Вскоре Боб осмотрел его, Лисенок не видел, что Фриз тоже имел его, поэтому к нему он относился настороженно, но без страха. Бобби отошел от него довольный:

- Можешь через два дня отправлять его на занятия. Малыши быстро восстанавливаются, но пусть не прыгает как козлик, и не перенапрягается.
Ночью, разглядывая спящий клубочек, я заказал по Интернету вещи для него. Теперь он мой, не может моя игрушка так плохо одеваться. Одежда, обувь, рюкзачок, канцелярия, органайзер, часы, очки…я попросил Боба проверить его зрение - он привел знакомого парня, который учится на окулиста. Мы со Спайсом на глаз определили размеры одежды и обуви. Часы я увидел на картинке и они мне понравились: японские, смешные, с нарисованными черно-бурыми лисятами. Не удержался. К обеду вещи доставили в школу. Наш директор уже привык к тому, что богатенькие дети заказывают нужные вещи прямо в школу. Я заскочил с сумками - Лисик спал, вот и чудесно! Оставил пакеты на кровати, осторожно надел часы ему на руку - бля, какое тонкое запястье, положил органайзер рядом с головою. Очки оставил на полке. И побежал на плаванье.
С тренировки возвратился совсем убитый. Сука таки Питерсон - наш тренер! То, что я трахаю малявок - это нормально, но стоит мне поселить кого-то у себя… ханжество и лицемерие не позволяет преподавателям протестовать вслух, поэтому они чаще спрашивают меня на занятиях, пытаются подольше задержать после уроков и увеличивают задания. Придурки! С появлением Лисенка у меня стало больше свободного времени: я все время сижу в комнате, от скуки делая домашнее задание. Так вот, Питерсон сегодня значительно увеличил длину заплыва, причем за меньшее время. Думал замотать меня. Замотал, но я справился. Словом, в комнату я заполз едва живой. Лисенок судорожно укладывал старательно замотанные вещи обратно в пакеты. Вещи не вмещались, от чего он нервничал и старался впихнуть их еще быстрее дрожащими пальцами. Увидев меня, он замер, осторожно отодвинул вещи в сторону и прижался к стене. Сжался в клубочек, закрывая руками голову:
- Н-не бейте меня, пожалуйста. Я только посмотрел, не бейте…
Я одним махом перепрыгнул 6 метров комнаты, заключая клубочек в объятья. Я целовал его макушку, гладил его спину, пил его запах и бормотал ему какие-то ласковые глупости, он смотрел на меня большими синими глазами. Я представил себя со стороны: «Джек Стронгер утешает Джимми Вайолета, ранее избитого и изнасилованного им же». Картина маслом. Я оборвал нежности и разжал руки.
- Это все твое.
Он посмотрел на меня с недоверием:
- Я никогда не смогу отдать деньги за это.
- Мне это не нужно, - я потянулся к его макушке, привлекая его обратно в объятие.
Джимми вырвался, сверкая глазами:
- Вот что вам нужно! Собою тоже не буду платить!
Меня начало разбирать нетерпение:
- Пусть я не твой богатый добренький папочка, но одевать я тебя буду.
- Вы читали мой дневник! Какое вы имеете право…
Он осекся, глядя, как я спокойно наклоняюсь к нему:
- Поверь, я имею на тебя право. Если тебе это не нравится, можешь возвращаться в свою спальню, где тебя, конечно, все ждут с нетерпением, - он вздрогнул, а я продолжил, - может, ты предпочитаешь Джоша - Очкастого Гада? Он с нетерпением ждет, когда я отправлю тебя обратно, он, знаешь ли, соскучился.
Лисенок скатился с кровати, обнял мои ноги, уткнулся в них головою: «П-пожалуйста ннеее-ннее-ннеенадо», поднял залитое слезами лицо, выпрашивая пощады. Малыш силился выговорить извинения, но от страха у него, похоже, начался приступ, поэтому он блеял какие-то звуки, но огромные, почти черные, глаза сказали всё, чего он не мог произнести . Я подхватил его на руки, плюхнулся на кровать, посадив его себе на колени, моя Лиска ткнулась носом мне в ключицу. Я поглаживал его растрепанные волосы, вдыхая запах чистых волос и почти детского тела, соленый запах слез.
