Обрёкшая на проклятье.

 

 

Lead to the river

 

Midsummer I wait

 

A "V" of black swans

 

On with hope to the grave

 

All through red September

 

With skies fire-paved

 

I begged you appear, like

 

A thorn for the holy ones (c) Nymphetamine

 

*1462 год. Замок Бран.

Массивная дверь открылась, и в маленькую комнатку вбежал Рыцарь. Он нёс весть о великой победе над турками... Но улыбка и страсть на измождённом лице сменилась горечью и болью, словно тысячи кинжалов одновременно вонзились в его сердце.

Граф упал на колени и дрожащей рукой взял заляпанное кровью письмо, оставленное его возлюбленной Элизабеттой. Она лежала перед огромным крестом, украшенным искусной лепниной, на каменных ступенях. Её личико было невозмутимо спокойно, она всё ещё была свежа, казалось, что девушка спит, но сердечко её престало биться... Перестало биться во имя возлюбленного.

«Всё кончено. Мой принц мёртв. Без него мне не жить. Надеюсь встретиться с ним на небесах»,- гласило предсмертное письмо.

Дракула прижал бумагу к сердцу и, подняв лицо к небу, издал нечеловеческий крик боли и отчаяния.

Священники, стоявшие рядом, хладнокровно наблюдали за всей картиной.

 

- Она покончила с собой. Её душу не спасти. Она проклята. Таков закон Божий,- молвил один из них, всё так же оставаясь в стороне.

- Она проклята... И это за защиту Божьего Храма?!- в порыве отчаяния взревел рыцарь.

- Не богохульствуй! Опомнись, сын мой!- прервал его священник.

- Я отрекаюсь от бога! Я восстану из мёртвых, чтобы отомстить за её смерть с помощью всех тёмных сил!- он встал с пола, и, выхватив меч, с силой воткнул его в огромный крест... И в тот же миг из оставленной трещины полилась кровь. Статуи плакали кровавыми слезами, словно убитые горем рыцаря, крест казался живым существом. Страдающим, как страдал Иисус,- Кровь это жизнь! И эта кровь будет моей жизнью!- мужчина выхватил чашу и, набрав из раны крови, сделал глоток... *

 

                                                         ***

Обрывки листов дневника кружились в воздухе, медленно опускаясь в тёмную воду, листы намокали, становясь тяжелее, лёгкие волны качали их, словно убаюкивая последние возгласы осколков истории одного человека... Чернила расплывались. Возможно ли разобрать что-то?

 

 

«Эта ночь была наполнена суетой и тревогой. Небо то и дело заволакивало тяжёлыми тучами, а где-то внизу, под стенами замка, раздавался лязг тяжёлых металлических доспехов. Валахия была готова к войне. В эту ночь мой возлюбленный вошёл попрощаться...

- Любовь моя... Элизабетта... Долг зовёт меня. Тебе останется только ждать...

- Я буду ждать – перебила я его, обвивая руками шею, даря горькие поцелуи. Слёзы сами собой катились по моим щекам, ведь я знала, что, скорее всего, больше никогда не увижу его. Влад... – Я буду ждать, пока вновь не увижу тебя,- шептала я сквозь слёзы.

Губы слились в долгом прощальном поцелуе... Руки не хотели отпускать существо, которое было для меня всем в этой жизни.  Я буду ждать тебя, сколько бы не потребовалось времени, сколько бы лет не прошло... Я останусь верной тебе, любовь моя».

 

Тёмная вода поглотила листок в бездну, ветер усилился... Очередной листок...

 

 

«Сегодня мне приснился странный сон. Мне снилось сражение... Сотни воинов-турков несутся по полю брани, словно тараканы. Из уст сыплются проклятия, но всё это заглушает звон... Это поступь нашего войска. Любовь моя, ты вернёшься ко мне с победой, я знаю это. Во имя Господа ты сражаешься с иноземцами, во имя Его ты не знаешь страха, поражения и жалости. И Он дарует тебе великую победу.

Я проснулась в превосходном настроении и сразу же пошла молиться. За тебя, моя жизнь, за тебя, Влад... За тебя мой рыцарь.

Весь день с уст моих не сходит улыбка. Святой отец благословил меня и я спокой...»

 

Волна накрыла листок, и, подогнав к скале, разбила вдребезги... А листы всё летели и летели... С самой вершины скалы. Из рук прекрасной девушки...

 

Пошёл дождь, небо, которое и так было затянуто тяжёлыми серыми тучами, почернело, предвещая недоброе... На фоне неба прокружился очередной листок.

 

 

«...Не знаю, что и думать. Жизнь моя больше ничего не значить в этом мире. Мой возлюбленный мёртв. Предательски пущенная стрела с письмом в ворота замка возвестила о непоправимом. Самое дорогое, что у меня было, отняли проклятые враги. За что? Может ли кто ответить? Чем я грешна? Что сотворила такого, что мне приходится так страдать? Я не вынесу этих мучений... душа моя томится тоской и печалью. Мне не зачем жить...»

 

 

Ветер долго кружил последний листок над яростными волнами... Пока, наконец, яростная чёрная вода, чёрная, как и небо, не накрыла его... Последний листок.

 

 

Она стоит на самом обрыве под ливнем и смотрит вперёд на грозное небо. В глазах её боль и странный блеск. В них нет страха, нет сомнений. Вдруг... Чья-то рука легла ей на плечо.

 

- Милая... Элизабетта... Не делай этого... Я здесь,- раздался шёпот у неё над ухом.

 

Девушка обернулась, и в глазах её на одно мгновение появилась надежда, но это была лишь иллюзия... Ветер... Яростный ветер, который сейчас трепал её волосы... Платье намокло, и стало невыносимо холодно. К чему сомнения, когда счастье с любимым так близко. Стоит только преодолеть это чёрное небо и они там... вместе... навсегда. Она ещё раз посмотрела на небо, на бушующую воду внизу.

 

Прощай, жестокий мир! Прощай!

 

Словно огромная белая птица, Элизабетта расправила руки и ринулась в чёрную пучину вод.

 

Моё счастье так близко... Я иду к тебе.

 

 

Прошло не так много времени. Небо стало проясняться, и от тёмной воды отразился робкий лучик солнца. Что это значит? Кто победил? Или это начало? Но начало чего?

 

 

                                                               ***

 

Я смотрю на тебя и ужасаюсь. Что ты натворил, радость моя... Я не хотела для тебя такой судьбы. Да. Я поступила опрометчиво, не подумав о последствиях, но ты... Зачем ты проклял нас обоих?

Я роняю кровавые слёзы, и они дождём падают на бесплодные земли Валахии, выжигая грубую траву. Я вздыхаю – и ветры заставляют людей замереть от могильного холода. Я пою грустную песню тебе, мой жестокий владыка, и в деревнях от страха плачут дети. Мы оба прокляты. Ты и я. Так вернись же ко мне. Прекрати страдания невинных. Ты всегда исполнял волю Его, а теперь, отрёкшись от церкви, подумай о том, что ты можешь хоть что-то исправить. Не во имя Господа, а повинуясь воле Разума...

Я верю... и жду...