Не получит. Нет.
Мало времени. Фигура приближается.
Одни шаг. Душа начинает ныть. Гореть. Фигура приближается. Тьма. Тьма вокруг. Не слышно волн, ветер стих.
Глаза. Два шара огня. Уже совсем близко. Душа начинает рваться. Разламываться. Всего шаг. Не могу. Надо. Надо…
Через силу. Шаг. Делаю.
Лечу. Летит жизнь. Душа осталась. Рад. Не отдал. Не получила. Я не вернусь сюда. Прощаю всех. Прощаю. Душу не отдал. Сохранил. Умру с ней. Хоть и раненой. Но настоящей. Душой.
Шаг.

Любовь. Что это? Есть ли она? Многие говорят, что это чистовое и светлое чувство, возвышающие тебя, придающее сил и окрыляющее. Великие творцы искусства на протяжении веков воспевали её в своих произведениях, скульптурах, картинах. Это слово ассоциируется с чем-то добрым, светлым. Это состояние эйфории. Находясь с любимым человеком, ты счастлив. Ты забываешь о своих проблемах, трудностях. Мир замирает, кажется, что он у твоих ног. Всё тебе доступно, ты всё можешь преодолеть.
Когда с тобой нет этого человека – тебе плохо. Ты страдаешь. Думаешь только о нём. Мир тускнеет, проблемы наваливаются горой, а решать их ты не в состоянии. Думаешь о встрече. О нескольких часах счастья, которые проведёте вместе в этот день. Или следующий. Или через неделю. Жаждешь повторного испытания этой эйфории, этого чувства. Светлого чувства.
Вы встречаетесь с год. Первые чувства, застлавшие глаза, проходят. Проходит отупение. Ты осознаёшь, что за этот год вся твоя карьера, жизнь катятся ко всем чертям. Начинаешь метаться, пытаться исправить положение. Но понимаешь, что слишком много упущено. Звонит она, предлагает встретиться. Какие-то отголоски прошлого всплывают, ты соглашаешься. Но по дороге, думаешь о том, что это время можно было провести с большей пользой для себя. Начинаешь злиться. Видя её снова, понимаешь, как это всё глупо. Разговаривая с ней, раздражаешься, не знаешь о чём говорить. Понимаешь, говорить больше и не о чем. Разговор переходит в спор, скандал. Едешь домой с ещё большей злобой на неё, на себя. На жизнь.
На следующий день идёшь на работу. Ты совсем протрезвел от светлого чувства, от любви. Ты осознаёшь, в какой яме оказался. Начинаешь с головой погружаться в работу, но теперь раздражение и злоба не дают покоя. Мешают сосредоточиться. Работа продолжает катиться. А с ней и жизнь. Чудом удерживаешься, не тонешь.
Едешь в метро. На одной из станций видишь её. С ним. Они разговаривают, смеются. В руках у неё пышный букет. Цветы. Интересно от кого? – глупый вопрос. Проходишь мимо, нет желания связываться. Видеть её, слушать.
Садишься за стойку бара. Приятное тепло хмеля, разливающееся по всему телу, не даёт той спасительной забывчивости. Ты пьёшь. Много пьёшь. К тебе подсаживается человек. Заказывает себе выпивки. Вы разговариваетесь. Открываешь ему свою душу. Говорите о них. Какие они твари. Он ведает свою историю. Понимаешь, что весь этот год тебя водили за нос. Выкачивали деньги. А теперь ты сидишь в дешёвом баре, практически без работы, без денег. Твоя жизнь разваливается, а она уже с другим.
Заказываете себе ещё выпивки. Всё говорите, говорите. В тебе накапливается гнёв и жажда справедливости. Ненавидишь её. Всех их.
На улице полночь. Идёт дождь, оглушительные раскаты грома сокрушают небо. Все люди отсиживаются дома. Им спокойно. Они в тепле, благополучии. А ты год не замечал, что происходит. Очнулся, да поздно. Кому ты теперь нужен?
Никому.
Теперь ты стоишь в её квартире. В руках нож. Окровавленный. Перед тобой тело. Это она. Облегчение. Опускаешься на колени. Слёзы вырываются из глаз. Рыдаешь. Через дурман хмель понимаешь, что натворил.
Надо уходить. Нет. Не поможет. Всё равно найдут. И ты лишишься всего. Даже свободы. Смотришь на нож, выпавший из рук.
Вот он выход. Единственный и верный. Ты поднимаешь нож. Приставляешь его на напротив груди и резко надавливаешь. И нет боли. Ни душевной, ни физической. Ты потерял всё. А теперь и жизнь..
В мутнеющем сознании перед тобой всплывает лицо. Её лицо. То, которое ты увидел впервые. Перед глазами проносятся мгновения счастья. Мгновения, когда вы были вместе.
Сознание медленно угасает, и в последний миг перед тобой опять возникает её светящееся лицо. Улыбающееся. Но это не злорадство, это прощение. Прекрасное и милое лицо. Оно постепенно гаснет..
Проваливаешься во Тьму. Навсегда. Ты сумел убежать.

Мотор мотоцикла громко рявкнул, изрыгнул выхлоп огня. Раздался визг резины по асфальту. Мотоцикл резко поднялся на дыбы и рванул в глубь ночи по светлому туннелю, вырезанной фарой в сгустившейся тьме. Темп ускорялся. Мотор задыхался под натиском тяги. Скорость ежесекундно росла на десятки километров в секунду.
Позади раздался оглушительный взрыв. Звуковая волна чуть не перевернула мотоцикл. Но тот лишь взвизгнул шинами и выровнялся. Огненная волна стала быстро настигать. Мотор ревел. Температура поднималась. Волна неслась с ошеломительной скоростью. Уже стали плавиться шины. Мотор начал задыхаться чёрным дымом.
Триста километров в час.., триста двадцать.., триста пятьдесят.., четыреста..
Волна всё приближаясь, сжирая всё вокруг, уже плавился асфальт трассы. Огонь настигал. Он окружил мотоцикл. Началась гонка на выживание. Кто кого? Мотоцикл то вырывался из огненной пучины, то вновь скрывался в ней. Возникла опасность взрыва озона.
Впереди показался крутой обрыв, окаймлённый низким бортом. Мотоциклист нажал на руле кнопку выхлопа озона. Мотор взревел, и даже в густом облаке огня проявился белый след сгорающего озона. Мотоцикл рывком вырвался их прожорливой пасти огня.
Шестьсот километров..
Оставалось несколько десятков метров до борта. Мотоциклист встал на сидение и резко оттолкнулся. Встречный поток воздуха чуть не разорвал его, заставив сделать эффектное сальто. Мотоцикл под ним прошиб борт и полетел вниз. Уже в полете, он взорвался тяжёлым, жидким огнём и миллионом дымящихся осколков. Мотоциклист попал в лапы огня, но через пару мгновений покинул их, летя вниз. Дернул кольцо парашюта. Сверху что-то резко зашелестело, и резкий толчок остановил падение.
Чёрная тень стала плавно, но быстро спускаться вниз, развернувшись на девяносто градусов, и плыл точно над трассой, лежавшей далеко внизу. Через пять минут полёта, до земли оставалось пара метров метров. Как где-то недалеко взревел мотор мощного кара, и трассу осветило два мощных луча. Тень резко отрезала лямки, и парашют отцепился от рюкзака. А сам человек упал в удобное кресло кара с откинувшимся верхом.
Крыша встала на место, а кар резко свернул с главной магистрали на неровную, глухую трассу. А потом и вовсе скрылся из виду.

Фонарь, светивший тёмно-жёлтым светом, померцал пару секунд, издав электрический скрежет, и вовсе потух. Подворотню охватила тьма. Лёгкий порыв ветра прошелестел обрывками газет, опавших и уже начинающих перегнивать листьев. Затем ветер усилился, одиноко завыв, и его сила стала нарастать. Газеты и листья поднялись в воздух, пустые банки и бутылки, глухо звеня, стали перекатываться, прибиваясь к грязным стенам. С грохотом и скрипом захлопнулась открытая крышка давным-давно переполнившегося помойного бака. Воздух будто дёрнулся, стал сворачиваться в тёмный клубок, ещё темнее самой подворотни. Шар выплюнул молнию, которая вонзилась в стену. Послышался шум дробившихся, падающих камней. Из шара выскочила вторая молния. На сей раз, она ударила в мусорный бак, взорвавшийся синим пламенем и огромной кучей мусора, сразу же начавшего метаться в лапах безжалостного, сильного ветра, который уже не выл – ревел. За ней выскочила ещё одна, четвёртая.. Десятки электрических разрядов ежесекундно выплёвывала Тьма, опаляя и разрушая всё вокруг, озаряя ослепительным светом окрестность. Из-за яркого, белого света в шаре Тьмы стала проявляться размытый силуэт, настолько он был чёрен. Мираж дрогнул, растягиваясь, выпрямляясь. И теперь среди урагана, электрического шторма, в центре шаре Тьмы стала отчётливо видна фигура человекообразного существа. И тут окрестность окатил безумный вопль, заставивший стёкла домов трескаться и лопаться, стены крошиться. Асфальт разламывался, дома ходили ходуном, воздух затянула едкая каменная пыль. Взрыв, последовавший через пару мгновений, завершил начатое. На многие километры вокруг не осталось ни одного целого здания, ни одного устоявшего дерева.. После оглушительного взрыва всё закончилось. Утих ветер, над городом установилась мёртвая тишина. Заморосил неприятный, холодный дождь, очищая воздух от ядовитой пыли.
В центре всего этого Хаоса стояла тёмная фигура, порождение Тьмы, заточённая за великие грехи на многие тысячелетия.
-Вот я и вернулся… - тихо произнесло существо. Но в оглушающей тишине это пронеслось над руинами города ужасающим рыком.

6.
Мы шли весь день, небо стало окрашиваться в алые краски заката, но селения, упомянутого Сириусом, не было видно.
-Ну и где твоя деревня, монах? – спросил Кай
-Скоро придём, - без лишних слов ответил Сириус.
Все порядком устали от монотонной дневной ходьбы. Ни зверей, ни птиц не было слышно – только слабый гул ветра в шелестевшей листве, да шорох наших шагов рассекали звенящую тишину.
-Вон тропа. По ней должны дойти до деревни.
Монах указал на довольно широкую и утоптанную тропу, показавшуюся между деревьями. Деревня была обитаема, иначе тропа бы давно и очень быстро заросла. Пробираться сквозь густые заросли, всё время цепляясь за ветки, путаясь в высокой траве было весьма не удобным занятием, и все вздохнули свободнее, как только вышли на обхоженную широкую дорогу. Темп наш ускорился и вскоре вдалеке показался просвет, а значит, мы уже подходили к деревне, затерянной в лесу.
Кай, шедший впереди замер, вглядываясь в даль, и медленно поднял руку. Мы остановились и пытались увидеть то, что привлекло убийцу. Я (не знаю как Сириус) ничего особенного не увидел.