- Это твои вещи, хочешь - пользуйся ими, не хочешь - выкину их. Но все же будет лучше, если ты возьмешь - иначе мой имидж будет подпорчен. Получается, я не могу обеспечить приличное содержание….
Он согласно кивнул головою.
- Тогда примерь что-нибудь. Я сейчас приду.
Этой одежды так много. У меня никогда не было столько. Я шуршу пакетами, раскрываю подарки, но какая-то часть меня предлагает ничего не трогать, потому что Школьный Бог может влететь сюда, сказать, что пошутил и сделать Больно за то, что развернул. Но все-таки я стараюсь верить его словам. За последний месяц Стронгер действительно не сделал мне больно. Я не идиот и понимаю, что он воспитывает себе проститутку, но назад мне пути нет - если правда, что Очкастый гад меня ждет - я долго не выдержу. Когда Стронгер прочитал мой дневник? Тогда, в первое утро, когда я почти ничего не соображал от боли, но раскрытый дневник увидел сразу? Я ведь написал, что хочу убить его, почему же он не избил меня за это?
Бобби шел впереди меня, поэтому, когда он зашел в комнату, то так резко остановился, что я налетел на него, осторожно выглянул из-за плеча и остолбенел. Возле зеркала стоял Маленький Принц. Пусть не золотоволосый с васильковыми глазами Принц Экзюпери, но МОЙ Маленький принц. Он надел бледно-голубые джинсы, плотную темно-синюю рубашку-безрукавку с нагрудными карманами и белые кроссовки. Судя по сильному запаху моей туалетной воды - еще и надушился. Бобби прищелкнул языком: «Красота». Моя куколка смущенно улыбнулась и посмотрела на меня с ожиданием. И тут этот дурак Фриз брякнул:
- Джек, тут кто-то вылил на себя полный флакон твоих духов.
Смущенная улыбка превратилась в гримасу страха, Принц медленно попятился назад, закрывая руками голову. Глаза остекленели от страха, в тишине было отчетливо слышно как стучат его зубы. У Бобби отвалилась челюсть от удивления, его лицо сразу стало виноватым и он посмотрел на меня обвиняюще. Вот придурок!!! Я шагнул к Джимми:
- Тебе понравились мои духи?- он затравленно посмотрел на меня.
- Простите, ради Бога простите, я больше никогда не буду, - я шагнул ближе и он скорчился у стены, постанывая от страха, пытаясь закрыть руками худенькое тельце. Я подхватил его на руки и потерся щекою о его лицо:
- Эй, если тебе так нравятся мои духи - пользуйся на здоровье, захочешь другие - я куплю тебе еще.
Я сел на кровать, держа его на коленях, подзывая растерянного и смущенного Боба к себе. Он подошел к окну, распахивая его настежь, показал мне пустой флакон, я кивком велел выкинуть, он кивнул в ответ и, пряча стекляшку в рукаве, вышел из комнаты. Джимми успокаивался, расслабляясь в моих руках, прислонившись к моему плечу головою. Фриз вошел с тарелкой пирожных, всучив их лисенку в руки. Старина Спайс, ты бываешь гениален!!!
- Что это за хрень? - заметил он футляр на полке. Вот зато я иногда бываю идиотом! Я достал очки и надел их на нос моей куколке. Тот вскочил и удивленно помаргивая оглянулся, подошел к зеркалу, посмотрел пару секунд… и улыбнулся. От уха до уха. Боб засмеялся, потом захохотал, упал на мою кровать, не в силах остановиться - малыш так забавно выглядел в новых очках. Они ему шли, странно гармонируя с темными веснушками и чуть вздернутым носиком. Он был такой миленький, похож на маленького черноволосого эльфа из диснеевских мультиков.
