В кульминационный момент истории о распятии на землю опускается тьма. Иисус, увенчанный терновым венцом, кричит. Земля содрогается, завеса в храме разрывается надвое. Момент величайшей любви Бога кажется поражением: между небом и землёй образовалась трещина. Но Евангелия утверждают, что это не конец истории. Темнота рассеивается, и наступает воскресное утро. Камень перед могилой отваливается. “Не бойся”, - провозглашает ангел. “Он воскрес”.

Я часто жалел, что меня не было там, чтобы увидеть это космическое событие собственными глазами. Быть свидетелем этого. Знать без тени сомнения, что это был Сын Божий. Увы, я там не был. Я не видел ни отката камня, ни появления ангелов, которые осветили бы мои мрачные сомнения или заполнили эти непроницаемые трещины духовной ночи.

Но я видел полное солнечное затмение.

Я был свидетелем затмения в 2017 году, разбив лагерь в горах Смоки-Маунтинс. Легко описать события, предшествовавшие этому событию: восьмичасовая поездка, беспокойство из-за облаков, зефир, комары и всеобщее возбуждение. Но как описать этот момент? Вот несколько слов, которые я записал: ветер, холод, закат на 360 градусов, сверчки, звёзды, конец света.

Ты видишь, как оно приближается. Тень шириной в сотню километров мчится к тебе быстрее, чем ты мог подумать. И затем оно ударяет. В моей памяти это похоже на погружение под воду. Звук меняется со свистом, как в кино. И свет — это не вода, в которой вы плаваете. Это жидкий металл. Всё серебристое, платиновое, причудливое. Солнце исчезло, и на его месте появился чернильно-чёрный зрачок, окружённый дикой белой радужкой солнечной атмосферы.

“Или кусочек кости”, - пишет писательница Энни Диллард в своём эссе "Полное затмение". “Я молюсь, чтобы вы никогда не увидели в небе ничего более ужасного”.

Ужасное во всех смыслах этого слова. В Писании говорится, что, когда люди сталкиваются с ангелами, они испытывают ужас и поклонение. Полное солнечное затмение - это то же самое. Действительно, я читал, что в 840 году император Людовик Баварский увидел, как мир погрузился в солнечное затмение на пять долгих минут, и умер от страха. В Сирии к одному из ранних свидетельств о солнечном затмении, датируемом примерно 1223 годом до Рождества Христова, прилагается примечание. В нём говорится: “Были исследованы две печени: опасность”.

Увидеть полное солнечное затмение - значит вскрикнуть, почувствовать, как содрогается земля, почувствовать трещину между небом и землёй. Но также и ощутить благоговейный трепет.

В 1806 году осуждённый преступник, которого вывели из темницы, чтобы он стал свидетелем затмения, поднял закованные в кандалы руки к небу.

"Кажется, это инстинктивное чувство... сродни благоговению … шепчет нашим духам", - написал Джеймс Фенимор Купер в ответ на то же затмение. “Никогда ещё я не видел зрелища, которое так ясно демонстрировало бы величие Творца или так убедительно преподносило бы человеку урок смирения”.

Моя память изо всех сил пытается удержать всю полноту происходящего. Я знаю, что у меня отвисла челюсть, я был подавлен.

И тут солнце снова появляется. Рассвет в полдень. Огромный камень в небе откатился в сторону, и свет вернулся.

Кто-то может возразить, что любые параллели между событиями Пасхи и солнечным затмением заходят слишком далеко. Какая тайна кроется в том, что я могу объяснить детям с помощью яркого фонарика и товаров из магазина?

Шарик из пластилина размером в полсантиметра, если его правильно выровнять, может изображать Луну и отбрасывать небольшую тень на зефирную землю размером в 3 сантиметра, расположенную примерно в полметрах от вас. Даже если вы хотите разобраться в сложной орбитальной механике, которая превращает предсказание затмений в математическое упражнение для выпускников, мы понимаем, как наклонена орбита Луны, подобно вращающемуся обручу, относительно земной. Мы можем рассчитать небольшие толчки солнца, которые заставляют этот обруч вращаться, как волчок, рассчитать его раскачивание, как детский цирковой мобиль.

Ничего особенного: просто скала шириной в 3500 километра, закрывающая часть света. Здесь нет ничего загадочного: просто шар из железа и кремния весом в 80 миллионов триллионов тонн, раскачивающийся между нами и нашей животворящей звездой со скоростью 3600 километров в час.

Я вспоминаю Моисея, когда он поднялся на гору Синай, чтобы изучить Божьи законы, и попросил разрешения увидеть Божью славу. Бог позволил Моисею увидеть только Свою спину, когда тот проходил мимо, — лицо в полном затмении. Когда Моисей вернулся, говорится в Писании, его лицо сияло даже от этого затуманенного взгляда.