-Что…, - начал было я, но Кай меня прервал.
-Чщ! Что-то не так…
Мы медленно двинулись за убийцей. Через десяток шагов я смог понять, что насторожило Кая.
Деревня была вполне ухожена и обжита. Опрятные домики с белыми стенами и деревянными крышами. Мягкие жёлтые огни горели в окнах и рассекали наступающие сумерки. Несмотря на тёплую погоду, из труб двух из домиков шёл слабый дымок. В курятнике кудахтали курицы, кричал питух. Около одного из домов расположились гогочущие гуси. Огороды, обнесенные плетёным забором, сараи, амбары…
В общем то милая и уютная деревушка. Только для полного счастья не хватало людей.
Мы вышли из леса и осторожно подошли к первому дому. Дверь была прикрыта. Кай толкнул скрипящую дверь, и та медленно ушла в сторону, впуская нас.
Дом был пуст, только горело три свечи на столу, что говорило о том, что здесь кто-то был, и был не давно.
-Что за дьявольщина?… - прошептал я.
-Не знаю. Но что бы здесь не происходило – мне это не нравится, - произнёс Кай.
Мы вышли на улицу. Деревушка медленно, но верно погружалась в ночь. Мы прошли к следующему дому. Там нас постигла та же не удача. Проверив ещё пару домов, мы окончательно убедились, что деревушка не обитаема. И это было очень странно, потому что следов запустенья не было и в помине. Такое ощущение, что деревню покинули за минут двадцать до того как мы пришли сюда. Только зачем? В одном из домов мы обнаружили ещё тёплый ужин,съеденный на половину.
Очень странно.
-Ну, и что делать? Что эта за деревня, Сириус? – спросил Кай.
-Я так же как ты не понимаю, что происходит. Сам видишь – это обжитая деревня, но куда делись жители – ещё тот вопрос.
-Ты нас сюда затащил! А может это ловушка?! – Кай медленно потянулся за катарами, висящими на ремне.
-Никуда я не заводил вас! Я должен был посетить эту деревушку, и набрать припасов до Барана. Я сам не понимаю, что происходит! – Сириус сжал кулаки
-Эй! - я встал между ними, пытаясь охладить их пыл, - У нас проблемы.
-Что? – в один голос спросили мои спутники.
У меня в руке появился фаерболл и я пустил его вперёд и вверх. Он взмыл в небо и стал кружить над нами, озаряя окрестности. Неярко, но достаточно, чтобы мои спутники смогли увидеть то, что я назвал «проблемами».
Со всех сторон к нам направлялись люди. Они медленно передвигали ногами. Конечно, трудно управлять своими мышцами, когда ты мёртв. Людьми существ можно назвать только, потому что они когда-то ими были. С час назад.
Синяя кожа, белые глаза без радужной оболочки и хрусталика поблескивали в свете луны. Это были упыри.
Чёрт! Опять нежить. Не некромант ли наш противник?
Я набрал в руку огня и швырнул в идущего впереди монстра. Фаерболл попал в цель, не причинив значительного вреда. Мертвяк только пошатнулся и посмотрел на сгоревшую одежду и почерневшую кожу, в том месте, куда попало заклинание. Затем монстр снова поднял глаза на нас.
Мне показалось, или мертвяк усмехнулся?
Монстры продолжали весьма бодро приближаться. Самое опасное было то, что они были свежими, а значит не то что бы не превратились в полусгнивших зомби, но даже сохранили полноценную моторику обычного человека. Прибавить сюда нечеловеческую силу и выносливость. А таких монстров к нам приближалось – целая деревня.
Мы стояли между двух домов, находящихся по разные стороны неширокой улицы, и прижались друг к другу спинами. Не знаю, как это смогло бы помочь, но это единственное, что в нашей ситуации можно предпринять. Хотя мы против этой оравы упырей как Поринг против Минотавра.
Я плеснул огнём, отсекая двумя стенами нас от мертвяков. Теперь мы действительно в ловушке, но это опять же лучше чем ничего.
Хорошо же нас поймали! Заманили на середину деревни и окружили со всех сторон, чтобы не было пути отступления. Но кто же мог предположить, что так всё обернётся?
Монстры, неожиданно для меня остановились перед стеной. Мертвецы, у которых остановилось сердце, кровь, а отсюда и мозг перестал функционировать, вдруг остановились перед призрачной преградой отделяющих их от еды. У них проснулся инстинкт самосохранения? Каким образом, чёрт возьми?!
Это было ненормально, больше того – невозможно!
Между тем, один «нормальный» мертвяк нашёлся. И он, не раздумывая, шагнул в стену огня. Через миг он уже стоял по другую сторону. И направился к нам, глядя своими белыми слепыми глазами точно в мои. По спине пробежали мурашки.
Я пустил заклинание Заморозки. Тропинка белого инея, поглощающего траву и землю, заискрилась в бликах огня и быстро направилась от меня, в сторону упыря. Достигнув цели, лёд стал подниматься по ногам монстра, превращая их в лёд, но тут же разлетелся в разные стороны мелкой крошкой.
Мертвяк посмотрел вниз, улыбнулся пробирающей до мурашек улыбкой, и снова посмотрел мне в глаза.
-Вам лучше сдаться и пройти с нами, - вежливо обратился к нам мертвяк, - Иначе мы вас, - он медленно обвёл нас троих взглядом, - убьём.
Скорее Богини Любви начнут убивать, скорее небо поменяется с землёй местами, чем мертвец заговорит! Ни одна магия не способна такого сотворить! Похоже, здесь обошлось не только магией, или только не магией. Но кто мог, кто способен на такое?! Существо, обладающее разумом человека и силой мертвеца – это грозное и страшное оружие! И если кто-то способен его создать, то на что он способен ещё? И чего он хочет? Ведь в таком случае жизнь всего королевства может стоять под гигантским вопросом.
Ладно, пока не стоит над этим думать, да и думать в любом случае не мне.
-Куда пройти? – поинтересовался Кай.
Его голос опять был сух и не выражал никаких эмоций, а их должно было возникнуть не мало, после того как мертвец заговорил.
-А какая разница? У вас есть выбор? Хотя, да, выбор у вас всегда есть, - мертвяк улыбнулся всё той же дьявольской улыбкой, сковывающей моё нутро холодом.
Выбор у нас действительно был: либо пройти с мертвяками, либо начать бесполезное сопротивление и умереть. Естественно наша компания выбрала первое, дарующее призрачную надежду на жизнь. Кай бросил катары к ногам монстра, Сириус последовал его примеру, и кастет с короткой дубинкой, прежде висевшей на поясе монаха, полетели следом за кинжалами убийцы. Я, естественно ничего никуда не кинул – не голову же, в самом деле, снимать. Но я и не был опасен, когда враги были так близко.
-Так то лучше, - торжествующе произнёс мертвяк.
Мои стены уже истлели, оставив два выжженных следа на земле. Пять упырей подошли к нам, двое собрали оружие с земли, трое стали связывать нам руки. От прикосновений холодной, мёртвой плоти к моим рукам по спине побежали мурашки, а от запаха смерти, исходящего от мертвецов, желудок схватило и скрутило в рвотном спазме. Как же это противно! Кого ни разу не трогал мертвец, тот не сможет понять, что я испытал.
-Ты – Клавиус? Глава деревни? – глядя на мертвеца, приказавшего нам сдаться, спросил Сириус.
-Да. Точнее был.
-Так… Ты всё… помнишь? – настороженно, выбирая слова, произнёс монах.
-Помню. Но эта память сущности, которой принадлежало это тело. Я – не он, не тот человек, которого ты знал. И ваши с ним дела, меня не касаются, ни капли. У меня другой хозяин, у меня другие цели. Хотя в чём-то наши интересы пересеклись, и теперь Коготь нужен хозяину, и мы его не отдадим тебе.
Монах тряхнул головой и тихо выругнулся.
-Что за Коготь? – спросил Кай, пристально поглядев в глаза монаха.
-Не важно, - резко ответил тот.
-Для кого может и не важно, - хмыкнул Клавиус, - Кстати, - он посмотрел на меня, затем перевёл взгляд на Кая, - будьте так любезны, отдать нам камень и свиток.
Какой ещё свиток? О чём он говорит? О каком камне говорит мертвяк догадаться несложно, но свиток…
Кай в течении какого-то времени играл с упырём в гляделки, но неожиданно отвёл взгляд:
-Ты знаешь где, - сдался он.
Мертвец, завязывающий Каю руки, открыл набедренную сумку и, покопавшись, вынул кожаный цилиндр и отдал его Клавиусу. Тот достал какой-то свёрток, развернул его и через миг, довольно хмыкнув, убрал его обратно в цилиндр.
Мертвец повернулся ко мне и стал ожидающе смотреть на меня.
-У меня нет.
-Да неужели? – упырь совсем по человечески приподнял бровь, - Обыскать его!
Две пары холодных рук трупов начало обшаривать мои карманы, охлопывать ноги, распахнули плащ и стали и прикоснулись к шее, ища цепочку, постучали по рубахе, но так ничего и не нашли.
-Где Камень, волшебник?! – лицо Клавиуса искривилось в страшной гримасе злости, - Впрочем, это не моя обязанность. А теперь вы пойдёте с нами, и лучше не выводите меня, и не предпринимайте необдуманных и кране глупых действий. Бесполезно, - мертвец снова ухмыльнулся, развернулся и пошёл в расступившуюся толпу остальных трупов. Мертвяки, связавшие нам руки, пихнули нас в спины, и мы покорно двинулись с отрядом трупов.
Через минуту отряд скрылся в лесу, оставив позади опустевшую деревеньку, укрытую тьмой, и лишь слабые огоньки догорающих свечей продолжал мерцать в окнах, слабо разгоняя сгущающуюся ночь.

5.
В горах было как никогда красиво. Кроваво алый закат распростёрся по всему ломаному горизонту, расплывался в тумане горных облаков, искрил в заснеженных долинах. Внизу лежало тёмное укатанное ущелье – в горах не было большого выбора передвижения обозов.
Сокол одиноко кружил над ущельем, и его громкие крики разносились горным эхом. Хозяина птицы не было видно снизу – он засел на самом краю разлома у большого валуна и, не мигая, смотрел вниз.
Из-за поворота показался спешенный крестоносец и Пеко-Пеко впряжённая в повозку. Снайпер навострился и тихо вынул из колчана две стрелы с бронебойными болтами, для верности. Приставив их к тетиве, он медленно потянул её на себя.
Повозка тем временем уже полностью выехала в ущелье и громыхала, наезжая на камни и валуны. За ней показались два рыцаря на птицах, к одной из которых был привязан Пеко-Пеко спешенного крестоносца.
Щёлкнула тетива, ударившись о защитную перчатку, в воздухе что-то засвистело. Один рыцарь свалился замертво – стрела угодила ему в глаз, пробив голову насквозь. Второму же рыцарю повезло больше – стрела попала ему в правое плечо, разбив щиток. Но этого было достаточно, что бы вывести его из строя. Второй залп стрел свалил пешего человека, пробив двумя стрелами нагрудную броню и ушедших в тело по оперенье.
