ПРОЩАНИЕ С ЛЮБОВЬЮ

                           Любви еще не зная,
                   Я в ней искал неведомого рая,
                           Я так стремился к ней,
                   Как в смертный час безбожник окаянный
                   Стремится к благодати безымянной
                      Из бездны темноты своей:
                           Незнанье
                   Лишь пуще разжигает в нас желанье,
                   Мы вожделеем - и растет предмет,
                   Мы остываем - сводится на нет.
                  
                           Так жаждущий гостинца
                   Ребенок, видя пряничного принца,
                           Готов его украсть,
                   Но через день желание забыто,
                   И не внушает больше аппетита
                      Обгрызанная эта сласть;
                           Влюбленный,
                   Еще вчера безумно исступленный,
                   Добившись цели, скучен и не рад,
                   Какой-то меланхолией объят.
                  
                           Зачем, как лев и львица,
                   Не можем мы играючи любиться?
                           Печаль для нас - намек,
                   Чтоб не был человек к утехам жаден,
                   Ведь каждая нам сокращает на день
                      Отмеренный судьбою срок,
                           Но краткость
                   Блаженства и существованья шаткость
                   Опять в нас подстрекают эту прыть -
                   Стремление в потомстве жизнь продлить.
                  
                           О чем он умоляет,
                   Смешной чудак? О том, что умаляет
                           Его же самого, -
                   Как свечку, жжет, как воск на солнце, плавит.
                   Пока он обольщается и славит
                      Сомнительное божество.
                           Подальше
                   От сих соблазнов, их вреда и фальши!
                   Но змея грешного (так он силен!)
                   Цитварным семенем не выгнать вон.
                   
                   Перевод Г. М. Кружкова

...мое воспоминание ... вернулось бы только сознательным усилием памяти, умственной памяти, а в тех сведениях о прошлом, какие возможно добыть благодаря такому усилию, ничего не оставалось от самого этого прошлого...

...Мне кажется весьма разумным кельтское поверье, будто души тех, кого мы потеряли, пребывают в плену, заключенные в некоем низшем существе, в животном, растении, неодушевленном предмете, и на самом деле они для нас утрачены вплоть до того дня, который для многих так никогда и не наступает, дня, когда мы вдруг пройдем мимо того дерева, вступим в обладание тем предметом, в котором они томятся.

Тогда они вздрогнут, позовут нас, и, как только мы их узнаем, чары рассеются. Освобожденные нами, они победили смерть, и возвращаются к нам, и живут дальше.

То же самое с нашим прошлым.

Пытаться его вернуть — напрасный труд, все усилия нашего разума бесполезны.

Оно прячется не у себя дома и совершенно не там, где ему полагается, а в какой-нибудь вещи (и ощущении, которое вызовет у нас эта вещь), о которой мы меньше всего думаем. И только случай распоряжается тем, встретится ли нам эта вещь или так и не встретится до самой смерти...

Марсель Пруст. "В поисках утраченного времени. Комбре."

Художник: Israel Broytman

Lantern

Still Life with an Oil Lamp

Lamp

Ladle

Lamp, Pen & Ink

Chair on Rose GroundChair on Rose Ground

Г.Фрид - создатель МММК  и его бессменный ведущий,

композитор, художник, писатель

"Все в жизни происходит под музыку, даже если мы иногда и не слышим ее"

"Любая человеческая жизнь, даже самая неудавшаяся, - это чудо"

Кто меня  затащил в четверг почти 30 лет назад в Московский Молодежный Музыкальный Клуб (МММК), я совершенно  не помню. Меня  туда именно затащили в компании с другими студентами МИИТа. Это было осенью. На улице стояла прескверная погода. Сказали, что там в тепле  можно попить очень вкусный кофе с очень вкусными сырными тарталетками (кстати, таких вкусных тарталеток я с тех пор и не ела) и при этом, еще и покурить. И еще можно послушать хорошую музыку. Классическую.

Я тогда ничего не понимала в классической музыке. Она была для меня просто скучной.

