-Эстер- (-Зелёная_Фея-) все записи автора В колонках играет - the gathering
Летний вечер прозрачный и грузный.
Встала радуга коркой арбузной,
Вьется птица - крылатый булыжник…

так на небо глядел передвижник,
Оптимист и искусства подвижник.

Он был прав. Мы с тобою не правы.
Берегись декадентской отравы:
"Райских звезд", искаженного света,
Упоенья сомнительной славы,
Неизбежной расплаты за это.

Г. Иванов.

-Эстер- (-Зелёная_Фея-) все записи автора В колонках играет - Roman Rain
Какую\какие кинокартины вы бы могли назвать причастными к стилю декаданса?

Мой список:
- Три истории
- Портрет Дориана Грея
- Полное затмение

-Эстер- (-Зелёная_Фея-) все записи автора В колонках играет - мельница
40

Понятие «декаданса». Отпадение отдельных частей, упадок, отброс — сами по себе еще не заслуживают осуждения: это необходимое следствие жизни, жизненного роста. Появление декаданса так же необходимо, как любое восхождение и поступательное движение в жизни: не в нашей власти устранить его. Разум хочет, напротив — чтобы за ним было признано его право.
Позор для всех социалистических систематиков, что они думают, будто возможны условия и общественные группировки, при которых не будут больше расти пороки, болезни, преступления, проституция, нужда... Но ведь это значит осудить жизнь... Не в воле общества оставаться молодым. И даже в полном своем расцвете оно выделяет всякую нечистоту и отбросы. Чем решительнее и отважнее действует общество, тем богаче оно неудачами и неудачниками, тем ближе оно к своему падению... От старости не спасешься учреждениями. И от болезни также. И от порока.

41

Основной взгляд на существо декаданса: то, в чем доныне видели его причины, представляет его следствия.
Это изменяет всю перспективу моральной проблемы.
Вся этическая борьба против порока, роскоши, преступлений, даже против болезни, представляется наивностью, оказывается излишней: — нет «исправления» (против раскаяния).
Сам декаданс не есть что-то, с чем нужно бороться: он абсолютно необходим и присущ всякому народу и всякой эпохе. С чем нужно всеми силами бороться — это с занесением заразы в здоровые части организма.
{17}
Делается ли это? Делается как раз противоположное. Гуманность об этом только и заботится.
— В каком отношении к этому основному биологическому вопросу стоят нынешние высшие ценности? Философия, религия, искусство и т.д.
(Средства лечения: напр., милитаризм, начиная с Наполеона, который в цивилизации видел своего естественного врага.)

42

Те, что доныне считалось причиною вырождения, есть следствие его.
Но так же и то, что почиталось лекарством от вырождения, — только паллиатив против некоторых действий его: излечившиеся суть только особый тип выродившихся.
Следствия декаданса: порок — порочность; болезнь — болезненность; преступление — преступность; целибат — бесплодие; истерия — ослабление воли; алкоголизм; пессимизм; анархизм; распутство (также и духовное); клеветники; люди, роющие подкопы; сомневающиеся во всем; разрушители.

43

К понятию «декаданса».
1) Скепсис есть одно из следствий декаданса; также и распутство мысли.
2) Порча нравов есть следствие декаданса (слабость воли, потребность сильных возбудительных средств...).
3) Методы лечения, психологическое и моральное, не меняют хода декаданса, не задерживают его: действие их физиологически сводится к нулю: сознание величайшей ничтожности этих мнимых «реактивов»; они суть формы наркоза против некоторых роковых явлений — следствий; они не изгоняют тлетворный элемент; часто они являются героическими попытками свести к нулю декадента, довести до minimum'a приносимый вред.
4) Нигилизм не есть причина, а лишь логика декаданса.
5) «Хороший» и «дурной» суть только два типа декаданса: они неразрывны во всех основных феноменах.
6) Социальный вопрос есть следствие декаданса.
7) Болезни, и прежде всего болезни нервов и головы, суть показатели того, что отсутствует сила самосохранения, свойственная сильной натуре; за это говорит и крайняя возбудимость, вследствие которой удовольствие и неудовольствие становится первенствующей проблемою.

44

Наиболее распространенные типы декаданса:
1) веря, что берут лекарства, избирают то, что ускоряет процесс истощения — сюда относится христианство (чтобы назвать самый примечательный случай ошибки инстинкта): сюда же относится и «прогресс»; —
2) утрачивается сила сопротивления раздражениям, — случай определяет собою все; переживания огрубляются, преувеличиваются до «чудовищных размеров»..., «обезличивание», разложение воли — сюда относится целый род морали, — альтруистическая мораль, та, которая толкует о сострадании; наиболее существенное в ней — слабость личности, вследствие чего эта личность созвучна и подобно чрезмерно натянутой струне дрожит непрерывно... крайняя возбудимость...
{18}
3) смешиваются причина и следствие: в декадансе не видят физиологического феномена, и в его следствиях усматривают истинную причину плохого самочувствия; — сюда относится вся религиозная мораль...
4) жаждут такого состояния, в котором нет больше страдания: жизнь фактически воспринимается как причина всякого зла, — бессознательные состояния (сон, потеря сознания) оцениваются несравненно выше сознательных; отсюда некоторая методика...

