I
Губы срослись
стравились, свалились
в ночь...
некому им помочь
День-ночь
стук рук
а в руки голубь.
В пол пляс… плач…
вы видимо желали…
Стук губ в дверь
идем обратно
Наугад. Вспять.
В кровь
целоваться не будем.
На людях ветром дышать,
людям на ветру писать стихи
вы были только что грустны -
в земле?…
Последние часы!
Ноги ломаются
и падают на твердь
- Вы где-то жили на Звезде?
-Не будем же об этом?
- Нет!
Стон, скрип,на дно
упал в глаза.
Вскрик,навзничь,вниз
за образа…
Под сердце – в щель
поглубже,вкривь,
срастись бы с ней!
Деревья. Ствол – без глаз,но ввысь !
Ты!… Бог!…Во Мне!…
Ты Бог Вдвойне!
II
На сердце спьяну просится
Повеситься!
Да кончилась!
Твоя, что прошлогодняя!
Любовница! Животное!
Да кончилась,
и старое, но верное крыло,
ломаясь, не сгибается
и потчует бессоницу…
Да кончились и кончики
и листьев и колосиков
поспевших, прошлой осенью
просивших, прошлой осенью
Люби! Люби!Люби!
Все отдаю вам все!
Да, верно не останетесь!
И верно не оставите!
В глазах больших за окнами
решетчатыми окнами
осталась я!
Вы рубите, вы строите свой дом!
Когда–нибудь, пожалуйста
вы возродитесь снова
бессильным, новым звоном
и заново и заново
в колокола прощальные
ударите, за лютую, последнюю любовь!
Стук – губ
а в руки Голубь
Ему б лететь…
III
Пожалуйста. Последнее.
Слова одни. И кровь одна…
Глаза одни. Глазами свято…
Руками, лбом, и к солнцу…
падать...
Слюбили тело…
последний скрежет,
что двуязычен, неизбежен,
в грудь стоптанную…
в полный рост,
в черты дождя,
и в песни крыш
и в губы!
Все… Простила… Слышишь?
Иди…
Все было пыль – не дом.
Мне не построить стен и не разрушить их.
Коленями, впитав всю землю до костей
Я остаюсь живой губами и крылом!
У рта стеной сложились листья
и отдавая всей толпе себя
глазами выколачивала точки
и многоточия настенные в раю!
Все верилось, что полюблю…
Сожму в ладонях рожь
И шаг: «Ну режь, ну режь!
Чего ревешь, чего заплакала…
ну режь,
которую с тех пор
ничто не свято и не связывало!»
В узлы вязала эта ночь
сплетала розгами: «Да я хотел тебе помочь!»
в тот ранний-поздний час
не просто учатся летать
до самого конца…
до молодости!
IIII
Грусть – грудь в молоке,
молоком взбешусь, седым облаком
понесусь
в стаи рук твоих.
В сердце слово–крик!
В звездах–мой расстрел,
в небе старом – постриг
груди между стрел!
В локоть размах,
страх в плечи,
был любимый в губах
в земле встретил.
Сердце злостно навстречу–Ответишь!
Встречу в солнце–не отпущу из губ.
IIIII
В спину -
навсегда первый выстрел!
В сердце –
навсегда деревянный крест!
Навсегда – птица!
Навсегда – лететь!
Навсегда – в стекло
твое…
IIIIII
Губы – срубили!
Били, били в губы - вбили поцелуи!
Срубленная волчица!
Ты подхватишь меня-
мое платье белое до коленей!
Превратишь меня в губы!
впитай их в свои
До боли, до синяков
расширить это пространство-
непостоянства,
до уровня тишины…
Звуки,звуки–они уже не нужны
у нас есть руки и губы,
которые очень слабы–до странности
и до страсти,
до рубленности любви!
IIIIIII
Под белым снегом крест расцвел.
Под нежным небом слишком юный.
Не продан и не куплен.
Тебе все звуки сберегла
в кольце старинном.
Нет! Не могу!
Верней - вперед!
И ряд за рядом
каналов, улиц, лиц, мостов
за колоннадой.
До рук, до век, до губ, до зарева
До лестницы, да не упасть
До полного сгорания!
Ввалиться в дверь всей грудью ласканой…
вплоть до колен…
Устать. Уставится.
В окно ОдноЕдиное…
Под белым снегом крест расцвел.
Под нежным небом слишком юный.
Не продан и не куплен.
IIIIIIII
Отпродано. Отласкано.
От неба и от гор.
Затаскано. Залапано.
Смертельный приговор.
Удушено. Удавлено.
Так прямо на глазах!
Подвешено. Подравнено.
Все точки, каждый знак…
Сквозь губы зарешечено
Не выдернуть, ни взять!
На сердце приколочено
Отдать, Отдать, Отдать!
И в довершенье слюблено
И из глазниц навек
Отрублено.
Отрублена–в любимого, в последнего…
Поломолана, проломлена – вечерней свечой темною.
Вечерей прошлогоднею…
Богданова Яна, 2003-2008 год