Возница слез с повозки и поднял руки, озираясь. Он был не опасен. Снайпе окинл взглядом проделанную им внизу работу, резко развернулся и пошёл прочь – его работа была сделана.
С противоположной по отношению к расстрелянному отряду стороны ущелья вышло три человека – священнослужитель, разбойник и крестоносец. Пройдя мимо молчаливого человека с округлёнными от ужаса глазами, они подошли к повозке. Священник с грустью оглядел двух трупов и облокотившегося о скалу рыцаря, побелевшего от потери крови.
-Эй! Олегард! Подъём! А мы за тобой! – весело крикнул разбойник и, ловко забравшись на повозку, стал гулко отбивать неритмичную чечётку по крыше.
-Я сейчас кому-то по голове постучу.. – ворчливо отозвался из повозки заключённый, однако скрыть нотки радости ему не удавалось.
Крестоносец ударом меча снёс чугунный замок, и тот упал, лязгнув о камни. Дверца со скрипом отворилась, и разбойник, зацепившись руками за крышу, ловко нырнул в тёмный проём – кто лучше него мог вскрыть замки на цепях, сковывающие узника?
Через несколько минут раненый воин был закован в цепи и вылечен молитвой священника (иначе было нельзя – крестоносец на службе не знает ни жалости, ни чувства благодарности, и пока он был в состоянии убивать врагов – он будет это делать), а трупы были завалены камнями недалеко от места убийства. Вознице приказали сесть и довести обоз до Юно, куда он изначально и направлялся. После того как скрип телеги растворился в горах, людей отпустило какое-то сковывающее напряжение.
-Не скучал? – поинтересовался разбойник.
-Что-то вы не очень то торопились, - всё так же ворчливо отозвался убийца.
-Пойдём что ли, мстители? – грустно глядя на братскую могилу, произнёс священник и, тяжело вздохнув, направился в сторону временного лагеря, где у костра уже поджидал снайпер – пятый член странной банды. Странной, ибо редко где можно было встретить разбойника, крестоносца, убийцу, священника и снайпера – в одной сплаченой команде.
Подойдя к временному лагерю, где уже ожидал костёр и горячая еда, священник осуждающе посмотрел на снайпера, сидевшего, прислонившись к дереву. Его сокол примостился на защитном наруче руки, положенной на согнутое колено.
-Мы же договорились без убийств, - убито сказал он.
-Это рыцари, Аполо, пока они живы они будут сражаться, и если вы бы не справились и с одним из них, то что говорить о троих? Притом там был крестоносец – тот вообще мог положить и вас и обоих рыцарей в придачу. Прости – это была необходимость. Тем более один остался таки в живых, а с павшими вы поступили, как и полагается.
Священник всё это понимал и так, но всё же ему было больно принимать в этом участие, он так и не смирился с этим. Аполо только тяжело вздохнул, прислонил длинный и гладкий боевой посох к дереву и присел на корточки у костра, глядя в его завораживающие игривые языки, лижущие наступившую ночь.
Над костром были протянуты пять стрел. На самодельные шампуры были насажены сочные куски мяса. Жир обильно выделялся и аппетитно шипел. В воздухе стоял приятный аромат шашлыка, который затмевал собой дурные мысли и заставлял думать только об одном.
Разбойник, устроившийся на ветвистом суку над костром, ловко схватил стрелу-шампур, удерживаясь ногами за ветку, и так же ловко юркнул обратно в тёмную листву.
-А пивко? – послышался сверху довольный голос Рога.
-В ручье, остывает, - отозвался снайпер, и сразу же пожалел о сказанном.
В тот же миг послышался громкий треск сучьев, как будто там находился не худой мальчишечьего телосложения парень, а стадо Минотавров, на головы собравшихся посыпались мелкие ветки, листья и частицы коры.
-РОГ!! – в один голос взвыли убийца, снайпер и крестоносец.
Но выражать недовольство было некому, ибо Рог уже был у ручья, расположенному метров через десять от лагеря, и вряд ли ему сейчас было до чего-то дело.
-Олегард, - тихо произнёс Аполо через какое-то время, подсев к убийце, - и что дальше?
-Давай сегодня отдохнём, отметим моё возволение, а завтра уже решим что делать. Я считаю нужно найти человека, который нас нанял и подставил. Мне очень интересно, зачем это ему понадобилось. Как же его?.. - убийца наморщил брови, вспоминая имя.
-Кай?
-Да, Кай. Надо узнать, кто он, где находится и поговорить. Мне не понравилось месяц гнить по тюрьмам, и я хочу об этом с ним поговорить. Он убийца – и он подставил своего, ему это так с рук не должно сойти, - он расплылся в злой ухмылке, - Ладно. С этим потом, теперь давайте отдыхать. Рог!
-Да чего же ты кричишь? – разбойник был снова над ними и ликовал, что сделал это как всегда незаметно, - Пиво под стволом, налетайте – студёное, аж зубы сводит!
Рог был истинным заводилой – компания прониклась его весельем, и на лицах каждого можно было увидеть искренние улыбки: что бы то ни случилось – жизнь всё-таки имеет и положительную сторону!

***

На Пронтеру опускалась ночь, но заметить это было не так то просто из-за яркой иллюминации вечно бодрствующего города. День прошёл спокойно, разве что карманники обворовали парочку приезжих зевак, да из-за того, что какой-то юный маг не соизмерил свои силы со сложностью фокуса, и при расколе огромной глыбы льда осколок попал в голову зрителю. Ничего серьёзного, всё в порядке вещей, к этому привыкли и относились как к должному. Вслед за уходившим днём наступала ночь – но расслабляться было рано.
Окно отдела офицера полицейской гвардии выходило на оживлённую улицу. Через дорогу располагался трактир, куда частенько он захаживал после работы. У стены, недалеко от входа сидел и бренчал на гитаре бард. Попрошайка. Ну и пусть сидит, в умеренных количествах в Пронтере разрешено всё, кроме, конечно, убийства или иных тяжёлых преступлений. Тем более барду везло, какой-то волшебник в длинном плаще только что пожертвовал ему увесистый мешок с деньгами и направился ко входу в трактир.
Только он скрылся в дверном проёме, как из толпы появился ещё один волшебник в точно таком же плаще, но и в остальном он походил на первого. Волшебник, не оглядываясь, твёрдым шагом, подошёл к крыльцу и скрылся в заведении. Ничего противозаконного или подозрительного.
Офицер Ридик отошёл от окна и сел в кресло, рабочее время ещё не кончилось, и на столе лежали солидные кипы бумаг. И снова потянулись монотонные часы работы, однако офицеру это нравилось. Он отбегал своё по улицам, отсиделся в тесных лейтенантских коморках и теперь был весьма доволен тем, что он занял пост офицера столичной полицейской гвардии.
За всю работу он помнил всего один случай, когда на уши подняли всех: и офицеров, и даже майоров. Убийство никогда не оправдывалось и каралось по всей строгости закона, и преступник не имел права уйти от правосудия. Любой ценой и средствами он должен быть остановлен и казнён. В тот раз убийцу поймали через полчаса после преступления. Нельзя предположить, что кому-нибудь удастся совершить убийство в Пронтере и уйти от наказания.
Ридик так думал до сегодняшней ночи.
За бумагами он просидел часов пять, в тот момент, как в дверь быстро постучались, и на пороге появился запыхавшийся служащий.
-Только что сообщили о краже из хранилища столичной гильдии магов! – без лишних слов проговорил лейтенант.
-Когда? – офицер вскочил на ноги и, накинув плащ, и прицепив меч к доспехам, быстрым шагом направился в сторону двери.
-Десять минут назад, предположительно налёт совершён бандой, состоящей из трёх человек, но это только атакующие. Среди них – убийца, крестоносец и разбойник. Оглушено два охранника на входе, снотворным газом был усыплён весь внутренний состав охраны, ослеплено три патрульных, преследовавших преступников. В общем, обошлось малой кровью – никто серьёзно не пострадал.
Ридик кивнул служащему и, спустившись по крутой лестнице, распахнув дверь во внутренний двор, молниеносно сел на свою птицу, которая всегда была готова к неожиданным и срочным выездам хозяина, и, пришпорив Пеко, скрылся в воротах.
До гильдии он добрался быстро и через минут десять уже слезал с птицы, остановившись по среде отцепленной территории перед башней гильдии. К нему тут же подошёл рыцарь, выжженная на броне эмблема говорила о причастности владельца к королевской гвардии. А если за дело берутся люди из элитных королевских войск, то дело было серьезнее, чем кто-либо мог предполагать, и король был заинтересован в удачном его исходе.
-Вы офицер полицейской гвардии Пронтеры, Ридик? – спросил рыцарь.
-Да, это я.
-Майор королевской гвардии, Андер, - представился он, - Вам поручено расследование этого дела. Вся необходимая помощь: расходы, люди, информация - будет Вам предоставлена. Я – помощник и советчик, поставленный властью короля. Но думаю, мы сработаемся.
-Ладно, для начала мне хотелось бы подробно узнать все подробности дела.
-Все подробные отчёты Вам будут переданы к утру, и находиься в вашем офисе. Глава гильдии магов сказал, что у него есть важная информация для Вас. Пока всё под контролем – по следам преступников пущены лучшие следопыты, это уже дало кое-какие результаты. На сегодня, пожалуй, всё, завтра Вы получите полный отчёт об этом деле, и дополнительную информацию. До свидания.
-Я всё понял, до свидания, - они разошлись, Андер – к своей птице, а он, Ридик, ко входу в гильдию.
Зайдя в гильдию и поднявшись на шестой этаж башни, офицер постучал в дверь и вошёл в апартаменты главы гильдии. Комната была маленькая, но уютная и роскошная.
-Я Ридик, главный следователь дела о краже. Мне сказали, что вы хотели меня видеть?
-Здравствуйте. Я – Элэндр, как Вы поняли – глава гильдии, - ответил человек того же возраста, что и Ридик.
-Да. Не могли бы Вы рассказать, что было похищено?
-О… Всего лишь пустяк (который поставил на уши королевскую гвардию) – один свиток.
-И что он из себя представляет? В чем его суть?
-Понимаете, мы и сами до конца не понимаем. На первый взгляд – просто магический текст. Но, что именно это такое – никто не могу сказать. Его изучали в Юно, и тоже безрезультатно. И наконец, он остался пылиться на складе столичной гильдии, даже не в отделе с особо охраняемыми артефактами. Я, правда, не представляю, что это такое. Однако известно одно – это только часть целого. По отдельности – это просто мусор, но если соединить все детали… Но такие, «сборные» вещи уже разучились делать, даже самые опытные волшебники. Этот свиток остался, наверное, со времён Войны Богов, и вряд ли все части дошли до наших дней.
