Вчера газеты принесли сообщение о проектах уничтожения Сенного рынка на Садовой  и так называемого толкучего торга во дворе Ново-Александровского рынка. Первый проект исходит из области слухов, второй же есть реальное требование администрации, но несомненно, что рано или поздно о Сенном раздастся такой же голос, как теперь о толкучке. Кстати напомнить, что последняя как раз и находилась на Сенной площади, пока тут не были созданы лет десять назад нынешние железные павильоны. То был крупный шаг в истории петербургских рынков. Проектируемый же шаг еще крупнее и уже прямо указывает, что мы намерены отказаться от одного из крупных наследий старины. 
Как иначе назвать наши ярмарки, развалы, толкучки, ряды, рынки и гостиные дворы? Создавая теперь новый город европейского образца, да еще предназначаемый для столицы, разве кто-нибудь стал бы отводить лучшие центральные места под сенные площади? Разумеется, нет. Это наследство, полученное нами от старой, дореформенной Руси, от торговых людей Великого Новгорода, от гостиной сотни московской. Каким смешным и несуразным выглядит такой старинный порядок даже в глухой провинции: все эти линии шубные, дегтярные, саечные, скобяные… Какою затхлостью и плесенью от них несет!.. 
 

Всех таких масонских лож в Петербурге с 1787 по 1826 год существовало до двадцати. Про эти ложи в городе ходило не мало таинственных рассказов; простонародье говорило, что в них творится одно нечистое, что там вызывают бесов, делают заклинания и т.д. Слово «фармазон» считалось большим ругательством. Вот названия лож, существовавших в столице: «Бессмертия» (открытая в 1787 году), в числе братьев здесь были лица и духовного звания; «Розенкрейцерская» (основана в 1791 году) под управлением О.А.Поздеева; «Соединенных Друзей» (1802 год) основана Жеребцовым; в 1805 году ложа Александра «des gekronten Pelikans», мастер 
 

Состоящий в запасе армии рядовой Кузьма Степанов, проживающий в д. № 21 по 4 Рождественской ул., 4 августа замечен проезжавшим в 11 час. 30 мин. вечера по Лиговской ул. на велосипеде, фонарь у которого не был зажжен.