Я чувствую людей, как деревья, у которых нет корней. Как человек бросает семечко в землю, чтобы оно проросло в цветущее дерево, так и Бог бросает нас с неба, чтобы мы проросли из земли и расцвели. Мы летим с неба также, как летят круглые хрустальные капли дождя. И когда мы касаемся земли своими маленькими, ещё неуклюжими, ножками, мы есть крохотные семена, содержащие в себе жизнь. Жизнь мощную, пульсирующую, жгучую. Когда смотришь на косточку абрикоса, так трудно поверить, что она содержит в себе абрикосовое дерево. Когда смотришь на маленькие косточки яблок, можно ли подумать, что в них спрятаны яблони? А хрупкие, воздушные семена растений? Они такие лёгкие, что могут обрести свою жизнь только если чьи-то ноги втопчут их в землю.

В маленьком ребёнке содержится энергия всей Вселенной. Крохотные семена, немногие из которых находят в себе силы вырасти в Человека. В того человека, которым задумал нас Господь. В того Человека, который уже содержится в нас. В того Человека, которому можно было бы доверить других. Деревья, травы, животные, птицы, рыбы, земли, реки и светила - всё это должно было оберегаться нами.
Не удивительно ли: Господь задумал человека садовником в Его Саду.

Сегодня ночью я заблудилась в простыне. Я просто шла по тёмному коридору на запах стирального порошка. И оказалась в лабиринте из чистых мокрых простынь.

Мне семь. У нас во дворе в деревне на бельевых верёвках сохнут чистые простыни. Я заворачиваюсь в них и кружусь, кружусь.. Простынь так много и они похожи на стены лабиринта. Кремовые, бежевые, белые стены. Я бегаю внутри них, чтобы потеряться.
Я переживаю всё новые и новые счастливые воспоминания. Мне кажется, это мой личный способ очистить себя от шелухи. Мой личный способ вспомнить себя.
Сегодня я вспомнила, что люблю теряться в висящих простынях.

Утром я пекла маленькие блинчики с корицей для бабушки и дедушки. Я вспомнила, что люблю запах сырого теста и опускать руки в муку.

Целый день я прибирала их дом.
...Ковёр, где я рассыпала маленькие пластмассовые шахматы - я играю в Королевство. Зеркало.. это зима и мы идём кататься с горки, а дома будет горячий чай и два бабушкиных пуховых платка - белый и шоколадный; и я нечаянно порву её стеклянные бусы...

Я храню в себе не только свои, но и все их воспоминания. Я мою комнаты и думаю о том, как бабушка выбирала эту мебель для мамы, когда та была ещё маленькой, и как однажды купила ей радиоприёмник.
Сегодня бабушка подарила мне свои серебряные серёжки, а я рассказала ей как она их купила много лет назад - она уже не могла вспомнить откуда они у неё.

С большой нежностью и бережностью я храню внутри себя её, дедушку, маму, папу...
Но однажды моя память ослабнет, и я тоже стану совсем старенькой. Потом однажды я умру.

Мне кажется, всё это удивительно красиво. Наше рождение и наша смерть. Наша старость. Старость - удивительно красива.
Мне кажется, во мне становится всё меньше личного.
И ещё мне кажется, что только отказавшись от личного мы можем перестать чувствовать боль. Только отказавшись от личного, мы можем увидеть как много вокруг красоты.

Я думаю о дверях "Беспокойной Анны" .. Caоtica Ana..
Я думаю о женщине, нарядившейся птицей .. " Бог одну тебя оставил посреди большого света, ты не женщина, а птица, посему - летай и пой" ( Е. Фролова )

Я думаю о своих дверях и о том, как было бы прекрасно, за одной из этих дверей обернуться птицей.

( Jocelyn Pook - Song of the white dove )

"Джанис, научи меня быть как солнце, жечь как пламя,
Джанис, научи меня разговаривать не словами.."

Однажды кто-то разбил банку с белой акварелью и весной у нас родился большой черёмуховый куст.
Когда я качалась на качелях, я подлетала высоко-высоко и касалась краешка куста ботиночком.
Мне было пять лет и мне нравилось, как куст шуршал.

 "Джанис, научи меня тратить сердце зря, ошибаться,
Джанис, научи меня и в костре горя, улыбаться.."

С тех самых пяти, ничего не любила я больше того момента, когда наступал вечер: трава пахнет мёдом и можно кататься по росе.
Каждый вечер я бегала на дорогу смотреть закат и каждый вечер это была новая красно-сиреневая фантасмагория. Это был юг России и закаты там были похожи на салюты, а звёзды были серебряные, круглые и висели совсем низко. Но маленькую меня особенно волновал момент, когда солнце гасло - конец дня был для меня новым рождением. Давным - давно я заметила, что с уходом солнца, не уходит свет. Свет меняется. Он становится голубовато-серым. Голубиным.
Я ждала рождения голубиного света. Это был новый, преображённый мир. Совсем скоро серый переродится в чёрный. Но я любила и чёрный мир. Просто чёрный мир жил целую ночь, а серый - сгорал за час.
Пройдёт много лет, а я так и буду ждать каждый вечер рождение серого мира.

 "Джанис, научи меня быть такой, как все, даже хуже,
Джанис, научи меня видеть океан даже в луже."

В это время к качелям всегда приходила моя бабушка. Она приходила, чтобы мы пели песни серому миру. Качели летели высоко-высоко, шуршал черёмуховый куст, а мы с бабушкой звенели. - Колокольчик, - говорили соседи, но пройдёт много лет и я забуду, как это - петь песни вечернему голубиному миру. Я оставлю белый куст, серую кошку и чёрную курицу, оставлю большое говорящее дерево, оставлю малиновый костёр, собаку по кличке Жучок, свою реку-оберег и огромные стога сена, над которыми днём висела луна. Я оставлю мир, тайнам которого я причастна, чтобы однажды вновь обрести его в своём сердце. Я никогда не вернусь туда, потому, что места, где всё это было, больше нет.
Я - большая, как Кэтрин Эрншо, которая всю свою жизнь бредила вересковыми полями, по которым в детстве бегала маленькой дикаркой. Её полей, её грозового перевала давно уже не существовало и вернуться туда можно было только через свою память. Такие Большие Миры даются нам на чуть-чуть, чтобы взрослыми мы либо сошли с ума, либо научились туда возвращаться.

 "Джанис, где душа твоя? Отлетев, вершит революцию.
О, Джанис, так поёт Земля, тишину твою, экзекуцию."

А мой голос летел. Я была маленькая и очень мудрая. Я пела сумеркам, пела времени, пела бабушке.
Я пела, я ничего не боялась. Я была частью древнего мира. Того мира, что сотворил Господь, того мира, которого он никого не хотел лишать, просто люди не сумели.. Я была душою этого мира.

 "Джанис, не тебе покой, голос врезался прямо в сердце,
Джанис, для другой такой Бог уже открыл в небо дверцу."

Я была душою того мира, которого Господь вовсе не хотел меня лишать..
Просто я ..не сумела...

 "Джанис, научи меня быть как солнце .."
Е.Фролова (блюз, посвещенный Джанис Джоплин)