Последние робкие надежды, что от «увеселительной» поездки с целью отстаивать интересы школы сразу на нескольких фронтах каким-то образом удастся увильнуть, рассыпались пылью во время сегодняшнего недолгого заседания Совета Деканов Хогвартса. Новости пришлось обсуждать весьма неутешительные: если по отдельности все произошедшее было отдельными неприятностями в порядке вещей, то в совокупности грозило вылиться в глобальные проблемы.
Во всем виноват был лорд Годрик. Хотя никто в этом убеждении Грегори не поддержал, нехитрый вывод напрашивался сам собой. Гриффиндор частенько воображал, будто студентам «слишком скучно» заниматься по нормальной программе, вот и выдумывал «специальные практические занятия», втравливая учеников в разнообразные авантюры. Будто бы они сами себе недостаточно приключений находят! Впрочем, это вошло в традицию еще задолго до того, как младший барон Гонт сменил мастера Салазара на посту в Совете Деканов и требовать перерассмотрения установившихся порядков было уже поздновато. Ладно бы еще, Гриффиндор присматривал за учениками на этой так называемой «практике» должным образом! Или, по крайней мере, ограничивался своими собственными студентами, действительно время от времени нуждающимися в каналах «выпускания пара», чтобы чуть меньше буянить на остальных занятиях – но ведь и это почему-то оказалось неосуществимым. Вот и на этот раз, затеяв со студентами выпускного курса поиск артефактов, согласно непроверенным фактам, украденных и где-то припрятанных гоблинами, лорд Годрик решил, что «дружеское соперничество» между факультетами в этих поисках дополнительно подстегнет азарт. Дружеское, ага, ну конечно! Вопреки обыкновению, на сей раз авантюра заинтересовала и многих с факультета Слизерина – не смотря на довольно смутные сведения артефакт Сапфировое Око Виверны представлял большую ценность и как предмет для изучения и просто, так сказать, по рыночной себестоимости, так что даже серьезные и не склонные к бездумному риску студенты предпочли сделать ради даже призрачного шанса его заполучить исключение. А, насколько помнил Грегори еще со времен своего собственного студенчества, подавляющее большинство любых совместных действий подопечных Слизерина и Гриффиндора заканчивалось безобразными сварами.
Короче говоря, стоило лорду Годрику, заварившему всю эту кашу, отвлечься, в срочном порядке защищая одну из студенческих групп от гоблинов, как остальные, оставленные без присмотра, немедленно расплевались между собой. Как ни странно, искомый артефакт действительно существовал в реальности – ради разнообразия непроверенные слухи оказались правдивыми – и был обнаружен (пока гоблины, в свою очередь, отвлеклись на Годрика и его бандитов) одним перспективным студентом с их потока. Но и эта, казалась бы, удача, обернулась в итоге грандиознейшей неприятностью. Гриффиндорцы, которым, вообще-то, артефакт как таковой и не был нужен – больше как повод размять силушку богатырскую – тут же сочли, что это, видите ли, несправедливо, что «свои» вынуждены там с гоблинами травмами разной степени тяжести обмениваться, а ушлые «товарищи» с параллельного потока норовят втихаря прикарманить главный приз вылазки. И устроили междоусобицу… в общем, к тому времени, как Гриффиндор закончил защищать одну группу студентов от гоблинов и сообразил, что пора вторую защищать уже друг от друга, юноши успели покалечиться столь основательно, что – не смотря на все старания леди Хельги, пожалуй, одной из лучших целителей нынешнего времени – вынуждены были приостановить обучение и на неопределенный срок (а вероятно, что и окончательно) разъехаться по родительским домам. Артефакт пока что считался собственностью школы, но родители покалеченного студента быстренько сориентировались в ситуации, потребовав не только «законную добычу», но и немаленькую компенсацию. Не с обидчиков, разумеется (с тех и взять могло оказаться нечего), а с «недоглядевшей» школы, как будто взрослым уже юношам нянька нужна! Когда Грегори вежливо ответил на послание, объяснив, как ему казалось, в действительности произошедшую ситуацию (по всей видимости, недостаточно убедительно) – пострадавшее семейство отступать от своего не пожелало и отправилось жаловаться на школу в Визенгамот. Тех студенческие разборки не особенно волновали, зато Око Виверны тут же затребовали вернуть как «государственное достояние» - и теперь придется отражать еще и их нападки. Неприятности, которые могли устроить Верховные якобы в интересах пострадавшего студента и его семьи, были Хогвартсу совершенно ни к чему – и, как сегодня стало окончательно ясно, по переписке эту ситуацию никак не разрешить, придется представителю школы тащиться и представлять интересы на тяжбах. В том, что это должен делать именно Грегори, никто почему-то даже не усомнился. То ли в коллективном сознании опять «слизеринцы» во всем оказались виноваты – наверное, сами как-то «заставили» подопечных лорда Годрика себя же искалечить – то ли прост Гонт из деканов единственный молодой еще, так пускай побегает!
