А в ногах у постройки

Торговая площадь жужжала,

Торовато кричала купцам:

«Покажи, чем живешь!»

Дмитрий Кедрин

Зодчие (1938)

 

 

    Контакт с Москвой начался в эту поездку заочно, через поиски гостиницы в интернете. По запросу в Гугле «недорогие гостиницы» выходило множество страниц с какими-то красочными картинками номеров за 4 тыс. рублей в сутки. Иногда больше, иногда чуть меньше. Поспрашивав у знакомых, узнал, что найти гостиницу в Москве дешевле, чем за 2 тыс. просто не реально. На одном из сайтов был раздел «недорогие отели» веб-страница раздела называлась «poor.html», на ней были номера в среднем за 3-4 тыс.  В принципе, я уже понял, куда я еду. Гостиницу нашли через офис на вокзале уже в Москве, за 2200, маленький номер с 2 кроватями и тумбочкой, даже без отдельного туалета в номере. Конечно, можно такие цены объяснять высокой зарплатой в Москве, но даже 2 тыс. в сутки это 60тыс в месяц. Просто интересно, каким образом можно обслуживать номер за 60тыс в месяц? Посыпать его золотой пылью? В Кракове, в историческом центре, практически среди дворцов мои знакомые в этом году снимали квартиру за 40 евро,  то есть 1600р, полностью меблированную 1-комнатную квартиру, в которой можно было жить и вчетвером. В Китае большой цивильный номер стоит вообще рублей 300 в сутки. Китайцы уже более цивилизованная нация, чем русские. Почему в Москве он стоит дороже, чем в западной столице? Потому что русские работают, как Владивостокские таксисты, которые спят на остановке всю ночь, дожидаясь пассажира, который согласится отдать за 15-минутную поездку 450р. Потому что гнилой понт не позволяет работать так, как работают китайцы, потому что основная проблема России – нефть и другие, не исчерпанные природные ресурсы. Дай бог, чтоб скоро они закончились, тогда русские, наконец, поймут, сколько, реально, в этой стране стоит гостиница. На 100 долларов можно будет месяц жить.

                Выходим на площади трёх вокзалов. Идём в поисках метро по грязному обледенелому асфальту среди толпы озабоченных людей, толпящихся на узких тротуарах, среди каких-то толи строек, толи просто куч грязного снега, проходим мимо череды ларьков-чебуречниц и прочих подвально-захолустных забегаловок и магазинчиков, входим в метро, к нам сразу пристают какие-то личности, кто с жалостливыми просьбами дать денег на проезд, кто с предложением провести в метро за 20 рублей (проезд стоит 27). А над всем этим дворцеподобные классические здания вокзалов, метрополитена, других центральных зданий, чередующиеся с зеркальными громадами современных офисов. Главное впечатление – грязь, материальная и духовная. Что-то похожее, на советское описание Запада, гнущая людей борьба за существование, нищие, преступники и попрошайки в метро и около грязных шаверм  у подножья богатых и величественных зданий былой истории и современности, блеск и нищета, понт и озлобленность, всё на одной улице, на одной площади, настоящий дикий азиатский капитализм. Постоянное чувство напряжённости и опасности.

