Ну, да... возможно и подстава, но какая захватывающая идея!

Ночь, улица, фонарь, аптека,
свет Павелецкого вокзала –
всё для простого человека,
есть даже рядом гладь канала.

Живи, ничуть не лицемеря,
на это всё имеешь право,
но только в маленьком размере:
аптека, улочка, канава…

(27 июня 2013 г.)

Облака плывут, облака,
Не спеша плывут, как в кино.
А я цыпленка ем табака,
Я коньячку принял полкило.
(А. Галич)

В тоске смотрю на облака,
они плывут все в Абакан,
а у меня в руке стакан,
но нет цыпленка табака.
И подло дрогнула рука
и капнул на штаны коньяк,
а по другому ведь ни как,
когда ты смотришь в облака.
И в душу хлынула тоска,
как в ноздри дым от сигарет,
а я последних двадцать лет
не ел цыпленка табака...
А в синем небе облака
плывут как прежде в Абакан...
и вновь наполненный стакан...
и снова дрогнула рука…

(18 августа 2013)

http://umoritet.ru/skapleyironii/2013/08/18/oblaka-plyvut-po-agalichu.html

Ночь. Парк. Скамья. Ограда.
Таинственный, не яркий свет,
что льет луна сквозь ветви сада
на старой церкви парапет.
Холодный воздух лезет в ноздри,
траву колышет ветерок,
а серый кот, сидящий возле,
прикрыв глаза, свой чешет бок.
Журчит ручей на дне оврага,
и по тропинке вниз скользя,
я соберу на склоне влагу,
свое паденье тормозя.
И вдоль ручья пройдя немного,
тумана разорвав армюр,
своим лицом найду дорогу,
ногою зацепив бордюр.
И вот Москвой-рекой любуясь,
и над ручьем взойдя на мост,
увижу — кот, довольно щурясь,
лежит вольготно, свесив хвост.
И в ожидании рассвета,
с ботинок счистив грязь веков,
вновь, как всегда, отдам котлету,
а хлеб оставлю — пять кусков.

Сидим одни, расправив плечи,
речной любуемся волной,
давно привычны стали встречи,
ничто не ново под луной,
И молча встав под кроной дуба,
где примостился серый кот,
я кину вверх последний рубль,
чтоб повторить всё через год.

(23 июня 2013)

http://umoritet.ru/skapleyironii/2013/06/23/progulki-v-pereulki---2.html

Тихий шорох листопада,
разведенные мосты,
поржавевшая ограда,
да могильные кресты.
Я иду чуть-чуть уставший,
позади облезлый кот,
словно символ жизни нашей,
обтрепавшийся за год.
Спотыкнулся о поребрик,
устремив на небо взгляд,
проиграл с асфальтом дерби
уж в который раз подряд.
В позу встав у парапета,
хоть и было не с руки,
среди ночи ждал рассвета
и смотрел на гладь реки.
Кот уселся под ногами,
очень гордо, в позе льва,
что-то все же есть меж нами,
уловимое едва.
Из авоськи вынул «бургер»,
то есть булку с отбивной...
есть Европа в Петербурге,
только с русскою душой.

Кот сожрал мою котлету,
а я булкой закусил,
очень трудно жить поэту,
особливо на Руси.
Широка страна родная,
но я знаю наперед,
что от края и до края
ждет меня такой же кот.

Продолжая свои неспешные прогулки по Москве, стал обнаруживать не только памятники и скульптуры, а еще и здания, которые выделяются на общем фоне. Например, здание бывшей Сущевской полицейской части Москвы. Построено в начале 1850 гг. (если конечно не врут справочники) каланча на доме имеет площадку, по которой когда-то ходил часовой и высматривал не случился ли где пожар. (так что объединение под одной крышей пожарных и полиции это не новое, а хорошо забытое старое)



