Когда вдали угаснет свет дневной
И в черной мгле, склоняющейся к хатам,
Все небо заиграет надо мной,
Как колоссальный движущийся атом,-
В который раз томит меня мечта,
Что где-то там, в другом углу вселенной,
Такой же сад, и та же темнота,
И те же звезды в красоте нетленной.
И может быть, какой-нибудь поэт
Стоит в саду и думает с тоскою,
Зачем его я на исходе лет
Своей мечтой туманной беспокою.
Николай ЗАБОЛОЦКИЙ
– Послушай, всё-таки мы поросята, – у Милы приступ раскаяния, – Аннушка и Колба не виноваты, что их зоология и химия нас не греет.
– Греть должны они, а не их предметы. Смотри, – Я поднимаю с земли прутик, бормочу под нос формулу и делаю скупой взмах. В воздухе появляется с тихим шипением правильный шестиугольник, потом ещё и ещё, а в вершинах чёрточки и буквы. – Что это?
– Бензольные ядра и радикалы, – Мила помолчала, – углеводород.
– А это? – снова взмах прутика.
– Руны, а точнее АР – Земля ариев, и РА – Солнце.
– Всевышний явил Золотое яйцо, из коего и вышел Род, явивший своим дыханием РА-Солнце. Вот так и случилось, что арии – и дети Солнца и первые земляне. Всё на Земле – дар Солнца. Д
АР – для Земли.
Арктида наша тоже. Случайность? Отнюдь! Углеводород, это динозавры, мамонты – копилка энергии солнца. Вся энергия на Земле – солнечного происхождения, но этой особенно много. И получилось, что теперь она почти вся в ареалах расселения и миграций ариев. В Арктиде арийская нефть и газ. Кир Великий из Персии (Арьянам, по-русски Иран – страна ариев) создал империю, наследники которой тоже живут нефтью ариев, потому что знали пути к ней. А вот у иудеев – шиш, одни камни. Кто ж им, отступникам, дар Солнца даст, если жрец Моисей бога РА предал?! Снова случай?! Древние энергией атома правили, а нефть ждала срока. Атланты захотели миром править, а не случилось – пульнули камешек с Ориона. Осколок того камня по сей день ищут. По преданию он ментальное поле усиливает и знание о будущем в прошлом хранит, а это и есть власть. Македонец армию бросил, когда о камне узнал в Египте – и на Север. Умер для мира в тридцать три, бессмертия не нашёл. Или оно в памяти? Давал камень власть, да не ту. Атланты вон вызвали потоп, а он и их унёс. Власть, та, что не от Бога – тот же потоп, Александр это здесь понял и от такой власти отказался. Это и есть величие – чужого не желать. Масоны Бокий, Чичерин и Феликс – жаждали, экспедиции слали. Гитлер слал…На Дон Гесса слал, следы арийской культуры, их знание искал, дающее особую власть над миром. Получил свой Потоп – кровавый.
– Аннушка и Колба должны знать и твердить про это, а они – бензол и диплодок. Отнесли свой предмет к вторичным. И теперь не греет? Это, лапушки,
разъятие прежде Единого, видов которого – тьма. А способов только двенадцать, в Гиперборее их называли двенадцатью богами Сил, Воль, Могуществ. Это боги-пути. Но о них позже.
– Проблема экзистенциальная – под ногами власть для ариев, а кто-то камень для себя, для власти, ищет. А ту власть, что под ногами, местечковые и приберут и к остальному руки потянут. Вон сверхглубокую скважину на Кольском бурят, наших ищут, камень ищут, у них тоже знание. Только чёрное, как у атлантов. Это и будет конец света, а наши им разгуляться не дают, потому нас так учат. И не одних нас, и не только здесь. Так как?! Будем, солнышки мои, ключики к добру арийскому учиться подбирать, или опять, как поросята, – я ехидно глянул на Милу, – проигнорируем бедную Колбу, да и Аннушку заодно, с уроков их бегать продолжим.
– Дружочек, – девочки захлёбываются, перебивая друг друга, – да мы тебе за лапушек и солнышек все эти химии с ящерами – от корки до корки. И экзистенции…И «мажорам» мозги вправим.
– Ага, – я не скрываю, что доволен. – Всё поняли умницы, уловили суть! Впрочем, что это я?! Вы и подскажете, вы и покажете.
– Девчонкам особо, – добавил сердито, – через четверть века настоящую хранительницу очага днём с огнём…
– На вас, милые, надежда, – я отбросил в сторону прутик, приобнял притихших, как часто бывает в конце беседы, подружек, – помогите им… и мне.
– Да мы, мы! – Ну вот, глаза на мокром месте. – Бросишь ты нас скоро, уйдёшь к своим.
– Дурочки, – я губами нежно собираю солёную влагу с их ресниц, – вы и есть свои, такие свои, что дух захватывает и знобко даже: счастье такое неспроста, за него с нас ещё спросится.
– Ну и пусть, – успокоились глупышки, – ты только чаще вспоминай про нас.
<¢er>
Когда вдали угаснет свет дневной
