Название: Саске-цепной пёс.
Автор: Kazen Senketsu ( kazen-kazzz93_93@mail.ru )
Бета: -Kadze-
Фендом: Naruto
Дисклеймер: все права принадлежат законному владельцу
Пейринг:Саске/Наруто(основной),Кисаме/Мадара, Кисаме/Саске.
Рейтинг: R
Жанр: Angst,Drama,AU
Cтатус: в процессе
Размещение: c разрешения автора
Саммари: Родители Саске были убиты, сам мальчик считается без вести пропавшим. Прошло уже больше десяти лет, и до Итачи, выжевшего по чистой случайности, доходят слухи о том, что один за другим представители клана Учиха переписывают всю свою собственность в дарственную на некого Мадару...Но как же всё это связано друг с другом и причём тут апельсины, которые находят рядом с трупами тех, кто отказался подписывать документ?
Предупреждения: присутствуют жестокие сцены
От автора: "Осуществляются наши самые смелые мечты!Может, пора исполнится и несмелым?" (С.Лец) (отдельное спасибо моей беточке, которая намучилась со мной на пару с этой продой))

6.Мелодия цепей.
- Ты хоть представляешь, что будет, если они об этом узнают?!
- Что будет?
- Вот и я думаю – ой, что будет…
Саске вдумчиво разглядывал фотографию, бережно спрятанную под стекло блестящей чёрной рамки. На ней были изображены трое – два мальчика, которых обнимал парень лет шестнадцати. Учиха провёл пальцем по стеклу, коснулся мягкой красной ленточки, которая аккуратно огибала уголок рамки, остановился взглядом на маленьком черноволосом ребёнке.
- Зачем это нужно?
- А вот когда мы будем вместе жить, я повешу её в прихожей…
Паренёк казался Саске смутно знакомым, как, впрочем, и остальные воспоминания. Они всегда виделись ему чёрно-белыми снимками, всплывающими в сознание, и эта фотография была похожа на одно из них. Только вот Учиха никак не мог понять, кто эти двое, что были похожи друг на друга. Однако второго мальчика Саске узнал сразу – на него, лучезарно улыбаясь, как получалось только у него одного, смотрел Наруто, чуть прищурив голубые глаза в порыве счастья. Маленький Узумаки был смешным – яркий и искрящийся, как миниатюрное солнце, он создавал всё настроение на этой фотографии. Казалось, что редкие лучи уличного света, отражающиеся на прозрачном стекле, тускнели рядом с ним. Саске задумчиво смотрел на фотографию, чувствуя, как сердце болезненно сжимается под доверчивым взглядом васильковых глаз.
Саске был здесь впервые. Наруто положили в больницу, и Учиха остался один в незнакомом доме. Блондин сказал, что Саске лучше спрятать в этой квартире, раз на него открыта «охота», и всё это делается ради его же безопасности. Наруто обещал Учихе, что скоро вернётся – ему нужно просто подлечить свои раны, а Сакура обязательно будет приходить к нему на то время, пока Наруто отсутствует. Саске вздохнул, прикрыв уставшие глаза, и вдруг почувствовал прикосновение ветра к своему лицу. Он настороженно поднял голову. Только сейчас Саске заметил, как на самом деле темно в комнате - серые тени скользили по мебели, вычерчивая причудливые узоры на чёрном бархате одеял и мягком шёлке белоснежных простыней. Да и плотные занавески наполовину загораживают окно, за которым уже смеркалось. Небольшие часы на тумбочке рядом с широкой кроватью мирно отстукивали время, и Саске почему-то вспомнилось, как мирно стучит сердце у Наруто, когда он спокоен.
Очертания комнаты расплывались перед глазами Учихи, но он всё равно пытался заметить каждую мелкую деталь в ней. Саске обратил внимание на красные ленточки, спускающиеся по бокам штор, алый веер, вышитый на чёрном покрывале, даже на люстру с красными кристалликами, от которых на стены опускался розоватый свет. Саске чувствовал, как комнату окутывал мягкий запах высушенных роз с примесью ладана. Всё пахло им – мебель, ковры, даже одежда, лежащая в комоде. Тут Учиха понял, что эта комната похожа на ту, в которой он спал до этого.