Меня, неожиданно для меня самой, даже раздражали в то время люди  что-то в этом понимающие, и как-то сочувственно на меня смотрящие, когда при упоминании ими имён - Прокофьев, Шестакович, Мравинский, а тем более ШНИТКЕ,- не видели никакого внутреннего пламенения в моей душе.

Но при этом, именно это раздражение повлекло за собой то, что я стала чувствовать стыд от того, что ничего не смыслю и даже не испытываю  желания слушать и знать классическую музыку. И самое странное, что я ничего не могла поделать с этим стыдом и раздражением. Я не могла запретить этому стыду меня не беспокоить.

И вот какое еще странное внутреннее ошущение стало донимать меня, совершенно мне неподвластное. 

Будто я стою перед дверью, в какой-то чудесный мир, а эти сочувствующие, раздражающие меня люди туда запросто проходят. Им даже не надо эту дверь открывать. Она сама распахивается как только они к ней приближаются.

А я  в  момент распахивания  могу  видеть только великолепный сияющий свет там - за дверью. Потом дверь закрывается. И прямо перед моим носом! И каких бы усилий я не предпринимала,- открыть  ее я не могла.

 Я совершенно не помню чему был посвящен этот первый вечер в музыкальном клубе. Помню только, что именно в этот вечер в моей душе родилась тоска - тоска по этому волшебному свету.

В тот первый вечер меня поразила не сама музыка, а то, что после прослушивания музыки, на сцену, где вместе с музыкантами сидел ведущий (это был Г. Фрид), выбегали с энтузиазмом люди из зала и делились заразительно- эмоционально своими впечатлениями от вечера.  Читали стихи. Размахивали руками от переизбытка чувств. Спорили о чем-то горячо с ведущим вечера - композитором Григорием Самуиловичем Фридом.

И все это было похоже на "капустник". Удивительно, что и в следующий четверг ощущение "капустника" опять было в зале. Это было так не похоже на все, что я видела, ощущала раньше. И грело что-то внутри меня, куда-то звало. Несмотря на то, что я еще ничего не могла понять в той музыке, которую слушала.  Но во мне появилось нетерпение ожидания следующего ЧЕТВЕРГА. 

Именно здесь, в МММК я впервые услышала  эти имена - Мень, Швейцер, Корчак, Гинзбург,  которые сегодня для меня не просто имена, а  двери в иной мир, не побоюсь сегодня выразиться пафосно, - в мир добра, любви, света, человечности.

Потом я вышла замуж, родились дети, началась перестройка, и я не могла вырваться на эти вечера. Прошло несколько лет. Я постигала премудрости семейной жизни, но всегда с нежностью вспоминала о этих вечерах.

Григорию Фриду тогда, когда я пришла в первый раз, было на вид лет 60-65. И вот, вспоминая как-то опять о клубе, я думаю: "Прошло уже более 10 лет, т.е.  Фриду уже за 70. Ах, наверное, и нету уже этого клуба. Наверное, и сам Фрид уже где-нибудь в Израиле или в Америке..." - так я думала..

....

Прошло около 20 лет с момента как я перестала посещать вечера в ММК.

И вот, в прошлый четверг (5 ноября) - я опять здесь.

И что же!

На сцене - как и 20 лет назад Григорий Самуилович Фрид, чуть-чуть постаревший, но совершенно таким же голосом, который всегда меня успокаивал, как бы говоря лично мне - "Мариночка! Все - преходяще! Только искусство, музыка - ВЕЧНО!", опять, как и 20 лет назад представляет участников концерта.

Боже мой! Сколько же ему лет?

В перерыве, в фойе замечаю, что продают его книгу "Дорогой раненной памяти". На обратной стороне книги - фотография и год рождения - 1915.

-Не может быть!!!

-94 года!!!

Пару слов о книге "Дорогой раненной памяти":  книга - потрясающая! Читала всю ночь. Не могла оторваться. Читала и на душе становилось тепло, и я тихо радовалась а продолжаю радоваться от того, что  есть  люди, не так уж много их в нашей жизни, которые имеют редкий дар любить жизнь, принимать ее во всех проявлениях. 

Удивительно, что клуб еще существует, и каждый четверг я могу прийти в этот оазис человеческого тепла, и послушать хорошую музыку.