Затмения не имеют практической пользы. Они ничего не могут добавить к растениеводству или большинству современных научных исследований. Они кажутся случайным совпадением, так как луна в 400 раз меньше и в 400 раз ближе нашего солнца. На самом деле, через несколько сотен миллионов лет Луна удалится от земли достаточно далеко, и полных солнечных затмений больше не будет.

И всё же, на данный момент, каждые пару лет (по крайней мере, для узкой полоски где-то на земле) это происходит. За годы работы астрономом, чем больше я узнаю об этом изящном танце с его прецессирующими узлами и пируэтами, тем больше, как я понимаю, моё лицо начинает светиться.

“Бог смеётся и играет", - написал Дэвид Джеймс Дункан. И Карл Саган, при всём своём агностицизме, был прав, когда сказал: “Мы знаем, что приближаемся к величайшей из тайн”.

Тем не менее, я подхожу к этому с осторожностью. Правило номер один при наблюдении солнечного затмения - не смотреть прямо на солнце. За исключением тех немногих моментов, когда вы можете полностью рассмотреть изображение, вам необходимо использовать специально разработанные очки, которые блокируют 99,99% света, или использовать отражённый свет камеры-обскуры, которая эффективно делает то же самое.

Есть аналогичная теологическая истина. На этой горе Бог спрятал Моисея в расщелине скалы и прикрывал его Своей рукой, пока тот не прошёл мимо. А я — где Бог поместил меня, чтобы я мог лицезреть Его славу, разве что в расщелине длинных теней, вроде тех, что отбрасывает грубый деревянный крест?

“На каждом объекте вблизи звезды есть конус ночи”, - пишет астроном Чет Раймо. “Около каждой звезды есть кольцо конусообразных теней, которые направлены в пространство подобно терновому венцу. … Каждая частица пыли в пространстве Солнечной системы отбрасывает свою собственную крошечную пирамиду тьмы”.

Я могу нарисовать на доске мелом линии и круги, показывающие, как Луна, Земля и планеты отбрасывают в солнечном свете узкие конусообразные тени, высота которых в 100 раз превышает их ширину. Как часть Земли и Луны, обращённая к Солнцу, ощущают дневное время, а когда Земля, вращаясь, погружается в свою пирамиду теней, мы ощущаем ночь.

Ночь - это колючка, от которой нам не убежать; только из космоса мы можем увидеть её остроту.

В колледже я много времени уделял размышлениям о проблеме боли. Я искал оправдательные, интеллектуальные решения, такие как необходимость выбора, свободы или контраста, чтобы приносить радость. Хорош в классе, но слаб перед лицом реальной, пережитой боли. Почему добрый Бог может допускать все страдания, всё зло, которые окружают этот мир? У меня всё ещё нет ответов.

Но и у меня бывают затмения.

Солнечное затмение - это напоминание о том, что у теней есть концы и что ночь существует только в узких полосах тени. Когда мы наблюдаем полное солнечное затмение, мы переживаем самый разгар лунной ночи, когда на землю ложится легчайший мазок пера, обмакнутого в чернила. Моргни, и всё пройдёт. Но этого достаточно, чтобы напомнить нам об этом даре: в космосе у ночи есть границы. Мы живём не во вселенной тьмы, а во вселенной, наполненной светом.

Как добавляет Раймо, “конус земной ночи - это Параклит, который приносит в дар глубокое пространство и глубокое время”.

Я не знаю, почему, если Бог любвеобилен, Он терпит зло. Но я точно знаю, что, с астрономической точки зрения, чтобы видеть, нужна ночь — настоящая материальная темнота. Без узких просветов ночи в солнечном свете, мы бы ничего не знали о далёких галактиках, о формировании звёзд. Земля и небеса соединены узким пространством ночи.

Иов, достаточно храбрый, чтобы противостоять Богу в своей боли, получает ответ, который я долгое время считал не слишком утешительным: “Где ты был, когда Я закладывал основание земли? ... Каков путь в обитель света?” И всё же, как отметила моя подруга Анна, Иов отвечает благосклонностью. Очевидно, Бог дал Иову именно тот ответ, который ему был нужен.

И мне было даровано затмение, кусочек ночи, щель, сквозь которую сияет вселенная. В темноте, на краю лунной тени, я вижу изобилие математики, движения и благоговения. Свет мира погружается во тьму, но затем возвращается снова — намёк на воскрешение.

Luke Leisman - профессор-исследователь Иллинойского университета в Урбане-Шампейне, автор блогов об астрономии в повседневной жизни в substack.

https://outpouring.ru/news/2024-04-08-16018