Грегори нервно мерил шагами кабинет. Нет, это просто поразительно! Пока все в порядке, то слизеринцы – сволочи. А как только возникают трудности, извольте догадаться, можно с трех попыток, кому придется в очередной раз их разгребать! Поразительно удобная такая жизненная позиция.
Конечно, умом невозможно не понимать, что такой подход сейчас и единственно разумен. Не самого же лорда Годрика же посылать улаживать возникшие конфликты – тот рано или поздно (и скорее, конечно, рано) просто засветит оппоненту в лоб, искренне считая это самым весомым аргументом, а после такого уже не просто безобразный скандал разразится, который, наверное, только лорд Салазар уже и сумел бы притушить, а вообще о закрытии школы вопрос встанет. Не напрямую, конечно, но Грегори-то отлично знал о существовании множества рычагов для косвенного воздействия. Среди многочисленных талантов леди Равены тоже, увы, отсутствовал дипломатический, а леди Хельга, конечно, умеет убеждать, но только очень хорошо знающие ее люди могут воспринимать ее действительно всерьез – отчего-то именно леди Хельгу многие незаслуженно считали простушкой, хотя и во многом благодаря ее же собственной манере поведения. Так что теперь, когда лорд Салазар покинул Хогвартс, заниматься улаживанием многочисленных конфликтов просто некому, кроме его ученика и преемника. А не создавать конфликтных ситуаций – это, видимо, противоречит природе студентов как таковых. Умом молодой барон прекрасно понимал все это – и совершенно не собирался спорить, но от этого ситуация не в меньшей степени рано или поздно начала бы раздражать даже человека с железным терпением. Грегори же был весьма эмоционален. Прекрасно осознавая, что никуда от «почетной миссии» все равно не денется, наедине с собой он вполне мог себе позволить недолго попсиховать по этому поводу. Неизвестно на какое время оставлять учеников в самый разгар семестра – ну и куда это годиться? У Салазара для подмены в таких случаях был сам Грегори, но у Грегори-то себя не было! Вернее…
Барон даже остановился, пытаясь прокрутить в голове последнюю мысль помедленнее и как-нибудь перефразировать таким образом, чтобы не звучала полной ахинеей, но отвлекся на негромкий стук в дверь.
- Прошу Вас, леди, - распахнув дверь, слегка задохнувшимся голосом поприветствовал он девушку.
- Вы не слишком заняты, господин барон?
- Боюсь, я как раз собирался Вам сообщить, я уезжаю, возможно, на пару недель и…
- Это я знаю. Поэтому и побеспокоила Вас в неурочное время. Лорд Грегори, я думаю, что я могла бы на это время вместо вас читать лекции, чтобы студенты могли не прерывать обучение. Не нужно ТАК на меня смотреть, господин барон, я имею в виду только теоретический курс, и не буду, если Вы так опасаетесь, ничего трогать в лаборатории. Тем более, в том беспорядке, который Вы там вечно устраиваете, и найти ничего невозможно.
- В лаборатории порядок. Все расположено именно так, чтобы быть под рукой в нужный момент, а не выискивать среди расставленных по алфавиту склянок с этикетками! И… леди Хелена, поймите меня правильно, дело ведь совсем не в этом!
- А в чем же?
- Студенты… Ох, я даже не представляю, как это можно объяснять! Вашей многоуважаемой матушке было уже за сорок, когда она начала преподавать в Хогвартсе – и тем не менее в первые годы постоянно сталкивалась с несколько… в некоторой степени… – тяжело вздохнув, Грегори потер лоб основанием ладони. Хелена с легким оттенком терпеливого непонимания, смотрела на него, ожидая продолжения. – Сталкивалась с не вполне корректным проявлением внимания со стороны студентов, в особенности старших курсов.
- Вы это серьезно, лорд Грегори? Мама?