Все так хорошо видно!!! Я постоял у зеркала, разглядывая себя, оглядел комнату, замечая ускользавшие ранее детали. Они сидели на кровати, соединив ноутбуки, уткнувшись в экраны и переговариваясь о чем-то непонятном. Я бочком подошел к окну, чтоб не отвлекать. Как тут чертовски красиво! Все так четко виделось: темный лес, река, горы…потом я осознал, что в комнате тишина: этот друг, Бобби Фриз смотрел на меня поверх компьютера, и его глаза улыбались. Стронгер разглядывал меня не скрываясь. В его глазах тоже была улыбка, но и дикий жадный голод. Я уже знаю этот взгляд: так они смотрели на меня в спальне моего класса, так он смотрел на меня на крыше, так смотрел на меня Очкастый гад, когда делал мне Больно. Тогда они не стеснялись Бобби, неужели он будет трахать меня прямо сейчас? Но Стронгер улыбнулся мне и отвернулся, а потом коротко взглянул еще раз, и теперь во взгляде была тоска и желание, чтоб я прикоснулся к нему. Я немного поколебался, но потом набрался смелости: подошел к нему и забрался на колени, хотя боялся, что помешаю. Он так властно обнял меня рукою и так довольно у него светились глаза, что было видно - он страшно рад, что я САМ подошел к нему. Я перетащил к себе английскую литературу, положил так, чтоб не закрывать Джеку монитор и начал читать домашнее задание - «Дороти из страны ОЗ». Через некоторое время отвлекся потому, что в комнате опять стояла тишина: никто не переговаривался и не стучал клавишами. Я часто ловил себя на том, что когда я увлекаюсь работой - высовываю кончик языка, временами облизываю губы или просто прикусываю его. Боб смотрел на меня с улыбкой и интересом. Я бросил взгляд на зеркало, напротив нас.
Стронгер наклонился к моим волосам, вдыхая их запах. В тишине было слышно как гулко он сглатывает. Одной рукой он поглаживал мой живот, а вторую опустил на бедро и крепко, но не больно сжал его. Я почувствовал ягодицами, как упирается в меня его натянувшаяся ширинка. Потом он поднял голову и наши взгляды пересеклись: глаза у него были красные и дикие. Я рванулся с его колен, но он удерживал меня без труда, наклонился и шепнул на ухо: «Не дергайся». Обеспокоенный Фриз толкнул его локтем под ребро и Стронгер так на него глянул, что тот подпрыгнул и отодвинулся. Школьный Бог закрыл глаза и постепенно начал успокаиваться: дыхание выровнялось, руки расслабились, а выпуклость уменьшилась, глаза снова стали зелеными и спокойными. Он хрипло вздохнул и спросил: «На чем мы остановились?». Они снова принялись за работу, а я погрузился в книгу, только он по-прежнему поглаживал меня по животу и массировал мое бедро.
Когда Спайс свалил, я чувствовал себя разбитым. Мне стоило больших трудов успокоиться после зверского возбуждения, когда я увидел розовый язычок Лисика. Потянувшись, я принялся расстилать постель, а он начал странно кружить по комнате, заглядывая в шифоньер, под подушку и смутившись, полез под кровать. Потом я догадался, что он ищет пижаму. Я выкинул эту серую от времени ткань, помня, что ему пришлось пережить в ней. Купил ему новую: темно-синие шорты и футболка из хлопка, со смешным анимешными рисунками. Она лежала неразвернутая посередине кровати, а он ее не замечал. В конце- концов он обратился ко мне. В первый раз! Сам!
- Вы не видели мою пижаму?
- Вижу, - Джимми завертел головою, пытаясь проследить мой взгляд, - на кровати.
Он открыл рот, но поняв, о чем я, принялся разворачивать сверток. Полюбовавшись вещами, развернулся ко мне и улыбнулся. Мне! В первый раз тоже!
- Спасибо….
Как мало надо малышу для счастья…он побежал в ванную, с пижамой под мышкой, а я продолжил разбирать постель. Потом услышал его крик. Чуть не снес дверь с петель.
