Сентябрь у дома. Осень. Осень... Закат разлился ливню вслед - вихрь только что плёл струи в косы тугие и бросал их оземь... Прошел. Горит вечерний свет на листьях сада, будто просит закат: "Поторопись, рассвет!"

Она сидела здесь, в гостиной, задумавшись, глядела в сад, в пожар, оставшийся от ливня... Я знал, в ее душе, так сильно измученной, огнем объят весь мир, в глазах читалось имя... ясноречивый женский взгляд... Вдруг поднялась, проворно вышла и скрылась.

Пробил час, другой, она не возвращалась. В тиши звучал лишь легких капель с крыши по лужам сонный мерный бой и еле-ощутимо-слышный далекий ливень за рекой. Из дома выйдя, по аллее, по кой наверняка она пошла, направил шаг. Стемнело, ночь надвигалась, но виднелся сквозь мглу сгустившуюся на сыром песку дорожки белый бутон. Была прикреплена к ее груди... да, эту розу я видел два часа назад, чуть распустившуюся возле тепла сердечного... и оземь... и сумерк понял, понял сад: так скоро осень, осень, осень и не вернуть весны в глаза. Я бережно поднял упавший цветок, а лепестки - в грязи... мне почему-то было важно отдать его... и грязным ставший, он все равно был так красив...

Когда вернулась, увидавши бутон, ни слова не спросив, его схватила, разглядела, как перепачкан и измят цветок, что был недавно белым... она за стол устало села и вновь остановился взгляд - глаза блестели, так блестели, смотрев куда-то сквозь меня.

- О чем вы плачете? - спросил я.

- О ней, - во взоре вся видна, - о розе, только посмотрите, что сталось...

- Грязь с бутона смыть вам помогут слезы...

Тишина...

- Нет, слёзы жгут! Жгут и в камине...

Цветок сожжен. Как и она.