Раздалось хлопанье крыльев, словно подтверждая ожившее воспоминание. Саске повернулся назад и тут же заметил на себе пристальный взгляд чёрных вороньих глаз.
На столе, рядом с фотографией, стояла большая серебряная клетка, прутья которой шли причудливыми узорами. Она была отполирована до блеска, так, что даже свет отражался от неё радужными всполохами. Внутри сидел крупный, иссиня-чёрного цвета, ворон, чуть склонив голову на бок. Его перья были гладкими и ровными до такой степени, что казались сплошными. От тонкой бордовой лапы вниз тянулась серебристая цепь, приковывающая ворона к клетке, и её ровные овальные звенья гремели каждый раз, когда птица переступала с ноги на ногу.
Саске подошёл к клетке, сел напротив и положил руки на стол, смотря прямо в зеркальные глаза ворона. Птица сидела, оценивающе разглядывая Учиху, однако, решив что-то про себя, она встрепенулась и спрыгнула с крепкой деревянной жёрдочки, сверху которой сидела всё это время, на старую шелестящую газету, просунула блестящий чёрный клюв сквозь прутья и коснулась пальцев Саске. Учиха протянул к птице вторую руку и взял её лапу, внимательно ощупав кольцо цепочки. Оно сидело плотно и крепко, лишая ворона всякой возможности высвободиться. Учиха прошёлся пальцами по звеньям, и, нащупав самое слабое из них, разогнул его. Цепочка отпала, и птица подогнула высвобождённую лапу, задумчиво склонив голову.
Саске поднялся на ноги, ещё раз взглянув на ворона. Было в нём что-то, что не нравилось Учихе, но он не мог разобраться, что.
Ворон вновь запрыгнул на свою жердь и отвернулся к окну, где в это время на подоконнике за стеклом ворковали два голубя. Серебряная цепочка лежала на подстилке, однако крепкое металлическое кольцо и несколько звеньев всё так же продолжали покоиться на лапе птицы.
Убедившись, что птица потеряла к нему всякий интерес, Учиха залез на кровать и согнул ноги. Мягкий матрас слегка прогнулся под его весом, сбивая покрывало, по которому парень провел рукой. Ровная гладь вышивки чувствовалась под пальцами, напоминая чем-то те, что Саске встречал в домах, куда его привозил Мадара. Только вот Учиха впервые остался в таком доме совсем один – раньше за ним присматривали. А теперь он был сам по себе, вольный делать все, что ему хотелось…
… до тех пор, пока это не нарушает приказов хозяина. Учиха знал, что однажды Мадара явится за ним, и тогда парень вынужден будет покинуть этот дом и этих людей. Саске даже не будет сопротивляться. Но, пока это не случилось, он будет рядом с Наруто и Сакурой, забывая обо всех приказах, обо всех наказаниях и о сырости своей извечной клетки – Учиха оставит эти воспоминания в своём туманном прошлом, как до этого оставил все свои мечты и желания.
Через какое-то время слабость взяла верх над Саске. Он не спал несколько дней, выжидая появления чужаков, и теперь сон тяжёлыми цепями сковывал мысли Учихи. Глаза закрывались, как бы Саске этому не противился, и вскоре парень уснул, сжавшись в комочек, словно маленький щенок. И только веки, подрагивающие во сне, говорили о том, как чуток сон Учихи, готового в любой момент открыть глаза и броситься на чужака.
А в руках, в неосознанном порыве прижав к груди, Саске держал рамку с фотографией, на которой были изображены люди из прошлого и Наруто – его живое настоящее.
***
Сакура спокойно поднялась по холодной каменной лестнице наверх и остановилась на одном из лестничных пролётов. На белой стене с причудливыми чёрными узорами было ровно пропечатано число «6» - номер этажа, на котором она находилась.
Осмотревшись, девушка заметила нужную табличку. Дверь, к которой она была прикреплена, в отличие от других, покоилась в тени – солнечный свет не доставал до неё, обрываясь ровной полосой у порога. Сакура вынула ключи из кармана и вставила нужный в замочную скважину. Щелчок, раздавшийся после двух оборотов, оповестил о том, что квартира открыта.