-Эстер- (-Зелёная_Фея-) все записи автора Позвольте вопрос! Какую Вы предпочитаете музыку? Чем она вам нравится и имеет ли отношения к декадансу? Если да, то какое?

-Эстер- (-Зелёная_Фея-) все записи автора Декадентский гедонизм традиционно воспринимается как не более чем популяризированный О. Уайльдом «новый гедонизм» У. Пейтера. Действительно, некоторые элементы теоретических построений эстетизма находят место в этике декаданса. Однако декадентский гедонизм, наиболее последовательное воплощение нашедший в теории и художественной практике Ф. Сологуба, существенно отличается и от неоромантического гедонизма Пейтера, и от эстетического гедонизма Уайльда. Это отличие особенно явно проявляется на уровне культурной ментальности и на уровне структуры удовольствия.

Вторая половина XIX в. — время упадка чувственной европейской культуры (П. Сорокин). Чувственное искусство живет и развивается в эмпирическом мире чувств; его цель — доставить тонкое чувственное наслаждение: расслабление, развлечение, увеселение и т.д. Для достижения этой цели оно должно быть сенсационным, страстным, патетичным, постоянно ищущим нечто новое. Чувственное искусство отмечено возбуждающей наготой и сладострастием, оно свободно от религии, морали и других ценностей, посему его главный художественный принцип — «искусство для искусства». Утверждение данного принципа знаменует отрыв парнасцев от романтиков и начало постепенной смены типа культурной ментальности. По существу, путь от эстетизма к декадансу — это путь от активного эпикурейства (в терминологии П. Сорокина) к пассивному.

Активное эпикурейство (активно-чувственная культурная ментальность) мировоззренчески утверждает преходящие ценности, полнокровное ощущение жизни, динамизм, прогресс, эволюцию. Оно утверждает чувственную свободу и заботится о целостности тела и его чувственных интересах. Моральные ценности активной чувственной ментальности относительные и чувственные, гедонистические, эвдемонистические и утилитарные. Они сконцентрированы на поиске максимума чувственного счастья для наибольшего числа людей и представляют собой своего рода «мораль разумного эгоизма». Активное эпикурейство — основной тип ментальности культуры новейшего времени, который легко обнаружим в поведении тех, кто стремится к насыщенной, обеспеченной, красивой и активной жизни, кто хочет «до краев наполнить свои кубки впечатлениями земного бытия».

Пейтеровский неоромантический гедонизм утверждает не достижение удовольствия, а удовольствие достижения: чувственный опыт сам по себе, а не его плоды; он призван научить людей во всей полноте переживать каждое мгновение жизни, в которой не должно быть места аскетизму, умерщвляющему чувства, так же как и грубому распутству, притупляющему их. В таком гедонизме нет ничего упаднического или аморального (Д. Е. Яковлев), но удержаться на этих позициях довольно сложно. О. Уайльду этого сделать не удалось: ни в теории, ни в жизни он не останавливается на указанных гедонистических принципах. Уайльд признает полную свободу субъекта и его право нарушать любые границы. В данном отношении его эстетизм уже близок к декадансу, но отнюдь не является таковым. Однако концепция, творчество и жизнь О. Уайльда являют собой воплощение уже не активного, а пассивного эпикурейства.

Пассивное эпикурейство (пассивно-чувственная культурная ментальность) зиждется на том, что нет никакой истины, кроме ощущений. Систему моральных ценностей пассивной чувственной ментальности можно определить понятиями «аморализм» и «нигилизм»: нет никаких реальных моральных ценностей, за исключением предельно чувственных. Эстетические ценности — сугубо чувственные, «рафинированно патологичные». Формула подобной ментальности известна давно и неоднократно после Горация повторялась с неизбежным постоянством: carpe diem.

Пассивное эпикурейство всегда сопряжено с этическим и эстетическим релятивизмом. Эстетический гедонизм предполагает, что эстетическое и этическое несоединимы и независимы друг от друга. Этот релятивизм, как и утверждение избранности художника, открывающего сокровенные тайники чувственного и эстетического наслаждения, будут актуальны и для декадентского мировоззрения. О. Уайльд в своих теоретических и практических опытах через эстетическую имморальность вплотную подходит к декадентскому аморализму, но еще не является таковым.

