Ммм.Ненавижу среду.Даже название дурацкое. Сегодня нам целый день пихали в мозги программирование.Это весело, но на мой взгляд Паскаль уже устарел..Вообще замечаю что погода подстраивается под настроение: если оно плохое, как сегодня, то погода тоже никудышная..Выложу сюда рассказ своего друга, который поступает на драматурга, ооч душевный.Почитайте)
Записка из жизни.
(От автора: все претензии по поводу того, что все нижеизложенное - лично твои проблемы, зачем ты нас грузишь, излагать в личку. С вероятностью в 90% вы будете посланы на хуй, потому что да, действительно мои личные проблемы и я вас гружу.)
Минут через двадцать после того, как все уснули, он наконец решился. Взял плеер, снял блокировку. Экранчик тут же вспыхнул ярким синеватым светом, разгоняя тьму комнаты, заставил его прищуриться. Поставив на паузу проигрыш песни и сняв наушники, он некоторое время полежал на кровати, давая глазам привыкнуть к темноте и осматривая комнату, в которой он находился один. Осторожно встал, открыл окно. Оттуда доносился шум ветра в деревьях, лай далеких собак, время от времени рык редко проезжающих по шоссе машин. Обычные звуки для небольшого, но развивающегося поселка, на который опустилась ночь. Он глубоко вдохнул свежесть, пришедшую после грозы. Дождевая вода стекала с крыши и отбивала свой монотонный ритм на поверхности карниза. Легкий холодок проникал сквозь его кофту, по коже бегали мурашки. Он поежился и продолжил смотреть в окно. В темноте едва можно было разглядеть зелень кустов, несколько высоких берез, достававших своими верхушками до уровня его окна на последнем, пятом этаже. Невдалеке начинался редкий лес, и громады сосен темнели на фоне безоблачного неба. На небе сверкали звезды. Он поднял голову, оглядывая небосклон. Как обычно вид их вызвал в нем одновременно и какую-то ностальгию по прошлому, и мысли о том, что находится там, вдалеке, в мире этих холодных точек, сияющих на черном фоне. Его тянуло туда, в эту неизвестность...
Вернув голову обратно в комнату, он прислушался. В квартире тишина, ни шороха. Он достал заранее припасенные спички и сигарету, чиркнул одной спичкой о коробок (держа их за окном, чтобы ни одного звука не проникло в квартиру) и поднес зажженную палочку к сигарете. Затянулся. Огонек сигареты, четко видимый в темноте, тени деревьев на небесном фоне и звезды... Холодные, чужие, далекие... манящие.
Пока он курил, совесть подкралась к нему со спины и больно кольнула его своей шпагой. Он поклялся ей бросить. И дело скорее было даже не в этом. Четверо суток он терпел, сдерживался, не курил, вызывал её лицо в своем сознании: оно помогало ему. А теперь — чирк - и всё к черту. Что теперь ей сказать, он не знал. Только не врать. Ни в коем случае. Тончайшая стенка лжи, которая возникнет между ними, со временем превратится в железо-бетонную стену метра в три толщиной. Всё закончится. И любовь в том числе. Вдыхая дым, наполненный никотином, он наслаждался ароматом, приятным покалываем в легких, небольшим головокружением, и в тоже время сознание матом вопило ему, мол, что же ты, блядь такая, делаешь? Как ты потом будешь смотреть ей в глаза? По крайней мере я не совру, огрызнулся он. Докурил сигарету и выкинул в окно. Она исчезла в ночи, остался только огонек, словно светляк, падающий вниз. Через секунду и он тоже исчез где-то у земли.
Кроме того у меня еще много времени, начал он размышлять, до сентября еще пол месяца, а бросить я смогу. Сейчас ведь почти бросил. Он понимал, что оправдывается сам перед собой, перед совестью, с презрением смотрящей на него, приготовившей уже не шпагу, а огромный топор, и всем своим видом показывающей, что отсечь его жалкую голову от шеи ей не стоит никаких трудов. В конце концов он решил выкинуть все это из головы... хотя бы на время. То, что к этому предстоит вернуться, сомнений не вызывало, но сейчас он был слишком напряжен, чтобы ломать себе голову (совесть достала кинжал, всадила ему под ребра, приговаривая: ты, скотина, так говоришь себе уже на протяжении трёх месяцев. Затем она спряталась куда-то до поры, до времени. Осталось лишь ощущение её тяжелого уничижающего взгляда).
Почему он постоянно начинал снова, понять он не мог. Разве стоила их любовь тлеющей травы, завернутой в дешевую бумажку? Ответ был прост. Нет, не стоила. Но он все равно начинал. Когда она уехала в первый раз, он нашел первое своё оправдание и на коленях смело высказывал его перед совестью: я бы мог бросить, но ведь она так далеко, и мне так тяжело без неё, лучше я буду пробовать, когда она вернется. Но после того, как она приехала, а он все равно продолжал курить, совесть, то есть самого себя, уже было не провести. Затем было придумано множество оправданий, множество отсрочек. И в итоге он пришел к одному выводу: нет никаких причин, кроме той, что он безвольный слабак. Ленивый к тому же. Признать это было тяжело, но пришлось. По натуре он был самолюб, а так как изложенное выше откровение наносило огромный урон его самолюбию, это надо было исправлять. Вырабатывать силу воли, как говорится.
И вот к чему привело всё это вырабатывание. Четыре дня. Четыря дня усилий, волевых потугов, кошмаров про сигареты, литры пота, всё пошло в полную жопу. В никуда. Он в конец разозлися, сплюнул в окно, и попытался забыть. Просто смотреть на звезды...
А они зависли в небе, словно вдруг застывшие в воздухе капли дождя. Заледенели, замерцали синим. Он попытался всмотреться в одну, самую яркую из них. Представить, что вот эта вот крохотная точка на самом деле огромный пылающий шар, может даже давший кому-то жизнь. Получалось тяжело, звезда все так же оставалась точкой, далекой и неразгаданной. Никогда не достичь ему этих звезд и миров, что их окружают. Никогда. И неужели бросить курить сложнее, чем преодолеть огромные расстояния между Землей и этими пылающими шарами? Ха! Смешно. Тогда пытайся, пытайся, и у тебя получится. Пусть ты никогда не посетишь других миров, но тогда добейся хоть чего-нибудь в этом мире. Наверное главное в этой жизни — дарить другим людям счастье. Так подари ей это счастье. Представляешь, как она обрадуется, когда узнает, что ты завязал с никотиновой гадостью? В нем снова появилась надежда. Конечно, он понимал, что она появилась, когда он уже удовлетворил свои наркоманские потребности, и в следующий раз вызвать её будет куда сложнее. Но все же он будет стараться, не сдастся. Достигнет своей маленькой звезды, через свои маленькие тернии.
На часах — четыре утра. Он лег в кровать, закрыл глаза. Стояла тишина. Он их не видел, но знал, что они все так же светят на небе. Холодно и недоступно.
Даже самые активные и неугомонные собаки успокоились и отправились по своим будкам спать. Тишина. И только ветер шумит в ветвях деревьев.
(с)Паша Казимов