                Приезжаем в Москву очень рано, только светает. Ещё почти всё закрыто, а мы уже промёрзли, очень холодная зима. И тут – Старбакс, то, что я тщетно искал в Питере и нашёл только в Москве. Кстати, Старбакс – не самое распространённое в русских столицах кафе, но несколько других кафе, встречаемых на каждом шагу, начиная с холла аэропорта, передрали эстетику логотипа Старбакса. Теперь там на каждом углу зелёные кружки со старбаксовскими шрифтами и картинкой в центре, стилистически живо напоминающие оригинал. Интерьер передрать не получится, так как все Старбаксы везде разные, их объединяет только то, что в них всегда прикольно, интерьер сделан очень красиво, стильно, уютно и оригинально. Не знаю, как эта система работает, возможно, человек, желающий открыть Старбакс, приходит в офис этой канторы с готовым эскизом интерьера, а контора даёт добро, если им понравится, и разрешает повесить логотип Старбакса. И вот, в это раннее холодное утро мы оказались около такого уютного Старбакса, единственное в округе открытое уже заведение. Входим, глядим на цены: вот он, московский понт. В Старбаксе маленькая чашечка кофе стоит 180р. Даже если бы я был миллионером, вряд ли я счёл бы правильным в России отдавать 180р за чашечку кофе. Но мы заметили соседнее меню: Традиционный свежесвареный кофе. Большая кружка – 95р. Интересно, что бы значило это название. А что, латте, или Капучино, или американо – это не свежесвареный кофе, или он не традиционен? Вообще, это подозрительно, 95 р. за большую кружку там, где все остальные цены начинаются со 180 за маленькую?... Заказали. Приготовили. Отпив я не смог сразу определить свои ощущения, понял только, что какой-то очень уж экзотический вкус. Саша же, попробовав, сразу сказала: похоже, что он с каким-то моющим средством. И моё ощущение сразу оформилось по этому шаблону: этот бьющий в нос неприятный запах и кислотный вкус – моющее средство. Действительно… Я подошёл к девушке, приготовившей кофе, и спросил, что это за кофе с таким экзотическим вкусом. Она назвала какую-то страну третьего мира, не помню уж какую, сказала, что у них это же кофе продаётся в пачках. Я не стал нюхать его в сухом состоянии, добавил туда молока в надежде, что вкус станет переносимее, но молоко в нём свернулось. Не знаю, может это действительно оригинальный вкус такого экзотического кофе, но не только пить его, но даже дышать его запахом мы не смогли.  Правда, те несколько глотков, что я сделал, плохо на моём состоянии совсем не сказались. Но доверия у меня нет, какие бы цивильные и приветливые тут девушки не работали, русский менталитет – это нечто среднее между индийским и западным. Одна часть населения купается в дерьме, когда другая, добравшись до «жёлтых штанов», делает вид, что кофе и должно стоить 180р, что это не дорого, и эта игра осмысливает их жизнь.

                Вот и легендарный Арбат. Почему-то он представлялся мне замкнутым тесной стеной красивых исторических зданий мирком, пусть и полном проходящих людей, но всё же мирком. На самом деле – проходная улица проходной Москвы. Смотрим – букинистка. Давай зайдём? На первом этаже – антиквариат. На втором – сама букинистка. Несколько полок книг конца 19 начала 20 века, все как на подбор в отличном состоянии, стол завален неформатными книгами, альбомами, старыми репродукциями. Смотрю закладки-ценники вставленные в книжки: 40тыс, 90 тыс. Не знаю, я не разбираюсь в букинистке, может действительно это такие ценные книги. Может действительно те книги 19 века, что я встречал в Оклендских букинистических за 20 – 40 долларов стоили 20 - 40 долларов, а эта библия 90-х годов 19 века, пусть и с иллюстрациями Доре действительно стоит 94тыс. Может, всё дело в исключительной скудости даже центра России историческими и художественными объектами, даже в сравнении с новой и островной Новой Зеландией, а может старых русскоязычных книг осталось гораздо меньше чем англоязычных. А может просто – понт.

Дальше зашли в Hard Rock кафе. Первое Hard Rock Cafe (HRC) открылось 14 июня 1971 года в Лондоне трудами Peter Morton и Isaac Tigrett (http://en.wikipedia.org/wiki/Hard_Rock_Cafe). С тех пор открылось уже более 100 кафе по всему миру, вот добралось и до России. Сеть кафе известна своей коллекцией рок-н-рольных финтифлюшек. И стены арбатского филиала были сплошь увешаны плакатами, пластинками, картинами, личными вещами музыкантов: Гитара от Кинкс, жакетик Игги Попа, шубейка Хендрикса и прочее. Собирать коллекцию артефактов, говорят, начали случайно – Эрик Клэптон так любил обедать в «Хард Рок Кафе», что попросил хозяев навсегда зарезервировать для него его любимый столик, прибив над ним табличку. Те потребовали в залог гитару, которую пообещали повесить рядом с табличкой. Шутка оставалась шуткой, пока Клэптон не притащил свою старую ненужную «электричку». А потом в «Хард Рок Кафе» пришла ещё одна гитара от Пита Таусендна из группы The Who с короткой запиской: «А моя не хуже. С любовью, Пит».  Его гитару повесили напротив.

