verbava все записи автора Жан-Поль Сартр – Мухи

Эти пустые улицы, дрожащий воздух и солнце... Есть ли что-нибудь на свете мрачнее солнца?

***

(Отгоняет мух.) Хватит, хватит! Ну вот, теперь к вам прицепились. (Прогоняет их.) Это должно вас ободрить: вы все горевали, что чувствуете себя на родине чужеземцем, но эти насекомые так бурно выражают свою радость, они явно узнали вас.

***

Агамемнон был хороший человек, но он, видите ли, совершил крупную ошибку. Он запретил публичную казнь. А жаль. Доброе повешение развлекает, особенно в провинции, и несколько притупляет интерес к смерти.

***

Орест. А Эгисф кается?
Юпитер. Эгисф? Сомневаюсь. Но разве это важно. За него весь город кается. Покаяние-то берут на вес.

***

Ах, не судите богов, молодой человек, у них свои тайные муки.

***

Вы непричастны к преступлению и не можете разделить их покаяния. Ваша дерзкая невинность отделяет вас от них, как глубокий ров. Уходите, если вы их любите хоть немного. Уходите, иначе вы их погубите: если вы их остановите, если хоть на мгновение оторвете от угрызений совести, грехи облепят их, как застывшее сало. Совесть у них нечиста, им страшно, а запах страха, нечистой совести услаждает обоняние богов. Да, эти жалкие души богам по вкусу. Хотели бы вы лишить их благосклонности богов? А что вы дадите взамен? Спокойное пищеварение, мирную, безрадостную провинциальную жизнь и скуку? Ах, скука – быт счастья. Счастливого пути, молодой человек, счастливого пути. Мир в обществе и мир в душе так неустойчивы: не трогайте, а то разразится катастрофа.

***

Я дрессирую мух в часы досуга.

***

Отчего ж я так невесом при стольких камнях в голове?

***

Не могу жаловаться: ты дал мне свободу нитей, оторванных ветром от паутины и парящих высоко над землей: я вешу не больше паутинки и плыву по воздуху. Я знаю, что мне повезло, и ценю это. (Пауза.) Есть люди, связанные обязательствами от рождения: у них нет выбора – путь их однажды предначертан, в конце пути каждого из них ждет поступок, его поступок; они идут, с силой попирая землю босыми ногами и в кровь сбивая ступни. Знать, куда идешь, по-твоему, радоваться этому вульгарно?

***

Запахи и звуки, шум дождя по крыше, дрожание света – все скользило по мне, скатывалось по моему телу – я не пытался ничего ухватить, я знал уже, что все это принадлежит другим, никогда не станет моим воспоминанием. Плотная пища воспоминаний предназначена тем, кто обладает домами, скотом, слугами и пашнями. А я... Я, слава богу, свободен. Ах, до чего же я свободен. Моя душа – великолепная пустота.

***

Царица развлекается нашей национальной игрой: игрой в публичную исповедь. Здесь каждый кричит всем в лицо о своих грехах. Нередко в праздничные дни какойнибудь торговец, опустив железную штору своей лавки, ползет по улице на коленях, посыпает голову пылью и вопит, что он убийца, прелюбодей и изменник. Но жители Аргоса пресыщены: все наизусть знают преступления всех. Преступления же царицы и вовсе никого не забавляют – это преступления официальные, лежащие, можно сказать, в основе государственного устройства.

***

Видишь, Филеб, таковы правила игры. Люди станут молить, чтобы ты осудил их. Но будь осторожен – суди их только за ошибки, в которых они тебе признались: остальное никого не касается, они не поблагодарят тебя, если ты обнаружишь что-нибудь сам.

***

Уходи, прекрасная душа. Мне прекрасная душа ни к чему; мне нужен был сообщник.

***

Какая забавная ревность. Успокойся: я люблю его не больше, чем тебя. Я никого не люблю.

***

Юпитер. А я кто, по-твоему? (Показывает на статую.) Я тоже мое изображение. Думаешь, у меня не идет от этого голова кругом? Вот уже сто тысяч лет я пляшу перед людьми. Медленная, мрачная пляска. Нужно, чтоб и они смотрели на меня: пока взор их прикован ко мне, они забывают смотреть в себя. Если я забудусь на мгновение, если позволю им оторвать взгляд...

***

Если свобода вспыхнула однажды в душе человека, дальше боги бессильны. Это уж дела человеческие, и только другие люди могут либо дать ему бродить по свету, либо удушить.

***

Я совершил свое дело. Доброе дело. Я понесу его на плечах, как путник, переходя реку вброд, переносит на своих плечах ребенка, я за него в ответе. И чем тяжелее будет нести, тем радостней, потому что в нем – моя свобода. Вчера еще я брел по земле куда глаза глядят, тысячи путей выскальзывали у меня из-под ног, все они принадлежали другим. Я шел по любому из них – по прибрежной тропе бурлаков, по тропке погонщика мулов, по мощеному тракту, где мчатся колесницы, – но ни одна дорога не была моей дорогой. С сегодняшнего дня мне остался только один путь, и бог знает, куда он ведет, – но это мой путь.

free_readings