Он бился посреди коридора в руках толстухи Шпеллинг. Терпеть не могу эту суку! Она из параллельного потока, моя оппозиция, но не соперница, конечно. Ее шавки мяли новую пижамку, издеваясь над моим мальчиком. Он дергался у них в руках, не в силах вырваться.
- Папочка Джек купил тебе новую пижамку! Кака-а-ая прелесть! А если мы заберем ее, и порежем на кусочки, как ты на это посмотришь?
- Отрицательно, - рявкнул я, и они повернулись ко мне лицом. Вот идиотки, кто ж стоит спиною к противнику?!! Вокруг нас быстро образовывалась толпа. Бобби выскочил из своей комнаты, Дизель пробивался по коридору, расталкивая всех налево и направо, даже Джош вынырнул откуда-то, поигрывая ножом. Джимми рванулся снова и они, растерянные моим вмешательством, не удержали его. Он торпедой пронесся по коридору, налетел на меня, обхватил руками и уткнулся носом мне в грудь. Поднял глаза, спрашивая с надеждой: «Ты же защитишь меня, правда?». Я развернул его спиною к себе, держа одною рукою за шею, прижимая его голову к своей груди, другою перехватил его за талию, только потом посмотрел на толстуху Хизер. Шпеллинг все поняла и поморщилась злобно: «Неужели он так хорош?».
Я провел пальцами по его губам, надеясь, что он все поймет и не будет вырываться. Но он удивил даже меня: когда я погладил его губы, засосал один палец в ротик. Отпустил, поцеловал ладонь и опять всосал. Осторожно взял меня руками за запястье, засасывая еще один, проводя по ним язычком, облизывая.
- Пойдем отсюда, - скомандовала Толстуха своим шестеркам.
- Пусть пижаму отдадут, - встревожено поднял ко мне лицо Джимми.
- Вещи, - скомандовал я.
Какая-то девица швырнула его одежду нам под ноги.
- А теперь подняла, отряхнула и дала мальчику в руки, - холодно, спокойно, но устрашающе.
Девица глянула на Хизер, та кивнула головою, сконфужено краснея, мерзавка выполнила приказ.
- Иди в ванну, - сказал я Лисику, и громко, - если тебя кто-то тронет, я на части порву.
Он потопал по назначению, а я забежал в комнату, схватил мочалку, боксеры и пошел за ним.
Малыш ждал меня, насторожено топчась на одном месте. Когда я увидел рядом с ним Дизеля, у меня в голове взорвалась бомба! Марк только с виду идиот, но в экстренных ситуациях он очень быстро думает. Винсент отпрыгнул от Джимми, выставляя открытые ладони перед собою - мир.
- Я признаю этого мальчика твоим и буду защищать его так же, как твою задницу вот уже 6 лет, клянусь, - на одном дыхании.
Я расслабился, но рявкнул:
- Что надо?
- Не оставляй свою шлюшку одного, - серьезно сказал Дизель, Джимми дернулся, но смолчал, - теперь его не тронут, но гадостей могут наговорить - нефиг делать. Пусть лучше кто-то из нас рядом будет.
Что тут скажешь?
- Спасибо, Марк.
- И держи его подальше от Джоша, он этим мальчиком просто бредит…
Я кивнул головою, хлопнул Дизеля по плечу и затащил «мою шлюшку» в ванную.
Ванная - это много закрытых кафельных кабинок. Там душ, с ковриками, чтоб не поскользнуться и узкий простенок для одежды. Он купал меня бессознательного, видел как я купаюсь - и ничего. Но сегодня он был возбужден. После того, как я облизывал его пальцы, его глаза опять горели желанием. Я боялся. Он купался, не обращая внимания, на мои жалкие попытки прикрываться. Я быстренько помылся и поспешил одеваться.
- Иди сюда, - скомандовал он мне, не глядя в мою сторону.