Правда, уже никто не выбегает на сцену, не размахивает руками, не спорит с ведущим. И в зале нет молодых лиц. Ну и пусть! Для меня это чудо! Это все-таки чудо, что клуб до сих пор живет!  

 В интернете я нашла интервью с Григорием Самуиловичем в год его 90-летия ( это 2005 год). 

Очень хорошее интервью - ПРАВИЛЬНОЕ :) http://www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=604&rubric_id=207&crubric_id=100442&pub_id=684587

Г. Фрид посвятил монооперу  Анне Франк , прочитав ее Дневник ( а это стоит прочитать - "Дневник Анны Франк") . Моноопера -  весьма редкий музыкальный жанр. Здесь можно об этом кое-что узнать о монооперах Г. Фрида и послушать : http://www.muzcentrum.ru/orfeus/programs/issue689/

В этот четверг вечера ММК не будет, 

так как начался ХХХI Международный фестиваль современной музыки «Московская осень – 2009», которые будут проходить в зале, где проходят вечера МММК.

Следующий вечер МММК состоится 3 декабря. 
 

Следить за афишей вечеров МММК можно здесь - http://www.house-composers.ru/bill.html

...Когда мы пытаемся выразить свои чувства, то на деле нам обычно удается лишь избавиться от них, дав им выход в каких-то неясных формах, что не помогает нам их понять...

...солнце только что вновь проглянуло, и его омытые ливнем золотые блестки заново сверкали в небе, на деревьях, на стене хижины, на ее еще мокрой черепичной крыше, по коньку которой прогуливалась курица.

Ветер дул, распластывал по земле сорные травы, пробившиеся у подножья стены, и ерошил перья курицы; и те и другие под его порывами развевались во всю длину со всей небрежностью неодушевленной легкой материи. К пруду на солнце вернулась вся его зеркальность, и черепичная крыша набрасывала на него сеть розовых прожилок — я такого никогда раньше не видел.

И, глядя, как вода и поверхность стены отзываются бледной улыбкой на улыбку небес, я радостно вскрикнул, размахивая свернутым зонтиком: "Ух ты! Ух ты! Ух ты! Ух ты!" Но при этом я чувствовал, что долг мой — не отделываться невнятными выкриками, а яснее разобраться в своем восхищении.

И тут же — благодаря крестьянину, который шел мимо уже сильно не в духе, а когда чуть не получил зонтиком по голове, помрачнел еще больше и неодобрительно ответил на мое: "Славная погода, не правда ли, в такой денек и прогуляться приятно", — я узнал, что одни и те же чувства не возникают одновременно в предустановленном порядке у всех людей... 
 

"Комбре"

Здравствуй, здравствуй, я вернулся...
                 
Здравствуй, здравствуй, я вернулся,
Я к разлуке прикоснулся,
Я покинул край, в котором
Лишь одни большие горы,
Меж горами перевалы,-
В том краю ты не бывала,
Там звезда есть голубая,
В ней угадывал тебя я.

Здравствуй, здравствуй, друг мой вечный,
Вот и кофе, вот и свечи,
Вот созвездье голубое,
Вот и мы вдвоем с тобою,
Наши дни идут к закату,
Мы, как малые ребята,
Взявшись за руки клянемся,-
То ли плачем, то ль смеемся.

Здравствуй, здравствуй, милый случай,
Здравствуй, храбрый мой попутчик,
Разреши идти с тобою
За звездою голубою,
И на рынок за хлебами,
И с корзинкой за грибами,
И нести вдвоем в корзинке
Наших жизней половинки.

Здравствуй, здравствуй, я вернулся ...

27 июля 1976
Фанские горы

Марк Шагал

Читаю первую автобиографию Марка Шагала "Своё", написанную им в 1924 году, которая впервые вышла на русском языке только в этом году (Марк Шагал "Мой мир. Первая автобиография Шагала").

Знакомая поклонникам Марка Шагала версия автобиографии "Моя жизнь" - Это расширенная и дополненная версия автобиографии 1924 года, уступающая ей в точности. "Моя жизнь" - это "приглаженный" Беллой вариант "Свое".