Интересные факты: В сущевской полицейской части дважды побывал В.В. Маяковский, один раз недолго - «отпустили за недоказанностью», а второй раз пришлось посидеть в камере. А еще здесь бывал Гиляровский, присутствовал так сказать при сожжении своей новой книги «Трущобные люди» - "Через несколько минут я был уже в Сущевской части, - вспоминал Гиляровский: На большом дворе, около садика, стояло несколько человек пожарных и мальчишек. Снег был покрыт сажей и клочками сгоревшей бумаги. Я увидал высокую решетчатую печь, в которой догорал огонь" Кстати, акт сожжения книги Гиляровского был последним во время борьбы цензуры со свободной прессой в России, после него книги предпочитали резать и перерабатывать в бумажную массу. (Экономия даже тогда рулила). Сейчас в здании расположен музей МВД.
Недалеко от музея МВД, через Селезневскую улицу, немного в глубине расположена церковь Пимена Великого. В 1696—1702 гг., по благословению патриарха Адриана, был выстроен новый каменный храм, который в те времена стоял на берегу большого, красивого пруда. В 1825 г. была построена ограда храма, сохранившаяся до нашего времени.



Интересные факты: В Советский период храм не закрывался. В 1927—1932 г.г., регентом хора в Пименовском храме был инок Платон — будущий патриарх Пимен. С 1936 г. Пименовский храм стал цитаделью обновленцев во главе с митрополитом Александром Введенским — это был главный московский храм раскольников, в числе других городских церквей захваченный ими в 30-е годы.
Прогуливаясь по Селезневской улице можно обнаружить «Доходный дом» купца Крашенинникова, владельца Селезнёвских бань, ну собственно и сами Селезневские бани, а также оставшийся один пруд, носящий название «Антропова яма» (действительно яма, находится намного ниже уровня улиц, отчего с дороги просматривается плохо, чем и пользуются местные бомжующие личности, «тунеядцы, лоботрясы, алкоголики» и подвыпившие подростки) Сама улица выходит на Суворовскую площадь, где около Театра Советской Армии, ой, пардон Российской



Расположено обычное временное «здание» Мосметростроя участок №7, построенное как всегда временно на века



А, напротив, в сквере, находится памятник Александру Васильевичу Суворову. Говорят что пушки расположенные рядом, в первоначальном варианте должны были находиться у подножья памятника и смотреть в сторону куда и Александр Васильевич, но вовремя одумались. Генералиссимус смотрит точно на здание театра Российской Армии.



Рядом, с Суворовым, буквально через дорогу обрамляющую площадь, находится памятный бюст другому известному человеку Михаилу Васильевичу Фрунзе (какое совпадение и тот и этот Васильевичи) расположенному напротив центрального дома Российской армии.



Главное, это то, что все же есть люди, которые не разрушают символы государства, которого уже нет, а сохраняют их. На здании ЦДРА сохранилась символика СССР, что радует.

Праздники праздниками, а прогулки прогулками. Так как в праздничные дни я как законопослушный гражданин отдыхал, то и фотографии перелопачивал на этой неделе. На первомайские праздники прогулялся по старым местам, общеизвестным и общедоступным.
Итак. Первое место «Царицино», фотографировать можно многое, но смысл делать фотографии одного и того же? Поэтому несколько фотографий, просто чтоб знали.

На отшибе от основных трасс туристов расположен вот такой искусственный грот с решеткой.


Кто такая эта женщина с тюльпанами, посаженная за решетку я не знаю… хотя есть предположение, что это тонкий намек нарушителям цветочной гармонии, о том что рвать цветы на клумбах карается в административном порядке…


Наконец-то на пруду появились лебеди… только плавают всегда не с той стороны где хожу я :(


Ну, это просто музыкальный фонтан, который работает не в ритме со звучащей музыкой, а сам по себе, увеличивая и уменьшая струю в своем внутреннем музыкальном ритме и размере.


А это сток из одного пруда в другой (там где расположен «музыкальный фонтан») загородки поставили явно для того что бы народ в брод не переходил… зря… нашему народу и загородку не лень отодвинуть, и ноги намочить не жаль, лишь бы цель была ясна.