Я застыл, ожидая самого ужасного…
- Мочалку мою захвати, потрешь мне спину, - уже мягче сказал он…
Обычно я купаюсь с Бобом. Мы трем друг другу спины, трахаем по очереди. Да-да, мы с ним одно время чуть не начали серьезно спать вместе, но потом все-таки остались лучшими друзьями. Теперь мы вместе трахаем других, но иногда можем побаловаться. Боб мог пощекотать, мог ущипнуть за ягодицу - Лисенок наоборот, боялся причинить боль. Его нежность и осторожность сводили меня с ума. Мозг кричал: «Нет, еще рано». А тело уже развернулось, схватило Лисенка, прислонило к стене, раздвинуло ноги и поместилось между ними. Я смотрел в его глаза и тонул в них, а потом накрыл его губы своими. Первый раз я целовал его, и первый раз он вообще целовался. Вода стекала у меня по спине, он бил меня руками по плечам, пытался лягнуть ногою и отворачивал голову. Я пробовал его губы, пока хватало воздуха, потом переводил дыхание и снова целовал его. У него был терпкий вкус недоспелой груши: я пил его слюну, я обсасывал его губы, лизал его зубы и щекотал небо. Когда его рот ускользал, кусал губы, не давая освободится и он прекращал дергаться. А потом он начал отвечать: неумело, но очень нежно, принимая мои поцелуи и даря свои - первые и чистые. Джимми обвил мою талию ногами, обнял руками за плечи. Я поддерживал его на весу, разминая в руках упругие ягодицы. Сколько мы простояли так? В двери начали ломиться, пришлось по быстрому одеваться. Нас встречала толпа старшекурсников. Бобби с Дизелем сидели на подоконнике, кривовато улыбаясь. Мой малыш с мечтательной улыбкой на припухших искусанных губах, с румянцем, с томными мутноватыми глазами вызвал смех и непристойные шутки. Я подхватил его, смущенного, но довольного на руки и понес в комнату.
Положил на кровать, укрыл одеялом, выключил свет. Постоял в раздумьях: снимать ли боксеры. Когда я сплю один - я сплю в них, когда с кем-то - голый. Решив не торопить события нырнул под одеяло в трусах. Обычно Джимми сворачивался клубочком под самой стенкой, стараясь не прикоснуться ко мне, но сегодня он обвился вокруг меня, стоило мне лечь. Лиска нашла в темноте мои губы и мы долго, минут 15, целовались. Потом он устал и отстранился. Я повернул его спиною к себе, укладывая его голову себе на грудь и обнимая за талию. Долго лежал в темноте, ожидая когда он уснет, чтоб поонанировать в свое удовольствие. Можно было пойти к какой-нибудь девке, можно было с парнями потрахать какую-нибудь целку, но я хотел только его. А насчет целок…пора завязывать с этим.
Его дыхание стало ровным и я только положил свободную руку на член, как он пошевелился, посмотрел мне в лицо. Я наблюдал за ним через опущенные ресницы. Он потянулся к своим шортам и начал неумело дрочить. Я чуть с ума не сошел. Он двигал рукою очень быстро, почти не смакуя ощущения, постанывая, поглядывая на меня. Я положил руку на его пальцы - он подпрыгнул, глядя на меня пристыжено, испуганно и ошарашено, но не в силах остановиться. Я убрал его пальцы и принялся за дело сам: медленно, не спеша. Вверх-вниз, и снова, погладил большим пальцем головку, пробежался по уздечке, потеребил крайнюю плоть. Он стонал уже не скрываясь, всхлипывал и умолял побыстрее. Куда спешить? Я продолжал медленно и сладко пытать его, пока он не выгнулся дугою, кончая и шепча что-то невразумительное. Его сперма выплескивалась на мои пальцы, потом я этой же рукою взял себя. Вот так: вверх - вниз, взгляд на вспотевшего Лисика…вверх-вниз…розовые губки облизываются…вверх-вниз быстрее…ноздри трепещут, втягивая мускус желания…еще быстрее…встрепанная голова поднимается, разглядывая меня…еще, еще быстрее…он щурится и сползает к моему паху, желая рассмотреть получше…Господи, я же сейчас взорвусь!