Сегодня утром Наруто позвонил Сакуре на домашний телефон. Она ещё не успела уйти на подработку, поэтому перезванивать на мобильный блондину не пришлось. Времени у него было мало, и он сообщил девушке о том, что в поместье столкнулся с компанией парней, охотившихся за их общим знакомым. Блондин умудрился сломать нос во время драки, и поэтому теперь его вынудили лечь в больницу, чтобы проследить за состоянием. Однако проблема была в том, что Наруто не мог оставить парня в поместье, отчего принял решение о том, чтобы пересилить его в квартиру Итачи. Но того не оказалось на месте, и, как узнал Хатаке, его не будет ещё неделю, а значит, последить за «этой ходячей проблемой» будет некому. Сакура мало что поняла, но на просьбу присмотреть за парнем согласилась. А ещё пообещала Наруто навещать его самого каждый день. Лежать в больнице - дело не из приятных.
Сейчас же Сакура освободилась и пришла как раз для того, чтобы проведать Учиху.
Дверь поддалась, плавно открылась, и тень, покоившаяся до этого в коридоре на половике, кошкой юркнула в гостиную, скользнув по мягкой поверхности чёрного ковра. Сакура огляделась – квартира Итачи не сильно отличалась от других таких же. На её стенах покоились чёрные завитки узоров, прорезающих тусклые жёлтые обои. Налево сворачивал небольшой коридор, выводивший на кухню. Три двери, сливающиеся со стенами гостиной, вели в разные стороны. Все они были плотно прикрыты, поэтому Сакура даже не знала, за которой из них находился брюнет.
Заглянув в первую, она сразу наткнулась взглядом на парня. Он лежал в кровати на животе, вытянувшись во весь рост, и пустыми глазами вглядывался в фотографию. Блики, отражающиеся от холодного стекла, терялись в глубине его чёрных глаз и гасли на самом их дне. Белые пальцы Саске скользили по гладкой чёрной рамке и время от времени теребили кончик красной ленточки, завязанной сзади фотографии в аккуратный бантик. Казалось, парень даже не заметил прихода Сакуры – настолько сильно он был увлечён своим занятием.
- Здесь такая необычная обстановка, - сказала Сакура, оглядывая комнату, и подошла ближе. Она надеялась, что после этих слов Учиха обернётся, но парень продолжил всё так же бездумно рассматривать изображённых на фотографии людей. Сакура удивлённо присела рядом.
- Судя по всему, это та самая фотография, которую Наруто так не любит, - вздохнула девушка, так и не посмотрев на изображение. Саске вздрогнул и поднял глаза, словно услышав что-то важное. Сакура заметила на себе вопросительный взгляд его глаз и пояснила, чуть отвернувшись в сторону, - эту фотографию очень любит приёмный отец Наруто - Итачи. Правда, каждый раз после того, как он налюбуется ей, он впадает в меланхолию. Наруто не любит этого, поэтому запрещает отцу смотреть на неё – он даже опустил её изображением вниз. Хатаке говорит, что на ней Наруто и его друг – младший брат Итачи, который погиб вместе с его семьёй. От него же я узнала, что Наруто долго не мог успокоиться по этому поводу, а когда через год погибли его родители…Ему было очень тяжело. Наверное, чтобы не было так больно, он забыл своё прошлое, только теперь вот не может его вспомнить, как ни старается.
Саске вновь посмотрел на фотографию и вздохнул. Значит, он не единственный, кто не помнит своего прошлого. Учиха почувствовал, как рубцы одиночества в его душе стали не такими уж и видными. Оказывается, он не один такой.
Сакура решила оставить Саске наедине со своими мыслями и поднялась с кровати.
- Ты ведь знаешь, что Наруто не будет некоторое время? Думаю, он будет рад услышать, что ты быстро освоился здесь. Я пойду, приготовлю чего-нибудь на ужин, а ты пока полежи здесь ещё немного, ладно?