В последнее время взял привычку, после рабочего дня, чтоб освободить и так усохший мозг от мыслей касающихся работы, вместо того чтобы сразу нырять в метро совершать прогулки до станций московского метро расположенные не совсем рядом с работой. И вот во время одной из «прогулок» понял - как мало мы обращаем внимания на то, что нас окружает, пробегаем мимо не обращая внимание на окружающее нас, погруженные в свои мысли, отягощенные своими заботами и проблемами. А ведь еще немного и часть этого пропадет, видоизмениться, потерять свой «шик». Не скажу, что открывал «америку», при большом желании все это можно найти в «иннете», но в том то и дело, для этого надо знать, что искать, да и видеть самому в «живую» намного лучше, чем на экране монитора. Да и лишний раз доказывает - о нашей невнимательности и инертности, раз мы пропускаем такие вещи мимо.

Церковь св. Пимена на Долгоруковской улице, 23a, находится прямо за студией "Союзмультфильм", говорят что и принадлежит она именно этой студии.

К сожалению, более удачного ракурса пока не нашел, рядом идет стройка нового элитного дома в итальянском стиле "Террасные дома", вокруг завалы мусора из веток, камней и другой малопригодной дряни

Сначала я это сфотографировал, а затем стал искать кому же это поставлен памятник. Думал что какому-нибудь воспитателю или учителю типа Макаренко, а оказалось ,что это "Памятник дудуку". Для тех кто не знает "дудук" - это армянский духовой инструмент.

Вновь за окном стоит февраль
и снег идет шестые сутки,
а смотрю на календарь
и жду прихода проститутки.

Она войдет через окно,
слегка нажав на раму ломом
и намекнет, что время шло
пока тропинку рыла к дому.

Потом на кухне у плиты,
из фарша делая котлеты,
мне про превратности судьбы
расскажет, что случились летом

И со второго этажа
мы будем созерцать картину,
как проститутки не спеша
ведут ходы во все квартиры

Спасибо им, кто так пахал,
и в два часа убрать сумели,
что не убрали ЖеКэХа
за две прошедшие недели.

