Прошло полгода с тех пор, как я видел своих дорогих родителей. И за все это время они ничего не сообщили на тему платы, за предоставленную свободу. Что настораживает, времени, все-таки, прошло больше чем надо, чтобы соблюсти правила приличия и выдвинуть план действий или еще чего, что они могли посчитать достаточной платой. А чем дольше ничего не происходит, тем больше этот маленький камень становился маленьким, но острым камнем. Все-таки я не люблю незнание, особенно в таких вопросах.
За эти полгода у нас, с учителем, сложилось вполне приемлемое расписание, чаще всего, почти весь световой день мы посвящаем занятиям и практике, по вечерам уютно сидим у камина у меня в комнате или в гостиной, а ночь полна нежности, тепла и мягких шорохов.
Впрочем, в последнее время этот устоявшийся график начал нагло рушится, Кунсайт мог пропасть на несколько часов днем или вечером, а объем того, что он задавал на время своего отсутствия и во время занятий увеличился многократно. В принципе, я понимаю, почему он уходил, сейчас в стране не слишком спокойно, и обстановка накаляется с каждым днем, сначала север, потом запад, а теперь и до нас докатилось, ну почти.
Но с другой стороны, недавно повариха на меня посмотрела слишком уж выразительно - печально, а это никуда не годится. Скоро вообще привидением заделаюсь, лицо бледное, похудел, а нормально заняться собой времени нет, а сколько я не лежал в горячей ванне в свое удовольствие, впрочем, это уже лирика, правда со слезами, но…
А сегодня, сегодня он ушел на целый день, задав столько, сколько мы проходим новыми темпами за два дня. Сейчас мне только учится, ага. Из серии не волноваться и заняться делом, ага. Щаз.
В стране не спокойно, а моего магистра чего-то там могут послать куда угодно, и ведь пойдет, и ничего не поделаешь, ведь он служит королю и стране. А что тут скажешь еще? Служит и служит, только мне все это сильно не нравится, как будто неким его заменить, впрочем, да, неким. Он такой единственный, во всем мире, и все равно, он где-то там. А мне волноваться! Бедные мои нервны.
Я тихо фыркнул и покосился на небо за окном, темно уже, а его все нет и нет. Если он так и дальше будет надо мной издеваться, пусть спит у себя в комнате или на диване. Минимум несколько дней! А то, понимаете ли… уходит, приходит. Приходит задумчивый и уставший, уходит еще более задумчивый, правда не уставший. Но это уже детали.
А сегодня его нет с самого утра… поймав себя на мысли, что ворчу как приличная супруга, усмехнулся. А что поделать, если я не могу мыслить рационально и логически, когда речь заходит о нем.
Оказывается любовь это так сложно, или все-таки просто? Не знаю. Зато я знаю, что я умру за него, ради него, вместо него. Ради того чтобы он жил и был, возможно, не со мной, но если он будет цел и невредим, это уже хорошо, это уже прекрасно.
Я не идеализирую его, у него много недостатков. Но и достоинств не мало, и я его люблю. И это главное достоинство!
Он – мой Дом, именно так, с большой буквы. Дом, это же не только здание, это еще и люди, и семья. Рядом с ним, я чувствую себя Дома – уютно, цельно, защищено. Я боюсь его потерять, очень боюсь, что он найдет женщину или другого мужчину, но если я пойму, что он полюбил ее или его, я не смогу стоять на пути… Просто не смогу. Ревновать – буду, мучатся – буду, но встать на пути не смогу. Возможно, малодушно и нужно бороться за свое счастье, но… не знаю. Если он счастлив и дома, то зачем рушить это? Тем более, у меня уже есть совершенно ненормальные, теплые, мои… наши, полгода. Когда я чувствовал и чувствую его любовь, пусть он об этом не говорит или я себя обманываю, но… я это чувствую и на все остальное мне…
Тьма! Я становлюсь сентиментальным, как какая-нибудь девчонка, вот и плакать уже начинаю.