- Убери голову, я же тебе сейчас в рот суну, - рычу из последних сил.
Он отскакивает на край кровати. Останавливаю движения, двигаю рукою совсем медленно. Маленькая прохладная ладошка ложится на мои пальцы. Я накрываю его ладонь своею, и начинаю убыстрять движения. Он вырывается и отодвигает мою руку - он сам хочет дрочить мне! Неумело сжимает, щупает, поглаживает…я кончаю, прижимаю его к себе: грудь к груди, живот к животу. Его рука в моей сперме, я думал, он вытрет ее об одеяло, но он нерешительно пробует ее языком, потом принимается облизывать пальцы. Кладет голову мне на плечо, по-прежнему обсасывая ладонь. Напоследок я целую его в губы, крепко и властно, а Джимми отвечает. Мы засыпаем.
Утром на его мобильнике играет мелодия, я медленно сползаю с него, отмечая какой он теплый и удобный. Джек садится на кровати, протирая сонные глаза, рассматривает меня и улыбается - я улыбаюсь в ответ, соскакиваю с кровати и …ай-яй-яй! Я же без штанов! Тянусь под одеяло, шаря в поисках одежды и натыкаюсь на горячее бедро, как-то машинально рука тянется к его члену: он уже твердый и горящий. Джек охает и отбрасывает одеяло - я держусь за член, он накрывает мои пальцы своими. Мы вместе начинаем движения, я любуюсь им: приоткрытый рот, распахнутые глаза, потные виски. Он кладет свободную руку на мои ягодицы, сминает их, поглаживает…Когда Стронгер кончает, его сперма заливает мне руку. Я надеваю измятые шорты и ползу в ванную, через минуту приходит Джек.
День начался просто замечательно. Даже противные уроки не нарушают его. Я вижу малыша в обед - он в окружении одноклассников, все жадно ловят его слова и стараются предугадать каждое его желание. В этой школе даже дети двуличны! Я же помню как его обходили месяц назад. Улучаю минутку, подхожу к его столу, ему шепчут и он оборачивается, а глаза у него раздраженные. Он не дурак, мой Лисенок. Джимми краснеет, поднимается мне навстречу. Я быстро целую его и иду дальше.
Вечером его нет. 6 часов, 7, 8. Я паникую и выхожу его искать. Он сидит в своей спальне на своей старой кровати, вцепившись в подушку. Те, кто так льстил ему сегодня утром, кричат, чтоб он убирался. Я слышу как неуверенно он отвечает, что его место здесь.
- Твое место - под Стронгером. Уходи, ты же на всех неприятности навлечешь. Тебя оттрахают - так ты уже привык, а я не хочу задницу поставлять! - Уговаривал его холеный блондинчик.
Я распахнул дверь и зашел: они сразу же замолчали, Джимми оглянулся на меня, в глазах у него стояли непролитые слезы. Хотя мне страшно хотелось оторвать его непутевую голову, я только поманил его рукою и пошел в спальню. Он догнал меня и пошел на три шага сзади, низко опустив голову. Я зашел в спальню, захлопнув перед ним двери, бухнулся в кресло, расставив ноги и вытягиваясь поудобнее. Он поскребся в дверь, робко заглянул, просочился внутрь, бросил рюкзак на пол и замер, ожидая моего приговора.
- Они правы. Теперь твое место подо мною. Я жалею тебя и не трахаю пока что, но ты, кажется, не оценил моей доброты.
Он опустил голову.
- Вы хотите взять меня сейчас?
Я продолжил, не обращая внимания на его слова:
- Ты подрываешь мой имидж, поэтому будешь наказан.
Он кивнул, стянул с себя джинсы, вытаскивая ремень и протягивая его мне. Пока я ошарашено вертел его в руках, Лисенок стащил трусики и подошел ближе, повернулся спиною, подставляя узкие плечики, худенькую спинку и маленькие упругие ягодицы. Прикусил кулак, зажмурив глаза.
