Проснулся от щелчка вскипевшего электрочайника. Очумело пошарив глазами по тёмной комнате, бесшумно поднялся с постели и вяло переставляя ноги двинул на кухню. Свет заливал пустое помещение. Пар валил из носика белого "Тефаля". Зевая, подошёл к разделочному столику и автоматически дотронулся до пластмассового бока - горячо. Запоздало дёрнув рукой окончательно проснулся. Взяв чайник в руку повернулся к обеденному столу. Он уже сидел на табуретке, глядя на меня своими коричневыми глазами.
- Чё пришёл, соскучился что ли?
- Я тут твои вещички позаимствовал...
- Да, носи, тряпок много. Только не идут тебе эти тряпки. - На это он как то виновато улыбнулся, и спросил:
- А что же мне пойдёт?
- Спецуха твоя, и "сфера" на головню.
- Мне уже не положено.
- Ты чайник то, кому включал? Неужели себе? - спросил я, доставая чашки.
- Побалуй сродника. Налей покрепче.
- Тише ты ори то - не в пустыне.
- А ты что, не один?
- Уже пятнадцать лет как не один.
- Сколько же мы не виделись?
- Семнадцать лет. День в день. Так ты вот почему пришёл? Думаешь забыл тебя? - я поставил перед ним чашку полную крепкого чёрного чая. Он взял чашку в руку и с интересом посмотрел на картинку украшавшую выпуклый бок фарфоровой посудины.
- Не моя это. - ответил я на незаданный вопрос. И продолжил отвечать на вопросы, задавать которые он не успевал. - Ребят никого не вижу, из тех кто вернулся. Помнишь, про Санька тебе рассказывал? Он вот большим человеком стал - возит учеников на бои без правил, правда пока в финал никто не вышел. Я так и работаю как хотел - столяром. Всё вроде нормально, да Бог наказал меня, как зачесались руки, купил пневматику пострелял немного, а правый глаз то слепнуть и начал. Нельзя мне воевать. Да и тебе нельзя было, чудило.
- Там, - он дёрнул головой в сторону спальни - кто у тебя?
- Сын.
- Большой уже?
- Десять. - я смотрел на его посветлевшие глаза, на его улыбку, и видел, что он совсем не изменился - ни одной морщины, ни щетинки. Да и откуда у него? Мальчишка, ведь как был.
- Сын - это здорово! Как назвал?
- Антоном. Не думай, не я называл. - Смотрю в его смеющиеся глаза.
- У тебя халвы нету?
Я встал, открыл хлебницу и достал целлофанчик с россыпью зеленоватой сладости.
- Вот это да! - обрадовался он. Схватив пакет, принялся ковыряться в нём ложкой. - Ты же не любишь её, вроде. Или как?
- Ешь, тебе покупал.
- Вот спасибо! Я немного, а то отвык от сладкого. - уплетает халву, запивает чаем. Я отхлёбываю из своей кружки и смотрю на него. Пацан. Крошки прилипли к подбородку - а он не замечает, наслаждается вкусом. Обычная халва из магазина, довольно мерзкая на вкус, липнущая к зубам, да ещё и с кусочками семечковой шелухи, а он ест её, будто это неземное лакомство. Смотрит на меня. Улыбается. Жуёт и улыбается.
- А ты заколосился! - это он о чём?
- Лицо вон, какое отъел, да и животик появился. - я втянул живот, и сделал непринуждённое лицо. Он засмеялся.
- Тише ты, реготать то! Перебудишь всех.
- Ну всё, всё. Не буду больше. Пойду я. У тебя, смотрю, и правда всё хорошо. А я ведь и остался там, чтобы у тебя всё хорошо было.
- А у меня и хорошо всё, только потому, что ты там остался. Вместо меня. Вот я и живу хорошо, вместо тебя.
Подобрал с табуретки легкомысленного цвета футболку и шорты с вышитой надписью "Sonata Arctica", и скомкав в руке понёс в комнату. У меня, и вправду, всё хорошо...