Мало кто знает, что цензура в царской России не щадила ни кого, от ее рук пострадали очень многие писатели в том числе и граф Лев Николаевич Толстой. Первые произведения Льва Николаевича цензура особо не трогала, но уже в его «Севастопольских рассказах» цензор А.В. Никитенко стал делать незначительные правки.
С каждым новым произведением Лев Николаевич Толстой все более и более ощущал железную хватку цензуры, так в его повести «Казаки» Никитенко «вымарал четверть текста, ссылаясь на циркуляр графа Уварова о недопустимости разглашения государственных секретов, в том числе и расположение, название, численность войск Российской армии»
Сначала Льва Николаевича это забавило, но со временем стало не просто надоедать, а раздражать, о чем он писал своим друзьям «Так бы и удавил этого цензора, который вымарывает мои труды, давшиеся мне нелегким трудом и непомерным напряжением мозга. Все то что я пишу в течении нескольких лет, холю, лелею и взращиваю доводя до совершенства, все это уничтожается взмахом пера в течении нескольких минут…»
Раздражение Толстого достигло высшей степени накала, когда въедливый цензор Никитенко вымарал в его романе «Семейное счастье» 30% текста, а рассказ «Три смерти» просто не пропустил в печать. Лев Николаевич поклялся отомстить Никитенко и избрал изощренный способ мести. Он специально стал писать огромные романы, что бы подорвать здоровье цензора, путем «излишнего напряжения ума».
Нельзя сказать, что А.В. Никитенко был глупым и необразованным человеком, наоборот он был грамотным и образованным человеком. Ведь по распоряжению царя Николая I цензорами могли быть назначены «только чиновники, получившие образование в высших учебных заведениях или иными способами приобретшие основные сведения в науках» и должны быть «при том достаточно ознакомлены с историческим развитием и современным движением отечественной или иностранной словесности, смотря по назначению каждого». При всем при этом скромный труженик цензуры А.В. Никитенко полностью отдавался работе, о чем свидетельствует его прошение об четырех месячном отпуске: «Усиленная деятельность и труды с некоторого времени начали оказывать печальное влияние на мое здоровье. Я беден и существую с семейством моим одними моими трудами. Если у меня будет вычтено за время моего отсутствия жалованье, то, конечно, я не в состоянии воспользоваться единственным средством к моему выздоровлению». Это прошение было подано графу Уварову после двух месячной работы Никитенко над восьми томным романом Л. Н. Толстого «Война и Мир». Въедливый цензор удалил 51% текста автора. Уваров очень ценил Никитенко как отличного специалиста и предоставил ему отпуск, да еще и жалование увеличил.
Но, Лев Николаевич не успокоился и уже следующим своим романом добил несчастного цензора. Роман «Анна Каренина» был написан в трех томах!
В 1877 году цензор Никитенко честно выполнил свой долг, вычеркнул из романа все непристойные сцены с доскональным описанием происходящего и непотребные выражения с дальнейшими философскими рассуждениями о жизни.
Лев Николаевич писал Н. Н. Страхову (издателю) «этот невменяемый цензор (Никитенко) полностью вычеркнул из концовки романа несколько глав. Две главы, в которых я досконально описал паровоз со всеми его царапинами и сколами, со всеми его сцепками и вагонами можно было бы и простить, но пять глав с описанием машиниста и его помощника, а так же пассажиров находящихся в вагонах это уже слишком…»
Такой титанический труд окончательно подорвал здоровье Никитенко и через пару месяцев он скончался от разжижения мозга в психиатрической больнице. Похоронили его за счет государства, как служащего сложившего голову на государственной службе. Так завершилась невидимая глазу простого обывателя борьба между цензурой и гением русской литературы Л.Н. Толстым.
К сожалению, памятник А.В. Никитенко, установленный по приказу графа Уварова, не сохранился, и возложить цветы к незаметному герою русской литературы, который своим самопожертвованием спас многие поколения школьников от изучения восьми томов «Войны и Мира» и трехтомного романа «Анна Каренина» нет возможности.

Серия сообщений "Веселая Академия Баек и Придуманных Истоий":

Юморитет - 100 мэтров юмора ( http://umoritet.ru/ )

Часть 1 - ВАБИПИ. Цензура и «Герой нашего времени»
Часть 2 - ВАБИПИ. Цензор и Лев Толстой