-Зой, что-то случилось? – Прохладный мягкий голос, надо же, а я не слышал, как он вернулся. Поднимаю глаза и с трудом удерживаюсь, чтобы не броситься к нему. Медленно опускаю глаза, поднимаюсь. Подхожу к нему. Кто посмел так с ним обойтись?

*****

Кунсайт пепелит меня взглядом, но так как я взглядом уничтожаюсь плохо, то просто игнорирую его недовольство. У меня дело поважнее, рассматривать то, что получилось у меня. Учитель лежит, наполовину замотанный бинтами, пропитанными всякими отварами, заживляющими, успокаивающими, противовоспалительными. На другую половину он закутан несколькими заживляющими, успокаивающими и болеутоляющими заклинаниями и наговорами.
Хоть я в целительстве не силен, мягко говоря, но кое-что умею, и вот сейчас показал, все… ну может не все, а большую часть, но это не важно. Так вот, я показал большую часть из того, что умею и теперь, с заслуженной гордостью, любовался на дело рук своих.
Учитель все так же пепелил меня взглядом, а я безмятежно улыбаясь, посматривал на него. Я его понимаю, он уже второй день лежит, кому хочешь, это надоест, а когда тебя закармливают так, что дальше только на убой вести…
А повариха отрывалась на Кунсайте по полной – рыба, мясо, бульоны, каши, какие-то сладости, которые больше напоминали произведение искусства, все это она приносила сама. И дожидалась того момента, когда поднос хоть на половину опустеет, после чего уходила.
Повариха, хоть и была женщиной доброй, то ли в силу своей комплекции, то ли в силу широты души, то ли в силу этих двух обстоятельств, все-таки кое-каких правил придерживалась строго. Например, больные должны хорошо питаться, только в ее понимании это «хорошо», было несколько ужасно-большим, по сравнению с нашим «хорошо». Впрочем, она мне помогла сделать несколько отваров, и для пропитки бинтов и для того, чтобы Кунсайт принимал их так. Так что я учителя не спасал, все–таки, если бы не повариха…
Когда учитель вернулся, я думал, что просто разорву того, кто посмел так вести себя с Кунсайтом, но это желание быстро ушло на второй план. Все-таки он был слишком уставшим и измученным, а так же у него было столько ран… Да, большинство из них было просто очень страшными на вид и особой опасности не несли, но большая потеря крови, да и общая усталость никому не шли на пользу. Так что, планы мести пришлось отложить и заняться здоровьем учителя. Вчера он почти целый день проспал и только под вечер пришел в то состояние, когда с ним можно было нормально поговорить. Выяснилось, что мятежники подобрались слишком близко к столице нашего, восточного, региона, и пришлось их, мятежников, немного потрепать.
Потрепать – потрепали, но и те, не пальцем сделаны, так что нашим пришлось достаточно туго, потому как мятежники брали, где не умением, там количеством, а количество, как известно, после определенного момента переходит в качество. Так что, даже нашему магистру пришлось туго, это с учетом того, что, как я подозреваю, ему пришлось спасать филейные части тел наших придворных магов и «ученико - магов».
На что я разразился речью, в которой доходчиво поведал о наших гениальных полководцах, великовозрастных учеников и прочих, шибко умных, индивидуумов. На что Кунсайт усмехнулся и предложил мне самому, заняться обучением этих олухов. Отвечать на глупые вопросы – мне и так нервы восстанавливать, год мирной жизни понадобится, - я не стал, невозмутимо дав выпить чай с легким снотворным. Ничего, на глупые вопросы ответить всегда успеем, а ему надо отдохнуть и набираться сил.
А сегодня, я с успехом увиливаю от любой возможности поговорить на более серьезные темы, чем о птичках и новом сорте моей любимой вишни, с удовольствием смотрю за тем, как повариха кормит учителя и вообще веду себя крайне непотребно… приятно-то как…