                Мы посетили все три этажа кафе, зашли в его магазинчик. Я пофотал. Некоторое время думали – остаться посидеть или нет, даже посмотрели меню, все напитки по 250р, правда есть опять же кофе за те же 95, как в Старбаксе… Я не знаю, но мне кажется – рок кафе, это же рок-н-ролл, это само отрицание границ и барьеров, заскорузлых иерархий, понтов и запретов, это место, куда должно быть естественно придти в рваной футболке, закурить и почувствовать себя как дома. Но само это кафе в центре Арбата – было каким-то воплощением понта. Мы почувствовали себя там очень не комфортно. Оставаться было с одной стороны немного интересно, а с другой – не хотелось. В магазинчике, только мы зашли, те же улыбающиеся девочки начали нас обрабатывать, предлагая какие-то футболки, рассказывая что-то о них, о размерах, не обмолвившись о цене по несколько тысяч за штуку, ну это не прилично – вообще думать о деньгах, я понимаю, мы, в конце концов, жёлтые штаны или лохи? Пока я оглядывался по сторонам, я загородил проход какому-то мужичку лет 50 в костюме, явно приехавшем сюда на нехилой машинке, в общем, мы как-то почувствовали себя сразу без жёлтых штанов. Читаю про это кафе в Интернете: «Интерьер и атмосфера кафе способствует истинному рок-н-рольному настроению. Изысканные блюда и напитки, настоящий Хард Рок магазин и живые выступления музыкантов со всего мира делают московское Хард Рок Кафе идеальным местом отдыха.» Да уж…

                Я хожу по центру Москвы, смотрю на все эти здания, настоящая архитектура, для меня это важно, катакомбная железобетонная безжизненность Владивостока, пустыня культуры так угнетала, что пришлось полностью уйти в себя. И вот я хожу по городу, где на каждом шагу церкви, храмы, классические здания с колоннадами, и вижу лишь визуальные скорлупки. Камень и пустота. Дух ушёл из этого города, если он в нём вообще был. Так эти скорлупки ещё и не сфотаешь, всё заставлено машинами и завешано рекламами. Когда я ехал по эскалатору питерского метро, мне было интересно смотреть на людей, в Москве – не интересно. Иногда не приятно. Борьба за существование в этом городе трансформирует людей в нескольких стандартных направлениях: одни уставшие, нервные и осунувшиеся, другие припонтованные, третьи волевые-деловые-активные, почти все в метро излучают жёсткий изоляционизм. Многие читают, не потому что самая читающая нация, а потому что они в метро только физически, это такой же способ отгородиться, как и уставившись в свой телефон.

Прохожу мимо «Акрополиса» с каким-то министерством. На стоянке стоят рядком одинаковые небольшие чистенькие новенькие машинки. Мы удивляемся московским зарплатам обычных людей, но как-то я слышал о джипах по 100 тыс. баксов рядком стоящих у главного почтового отделения страны или министерства связи, не помню. Интересно, имеют ли управленцы, работающие там, мигалки на служебных машинах, только вот с годик назад в Москве решали проблему пробок на спец-полосах дорог Москвы, по которым могут ездить только машины с мигалками.  Проблему решали, забирая мигалки у служебного транспорта десятков управленческих организаций. Мне кажется, каждое рыло, сидящее в такой машине с мигалкой, скорее всего, долларовый миллионер. И хвост миллионеров тянется туда, где уже заканчиваются мигалки. Понятно, почему они теперь приезжают на работу в одинаковых легковушках, они теперь цивилизованные, теперь Кадиллак за миллион баксов перегораживающий дорогу есть у всех у них, это уже не признак успеха и крутизны, это уже моветон, коллекции таких машин стоят в гаражах у них для внерабочего пользования. Причём клерков сейчас больше, чем когда либо, в том числе больше, чем в советское время. Удивительно, сколько мир потребляет природных ресурсов.