Одним из важнейших свойств чувственного искусства является то, что чем более оно развито, тем ярче проявляются его черты. В этом отношении декаданс как финальная фаза чувственного искусства суммирует его достижения и доводит его основные черты до предела, а в наиболее ярких своих проявлениях — до абсурда.

Как известно, сущность декадентского мировоззрения, его определяющая категория — крайний индивидуализм. Декадентский индивидуализм своеобразен и сложен по своей природе. Объединяя в себе черты ренессансного и романтического индивидуализма, декадентский наполняется эсхатологическим содержанием и такими отличительными чертами эпохи fin de siecle, как усталость, скепсис, безнадежность. В наиболее ярких своих проявлениях декадентский индивидуализм достигает крайней степени — солипсизма. Первостепенное значение для этики декаданса имеет идея неприятия мира. Причем корни такого отношения к действительности видятся декадентами не только в человеческой природе, но и в духовной истории человечества. В этом неприятии — суть декадентского отношения к миру и обществу, определяемая как декадентский нигилизм. Используя традиционное аксиологическое триединство, можно ясно себе представить ценностный ряд этики русского декаданса. Здесь и красота, но красота смерти и увядания; здесь и истина, желанная и недостижимая, рассыпающаяся на тысячи индивидуальных «правд»; здесь и добро, но связано оно не с жизнью, почти всегда воспринимаемой как зло, а со смертью. Мотивы пессимизма, отчаяния, суицида, «двойного бытия», индивидуализм и мистицизм, свойственные декадансу, не представляют собой чего-то исключительного для мировой литературы и искусства, однако именно в декадентском мировоззрении все эти черты структурируются вокруг идеи приятия смерти как пути к небывалым наслаждениям.

Декаданс ищет предельного, абсолютного, вечного наслаждения и не находит его в жизни. Удовольствия жизни предельны, и только смерть открывает путь в бесконечность. Бессмысленно каждый день «срывать день», не лучше ли его «сорвать» раз и навсегда, навечно.


Наиболее ярким воплощением декадентского гедонизма следует признать солипсические опыты Ф. Сологуба. «Самый декадент среди русских, самый русский среди декадентов» (А. Горнфельд), он характеризует мир как суету и томление духа, где все преходяще, где жизнь подобна иллюзии, сну, обману, призрачному царству теней, рождающему абсурд и бессмыслицу земного существования. С этой точки зрения мир для Сологуба разделен, разорван: с одной стороны, человек знает, что он существует, а с другой — его существование оказывается пустой иллюзией, обманом. В этой ситуации жажда удовольствия обостряется, но жизнь и смерть меняются местами.

Сологуб видит источник жизни в смерти: пока человек существует в данном ему мире, он не видит истинной связи вещей, его всюду окружают иллюзии, призраки вещей, и эти призраки есть ничто иное, как суррогаты желания. Но вот приходит назначенный час, и человек ясно начинает осознавать всю тщетность своих стремлений. И только в момент смерти он вдруг сталкивается с присутствием чего-то иного, а именно — с вечностью, где смерть в известном смысле и есть это инобытие, а точнее das Man. Именно это небытие, по убеждению Сологуба, дарует душе избавление от ничтожества мира и единственный путь к свободе и вечному наслаждению.

Таким образом, если в эстетическом гедонизме смерть (убийство и самоубийство) — конец наслаждения, то в декадентском гедонизме она — начало бесконечного наслаждения. Соединяясь воедино, эстетизм и декаданс выстраивают единую цепь эсхатологического гедонизма, так чудесно воспетого пушкинским Вальсингамом: «Все, все, что гибелью грозит, / Для сердца смертного таит / Неизъяснимы наслажденья — / Бессмертья, может быть, залог!»

-Эстер- (-Зелёная_Фея-) все записи автора В колонках играет - Крематорий
Импрессионистов и постимпрессионистов, натуралистов и символистов, а также представителей других направлений конца XIX в. ревностные поборники реализма именовали бранным словом «декаденты». Между тем, декадентом называл себя поэт Поль Верлен (1844—1896), не вкладывая оценочный отрицательный смысл. Верлен полагал, что он, его друг Артюр Рембо (1854—1891) и другие поэты, проклятые обществом, жили в пору декаданса (фр. decadence — упадок) буржуазного строя. Разделяя упадок нравов, поэты-декаденты противопоставляют уродствам реальности воображаемую красоту, творимую совершенством поэтической формы. Да и что такое поэзия? С точки зрения Верлена — окно в неведомый мир — высший, совершенный, прекрасный, тогда как зримая реальность искажает его гармонию. Поэт — медиум неких сил, его создания позволяют лишь приоткрыть завесу таинств мироздания. Поэт-символист (фр. symbole — знак, примета) создает особую знаковую систему, доступную избранным и посвященным. Отсюда главное требование эстетики символизма: «De la musique avant tout chose». Так начинается стихотворение «Искусство поэзии» П. Верлена, ставшее манифестом символистов:

За музыкою только дело.
Итак, не размеряй пути.
Почти бесплотность предпочти
Всему, что слишком плоть и тело.
(Пер. Б. Пастернака)

Верлен считал, что поэтический текст должен быть воспринят не на уровне смысла, а на уровне звучания, так как мелодия и ритм стиха несут больше символического смысла, нежели семантика слов. Символика рождается в состоянии озарения, и если поэт сумел вызвать аналогичное состояние души у читателя, возникнет интуитивное взаимопонимание между ними, но смысл символа никогда до конца не будет расшифрован.