Девушка вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Саске проводил её взглядом и вновь повернулся к фотографии. У Наруто был друг, которого убили, семья, которая погибла…
Что-то острое кольнуло сердце, и парень сжал рамку ещё сильнее.
***
Кисаме сидел за письменным столом, крутя в руке карандаш. Перед ним, сливаясь с ворохом бумаг, лежал листок, исписанный чёрными строчками. Одно из предложений было не завершено, и мужчина вот уже пол часа думал, что же написать. Вдруг он вспомнил фразу, вертевшуюся у него в голове, и быстро записал её в продолжение всего текста, поставив на этом точку.
Положив письмо в конверт и запечатав его, Кисаме поднялся на ноги и покинул комнату. Это – последнее, что ему осталось сделать.
В зале было мало людей, но среди них Хошигаке заметил именно того, кто был ему нужен. Мужчина быстро подошёл к невысокому пареньку лет двадцати и протянул ему конверт.
- Доставишь Итачи, скажешь, что от старого знакомого. Деньги найдёшь у меня в комнате, в третьем ящике сверху – бери сколько хочешь, они мне больше не понадобятся, - пояснил Кисаме и, накинув на себя чёрный плащ, отправился в сторону кабинета Мадары. Паренёк проводил его взглядом и вздохнул – этому мужчине сильно досталось в своё время, и его чутьё нельзя обмануть. Раз он сказал, что больше ему деньги не понадобятся, значит, это действительно так. А жаль – хороший мужик был, грубый только, но в долгу никогда не оставался.
***
Мадара стоял у окна, устало прикрыв глаза. По его лицу скользили огненные лучи заходящего солнца, путаясь в длинных чёрных волосах. В руке Учиха сжимал разорванную цепь – раньше она украшала шею Кисаме, но вот уже много лет, темнея металлическими звеньями, она лежала в его письменном столе, и даже Мадара не мог сказать, почему он до сих пор хранит её среди своих документов.
Учиха не мог сосредоточиться на документах, и уже целый час он бездумно вчитывался в слова, отпечатанные на белом листе чёрной краской. Решив, что он ничего так и не сможет понять, Мадара отложил документы в сторону и поднялся с места. Незнамо зачем он приоткрыл ящик в письменном столе, и на глаза ему попалась та самая цепь, которую он теперь так сильно сжимал в руке. Острые концы поломанного звена впивались в ладонь, но Учиха не чувствовал этого – точнее, он не хотел этого чувствовать. Ведь боль в руке пройдёт со временем, нужно только подождать. И не прав был тот, кто сказал, что время лечит все раны. Не все. Не все…
Дверь в кабинет неслышно открылась, и шелест плаща, донёсшийся до Мадары, уверенно скользнул по плиточному полу. К руке, в которой была зажата цепь, прикоснулся Кисаме, мягко разжимая стиснутые пальцы. Цепь, испачканная тёплой кровью, упала вниз, с лёгким звяканьем ударившись о пол, и её ослабленные временем звенья разлетелись по полу.
- Зачем хранить цепь, если она давно уже ничего не держит? – вопросительно прошептал Кисаме, прижавшись грудью к спине Мадары. Учиха напрягся, не зная, чего ожидать, но, услышав неизменно спокойную речь Хошигаке, вновь расслабился. Кисаме продолжил, - только лишь в память о том, что она когда-то была целой?
- Нет, - спокойно ответил Мадара, даже не обернувшись назад, - просто хочется быть уверенным в том, что она стала слишком слаба, чтобы пытаться хоть что-нибудь удержать.
Кисаме вздохнул и зарылся носом в густые черные волосы Учихи, тут же почувствовав запах тысячелетника. Ахиллия - любимый цветок Мадары. Названный в честь Ахилла – мифологического героя Троянской войны, которому его наставник, кентавр Хирон, вылечил раны одним из этих растений. Только вот чтобы вылечить все раны, оставляемые Мадарой, никакого тысячелетника не хватит. Кисаме и не нужна была эта трава – он мог вновь и вновь раниться о железную проволоку, сковывающую сердце Учихи.