-Однако украли именно его. Ненужный и бесполезный свиток?…
-Я об этом и говорю. Я, да никто, пожалуй, просто не предполагал, что так обернется, и он понадобится кому-то. Либо это просто разбойники, думающие, чем старее, тем дороже…
-… либо кто-то собирает недостающие части?
Элэндер опустил глаза и кивнул. Хоть что-то. Это объясняло такой интерес короля к этому делу. Наверняка королевская гвардия начнёт собственное расследование, а Андера поставили в качестве надсмотрщика за ходом расследования - полицейской. Следить за тем, как бы он, Ридик, ничего не пронюхал, того, что не должен.
Проще всего поймать какого-нибудь пьянчужку, обвинив его в краже, и быстренько успокоить народ, замяв дело. Дать народу понять, что полицейская гвардия всегда наказывает преступников, и гражданам не стоит волноваться. А за гвардией стоит король, который не допустит, чтобы преступники остались безнаказанными. Значит, народу не стоит усомниться в нём, а следовательно, не придётся искать замену королю. В то время как королевская гвардия будет заниматься настоящим расследованием и поиском настоящих преступников.
Ридик это уже проходил. Может поэтому, Андер не стал даже намекать на то, что следует сделать офицеру полицейской гвардии. То, что за дело взялась королевская гвардия – должно было красноречиво и доходчиво объяснить ему, как обстоят дела.
Однако это всего лишь догадки и мнительность Ридика. Впрочем, без неё он не получил бы свою должность. Он понимал, что он сам, как всегда видит только плохое, и готов он, как всегда – только к худшему.
-Ладно. Я пошёл, а завтра прошу вас прибыть ко мне в офис, для более детального разговора. Мне важны все мелочи, - он развернулся и направился к двери.
Выйдя из гильдии, он почувствовал какое-то раздражение и то, как голова наливается тупой болью. Неопределенность ему всегда не нравилась. А с его то мнительностью, данная ситуация не представляла из себя ничего светлого. Тёмный и запутанный клубок, куда вперемежку набиты сухие факты и его параноические мысли. А его, клубок, предстояло распутать.
-Офицер! – к Ридику подошло двое охотников, принадлежащие к полицейской гвардии, - Только обнаружен труп торговца, недалеко от базара. Часов шесть. Анонимный источник сообщил о месторасположении преступника, нашлись так же свидетели, которые смогли бы опознать убийцу, - проговори один из них.
-Нам бы его задержать пока не ушёл, офицер, – проговори второй.
-Сам знаю, что надо! Да что же это такое?! Убийство?! Они совсем с ума посходили?! Ну, я ему сейчас!! Далеко?
-Нет, пара кварталов. Таверна «Перекрестье».
-Пошли!
Не были бы все на ушах по пропаже свитка, заинтересовавшей самого короля, Ридик послал бы отряд людей, для задержания преступника. А теперь это было не возможно, как-то уж очень не удобно всё получилось. Теперь всё придется делать самому. Выводило из себя то, что ему опять приходилось бегать, как это было в такой далёкой молодости.
Да и странно это всё, слишком много совпадений. Кража, убийство.. Интуиция никогда не подводила офицера и он чувствовал, что всё это не спроста. Слишком много совпадений, слишком. Бывает ли их так много и сразу? Случайны ли они?
Но всё, что мог сейчас сделать Ридик - это взять двух охотников и отправиться за убийцей. Думать он будет завтра. О многом думать.

1.
Я открыл глаза. Сквозь неплотно занавешенные шторы в комнату, снятую в недорогой таверне на окраине города, проникал яркий солнечный свет. Время подходило к полудню, но есть не хотелось. Ничего вообще не хотелось – вот так валяться бы в тёплой постели, щурясь от ярких солнечных лучей, слушать радостные возгласы детей за окном, воркование голубей на крыше, тихий гомон далёкого столичного базара – самого большого и оживлённого базара в королевстве Рун Мидгарда.
Как только я подумал об этом, настроение поднялось ещё больше. Я встал, ощущая дрожь во всём теле - дрожь предвкушения новых впечатлений и открытий. В столицу я прибыл вчера поздно вечером, жутко усталым после двух недель путешествия до Пронтеры. И понятное дело, что сил хватило только на то, чтобы снять комнату в первом попавшемся постоялом дворе, подняться в комнату, скинуть вещи на пол и, зарывшись в пушистое одеяло, забыться живительным сном.
Но теперь я был бодрым и полным сил. Только голодным. Что я начал отчётливо понимать, после того, как встал. Первым делом я разделся и, забравшись в пожелтевшую, но довольно чистую коморку душа, крутанул кольцо и ощутил первые капли слегка тёплой воды. После ночи, студёная вода успела прогреться под летним солнцем в чёрном баке водонапорной башни, примостившейся на крыше здания.
Минут через десять я, обтеревшись чистым пуховым полотенцем, оделся в чистую одежду, накинул плащ и взял короткий посох, с красноватым кристаллом на конце.
Спустившись на первый этаж и сев за свободный столик, я заказал мяса и пива – отдыхать, так отдыхать. Посмотрел вслед уходившей девушки, принявший заказ. Наверное, дочь владельца заведения. Зачастую постоялые дворы, вроде этого, маленького и дешевенького, – дело семейное, передающееся по наследству и ведущееся всей семьёй. Даже тут, в столице.
Я обвёл взглядом помещение, что вчера был не в состоянии сделать. Да, типичный «семейный» постоялый двор. Только немного непривычный глазу: другой город – другая культура. Тем более, если этот город – столица, самый крупный и многолюдный. Я перевёл взгляд за окно: слева от ворот стояло три Пеко-Пеко – больших и гордых птиц, с мощными и сильными лапами, из-за которых природа их не наделила умением летать. Но, глядя на их проворство, с которым они передвигались по земле, понимаешь, они не очень-то и жалеют. В стороне от них стояло два крестоносца и рыцарь. По одежде не скажешь, что они жили в достатке. Да и гильдии, гербы которой были нашиты на плащах воинов – я не знал. А знавал я их немало – от грозных, сильных гильдий и их альянсов, до маленьких, дружеских компаний, не имеющих даже замка. Но всего и за всю жизнь не узнаешь.
Воины между тем, потолковав с парнишкой лет семнадцати, дали ему небольшой мешочек с деньгами, взобрались на могучих птиц и скрылись за воротами. Парнишка посмотрел им в след, спрятал мешочек и, закрыв ворота, скрылся из вида.
Услышав шаги, я обернулся и увидел девушку, что приняла мой заказ, только теперь она несла поднос, с сочным ломтём мяса, дымящимся и источающим ни с чем не сравнимый аромат, от которого живот схватило в приятной судороге, и запотевшим бокалом свежего пива, от взгляда на который, заслезились глаза.
Да, моё настроение было превосходно. Если не сказать больше.
-А в какой гильдии состоят те рыцари, что только что отъехали? – спросил я девушку, расплачиваясь.
Девушка с сомнением посмотрела за окно, видимо вспоминая, про кого я говорю, и через миг ответила:
-А… Да, это гильдия Чёрный Крест. Молодая и маленькая, согильдийцы часто у нас останавливаются…
Да... И такое бывает – вроде бы взрослые дядьки, а как дети, честное слово. Они, наверное, и в войнах-то не участвуют. Так, для себя, не имея за спиной ни капитала, ни планов. Теперь я вспомнил чёрные расписные кресты, примостившиеся на плащах у воинов. «Чёрный Крест»… Детство.
Взглянув на поднос с едой, я тут же забыл обо всём на свете, и взялся за мясо, отпив большой глоток продирающего пива.
Через какое-то время, отдохнувший, бодрый, а теперь ещё и сытый, я стоял за воротами постоялого двора, и, не долго думая, направился в сторону базара, где собирался пропасть до позднего вечера, а может быть, и до утра, ведь Пронтера она не знала сна.
Чем ближе к базару я подходил, тем улицы становились шире и многолюднее. И вот через минут десять я остановился у главной площади. Это было что-то! Огромная площадь, вымощенная камнем, была вся заполнена людьми. Такой толпы я не видел нигде: торговцы представляли свой товар - кто выкладывал на переносных тележках – прилавках, кто прямо на камне площади, разложив на полотенце чудные всевозможные украшения, сувениры и безделушки. Такие торговцы приходили сюда скорее не на работу – им нравилось общаться с новыми людьми, жить в этом вечно гомонящем и веселящемся мире, быть его частью. Конечно, словить немного лёгких денег они были не прочь, но не это было целью.
Были здесь и торговцы посерьёзней, и товар выкладывали подороже: от могучих мечей и доспехов, до магических карт и артефактов. В большинстве своём это были торговцы сильных гильдий. Сами они не могли добыть и сотой доли того, чем торгуют. Народ зачастую подходил к ним из-за интереса: посмотреть, подержать, но явно не купить – цены на эти предметы были такими, что и не каждая гильдия могла себе это позволить.
Кроме торговцев, здесь было, на что посмотреть и чем себя развлечь: то тут, то там звучало бодрое бренчание бардов, под неё танцевали прекрасные танцовщицы, клоуны показывали фокусы и смешили народ, маги - себя позабавить, да других удивить - вытворяли такие чудеса, что многие заворожено смотрели, не отводя глаз, то и дело охая. Я-то знал все секреты начинающих магов, но не проходил мимо - была интересна и реакция людей, да и посмотреть на молодых магов – будущее нашего учения – мне, как ни как, было любопытно.
Глядя на одного из мага, я не удержался и, протиснувшись сквозь толпу, стал наблюдать за фокусами, приготовился в любой момент вступить, и произвести ещё большее впечатление на толпу, чем простенькие фокусы новичка. Но сделать это надо было так, чтобы не обидеть мага, и не выставить его посмешище.
Так что пока я смотрел, подмечая мастерство мага и то, на что он был способен. Между тем, маг, увлечённый своей игрой, похоже, перестал замечать даже толпу, сосредоточившись на фокусах. Он подкинул высоко в воздух пудовые шарики льда, взявшиеся из ниоткуда, метров на десять над толпой. Высоко вверху они остановились и, описав плавную дугу, устремились на головы собравшихся зевак. Те начали ёрзать и прикрывать головы руками, иные с приближением шаров менялись в лице, и в широко открытых глазах их загорались искорки паники. В этот момент из рук мага вырвалось несколько огненных комков, которые тут же накинулись на шарики льда, и через секунду над толпой осталось лишь несколько паровых облачков.
Интересно...
Маг собрался делать новый фокус. Но и я решил начать действовать. В воздух снова взлетело с десяток шариков, для следующего номера. Но в этот момент я повёл руками и прошептал короткое заклинание, шарики льда начали сближаться в воздухе, соединились и превратились в большой кусок льда, который на глазах превратился в огромную глыбу. Маг это заметил, недоуменно посмотрел на меня, и я ему подмигнул, мол, действуй, покажи настоящее чудо. Он понял, поднял руки, и всех озарил яркий свет, и обдало жаром. Из рук вырвалась ревущая струя огня, упёршаяся в лёд. Тот тотчас стал таять и разбиваться, превращаясь в пар и мелкий дождь, который окатил блестящими на солнце брызгами толпу, переполненную эмоциями.