Поэт-символист обладает сугубо индивидуальным зрением. Этому посвящен сонет Артюра Рембо «Гласные», ставший еще одним манифестом символизма:

А — черный; белый — Е; И — красный; Ч — зеленый;
О — синий: тайну их скажу я в свой черед.
А — бархатный корсет на теле насекомых,
Которые кружат над смрадом нечистот.
(Пер. А. Кублицкой-Пиотух)

Поэты-символисты отрицали морализаторство в искусстве, эпатировали очевидным неприличием. А. Рембо пишет сонет «Искательницы вшей», ранее Шарль Бодлер опубликовал стихотворение «Падаль».

В реальной жизни декаденты вели богемный образ жизни, демонстрировали имморализм, щеголяли распущенностью, полагая, что, создав шедевр в искусстве, они оправдают все свои пороки.

К декадентам в английской критике относили творчество Оскара Уайльда (1854—1900) и Обри Бердслея. К такого рода оценкам оба давали немало поводов.

Уайльд — мастер парадоксов. Парадокс — мнение, которое противоречит общепринятому. Парадокс не утверждает новые истины, но заставляет сомневаться в тривиальных оценках.

Оскар Уайльд родился в Дублине. Говорят, что самые остроумные английские писатели — ирландцы. Свифт, Шоу и Уайльд тому подтверждение. Закончив Оксфордский университет, он стал профессиональным литератором. Помимо стихов, сказок и пьес Уайльд выступал с чтением лекций об убранстве жилищ и моде, редактировал журнал «Женский мир». В 1884 году женился, у него была преданная жена и двое сыновей. Уайльд исповедовал принципы дендизма: удивлять не удивляясь, презирать толпу, эпатировать публику экстравагантным костюмом, поклоняться красоте, не говорить ничего банального. Оскар Уайльд — блистательный мастер парадоксов. Его суждения всегда остроумны. Вот некоторые из его парадоксов:

· Только поверхностным людям суждено понять самих себя;
· Цель жизни — самовыражение;
· Полюбить самого себя — завести роман на всю жизнь;
· Единственное, о чем я не жалею, это о своих ошибках;
· Демократия означает подавление народа народом во имя народа;
· На экзамене глупцы задают вопросы, на которые не могут ответить мудрецы…

Парадоксальна эстетика Оскара Уайльда. Он утверждал приоритет искусства. Жизнь подражает искусству, а не наоборот, как считали все его предшественники. Искусство абсолютно чуждо морали, его цель — красота: «Нет книг нравственных и безнравственных. Есть книги хорошо написанные или плохо. Мораль всегда служит последним приютом людей, не понимающих красоты».

Свои взгляды он изложил в статье «Упадок искусства лжи» (1889). Она была реакцией на призывы натуралистов изображать жизнь с максимальной достоверностью. Уайльд полагал, что правдивость убивает воображение. В комедиях «Веер леди Уиндермир» (1892) и «Как важно быть серьезным» (1895) он пародировал так называемую проблемную драматургию, связанную с вопросами женской эмансипации.

Парадоксален сюжет романа «Портрет Дориана Грея» (1891). Юный красавец сетует на то, что он постареет и подурнеет, а на портрете он останется молодым. Портрет и модель поменялись местами. Дориан обретает вечную молодость, а на портрете отпечатался весь его страшный жизненный опыт. Дориан становится неуязвимым и потому безнаказанным. Он убивает художника, написавшего портрет, дабы тот не узнал роковой тайны, по его вине гибнет актриса, которой он был увлечен. Он несет горе окружающим, а его жизнь становится бессмысленной. Когда спустя много лет он увидел свой портрет, на него глядел мерзкий злой старик. Бросившись на портрет с ножом, Дориан убил себя.

Оскар Уайльд пытался создать эстетскую утопию, царство красоты. Но в финале роман вопреки теории показал, что искусство без морали невозможно. Самого Уайльда строгие блюстители морали упрятали в тюрьму, где он написал свою исповедь «De profundis» («Из глубины взываю к Тебе, Господи» — начало Псалма 129). Он во многом раскаивался, сожалел о своих заблуждениях, утверждал, что культ красоты невозможен в торгашеском обществе.