Мадара не стал ничего говорить, когда Хошигаке потянул вниз края холодного плаща. Он промолчал, когда вещь мягко расстелилась на полу чёрным пятном по белой поверхности, и даже не прогнал Кисаме вон, почувствовав, как его руки настойчиво поднимают тёмную сетчатую майку вверх, скользя по упругому животу и груди. Мадара легко сказал себе, что так надо. Это просто обмен одного на другое. И пусть этот обмен неравноценный – ведь другого варианта нет.
Было так просто убедить себя в том, что всё, произошедшее потом, было ради сделки. Так легко сказать себе, что от тебя ещё хоть что-то зависит, когда знаешь, что на самом деле ты не решаешь ровным счётом ничего.
Кисаме провёл языком по ключице Мадары, прижался губами к тонкой белой шее и чуть прикусил нежную бархатную кожу, тут же лизнув красный след, оставшийся на ней. Внизу живота требовательно заныло, от чего Хошигаке прижался к Учихе ещё плотнее. Волнение полоснуло сердце, но слишком долго он ждал этого момента, чтобы уйти.
Врать себе можно долго, потому что ты не пытаешься кого-либо обмануть, ты просто пытаешься успокоиться, а ложь – это самое верное лекарство.
Мадара обернулся назад, чуть прикрыв свои спокойные холодные глаза. Но даже скрытый тенью густых угольных ресниц, лихорадочный блеск антрацитовых глаз не смог остаться незамеченным Кисаме. Почувствовав в этом безмолвное разрешение, Хошигаке притянул Учиху к себе, мягко прижавшись к его губам. Ему хотелось не просто секса – он хотел почувствовать себя нужным, хотел, чтобы Мадара ощутил то же, что и он сам, пусть это и будет последним, что они переживут в своей жизни. Ради этого Кисаме и жил все эти годы. И ради одного важного дела тоже.
Когда от прикосновения холодных рук дрожь пробегает по телу, и ты понимаешь, что это не потому, что ты замёрз, в душу закрадывается ощущение того, что это была не «просто сделка». Когда шорох ткани, падающей на пол, кажется тебе чем-то правильным, будто это так и должно быть, когда лёгкие поцелуи на белой коже вспыхивают, словно ночные мотыльки, обжигают пламенем костра и сгорают в собственном тепле, когда прижимаешься всем телом к тому, кто согревает тебя одними лишь прикосновениями - тогда ли совершается сделка?
Всё тело Мадары горело под поцелуями Кисаме. Хошигаке водил своими руками по его влажной спине, касался бёдер, прижимая к себе ещё ближе, хоть и казалось, что ближе уже некуда. Каждое движение отдавалось сильной болью, перемешанной с удовольствием, и Учиха жадно глотал ртом воздух, который будто воспламенился. Ему казалось, что в комнате было ужасно жарко, хоть окно было открыто нараспашку. Только вот Мадару уже не волновало, что кто-нибудь может услышать их двоих. Ему стало всё равно, что произойдёт потом, намного важнее было то, что происходило сейчас. И это происходило на самом деле, между ним и Кисаме, хоть об этом он даже никогда не задумывался.
Может быть, сделка совершается тогда, когда на смену боли приходит удовольствие, а на смену удовольствия – секундная вспышка в глазах, затмевающая долгие часы радужных салютов?
Мадара сидел на полу, укутанный в тёплый плащ Кисаме. Хошигаке, успевший одеть сброшенную одежду, сидел рядом, перебирая пальцами шёлковые чёрные пряди Учихи. Теперь он понял, почему от Мадары пахло тысячелистником. Сердце больше не болело – впервые за долгие годы. Словно рана, кровоточащая на нём, была перекрыта листами этого растения, одно из свойств которого было останавливать кровь.
Можно обмануть кого угодно, но себя человеку не обмануть никогда.
Человек становится по-настоящему близким только тогда, когда он сам заполняет пустоту в сердце того, кто эту пустоту вырезал своими мыслями. И теперь, сжимая листок, на котором в спешке был написан адрес, Мадара понял, зачем хранил ту цепь всё это время.