Над притихшими людьми на какое-то время образовалась радуга – не магического происхождения, а вполне реальная.
Через мгновение грянули бурные овации, громкие восклицания, посвистывания, просьбы повторить совершённое. Но я уже растворился в толпе, оставшись незамеченным, лишь ощутил на себе восторженный взгляд молодого фокусника.
Отойдя немного от толпы, я поймал себя на мысли, что широко улыбаюсь. Мне начинает всё больше нравиться это место. И, пожалуй, я останусь тут ещё на недельку.
Некоторое время я просто гулял по базару, пробегая глазами прилавки с чудными украшениями, безделушками, магическими вещами и оружием, всматриваясь в лица прохожих… Я проникся этим праздником, беззаботным весельем. Я просто плыл по течению, полностью отдавшись потоку.
Моё внимание привлёк один из торговцев. На первый взгляд торговец, как торговец. Но я волшебник, я почувствовал, что-то не так. Он сидел, отрешённо глядя сквозь мельтешащую толпу. Когда другие торговцы привлекали к себе внимание, зазывали покупателей громкими и радостными голосами, этот – сидел, не шевелясь, с остекленевшими глазами.
Что-то не так.
И от него веяло чем-то зловещим. Это я отчётливо чувствовал. Но любопытство перевесило, и я подошёл, окинул взглядом прилавок – всяческие безделушки, украшения, амулеты, бусы... Снова посмотрел на продавца – он даже не шелохнулся, а глаза всё также продолжали смотреть в пустоту.
Моё внимание привлёк синий камешек. Обычная безделушка, но от неё веяло призрачной силой, природу которой я не мог понять. Меня хватило только заметить всполохов силы, пробегающих по поверхности. На большее магия была не способна, и это было очень и очень странно. Я был способен понять очень многое, а тут какой-то камешек, и то, скорее всего, копеечный сувенир.
Как только я дотронулся до камня – торговец внезапно ожил, взглянул на меня бешеными глазами, в которых перемешались боль и мольба.
-Что это? – спросил я.
-Купи!! Прошу, купи камень! – он вцепился в мою руку и стал тянуть меня к себе.
Я отшатнулся, вырывая руку, и торговец присмирел – он понял, что мог спугнуть покупателя.
-Купи... Пожалуйста.
-И сколько это стоит?
-Сколько дашь! Пять тысяч зенариев! Забирай даром!! – стал давиться прослезившийся продавец.
Я снова посмотрел на камень – ну что это? Я начинал злиться, но я не мог плюнуть на этого сумасшедшего продавца и его сувенир... Мне нужен камень, я должен его понять, как бы мне ни не нравилась сложившаяся ситуация. В таких вопросах, касающихся, можно сказать, чести волшебника, я был непреступен.
-Держи, – я сунул ему пять тысяч – копеечные деньги, и подхватил, брошенный мне камень.
Я отвернулся, внимательно осматривая покупку, и тут же, услышав лязг железных колёс телеги по камню, обернулся – торговец сломя голову уносился, прихватив с собой телегу. Та подпрыгивала и разбрасывала побрякушки по мостовой, но торговец даже не оглядывался. Он ошарашено нёсся сквозь расступающуюся толпу, и через несколько мгновений скрылся за поворотом на узкую улочку.
Но на это, к счастью, мало кто обратил внимание – здесь такие инциденты случались ежедневно, на них уже мало кто обращает внимания. Народ тут привык ко всему.
Да и я, повертев в руках камешек, положил его в карман, подумав, что разобраться будет время, и влился в гомонящий людской поток, забыв о случившемся.
Тогда я ещё не знал, что именно с этого момента жизнь всего мира повисла на волоске. И что Святая Война, так крепко забытая людьми, как это всегда случается со всем страшным и ужасным в этом мире, готова была повториться и снова принести в него страдания и кровь.
И путь к спасению лежало у меня в кармане. Маленький, неясным образом завороженный камень, за которым велась охота. Кровавая охота.
2.
Солнце незаметно село, но на улицах продолжало оставаться по-дневному светло – горело множество фонарей, в небо взмыли различные фейерверки: магические и вполне физические, найти и купить которые – не было большой проблемой в праздной столице. Маги и фокусники начали свои фаер-шоу – то тут, то там в воздух взмывали, носились, взрывались и разбухали огненные шары и закрученные огненные шлейфы.
Я ощутил, что пора перекусить, ведь с утра, кроме изумительного завтрака, я-таки и не съел ни крошки. А после дневной прогулки аппетит нагулялся неслабый.
Оглянувшись, я заметил уютный трактирчик, расположенный на углу улицы. Над дверью виднелась большая деревянная вывеска, с вырезанной на ней огромной кружкой пенной браги.
Я приблизился к входу в заведение и услышал бренчание бедного барда, он сидел в стороне, прислонившись спиной к стене трактира, и наигрывал минорную и медленную мелодию, перебирая струны проворными пальцами. Музыка, несмотря на свою простоту, затрагивала что-то внутри, однако, хоть в ней и звучали грустные нотки, от мелодии веяло чем-то теплым. Я подошёл к барду и положил перед ним увесистый мешочек зенариев. Тот благодарно кивнул мне, не прекращая игру. Постояв ещё немного в немногочисленной толпе собравшихся, я пошёл ко входу в трактир. Потребность утоления голода физического всё-таки перевесила потребность утоления духовного.
В маленьком трактире было людно, но просторно. Я сел за свободный столик, в дальнем углу. Служащий появился моментально и также быстро исчез, приняв заказ.
Я обвёл трактир взглядом. Маленькое, уютное заведение – такое же, как и выглядело снаружи. Люди сидели за столами небольшими компаниями и оживлённо о чём-то переговаривались, смеялись, спорили, звенели чокающиеся кружки, шумели отодвигающиеся стулья – помещение было наполнено миллионом звуков, но это придавало ещё больший уют. Трактир то и дело озаряли вспышки за окном.
Мне принесли мой заказ – две большие кружки пива, овощной салат в деревянной таре, грибной суп и варёных раков к пиву. Голова моя закружилась от созерцания этого сокровища а, живот издал довольное, но требовательное урчание, с которым я был абсолютно согласен.
Расплатившись, я тут же принялся за суп, заедая его горбушкой свежего хлеба. Как раз то, что нужно, для удачного завершения дня. Доев до последней капли содержимое глиняного горшочка, я ощутил, как тело наполнилось приятной леностью. Но вечер на сегодня не закончился. Я взял первую кружку и отхлебнул большой глоток прохладного пива.
-Добрый вечер, у вас не занято?
Я чуть не поперхнулся – так неожиданно и тихо подкрался мой гость. Я поднял глаза и увидел перед собой элегантного человека, гладко выбритого, с аккуратной причёской и плотно обтягивающей одежде. Это был убийца. Ну, конечно, для моих глаз волшебника. Для остальных – простой человек.
-Да нет, присаживайтесь, – сказал я, отпивая пиво.
-Пожалуйста, кружку тёмного пива и мясо петита, - заказал мой гость – эстет, как и многие убийцы.
-Я - Кай, - представился сосед.
-Рик, - мы обменялись рукопожатием.
Было видно, что Кай подсел ко мне не с какой-то явной целью, а просто пообщаться, провести вечер. Либо он очень хорошо скрывал свои истинную причину. Кто их, убийц разберёт?
-Ты проездом в Пронтере? – легко перейдя на «ты», спросил гость.
-Да, я вообще сейчас вольная птица – путешественник. Вот, первым делом решил посетить столицу, - я совсем не прочь был провести вечер в компании, за хорошей беседой.
-Спасибо, - Кай принял заказ и расплатился, - А куда дальше планируешь податься? – этот вопрос уже был адресован мне.
-Не знаю, может быть, на север, в Аль-Де-Баран.
-Хм… Любишь горы?
-Скорее пиво.
Кай, улыбнувшись, кивнул. Кто не знал, что в Аль-Де-Баране варится самое лучшее пиво в королевстве. Правитель пивной столицы даже издал указ о запрете вывоза гордости своего города. А секрет его – за границами Барана был абсолютно бесполезным. Такая вот загадка этого города, распложенного в предгорье Мудрецов.
-И не страшно путешествовать одному? Разбойников развелось в последнее время... Да и монстры совсем неуправляемыми стали. Говорят даже, что в лиге от Пронетры видели бафомеда.
Я отмахнулся, залпом покончив с первой кружкой:
-Разбойников я не боюсь, да и не связываются они с волшебниками. Любят предсказуемых противников, у которых даже если и есть тузы в рукаве – они отличаются хоть каплей предсказуемости, в отличие от сюрпризов волшебников или мудрецов. А монстры, да, в последнее время под городами встречаются сильные... Да и не по одиночке. На людей нападают. Интересно, с каждым днём из чащ выбирается всё больше и больше монстров. И все они группируются вокруг городов. Я сам еле отбился от стайки матиров, не пойми как забредших в окрестности Пронтеры. Но монстров я не боюсь. Они туповаты и предсказуемы – это их и губит.
-Говорят, недавно нашли мёртвого крестоносца полицейской гвардии. В лесу, неподалёку от поляны Порингов.
-Крестоносца?! Полицейской гвардии?!
Конечно, Кай говорил о нападение монстра. Но крестоносца, да ещё полицейской гвардии, на вооружение которой из казны выделялось немало, да и сами они – лучшие из лучших, было весьма непросто одолеть, даже стае.
-Кто?
-Химера.
-Химера?!..
Очень редкая, но чертовски опасная тварь под Пронтерой! Да ещё так близко – под южными воротами. Это что-то новое. К тому же, если и бафомеда, монстра – справиться с которым не под силу и очень сильным гильдиям с альянсами, видели в округе – это более чем странно. Это настораживало и пугало.
-В последнее время монстры как с цепи сорвались. И непонятно, зачем все сбредаются в окрестностях городов. Как это не странно… но похоже на осаду. В Морокке расхитителей гробниц нашли растерзанными. Минотавром. В двух лигах от города – не успели даже к пирамидам приблизиться.
Я присвистнул. Минотавров можно было встретить, и то, если очень постараться, в самых тёмных закоулках лабиринтов заброшенных пирамид. Но чтоб так – посреди пустыни..
- И это не единичный случай. Под Геффеном, к примеру, растерзали рыбака. Архангелинг или ангелинг, - продолжил Кай.
Призрачные поринги – само по себе явление редкое, а тут – нападение на человека близ города. Убийство.
-Это похоже…
-На подготовку к битве, партизанскую войну. Да.
-Но как? Почему? Это же всего лишь монстры, у которых нет и грамма мозгов!
