Кано оставил свой драгоценный инструмент в общей зале, бережно уложив лютню в одно из кресел, подальше от окон и врывающегося через них вводы и ветра, и на мгновенье замер, невидяще уставившись в дождь. Потом резко тряхнул головой, от чего извечно распущенные, густые волосы волной рассыпались по плечам и спине менестреля, и поспешил за остальными в гостиную. В животе Песнопевца ощутимо забулькало, что частично разогнало мрачные мысли, но не надолго, потому что уже на подходе к залу он увидел удаляющуюся спину отца. Феанаро не пожелал разделить утреннюю трапезу. Брови Макалаурэ поползли к переносице в столь несвойственном ему хмуром жесте. Да, конечно, отсутствие Мастера за столом, будь то завтрак, ужин или обед, было далеко уж не редкостью. Но... после слов Владыки Финвэ это показалось менестрелю едва ли не еще одним недобрым знамением. Впрочем, Кано тут же одернул самого себя, не позволяя дурным предчувствиям затмевать собственный разум. Вернув на лицо обычное спокойное, слегка отстраненное выражение, он вошел. Занял свое место и, почтительно склонив голову, ждал, когда Нолдоран позволит им начать трапезу, из-под ресниц оглядывая остальных братьев.