***
Саске сидел на подоконнике, прислонившись плечом к холодному стеклу. Хоть он и смотрел на дорогу, за проезжающими автомобилями, но мыслями он был далеко отсюда.
Наруто не было всего несколько дней, а Учихе уже было не по себе. Он не находил себе места, слонялся из одной комнаты в другую, даже часами сидел перед клеткой ворона, теребя оборванную цепочку в своих руках. Однако мысли о блондине всё никак не хотели уходить из головы. Саске думал о том, что Наруто одиноко – ведь он один уже несколько дней, незнамо где, а Учихе было известно, что такое одиночество. Он помнил, как оно съедает изнутри – словно кислота, пенящаяся и разливающаяся горькими потоками в душе.
Шаги отвлекли Саске от раздумий.
- Красиво, правда? – вздохнула Сакура, становясь около окна и вглядываясь в каменные джунгли за тонким стеклом. Свет фар проезжающих автомобилей скользил по ней золотыми блёстками. Учиха вновь отвернулся и посмотрел в сторону дороги. Сакура между тем продолжила, - вот и ты также, слушаешь в пол уха. Как не приду к Наруто, он стоит у окна и смотрит на улицу – часами так может. И ты тоже. Знаешь, он спрашивает о тебе каждый раз, когда я прихожу. Волнуется о том, что тебе здесь одиноко.
Саске удивлённо оглянулся, но тут же задумчиво опустил глаза.
- Я могу понять Наруто, - продолжила Сакура, сев на подоконник, - ему ведь в больницу даже гитару не дают принести…
Учиха нахмурился и отвернулся к окну. Ему не понравилось, что Наруто лишают его любимого инструмента. В голову тут же пришла одна безумная мысль.
Пока Сакура готовила ужин, Учиха перерыл комнату Наруто и нашёл крупный чёрный чехол за занавеской. Рядом с ним, прислонившись к подоконнику, стояла гитара, переливаясь мягким древесным цветом. Саске аккуратно подцепил её и засунул в чехол, после чего взгромоздил ношу на спину, будто рюкзак. Дождавшись, когда девушка прокричит что-то напоследок и закроет за собой дверь, парень подобрался к окну и ловко открыл его. Спуститься вниз было просто – юркнув по карнизу и уцепившись за трубу. Саске проделал всё это без особого усилия.
Найти Сакуру тоже было не сложно – она шла медленно, напряжённо думая о чём-то своём, по другую сторону дороги. Учиха нацепил капюшон белой кофты, одолженной у Наруто на некоторое время, и отправился следом за девушкой, стараясь ступать как можно тише. На улице не было никого, поэтому Саске не боялся быть замеченным прихвостнями Мадары.
Через какое-то время вдалеке показалось белое здание больницы. Учиха зашёл в помещение следом за девушкой, и, воспользовавшись тем, что Сакура отвлекла дежурную, скользнул в коридор.
Саске не мог попасться на глаза ни Сакуре, ни врачам, поэтому он завернул в уборную и залез с ногами на подоконник. Ему повезло – из окна была видна площадка перед главным входом в больницу. Учиха долго сидел, прижавшись плечом к холодному стеклу, но, увидев, как Сакура выходит из здания, тут же вылетел в коридор. Нужно было как можно скорее найти Наруто. Учиха закрыл глаза и тут же почувствовал запах апельсина, исходящий из самой крайней палаты. Саске быстрым шагом направился туда.
Наруто стоял у окна, бездумно водя рукой по запотевшему стеклу. Уличный свет играл с ним, обволакивая фигуру, вычерчивая рисунки на руках, теряясь в густых волосах. Саске застыл в дверях, опустив гитару на пол. От глухого стука Узумаки вздрогнул и удивлённо обернулся. Перед его глазами, сливаясь с темнотой, стоял Саске, придерживая одной рукой чёрный чехол.
- Что ты здесь делаешь? – удивлённо протянул Наруто и тут же встрепенулся, придя в себя, - ты почему не дома?! Совсем сдурел что ли – тебя ищет самая настоящая мафия, а ты вот так спокойно разгуливаешь по городу с гитарой за плечами! О чём ты думал?!