-Ими явно что-то управляет. Невозможно, чтобы тупые мобы, вели себя так слажено и организовано по всему королевству. За этим явно что-то стоит. Но, к сожалению, происходящее, по-моему, не очень-то и замечают. Не хотят, скорее. Но мне бы не хотелось, чтобы монстрами управлял чей-то разум. Злой разум.
-И что ты думаешь?
-Ничего, я не боюсь монстров, а спасать других мне никто не заказывал. Но это, я думаю, будет не скоро.
-Потому что пока у городов не наблюдалось вожаков?
-Да.
-Но такими темпами…
-Возможно, - произнёс Кай, отпив пиво, и резко перевёл тему, - Так ты собираешься в Альт-Де-Баран? А куда дальше?
-Думаю рвануть в Юно… - я допил вторую кружку, закусив последним куском мякоти рака и взмахом руки подозвал к себе служащего, - Два стакана и закуски на вкус.
Мы проговорили до поздней ночи. Говорили о многом, смеялись, но к теме странного поведения монстров больше не возвращались, да и не хотелось. Только настроение портить, да голову забивать ненужными мыслями – а сейчас хотелось просто отдохнуть.
Но некое беспокойство, вызванное словами Кая и собственными соображениями, закралось в сознание и не покинуло меня.
Когда мы вышли из трактира, мало что изменилось, только небо стало более тёмным, да куда-то пропал играющий бард. Всё так же тёк бурлящий и веселящийся людской поток, а огонь жил своей жизнью над этой рекой.
Распрощавшись с Каем, и я побрёл в сторону постоялого двора, где снял комнату прошлой ночью. Снова вступил в лабиринт узких улочек, и гомон базара постепенно стал утихать. Прогулка по ночному городу было превосходным завершением дня. Сейчас я заберусь под тёплое одеяло и проваляюсь в сон до следующего дня. С базаром я познакомился, но оставалось ещё множество мест в столице, которые стоило посетить.
Но этим мечтам не суждено было сбыться.
Зайдя к себе в комнату, я увидел убранную постель и аккуратно сложенную чистую одежду. Сняв плащ, я кинул его на стул. Плащ перегнулся через спинку и из верхнего кармана выпала моя сегодняшняя покупка. Я и забыл уже об этом. Взяв в руки камень, я ещё раз, сосредоточившись и немного поколдовав, попробовал понять его. Но, как и в предыдущий раз – он продолжал хранить свою тайну, не раскрывшись. Вот и ещё один повод добраться до Юно – города мудрецов. Там мне уж наверняка смогут помочь и рассказать о камне. Ибо я всё больше убеждался, что это была не просто завороженная вещица – здесь явно скрывалось что-то стоящее внимания.
Я повесил камень на шею, разделся и нырнул под уютное покрывало и практически сразу уснул. Но сон мой длился недолго.
Проснулся я от громкого стука в дверь.
-Эй, волшебник?! – требовательно пророкотал чей-то басовитый голос.
Я привстал на кровати и недоумённо уставился на дверь. Стук повторился, на этот раз дольше и настойчивее.
-Это полицейская гвардия! Откройте!
Я ничего не понимал. Зачем я понадобился полицейской гвардии так поздно: за окном была непролазная темень, озаряемая лишь мерцанием звёзд – утра не было и близко. Да, Пронтера город, который не знает сна, но…
Тем не менее, я встал и побрёл открывать.
-Хочешь жить – не открывай, - спокойно произнёс чей-то голос со стороны окна.
Я обернулся и увидел своего вечернего знакомого. Он сидел на подоконнике, свесив одну ногу за окно, а вторую согнув в колене. А я даже и не услышал. Но они такие – убийцы.
-Что-то я ничего не понимаю... - откровенно признался я.
-А что тут понимать – бежать нужно. Собирайся быстрее, и делаем ноги. Или не сносить тебе головы, - так же спокойно произнёс Кай.
-Что?..
-Откройте!! Или мы вынесем дверь!! – не унимался голос за дверью.
И в голосе этом проступили нотки угрозы и ярости. Да и со стороны двери я ощутил дуновение опасности. Но ведь полицейская гвардия следит за порядком. Если это действительно они, в чём я начал сомневаться.
Но я решил не искушать судьбу. Быстро одевшись и накинув плащ, я взял чистую одежду и сунул в рюкзак. В следующую секунду я уже был у окна и смотрел на Кая – тот своим примером показывал, как спуститься по водосточной трубе.
Оказавшись на земле, он посмотрел на меня:
-Теперь ты!
В дверь начали ломиться, и хилые петли не выдержали и одного удара – дверь с грохотом отлетела в сторону, подняв клубы пыли. Это действительно была полицейская гвардия.
-Эй, ты! Стой, убийца!! – рявкнул широкоплечий крестоносец с выкованной эмблемой гвардии на грудной пластине, притом это был отнюдь не простой рядовой.
От такого поворота событий я на миг впал в ступор, но этого хватило, чтобы руки мои ослабли, выпустили раму окна, и я кубарем полетел вниз, упав в стог сена, который только немного смягчил падение. Я лежал и чувствовал, как от спины по всему телу расходилась боль. Крестоносец скрылся из виду, но через пару мгновений из-за угла показалось три человека: тот же крестоносец и два лучника. Но я был не в состоянии даже подняться.
Почему они назвали меня убийцей?
Я ощутил у своих губ холодное стекло колбы, которую протянул мне Кай, и быстро осушил содержимое. Сильное средство. Боль сразу ослабла, а по телу распространился оживляющий жар. Через секунду я уже бежал за убийцей, виляя по узким улочкам. А сзади слышан был топот погони и крики – приказы остановиться.
Мы бежали недолго, но я заметно выдохся. В нескольких десятках метров показались северные ворота.
-Задержать их!! – прогремел тот же голос, что и назвал меня убийцей.
Стражники у ворот встрепенулись и сделали шаг вперёд, выставив вперёд копья, сгруппировавшись – ворота им покидать было нельзя, но не пропустить беглецов - это было их задачей. А внутри города пусть гоняются другие.
Кай оглянулся на меня, и я кивнул, выведя пару незаметных пассов пальцами.
Двое охранников сразу замерло, обратившись в статуи льда, временно, конечно. В оставшихся двух я кинул по фаерболлу. Те отлетели на несколько метров назад, и оба, ударившись о камень ворот, осели.
Ворота мы проскочили моментально, пробежали мост надо рвом, вырытым скорее для красоты, и резко свернули вправо, несясь к ближайшим деревьям Пайонского леса.
Свист стрелы послышался слева от моей головы. Это было уже серьёзно.
-Ставь стены! – выкрикнул Кай.
Вопросов не возникло. Я развернулся и вывел в воздухе пару пассов, резко выпрямив руки. Перед гнавшимися за нами взревела стена огня, по бокам её появилось ещё две такие же, полоса занимала порядка десяти метров – это даст нам значительную фору.
Поставить стены в городе не представлялось возможным – улицы хоть и каменные, но дома – деревянные в большинстве своём.
Через пару минут непрерывной гонки Кай прыгнул в овраг, подвернувшийся на пути, и прислонился к сырой земле спиной. Я последовал его примеру. Ещё с минуту мы тяжело дышали.
-Почему… они... за мной… гонятся? – спросил я, не восстановив до конца дыхание.
-Тебя обвиняют в убийстве, - убийца, как и положено, быстро восстановился от продолжительного бега.
-Кого?.. Почему?
-Убит торговец антиквариата. Недалеко от главной площади – в глухой подворотне, так что нашли его не скоро. Убит был после полудня. Кто-то видел, что ты был последним, с кем он общался. Очевидцы вспоминают, как он в ужасе уносил ноги после того, как ты с ним разговаривал.
-Что?, - ошарашено спросил я, - Торговец? Я помню торговца, он был очень странный… с ним нельзя было даже поговорить. Не успел я подойти… он просто вскочил и понёсся сломя голову, – о своей покупке я решил умолчать, на всякий случай, - Больше я его не видел… У меня и в мыслях не было его трогать!
-Я знаю. Однако некоторые утверждают, что видели, как волшебник выходил из той же подворотни, где нашли тело. И этот волшебник по описаниям был точной твоей копией. Просто всем было наплевать, что делал волшебник в подворотне, поэтому тело нашли так поздно.
-А как ты узнал об этом? Как так быстро узнал, где я остановился? И что это именно я?
-Ну, я же убийца, - уклончиво ответил Кай.
-Зачем ты мне помог? – тупо спросил я, и не знаю, откуда, меня хватило тут же съехидничать, - Я же тебе этого не заказывал.
-Наверное, я тоже люблю пиво, - хмыкнув, произнёс Кай.
3.
Дело было очень худо.
В Пронтеру дорога была закрыта. Полицейская гвардия была на ушах. Скорее всего, по следам беглецов уже был брошен отряд отменных охотников, для которых лес был вторым домом.
Второй проблемой был ограниченный запас продуктов. Если под словом «запас» подразумевать неполный мешок сухарей, оставшихся у меня ещё после перехода из Геффена в Пронтеру, да пара мешочков с приправами, делающих даже обычную воду – сытной и вкусной похлёбкой. Этого хватит максимум на день-другой. А до Аль-Де-Барана – самого ближайшего города - недели две пути. То, что мы направимся в Баран сомнений не вызывало: так было запланировано изначально, только жизнь подкорректировала сроки. Да и податься нам больше было некуда.
Чтобы оторваться от погони и запутать следы мы бежали всю ночь, продираясь сквозь дремучие заросли, обдирая одежду и кожу, перебегали ручьи, преодолевали глубокие и сырые овраги. Раз даже вышли на берег болота, но решили не вдаваться вглубь торфяников – это сразу снизило бы нашу скорость, да и погибнуть, оступившись – было вполне убедительной причиной выбора другого пути.
Всю дорогу я бежал за Каем, собственно он и выбирал путь. Я не протестовал – сам бы я давно либо заблудился, что в огромном Пайонском лесу было равносильно гибели, либо меня бы давно настигли охотники, что, по сути, скорее всего, было равносильно этому же. Только гибель моя отложилась бы на день-другой, до казни.
За всю ночь мы не сделали ни одной остановки, продвинувшись примерно на сорок лиг на северо-восток. Это было очень много, и если нам не дышала в спину погоня, то можно было не сомневаться – мы оторвались.
Ночная гонка нас порядком вымотала. И если Кай ещё держался на ногах, то я еле опирался на посох, то и дело норовивший выпасть из трясущихся рук. Привал устроили на берегу маленькой лесной речки. Я сразу бросился к воде, скинув на землю рюкзак и плащ, и на пять минут, не меньше, припал губами к сверкающей в первых лучах восходящего солнца глади.
С наслаждением напившись и умывшись прохладной водой я обернулся. Кай даже не приблизился к реке. Он сидел, не шелохнувшись, поджав под себя ноги, скрестив руки на груди в виде буквы «Х». Глаза были закрыты, а голова слегка наклонена к груди. Я снял ботинки, опустил ноги в воду и, глядя на яркие блики солнца на покрытой рябью глади речки, стал ждать, когда он очнётся убийца.
