Учусь медленно читать стихи и прозу. Буковка за буковкой, как будто впереди четыреста лет. Какая я дура, что не делала этого раньше.

у меня завелся сайт..... chikina.ru

Ну надо же, еще вчера казалось, что идея "жизнь - игра" - красивая и приятная штука, дело доброе и для тебя, и для других, потому как не больно и не трудно, радует сердце, глаз и ушки. Но это же, оказывается, черт знает что такое, это же ведь совсем недостойное дело - жить как играть. Это ж ведь совсем никуда не годится, это ж, если по-простому,  нечестно получается!  И почему бы это раньше не подумать как следует своей идиотской головой о таком простом деле.

Кажется, в этот угол ходят одни маньяки да я. А хорошие записки, Оля, у тебя получались пять лет назад. ОООХ, как не хочется взрослеть... Неужели нельзя как-то избежать? А как же тогда избавиться от этой мерзкой пустоты, холода и спокойствия, которое опять подбирааается, незаметно, но верно, я чувствую, я не хочу, мне нельзя. А вдруг Толстой не погорячился, когда писал про спокойствие как душевную подлость? Не помню, какие там были слова, но что-то такое, резкое и вызывающее почему-то чувство вины. Взрослость и спокойствие - они в каких отношениях-то?

...Впрочем, я никогда особо не понимал своих стихов, давно догадываясь, что авторство - вещь сомнительная, и все, что требуется от того, кто взял в руки перо и склонился над листом бумаги, так это выстроить множество разбросанных по душе замочных скважин в одну линию, так, чтобы сквозь них на бумагу вдруг упал солнечный луч.

Пелевин. Чапаев и Пустота

Это желание жить одновременно в нескольких виртуальных местах, бросать старое, обживать новое. Игра в большой виртуальный дом, и играть в нее интересно в ситуации реальной перманентной бездомности.

***
"А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других".
М.Волошин

я там никого не знаю кроме Риты, Симпсонов и Тома Уэйтса:(

Эй, жизнь! У нас с тобой теперь всё будет по-простому! Компьютер - на печке. Ангелы - в пылинках под лучом. Цветы - в саду. Горшки - из глины. Глина - в мастерской. Мастерская - за домом. Я люблю тебя, жизнь. И ты меня люби. А то я не играю.Интересно, когда мне будет 58, я смогу выйти на крыльцо, зажмуриться на солнце, сунуть руки в карманы и заорать: "Эй, жизнь! А вот те-перь у нас с тобой будет всё па-прра-стоооо-му!"??? В общем, я думаю, это реально. Но нужна специальная работа над собой. Самое же досадное, что весьма интенсивная. А то не успеть.

не любой коммуникабельный интроверт является экстравертом ...  ( ....хы) ... различие в том, где находится источник жизненной энергии - внутри или снаружи.

Виля

и запомни: за любым словом есть история. а за тобой ни черта нет. 

чаще всего реакция на внешние явления и на творческие продукты в том числе у меня оформляется словами "забавно" и "трогательно". чего-то мне перестает это нравиться. забавляться этим миром, и играть в него, и говорить "трогательно" - неужели это все, что я могу с ним делать, с этим самым миром? и скорее всего, это как-то связано с моим типом идиота, который понимает и соскальзывает, понимает и соскальзывает. очень редко, но случается, что я сталкиваюсь с чем-то таким, что крепко цепляет. цепляет - несмотря на то, что это иное, на сто процентов не мое. наверное, надо, чтобы оно было не редко. в этом есть какая-то щелочка, в нее можно протиснуться и идти дальше.

я попробую набросать пока каких-то слов - как всегда, чтобы не забыть. есть стихотворные тексты, из которых глядит на читателя/слушателя личность автора, и никуда от этой личности прям не деться. даже когда автор пытается описать другого, он в него играет (к примеру, мне нравилось до поры, до времени играть в разных людей), но по сути - это все равно сам автор, это то, как он видит других людей и мир вообще. и это чувствуется, это сразу видно.

гораздо меньше текстов, в которых автора как бы нет - он в стороне, в тени, он просто это написал, и всё. он отстранен, он как будто бы переводчик. он описал иное или иного. как Гриша в "На верхней боковой", к примеру. Такие тексты меня сейчас особенно притягивают, я люблю их встречать у других.

это движение - от себя к иному - это, кажется, самое интересное, что может случиться на пути. только я пока не понимаю, как это делается. у меня практически ничего нет про иное. всё про себя. а я себе уже совсем надоела.

«Собаки лучше людей» – вот что я выдумала в восемь лет, и это было первой самостоятельной мыслью.

Я думала ее медленно и серьезно, не доверяя никому, а она ежедневно  обрастала обоснованиями и подробностями.

Я гладила уличные собачьи морды, глядела в глаза, говорила секретные слова, кормила школьными завтраками, зарывалась носом в шерсть, вдыхая запах псины, и мне было счастливо и горько.

Не суть этой детской мысли сегодня кажется мне прекрасной, но ее печаль.

  

Первую собаку в моей истории звали Дунаем. Это был ирландский сеттер. С отцом пес ходил на охоту. А меня он любил – так мне хочется теперь думать. Тогда же у меня не было на этот счет ни малейших сомнений, потому что я ему доверяла. Дуная украли, и с тех пор прошло тридцать три года. Но встречая на улице ирландского сеттера, я чувствую свою занозу в сердце и не могу оторвать глаз от собаки, полыхающей на солнце.

Всем, небось,  в детстве хочется довериться другому существу, живому и симпатичному. Мне тоже хотелось.

 Я была слабым, диковатым и болезненным ребенком.  И на доверие к людям у меня не было сил. Их не было даже на то, чтобы широко улыбнуться фотоаппарату и доставить родителям удовольствие повесить на стенку жизнерадостный детский фотопортрет. Я не имела привычки радоваться жизни. Однако она меня завораживала.

Для того, чтобы доверять уличной собаке, много силы не нужно. Как не нужно учиться на пятерки, чтобы понимать очевидное: доверять можно тому, кто хорошо к тебе относится. Не нужно много силы, чтобы заработать хорошее к себе собачье отношение. В портфеле должны лежать бутерброды с колбасой. Из дома надо выйти пораньше, чтобы покормить собаку, посидеть рядом с ней на корточках и почувствовать свою любовь.

И тогда в тот же день, или, может, на следующий, заметив тебя издалека, она заулыбается и завиляет хвостом, дождется, пока ты дотащишься по грязи со своим портфелем, даст себя погладить и заглянуть в глаза.

А если повезет – побежит навстречу, а потом пойдет рядом, то отставая, то забегая вперед и оглядываясь. А если очень повезет – она с разбегу упрется грязными лапами тебе в грудь, задышит в лицо, оближет нос и щеки. Таких собак у меня всегда было несколько, и отношения с каждой из них развивались особо. Мое детство провоняло псиной. Портфель – колбасой.

Фотографии chikunya : 2006

Фотографии chikunya : 2006