Мало кто знает, что Михаил Юрьевич Лермонтов создавая свой роман «Герой нашего времени» изначально дал другую фамилию главному герою, правда отличалась она лишь на одну букву.
Главного героя романа звали Григорий Александрович ПИЧОРИН, дело в том, что Лермонтов служа на Кавказе не раз бывал на озере Палеостома, а в него впадает река Пичора, мало того что места здесь красивые, так еще и на данной реке стоял полк армейской пехоты, с офицерами которой Лермонтов общался. Вот Михаил Юрьевич и решил увековечить название данной реки не напрямую, а при помощи фамилии литературного героя. Решился, то решился, да не тут то было. Дело в том, что в то время министром народного просвещения был граф С. С. Уваров, он же главный цензор России, человек довольно неглупый и образованный, но вместе с тем консервативный и мнительный. Именно он, в 1834 году, издал циркуляр «о недопущении иностранной литературы без строжайшего наблюдения во избежание полемики и высказываний тенденциозных взглядов разных направлений, а так же о запрете публикаций карикатур заведомо искажающих облик человека или животного разных сословий и мастей». В том же циркуляре он рекомендует всем цензорам, обнаружившим в литературном произведении хотя бы намек на войну, воинские подразделения и другие признаки, связанные с армией подключать к изучению данного произведения военных специалистов. И именно в 1836 году в Главном управлении цензуры работал барон Ф.И. Брунов, который следуя данному циркуляру, изучая первую главу «Героя…» пригласил к участию специалистов из военной цензуры. После тщательного ознакомления специалисты запретили использование название реки Пичора, в фамилии героя, ссылаясь на то, что на данной реке находятся несколько полков армейской пехоты и артиллерии, а умный человек всегда сможет сопоставить факты и сделать необходимый вывод. Над Михаилом Юрьевичем сгустились тучи, а не специально ли он это сделал, дав фамилию главному герою по месту дислокации полка? Ведь это уже попахивает разглашением военных секретов и государственной изменой!
Но, на помощь Михаилу Юрьевичу пришел счастливый случай, в лице В.Г. Белинского, который подрабатывал цензором печатных изданий в свободное от критики время. А на тот момент свободного времени у него было много, так как хороших произведений не было, а плохие другие критики раскритиковывали «рангом пониже и слогом пожиже» вот он и читал что ни попадя, в надежде наткнутся хоть на что-нибудь стоящее. И вот совершенно случайно Виссарион Григорьевич натолкнулся на служебную записку о «Герое нашего времени» и, сообразив, что вот оно, то самое произведение на которое он напишет свою статью, которую потом будут изучать в школах все дети и поминать его добрым словом, быстро сориентировался и, затребовав у Брунова произведение, прочел его и уже на следующий день написал Лермонтову письмо с просьбой заменить букву в фамилии главного героя, мотивируя это тем, что Григорий Александрович это продолжатель Евгения Онегина, фамилия которого пошла от реки Онега, а так характер Печорина более индивидуалистичен, то и река должна более дальней, то есть Печерой. Михаил Юрьевич польщенный таким сравнением своего героя с Онегиным согласился, о чем и отписал Белинскому. Письмо пришло, как раз когда были напечатаны первые главы романа. Белинский был настолько уверен, что он сумеет убедить Лермонтова в своей правоте, что самолично исправил все буквы в фамилии главного героя, а заодно и фамилию Максим Максимовича убрал из романа, о чем потом и сообщил автору, написав об этом «нечего врагам нашим знать фамилии наших героев – разведчиков, пускай даже будущих».
Так благодаря цензору Белинскому мы имеем возможность наслаждаться произведением Лермонтова «Герой нашего времени», а благодаря критику В. Г. Белинскому полностью понимать не только художественную ценность данного произведения, но и социально - моральную сущность произведения.

Серия сообщений "Веселая Академия Баек и Придуманных Истоий":

Юморитет - 100 мэтров юмора ( http://umoritet.ru/ )

Часть 1 - ВАБИПИ. Цензура и «Герой нашего времени»
Часть 2 - ВАБИПИ. Цензор и Лев Толстой

Для нашего народа и митинг - праздник!
Кстати, Владимир Ульянов тоже с пикников начинал, майских
Дальше наверное надо ждать, что-то типа такого:
"Пикеты! Стачки! Забастовки!"

Вот и всё! Конец приходит свету,
но последний солнечный удар,
в декабре накроет всю планету,
сотворив немыслимый кошмар.

Свет померкнет сразу и внезапно,
так как минус сменится на плюс,
электроны побегут обратно,
да и компас поменяет курс

От жары расплавятся дороги,
ледники растают без следа
и в Европе плохо будет многим,
и покинут люди города

Будут жить они как бандерлоги,
средь болот на средней полосе,
из одежды будут только тоги,
да и то короткие совсем...


Истину глаголю как и прежде,
что Земля ударится об ось!
Так что призываю спать в одежде
и совместно с кем-то, а не врозь.

И еще советую я людям,
запасайте спички и табак,
мы в России жить конечно будем,
только не известно еще как....