Вот отрывок из "Своё" о жизни Шагала в "Улье" на Монпарнасе ( В "Улье" находилось  около 140 художествнных мастерских. Шагал жил и снимал там мастерскую на верхнем этаже в 1911-1914 гг.):

...

Некоторое время я жил в студии на Монпарнасе, неподалеку от скульптора Бурделя. Потом переехал в более скромное и больше соответствующее моему финансовому положению жилище в La Ruche ("Улье"). Так называлась примерно сотня ателье, окруженных садами и скотобойнями. Тут жила художественная богема со всего мира. Помню: у русских рыдает натурщица, у испанцев поют и играют на гитарах, у евреев ссорятся, а я сижу у себя с маленькой керосиновой лампой...

Небо голубеет. Светает.

На бойнях мычали коровы. Я рисовал коров. Не спал ночами. Мою студию не убирали неделями. Холсты. Яичная скорлупа. Бульонные кубики за два су. Лампа горела. Я тоже. Она горела так долго, что коридорная мгла начинала мерцать. Тогда я поднимался наверх и валился на кровать... Утро - можно выйти и купить свежих круасанов. Но я засыпал. Спустя какое-то время приходила уборщица, то ли прибраться в студии (да, это совершенно необходимо, только, пожалуйста, не трогайте ничего на столе!), то ли просто, чтобы подняться ко мне. Я люблю французскую кровь. В своем стремлении разгадать секрет французской живописи, в своем желании ее превзойти мне нужно было попробовать французской плоти.

Всем, кто приходил ко мне в студию, приходилось ждать за дверью. Примерно полчаса - минимальное время, необходимое для того, чтобы навести порядок в комнате и одеться. Я всегда работал голым... В принципе не выношу одежды. Лишняя тяжесть. Ничего не понимаю в костюмах и одеваюсь самым безвкусным образом.

....

Вот так сегодня выглядит знаменитое "Улье"

А вот и сам Шагал  в своей мастерской в "Улье":

Автопортрет с семью пальцами

О пароход моей памяти странной
Хватит поплавали далее вредно ...

Прощай обманная любовь смешная
Наивная...

P.S. Художник: Simona Mullozani

МОСТ МИРАБО /Перевод П. Антокольского/

Под мостом Мирабо вечно новая Сена.
Это наша любовь
Для меня навсегда неизменна,
Это горе сменяется счастьем мгновенно.

Снова пробило время ночное.
Мое прошлое снова со мною.

И глазами в глаза, и сплетаются руки.
А внизу под мостом -
Волны рук, обреченные муке,
И глаза, обреченные долгой разлуке.

Снова пробило время ночное.
Мое прошлое снова со мною.

А любовь - это волны, бегущие мимо.
Так проходит она.
Словно жизнь, ненадежно хранима,
Иль Надежда, скользящая необгонимо.

Снова пробило время ночное.
Мое прошлое снова со мною.

Дни безумно мгновенны, недели мгновенны.
Да и прошлого нет.
Все любви невозвратно забвенны...
Под мостом круговерть убегающей Сены.

Снова пробило время ночное.
Мое прошлое снова со мною

Мост Мирабо в Париже

МОСТ МИРАБО /Перевод М. Анкудинова/

Под мостом Мирабо Сена плещется истекает
И наши любови
напоминают
Что радость приходит к тем кто страдает

 
К часу полночному ночь подходит
Я здесь живу а дни уходят

Взяться за руки стать друг против друга
Тогда как под
мостом замкнутого круга
Наших рук проходят вечные павшие
Взгляды шёпоты волны уставшей

К часу полночному ночь подходит
Я здесь живу а дни уходят

Любовь уходит как вода проточная
Любовь уходит
Как жизнь бессрочная
И как Надежда страстная сиренево-цветочная

К часу полночному ночь подходит
Я здесь живу а дни уходят
 
Дни бегут и недели пролетают
Ни прошедшее время
Ни любовь никакая
Не возвращаются никогда
Под мостом Мирабо городская вода

К часу полночному ночь подходит
Я здесь живу а дни уходят