- Твоя мать тебя так наказывала? - он кивнул. - И ногами пинала? - синие глаза расширились, он неловко закрыл локтями лицо.
Я притянул его к себе, оборвав игру в «преступление-наказание». Малыш издал удивленный звук, повернул остренькое личико:
- Не будете бить?
- Не буду. Никогда не буду.
Он смутился:
- Вы добры ко мне…
Я вспомнил его ненавидящие глаза, когда насиловал его, когда разбивал ему лицо и трощил ребра, когда палил его пальцы. Добр, да?
- Ты мой. Я отвечаю за то, чтоб тебе было хорошо.
Он посидел, чуть хмуря брови, потом решился и поцеловал меня. Обвил шею руками, прижался голыми ногами к моим штанам. Я прижал его к себе, покорного и спокойного. Он целовался самозабвенно, а потом начал неосознанно потираться членом о мой пах. Я отнес его на кровать, положил и посмотрел сверху. Он чуть согнул ноги, его красный член уже стоял и маленькие сосочки были твердыми как горошины. Дышал Лисенок тяжело, чуть посапывая от обиды. Пришлось снова поцеловать его, чтоб в потемневших от желания глазках не осталось растерянности и недовольства. Малыш обхватил меня руками, укладывая на себя, вскинул бедра тычась членом в мой живот. Я сполз вниз, подул на его завиточки и сомкнул губы на маленьком мальчишеском органе. Он взвыл, вцепившись пальцами в мои короткие волосы, стонал, хрипел, задыхался и лепетал что-то нежное-нежное. Можешь гордиться собою, Лиска, ты - второй на этой планете человек, которому сам Школьный Бог делает минет. Первый - Боб, естественно, мы с ним тренировались друг на друге. Я посасываю крайнюю плоть, лижу ствол, массируя рукою яички. Отпускаю его, но он протестует и притягивает мой затылок к своему паху. Я снова вбираю в себя его головку, облизывая и легонечко покусывая ее. Моя куколка содрогается и кончает, выплескивая мне в рот пряные струи. Его сперма пахнет спелой грушей, сладковатая. Когда я поднимаюсь вверх, он внезапно целует меня и моя слюна, его сперма, его слюна смешиваются в пьянящий коктейль. Он отстраняется и облизывается розовеньким язычком. Ложусь рядом с ним, освобождаю член из штанов и не раздеваясь дрочу. Джимми смотрит на меня, опершись локтем на кровать, потом ныряет к моему члену, отодвигает руку и приникает губами. Очень нежно, но неумело целует головку, всасывает в ротик всю длину, чуть не давится, но старается изо всех сил. Лижет член, втягивает кожу, играется язычком с уздечкой. Я помню как трахал его рот тогда, но сейчас - неумело, зато добровольно, - намного лучше. Он старается доставить мне удовольствие, а я чувствую предоргазменные судороги лишь от одной мысли, что мой Лисенок добровольно сосет у меня. Я как сумасшедший вдавливаю его голову, засаживая член все дальше в его горло. Это самый отвратительный минет в моей жизни…это самый долгожданный…это самый замечательный…самый сладкий…самый…оооо… Моя сперма брызнула, заливая ему рот. Джимми закашлялся, пытаясь проглотить ее, захлебываясь и вырываясь. Нет, малыш, не сейчас!!! Я сжал его подбородок, не пуская. Мое семя потекло по его губам, закапало на мои ноги. Он уперся руками в мои бедра, пытаясь оттолкнуть, член все пульсировал и пульсировал, извергая сперму…потом я отпустил его и обессилено растянулся на кровати. Он кашлял и сопел рядом, прижавшись боком к моему бедру.
- Прости, кроха, - еще прерывисто, - я не удержался.
- Ничего, - тихий ответ, и шаловливый взгляд из-за челки, - Вы вкусный…но Вас слишком много…
Я привлек его к себе, поглаживая позвоночки, тонкую шейку, упругую попку.
- Пойдем купаться и айда спать.
Уснул он опять на мне, обняв за шею и уткнувшись в подбородок припухшими от поцелуев губами.