- О том, что тебе нужно принести гитару. Ты же любишь её. А Сакура сказала, что тебе не разрешают держать её здесь, - честно ответил Саске, не двигаясь с места. Наруто набрал в грудь воздуха, чтобы продолжить отчитывать парня, как вдруг до него дошла вся наивность ответа Саске.
- Ты хотел помочь? – уже спокойнее поинтересовался Узумаки, подходя ближе. Саске задумчиво посмотрел на блондина, пытаясь понять суть его вопроса. Помогать – это когда делаешь с кем-то его работу, чтобы этому человеку не было тяжело. Так говорил Мадара.
- Помочь? Нет, я хотел принести тебе твою любимую вещь, - немного подумав, ответил Учиха. Наруто протянул руку, подцепив ремень, и поднял гитару, после чего поставил её на свою кровать. Быстро расчехлив её, он достал инструмент. Цепь, обвивающая инструмент в качестве украшения, громко звякнула.
- Зачем она тебе? – поинтересовался Саске, кивая в сторону цепи. Она ассоциировалась у него с неволей, поэтому, в первый раз увидев её на гитаре, Учиха поёжился. Сейчас же его раздирало любопытство, зачем Наруто повесил её на свой любимый инструмент. Хотел таким образом привязать гитару к себе? Не получилось.
- А это в знак того, что музыку не сковать никакими цепями, - задумчиво улыбнулся Наруто, проведя рукой по плавному изгибу гитары. Наконец он повернулся к своему собеседнику, тихо сказав, - я не отпущу тебя в такую темень одного. Ты останешься здесь, со мной. Залезай на кровать. А мне пока не хочется спать.
Саске не стал сопротивляться, повинуясь мягкому, но строгому голосу блондина, задумчиво забрался на самый край кровати, подложив под спину подушку, и стал наблюдать за Узумаки. Наруто прошёлся по комнате и сел, наконец, на подоконник, задумчиво вглядываясь в пейзажи за окном. Только теперь ему больше не хотелось разглядывать улицу. Ему хотелось повернуться к Саске и ждать, пока он заснёт, чтобы остаться и охранять его покой.
Правда, Узумаки не заметил, как и сам задремал. Зато это заметил Саске, который тут же поднялся с кровати и неслышно подошёл к окну. Учиха задумчиво коснулся золотистых волос Наруто, напоминающих цветом солнечные колосья, опустил руку на грудь, стараясь ощутить удары горячего сердца, и решил перенести блондина с подоконника на его законное место. Мягко подняв Узумаки на руки, он подошёл к кровати и почувствовал, как тот прижался к нему в поисках тепла. Дрожь прошлась по телу, и Саске поспешил уложить Наруто, после чего опустился на пол рядом с ним. Резкие воспоминания о клетке вспыхнули перед его глазами. Он вспомнил запах крови, боль, которую чувствовал каждый раз, когда к нему приходил Кисаме…
Тяжело прогнать страшные воспоминания. Ещё тяжелее принять новое в свою жизнь – возможно, Саске думал об этом, когда засыпал, откинувшись спиной на кровать, но что он пытался сделать точно – это унять дрожь, бешено колотившую его от нахлынувших образов.
***
Была уже глубокая ночь, когда дверь в квартиру Наруто беззвучно открылось. Ключи со звоном приземлились на тумбочку в прихожей, а незнакомец снял плащ и прошёл в одну из комнат. Он включил свет и вдруг заметил фотографию, стоящую на столе. Обычно она лежала опущенной вниз, а теперь стояла прямо, сразу же бросаясь в глаза, что было очень странно.
- Наруто! – крикнул мужчина, но, не обнаружив парня дома, отправился на кухню, где на столе лежала записка.
«Итачи, Наруто сломал нос и сейчас в больнице. Ничему не удивляйся, возникнут вопросы – звони. Хатаке.»
Мужчина снял красную резинку со своих чёрных волос и растрепал хвост. Он вновь пробежался по записке своими антрацитовыми глазами и вздохнул – опять Наруто ввяз в какую-то переделку. Только вот было бы чему тут удивляться...