Тело ныло. Болело буквально всё: уставшие от ночной погони ноги, изодранные в кровь руки, ушибленные локти и колени. Усталость, которая была не заметна, пока мы бежали по лесу, ощущая дыхание погони в спину, сразу дала о себе знать, как я расслабился, глядя на завораживающую игру солнечных бликов на воде. Веки стали постепенно закрываться, я начал клевать носом. Встав, подошёл к своему рюкзаку и достал походный спальный мешок. Влезать я в него не собирался, погода была весьма тёплой, но удобнее спать на мягкой коже, внутри обитой пухом, чем на сырой земле. Как только я лёг – сразу же забылся крепким сном.
Проснулся я под вечер. Но не смог даже пошевелить головой – тело будто набухло, налилось свинцовой тяжестью, и каждое движение отдавалось тупой болью растянутых за ночь мышц. Я кое-как дотянулся до рюкзака, лежащего рядом, и вынул прозрачную колбу с голубоватой жидкостью. Осушив её, я откинулся обратно на спальный мешок и стал ждать результата. Тот последовал незамедлительно и, через несколько мгновений, я уже смог приподняться без сковывающей боли, которая хоть и постепенно отходила, но продолжала монотонно и тупо пульсировать во всём теле.
Оглядевшись, я не увидел убийцу. Только слегка примята трава, в том месте, где Кай сидел, говорила о том, что он здесь был.
В следующее мгновение раздался треск сучьев. Я оглянулся на звук. Тот тут же повторился, но уже ближе. Кто-то приближался, очень быстро и отнюдь не таясь. Треск сучьев угрожающе приближался и становился громче. Сначала я подумал, что это Кай, но это вряд ли был он. Убийцы были очень скрыты, даже в обыденной жизни, даже когда их никто не видит.
Я поднял посох и встал в боевую позицию, выбирая, какое заклинание метнуть первым в случае опасности: умерщвляющее сразу или всего лишь выводящее из «игры» на какое-то время.
Треск сучьев раздался у самой поляны и из чащи выбежал монах. Увидев меня в боевой позе, он тут же остановился:
-Постой! Я не опасен! – отрывисто сказал он, с какой-то спешкой.
Монах поднял руки и стал медленно подходить ко мне, но в этом я не разглядел ничего угрожающего.
-Ты кто? – спросил я.
-Сириус, монах монастыря Святого Капитолина, - нетерпеливо выпалил он, - послушайте!.. - он осёкся на полуслове.
Выражение лица Сириуса постепенно изменилось с сурового на озадаченное, а потом в глазах его на короткий миг блеснули огоньки страха.
-А что разбойникам от тебя нужно, монах? - осведомился знакомый голос из-за спины Сириуса.
Это был Кай, вот это было в духе убийц – даже я не заметил, как он подкрался к Сириусу со спины. Наверное, поэтому я его и не обнаружил поблизости, когда проснулся - заслышав приближающегося человека, он намерено спрятался. Чтобы вот так вот, в случае чего, взять противника неожиданностью и лишить его желания делать неблагоразумные действия.
Но монах быстро приобрёл прежнее выражение сосредоточенности:
-А чего нужно разбойникам от одинокого путника? Я отрываюсь от них уже около часа.
-Так и будут они гоняться по лесу час, за одним единственным человеком, - жёстко парировал убийца.
Тут послышался новый треск из чащи и глухой, приближающийся топот. Бежало как минимум человек десять.
-Так и будем стоять и решать, кто прав? – спросил монах.
Через секунду мы, сгруппировавшись, встали в боевые позиции: я в центре, слева – Кай, справа – Сириус. У убийцы на руки были натянуты два мощных катара, блестевших на солнце. Монах же мог разделаться с неприятелем и голыми руками, но для верности надел на правую кисть кастет с мощными шипами.
В следующий миг на опушку выскочила дюжина разбойников, тут же упершаяся в огненную стену, своевременно вызванную мной. Но это дало нам фору – секунд двадцать, и заодно разбило противников на две части.
Я не стал терять времени и, сосредоточившись, стал читать одно из мощных заклинаний присутствующих в арсенале любого волшебника, не будь он дураком. Горячий ветер обдал моё лицо, я стал ощущать, как силы постепенно начинают покидать меня, но не останавливался. Меня начинало лихорадить, я весь взмок. Показалось, что моё тело бросили в кипяток. Глаза покрылись красной пеленой, дышать стало трудно, голова стала раскалываться.
Такова цена магии.
Убийца и недавний гость ещё плотнее встали вокруг меня, поняв, что я задумал. Через секунду я услышал, как, где-то далеко-далеко зазвучал лязг скрещивающегося железа, глухие удары кулаков, крики боли. Но я отрешился от всего, сосредоточившись на одном из мощнейших заклинаний, последствия которого не мог предвидеть даже я. Но ситуация требовала его использования, иначе нам конец. Волшебник в ближнем бою – мало чем может помочь, а у двоих против десятерых сомнительные шансы на победу.
На небе стали сгущаться тучи, чёрные и тяжёлые. Подул сильный сухой ветер. Подул со всех сторон – во все стороны, закрутился диким смерчем, завыл, зарычал в дикой агонии.
Звуки сражения смолкли, либо я полностью отдался заклинанию, либо в реальности стало происходить поистине что-то неописуемое, что заставило бой моментально прекратиться. Скорее всего – второе, ибо я услышал испуганные голоса разбойников, похоже, они постепенно начали осознавать, что происходит. Это следовало сделать раньше, но разгорячённые битвой они не замечали приближения угрозы. Теперь уже было поздно.
Земля содрогнулась, с неба в землю вокруг нашей компании стали бить ослепительные молнии, ещё сильнее раскачивая землю под ногами, разрывая её, испепеляя разбойников, испаряя шипящую воду реки. В следующее мгновение над полем пронёсся оглушительный раскат грома, но не успел он смолкнуть, как новый раскат пророкотал над нами. Всё новые и новые раскаты слились в бешеный рык небесного дракона. Всё вокруг рвалось и взрывалось, и конца этого Ада не было видно.
Кай и Сириус не двигались – пока я ощущал их своими союзниками, моё заклинание было недейственным на них. Но проверять этот закон магии не решался никто.
Заклинание Владыки Вермилиона было одним из мощнейших в боевом арсенале волшебников. Говорят, что его изобрёл великий чародей древности – владыка Вермилиона, города-легенды прошлого, который на себе ощутил силу этого заклинания. Поэтому теперь на упоминания об этом городе можно было наткнуться разве что в старинных легендах или хрониках далёкой древности. А вот имя самого правителя, стеревшего город с лица земли, не сохранилось нигде.
Моё заклинание не могло сравниться даже с десятитысячной долей мощи Вермилионского. Ибо я не был Великим, использовал его не на всю мощь, потому что сам боялся последствий, ведь, как гласит легенда, создатель погиб, испытывая его – не хотелось бы повторить его судьбу. Так же при мне не было кучи артефактов, мощного боевого посоха, я не был напичкан различными магическими растворами и святыми молитвами. Да и все знают, великую силу легенд: они передаются из уст в уста, приукрашиваются, в них вкладываются мечты людей. Кто знает, был ли на самом деле Вермилион, был ли он разрушен магической бурей.
Сказки? Возможно.
Но то, что предстало перед моими глазами, когда я смог разжать веки, отчасти подтверждало эти легенд. Обуглившаяся земля была перерыта в радиусе двадцати метров от нас. Ни травинки, ни кустика, даже деревья все выкосило, осталось только три обугленных стержня, бывших, насколько я помню, могучими двадцати метровыми соснами. Разбойников, естественно тоже не было видно, только то тут, то там торчали не сгоревшие части изуродованных тел людей. Но это крайности – большинство же находившегося на поляне сгорело и превратилось в пепел.
Гарь и пыль постепенно оседали, оголяя всё больше ужасающие последствия Вермилиона. Небо ещё не рассеялось, под тёмно-синими, тяжёлыми облаками кружило три крупных чёрных ворона, и их одинокие крики время от времени долетали до нас.
Я ещё раз осмотрел место сражения, и мне стало очень противно и гадко. Да, это была самозащита, да это были убийцы и звери, готовые продать самое святое за грош…
Но теперь их нет. Нет из-за меня. Казалось, что сама природа меня осуждала. Точнее - прощала, как мать прощает своих детей, но чувствовалось, что это прощение было наполнено печалью и тревогой за своё чадо. И это угнетало, сковывало душу холодом.
Зачем я ввязался во всё это? Зачем купил треклятый камень? Я знал, что из-за него был мёртв продавец, а за мной велась охота. Зачем я вообще отправился в это путешествие? Захотелось новых впечатлений, ощущений, проверки умений на практике?.. Вот и получил – теперь расхлёбывать. И я был уверен, что расхлёбывать придется немало.
Как же это всё не правильно и глупо. Но теперь дороги назад нет. А что ждало впереди, было покрыто завесой тревожной неизвестности, при мысли о которой застревал комок в горле.
Через пять минут монах закончил свою молитву над обугленной братской могилой, ставшей таковой для тринадцати человек. Затем мы молча взвалили на плечи сохранившиеся пожитки, и сошли с чёрного, перерытого молниями пятна в зелени векового леса, шагнув в тёмную, отсюда кажущуюся холодной и неприветливой, чащу.
Землю укрыла ночь.
4.
Мысли терзали сознание, душа была наполнена холодом. Я отрешённо передвигал ногами, не обращая на дорогу и своих спутников никого внимания. Хотелось выпить: забыться от мыслей, наполнить искусственным теплом холодную чёрную пустоту в душе.
К концу второй ночи в Пайнском лесу я не чувствовал ни голода, ни усталости. Я думаю, все чувствовали то же, что и я. Даже Кай, для которого убийство было хлебом, был внутренне напряжён и мрачен.
Ближе к ночи мы сделали привал возле небольшой речушки. Даже после двадцати четырёх часового перехода голод и усталость по-прежнему не мучили нас, но надо было подкрепиться и выспаться, это все понимали - ресурсы организма не неисчерпаемы.
Через полчаса мы ели душистую, но отчего-то безвкусную похлёбку. Сухари мы доели, а порошка осталось всего лишь на один бульон, прибавить сюда немногочисленные припасы монаха... Скоро встанет острый вопрос еды. Но мне уже было всё равно. Мне было абсолютно наплевать на себя, на своё будущее. Ничего не хотелось, к чёрту этот камень, который я проклинал на протяжении двух последних дней, к чёрту этого убийцу, утащившего меня в лес. Я даже не знаю, что лучше: быть казненным или маяться в невыносимой душевной муке посреди дремучего, непролазного леса, распластавшегося на десятки лиг вокруг?
Да и кто этот Сириус – монах, из-за которого пришлось в миг сжечь тринадцать человек. Ибо другого пути не было – оглушить, ослепить, заморозить, вырубить, превратить не время в камень я бы не успел сразу стольких людей, и у меня не было выбора, кроме как пустить в ход массовое, смертельное заклинание.