- Да, собственно говоря, я и сам во времена своего ученичества несколько раз посылал ей письма со стихотворениями. Анонимно, конечно… и крайне надеюсь, что в мусор они отправлялись нераспечатанными!
Хелена пристально вгляделась в его лицо своими зеленоватыми глазами и, несколько мгновений поизучав его, залилась звонким, чуточку слишком резким для того, чтобы называться бы «мелодичным» негромким смехом. В январе в стрельчатых окнах замка иногда после короткой оттепели намерзали бриллиантово поблескивающие ряды сосулек – когда дул ветер, они отзывались на это тихим-тихим серебристым перезвоном, сразу вспоминающимся при звуке голоса леди Хелены. Смеха особенно. Хотя Грегори ни разу не слышал, чтобы она смеялась с тех пор, как Хогвартс покинула леди Саласия.
- Мне было пятнадцать лет! – чуточку оскорблено напомнил он. – Все в этом возрасте… ну, по крайней мере, все юноши…
- Пожалуйста, не сердитесь, господин барон, я вовсе не хотела Вас обидеть, честное слово. Просто трудно себе это представить, когда речь о маме, только и всего. К тому же дядя Салазар тоже считал крайне важным в занятиях магией творческое начало.
- Именно поэтому и учил, что не стоит его растрачивать на подобные вещи. В магическом искусстве и без того остается все меньше и меньше души…
- Ох, опять это ретроградство приверженцев Древней магии! – девушка картинно всплеснула руками, заставив концы длинной вуали взметнуться, словно крылья какой-то фантастической птицы. – Вы достойный продолжатель идей дядюшки Салазара, господин барон! Однако магия – это наука, которая неуклонно двигается вперед, двигается к простоте и эффективности, а все эти ритуальные песнопения и пляски у котла неизбежно обречены были уйти в прошлое.
- К примитивности, Вы, должно быть, хотели сказать? – не удержался от ехидства Грегори. – Магия – один из видов искусства. Нигде, помимо души, не может лежать различие между нами и магглами, и, как вам прекрасно известно, даже теперь, когда магию норовят свести просто к набору заученных формул, которые каждый, кто не совсем уж хронически глуп, способен вызубрить, все равно необходимо быть волшебником, чтобы использовать ее. Либо кто-то обладает Даром, либо нет.
- К науке не в меньшей степени, чем в искусстве необходимо обладать особым даром, лорд…
- … И именно поэтому искусство зельеварения никогда не сведется к вызубриванию формул! Вы и сама в этом убедились, не так ли? Если не вкладывать в каждое произведение частичку себя, своей веры, своего устремления, то любое зелье так и остается травяным отваром. Иначе бы, наверное, можно было просто торговать мешочками с уже составленным в нужных пропорциях сбором компонентов, который от какого-нибудь лопуха требовалось бы просто высыпать в кипящую воду! И именно поэтому, - с ноткой мстительности закончил барон. – От теории без закрепления практическими занятиями в зельеварении все равно большого толку не будет!
- Больше, чем от отсутствия занятий вообще! – поправляя шлейф на плечах с таким видом, словно это была королевская мантия, не менее решительно отрезала девушка. – И не стоит за меня беспокоиться, с чрезмерно навязчивыми проявлениями восторга со стороны молодых людей я уже давно научилась справляться!
Грегори поперхнулся возражениями под колким взглядом при этих ее последних словах. На самом деле, больше всего беспокойства в этом смысле у него вызывали гриффиндорцы, которые будут проявлять свои восторги подобной сменой педагогического состава отнюдь не в анонимных записочках со стихами – с них станется и более прямолинейное поведение, а Хелена просто недостаточно хорошо представляет себе все то, что происходит за пределами ее собственного мирка.
- Как пожелаете, леди! – наконец, сухо ответил барон. В случае чего он еще успеет перед отъездом переговорить с особо бесбашенными представителями студенчества, пригрозив им всеми мыслимыми и немыслимыми репрессиями на ближайшем экзамене для каждого, кто будет недостаточно почтителен с его заместительницей.
- Так это Вы серьезно – насчет стихов, господин барон? – уже собираясь уходить, недоверчиво полюбопытствовала еще раз Хелена.
- Уже больше десяти лет ничем подобным не занимаюсь! – ответил чистую правду Грегори.
В конце концов, леди Ровене он действительно перестал посвящать стихотворения еще лет в семнадцать.