Собрав незнания и знанья,
нарушив девственный покой,
меня покинуло сознанье
привычно мне, махнув рукой.
Переплетя слова и звуки,
объединив всё в пустоте,
вдруг разлилась картиной скуки,
смешав все краски на холсте.
И растворившись в необъятном,
сигналы шлет теперь извне,
то ароматом ржаво-мятным,
то стихотворчеством во сне...
А я спокойно и уныло
тружусь на благо всей страны
фасую сделанное мыло
чтоб все могли стирать штаны…

Канал. Нева. И вновь аптека,
суровость жизненных невзгод
ведет по жизни человека
из года в год, из года в год.
Но на кровати полулежа,
смотря на белый потолок,
я осознал, что это может
давно придумал Саша Блок.
А на окне стоял огарок,
мерцая пламенем в ночи,
хоть внешний вид огарка жалок,
но в нем есть что-то от свечи,
а за окном совсем не лето,
февраль, метель, тоскливый мрак
и мне подумалось, что это
давно придумал Пастернак.
И смазав краску будней серых,
прочтя желанье новых губ,
я был одним из самых первых,
что выдувал сонет из труб,
и чайной ложечкой в стакане
я создавал девятый вал,
но мысль мелькнула то, что ране
всё Маяковский написал.

Как трудно быть сейчас поэтом,
найти сюжет не так легко,
ведь может статься, что об этом,
давно писала А. Барто…

Вот так и мучаются люди,
страдают ночи напролет…

возможно, стих, конечно, будет,
но вряд ли кто его прочтет.

Зеленой мазанули краской
деревья нежно и слегка
а в небе синем точно в сказке
белеют ватой облака.
Разрисовали краской синей
ручьи, озера, реки, пруд
и заискрился, словно иней
цемент на склонах серых груд.
Уходит грязь с весенних улиц,
меняет город свой наряд,
таджики трудятся, сутулясь,
бордюры, крася все подряд.
И я смотрю на них с опаской,
вполне возможно в эти дни
вот точно также разной краской
весь мир раскрасили они.

Просто и со вкусом... быстро, качественно и сытно...

Давно не заглядывал сюда, а тут заглянул и понял, что не закончил про "Осенний сбор"
И так, где же это было? Ну, да, на Валдае, точнее в километрах 140 от самого озера,


с его золотыми куполами,


монастыря.


Привлекающий своими видами


и тишиной.


Деревня Большое Заборовье (по прямой 100 км от Валдая, а по дорогам все 260).


Недалеко озеро


на картах помечено как Заборовское


но местные жители называют его


Черным


а вот почему, хрен его знает,


но опять же тишина и спокойствие,


да и красиво, однако.


Прямо посреди деревни протекает река Мда.


вид давно разрушенного моста, явно пытается вернуть к реальности,


но успокаивающий шум реки


и даже виды запустенья


заставляют вновь воспринимать Природу,


не только как разрушительную силу,


но и как силу возрождающую,


возвращающую и ставящую все на свои места


Как должна течь река,


так она там и будет течь.


А уезжая из Большого Заборовья, посмотрев на дорогу, понимаешь


мало что изменилось в глубинке,


но может быть это и хорошо, потому-что начинаешь замечать,


то, что в обычной жизни и не разглядел бы.


и уезжая домой, в нашу резиновую столицу, остановились


у озера Валдай, что бы еще раз посмотреть на него,


на золотые купола над водной гладью.


И не смотря на мелкий осенний дождь,


на неспокойный Валдай.


впитать в себя, как можно больше этого спокойствия и умиротворенности.


P.S. И на последок. Все же чувствуется "культура" некоторых "отдыхающих", которых даже такое место не заставляет задуматься о том, кто они в этой жизни, а продолжают "есть хариуса с ножа" и гадить вокруг и окружающим





H.P.S. Ну уж и совсем напоследок, как бы в ответ товарищу Кукану, с его японским танком, у нас есть и по круче



памятник первому отечественному трактору (где-то 20-х годов)

Как иногда бывает страшно,
когда к тебе из детских снов
идут маньяки Чебурашек
и Айболиты докторов.

Идет сметая огороды
Страшил несметная толпа,
в ней Самоделкины народа
и дровосеки топора.

И нет возможности спасенья,
под скрежет панцирей Тортил,
ты попадаешь в окруженье
копьеносатых Буратин.

Под Вини Пуховым надзором,
под град пощёчин и тычков,
ты удаляешься с позором
в толпе счастливых Пятачков.

А на костях от Карабаса,
порой пускаясь в дикий пляс,
уставший плотник строит кассу
для однородных серых масс