Монах так и не проронил ни слова, как и все мы, дабы не нарушить эту необычную тишину, которая давила, но разрушь её - и будет ещё хуже.
Из-за этого мы о нём ничего не знали. Кроме того, что за ним час гнались разбойники, что на них не похоже. Молниеносно напасть на жертву из засады – это дело по ним, но гоняться по лесу за единственным человеком, тем более монахом – чего с него взять? Вот продавец или рыцарь – другое дело.
Да и точно мы не знаем даже этого.
Помимо этого меня тревожило что-то ещё. Что-то было не так, с того самого момента, как мы бежали из Пронтеры. Но что именно я так не мог определить, только тревога и непонимание всё нарастали.
-Ладно, время молчания прошло. Теперь нужно решить, что делать дальше – еды осталось на день максимум. Охотников среди нас нет. Я, может быть, и смогу зарезать монстра – другого, но до Барана добираться около двух недель, - сказал убийца, когда с похлёбкой было покончено, и тёплое содержимое стало растекаться по организму, немного растопив то состояние, которое мучило нас всю ночь.
-В дне пути отсюда к северу есть небольшая деревушка. Там сможем поживиться и набрать продуктов на недели пути, - сказал Сириус.
-Ладно, учтено. А теперь мне бы хотелось узнать больше о тебе. Кто ты, почему за тобой гнались разбойники, как ты попал в лес?
Сириус ответил на пристальный взгляд, ни одна мышца на лице не дёрнулась, и он ответил без интонаций, которые бы передали его мысли:
-У меня задание верховного наставника монастыря Святого Капитолина. Путь мой лежит к городу Альд-Де-Баран, и дальше севернее, в горы Мудрецов, - тут монах замялся, но всего лишь на миг. - В заброшенный монастырь. Ну а разбойники – их полно в лесу. И, не удивительно, что одна из шаек увязалась за путником - одиночкой.
-Разбойники не будут гоняться за одним-единственным человеком по лесу. Без явной и очень существенной причины. И что это за причина мне бы хотелось знать. От этого зависит и наша безопасность, - убийца кивнул на меня.
Всё правильно. Чётко и с определенным нажимом. Я бы так не смог, определённо, да ещё бороться с напором монаха. Но убийца – это не волшебник. Это сталь, закаленная жизнью. И психологические игры – это чуть ли не его хобби. И он владеет этим умением здорово.
Хотя и соперник оказался стойким, душевно закаленным и тоже не новичком в таких делах.
-Я не навязывался, я могу идти своей дорогой.
-Однако если за тобой идёт охота, то даже одно направление наших путей может вылиться в большие неприятности. Значит, не скажешь?
-Нет. Могу сказать, то, что я сам не всё до конца понимаю, и болтать об этом каждому встречному, хотя и, может быть, спасшему меня – не намерен. Вы сами, по-моему, не чисты, - он обвёл взглядом нас с Каем. – В поход не отправляются без запаса провизии, по меньшей мере. Я бы предположил, что вы бежали из Пронтеры, притом бежали в спешке, как будто за вами гнались. И гнался отряд полицейской гвардии, ибо это не Морокк и с разбойниками в столице очень строго, если бы они решили напасть на горожан. Но даже в этом случае тащиться в Баран – глупо.
Но темнее менее, я не спрашиваю, кто вы, и почему за вами гнались. Может сами вы воры и убийцы. Я, заметь, тоже рискую, связавшись с вами. Поди потом докажи, что я не сообщник. Но, я думаю, что разумнее добраться до Барана вместе. Безопаснее.
Кай на миг закрыл глаза и слегка кивнул. Противник оказался тоже зубастый. А ведь действительно, в чём-то Сириус прав. Он тоже ведь не знает кто мы, но правильно догадался о причине нашего бегства. Не совсем конечно, но всё-таки. И то, что это он присоединился к нам, здесь не играет ни какой роли.
Соответственно, не должно быть и претензий. Сириус хорошо дал это понять, и Каю не было чем крыть. Поединок был честен.
-Помнишь, где твоя деревня? – неохотно отступил убийца.
-Доведу, - кивнул монах.
Я откинулся на спальный мешок и посмотрел в безоблачное ночное небо. Из-за яркого костра, многих звёзд не было видно. Тревога и неспокойное состояние всё терзали меня, но постепенно начали отступать. Приятно грел жар костра, озаряя всё вокруг золотистым светом: моих компаньонов, ближайшие стволы деревьев, кусты, траву. Дальше золотистое сияние обрывалось и тонуло в иссиня-чёрной дымке чащи, обволакивающей наш лагерь. Но она не пугала – наоборот, придавала уюта, уверенности.
Спокойно и безмятежно. Не так как было во время перехода из Геффена в Пронтеру. Здесь нужно было опасаться только разбойников, которые вряд ли могли выследить нас, крупинок, в огромном океане леса.
И тут я понял, что меня терзало, но находилось всё это время лишь на грани интуиции, чувств.
Я резко сел:
-Монстры…
-Что? – убийца недоумённо посмотрел на меня.
-С того самого момента, как мы покинули Пронтеру, мы не встретили ни единого монстра. Только шайка разбойников, и то по чистой случайности. Однако по пути в город я натыкался на них чуть ли не ежечасно. Да и то, о чём мы говорили в трактире.. Слишком странно, не кажется?
Кай задумался на несколько мгновений и вопросительно посмотрел на монаха.
-Я в пути нахожусь около четырёх дней, и только последний из них я не встретил ни одного монстра, - монах посмотрел на Кая, затем перевёл взгляд на меня.
А последний день он находился с нами. Моё сегодняшнее беспокойство распространилось на всех. Неожиданно стало очень холодно, даже костёр как будто притух.
Значит дело не в монахе, дело в нас. Точнее в одном из нас. И, по-моему, гадать здесь нечего о причине всех странностей. И причина эта висела на моей груди. Мне показалось, что от камня исходит какой-то мертвенный холод и сам он заметно потяжелел, притом не только материально – он как будто давил на душу, подавляя волю..
Но всё это, скорее всего, только мысли, самоубеждение. Надо откинуть суеверия и страх, даже в такой сумасбродной ситуации и мыслить логически. Только странностей было столько, что логика здесь отсутствовала.
-Давайте спать, - оборвал я, оставив монаха и убийцу со своими мыслями, и сразу же откинулся на мешок, отвернувшись от костра.
Мне показалось, что во тьме чащи, что-то мелькнуло, отражая блики костра. Мелькнуло единожды и сразу же исчезло, больше не повторяясь.
«Показалось» - подумалось мне. Столько всего произошло, столько прояснилось, а скорее наоборот – запуталось ещё больше. Пора класть конец странностям. Я закрыл глаза и через какое-то время впал в омут мутного и рваного сна.
В череде серых и непонятных лоскутах сна, один из них был чётким и запоминающимся.

Маленькая девочка, стоящая на коленях посреди какой-то площади. Надо лбом находилось два спиленных рожка, а уши были заостренны и немного вытянуты. В остальном она не отличалась от других детей. Девочка усердно выводила какие-то узоры на пыльной земле. Мимо плыли размытые тени-люди, обтекая незримый круг, вокруг девочки.
От потока отделилась одна из теней и вплыла в круг, за ней – вторая, третья..
-Эй, ты! Уродина! – гневно сказала первая тень и стала топтать рисунок, так тщательно выводимый острой веткой, - Мы же сказали убираться отсюда, чтобы тебя больше здесь не видели!
-Тебе здесь не рады, монстр!
-Убирайся туда, откуда пришла!
Первая тень размахнулась и наотмашь ударила крепкой деревянной палкой по голове всё ещё стоявшей на коленях девочки. Та, даже не пискнув, упала вбок, но сразу же попыталась встать. В этот момент вторая тень ударила по руке, и девочка упала в пыль снова.
Толпа загоготала.
-Ты слышишь?! Убирайся!
-Что я вам сделала?.. – тихо произнесла девочка сквозь окровавленные губы.
-Ты?! Ты..! – тень замахнулась снова, но тут в круг, ограниченный стеной безразличия ворвалась ещё одна тень. То была женщина, светящаяся, казалось изнутри. Она кинулась к девочке, защищая её от ударов и унижения. Посмотрела на толпу серых теней, и те стали удаляться, таять.
С ними стал таять этот странный сон, размываться, превращаться в туман, снова уступая место лоскутам бесформенных сновидений.

Проснулся я от острого чувства опасности. Открыл глаза и увидел лишь блеск молниеносно опускающийся меч. Я не успел ни о чём подумать, даже не пошевелился. Очнулся я после того, как надо мной со звонким лязгом скрестились два катара и тот самый меч.
В эту же секунду противник превратился в глыбу льда. Заклинание заморозки не требует особой подготовки и читается практически молниеносно. А главное почти всегда выручает в таких ситуациях. Хотя если бы не Кай…
Встречаться с упырями мне не приходилось. Они обитают в заброшенном городе Гласт Хейм в подземельях и катакомбах. Но что бы в Пайонском лесу, да ещё и с мечом, для владения которым они были слишком тупы. Это действительно что-то невообразимое.
Это могло подтверждать слова убийцы о чьём-то разуме, управляющем монстрами.
Я заметил на груди у замёршего упыря золотое кольцо с белым камешком. Его заметил и Кай. Он резко выдрал кольцо изо льда и присмотрелся. Но этот амулет нельзя было спутать, с чем-либо другим.
Амулет – управления. Его описание можно встретить только в очень древних книгах – свидетельниц Войны Богов. Это было очень грозное оружие, ибо любого человека или монстра можно было подчинить своей воле и даже управлять на расстояние при помощи этого кольца. Последний раз его использовали в той самой Войне, но потом он ни разу не всплывал в истории мира.
До сегодняшнего дня.
Полное его исчезновение было бы слишком неправдоподобно. Может живые мертвецы в самых тёмных закоулках подземелий Нифлхейма или Гласт Хейма продолжают носить их до сих пор. Но после смерти владельца их действие кончается.
До прихода нового.
Я взял кольцо и присмотрелся к белому камешку-черепу. На внутренней стороне было что-то написано на непонятном языке.
Послышался треск льда – мертвец освободился от чар, и раздался гулкий рык. Но лечебная молитва монаха убила его моментально.
Я не знал, зачем кому-то нужно было меня убивать. Ради камня? Тогда бы враг мог подослать более организованную группу, чем одного управляемого упыря. Тогда зачем? Показать, что у меня есть такой серьёзный противник? Или это была просто оплошностью, и в следующий раз мне стоило опасаться более серьёзных проблем?
Кто знает?..
Однако мне стало ясно одно – мне это всё надоело, но теперь просто так я не смогу выйти из этой странной игры. Игры не на жизнь, а на смерть. Не зная, что я сам за фигура, каков мой противник, а главное - кто союзники?