Ближе к окраине бескрайние жилые районы. По ощущениям – я во Владивостоке. Т.е абсолютно. Те же люди, те же магазины, те же улицы, те же дома, те же горы грязного снега, тот же дух. Вообще, Владивосток и Москва как-то внутренне очень похожи. Единственное, что их различает – возможности. Владивосток – просто куча дерьма, глухая дикая деревня. В Москву стоит ехать за делом. Не важно, за каким. За любым. Этот город на имперских правах завладел всеми возможностями крепостного континента «Россия». На каждом углу исследовательские институты, университеты, книжные магазины театральной или медицинской книги, музеи, театры… Зарабатывать деньги, профессионально реализовываться или исследовать местные музеи, не важно. Это просто место, где сконцентрированы возможности делать своё дело.

Правда, ещё в Москву ездят на пару недель провести ритуал окультуривания. Этот ритуал – современное производное традиционного паломничества. Стадное религиозное чувство толкало людей тратить время, деньги и силы на бессмысленные поездки к местам поклонений, затраты на паломничество укрепляли веру в осмысленность действа, стадность давала возможность вообще не сомневаться в нём, даже теоретически. Конечно, религия эпохи просвещения всё же приносит больше пользы, элемент просвещения, познания тут выше, хотя, с другой стороны, как сказать, ведь в былые эпохи, при отсутствии современных информационных потоков, паломничество в относительном, для того времени, масштабе приносило очень значительно расширение границ познания у людей в большинстве своём почти никогда даже не выезжавших за приделы своего города, к тому же паломничество было ближе к жизни, экзистенциальнее, опыт был более настоящим, они окунались в реальную жизнь другого региона, это не театр с музеем. Но суть осталась та же. Человек приезжает на пару недель в Москву и старается быстро быстро посетить максимальное число мест поклонения эпохи просвещения, ну или отметиться в важнейших из них, типа Большого театра, Эрмитажа и Третьяковской галереи. Ему внушили, что он объективно получает от этого что-то достаточно важное, чтоб на это тратить столько времени и денег, сколько было потрачено, чтоб приехать туда. Он действительно, соприкасаясь этими элементами культуры, что-то чувствует, что-то познаёт, откровением это назвать нельзя, но его сознание сакрализирует полученные крохи, пестует их, раздувает настолько, насколько сможет, считает «истинными» и «высшими», в отличие от опыта, получаемого по ходу обычной жизни.

Да, доехали, кстати, до Третьяковки и мы. Правда приехали мы поздно и походили там среди картин всего полтора часа, среди искусства 20 века, даже один этаж до конца не успели пройти. Наконец увидел в оригинале всё то, что с детства созерцал в книжках на репродукциях. Понравилось. Правда, меня удивил внешний вид Третьяковки. Я думал, это будет, как обычно, дворец. А это оказался огромный ангар в несколько этажей, вроде спорткомплекса советской архитектуры.  Говорят, это просто филиал.

Дважды мы приходили в Дом книги на Новом Арбате. Мол, там можно приходить сидеть читать до самой поздней ночи, мол, там так много книг, что, слава богу, есть компьютерный каталог с номерами полок и разделов, иначе книгу не найти. Да, действительно, книжный занимает два обширных этажа, но wow-эффекта он не производит. Есть несколько стульчиков, но в магазине совсем не та атмосфера и нет удобства для чтения. Обычные стеллажи с постоянным движением между ними, да, книг довольно много, но не настолько, чтоб совершился какой-то качественный переход количества в качество. Стеллажик с астрономией состоит всего из нескольких книг, причём каждая расставлена в нескольких экземплярах, чтоб занять свободное место, и эти книжки самых известных популярных авторов, типа Хокинга. А вот Брайна Грина, тоже популярного автора, я не нашёл. Книги на иностранных языках? Английский, немецкий и французский. Всё. Это не то место, где можно искать учебники тибетского. Вспомните, например, новый книжный из фильма «Вам письмо (You’v got mail)», огромный многоэтажный, современной архитектуры, с большими пространствами и проходим, с креслами и столиками, где располагаются на долгие часы читающие люди с чашечкой кофе и бутербродами. С кафетериями и целыми отделами по архитектуре города. И фильм этот уже довольно старый. Самый большой книжный Лондона занимает 4 здания. Хотя, я думаю, русскоязычных книг в природе существует значительно меньше, чем англоязычных. Но, это не «главный книжный страны», это просто большой книжный, который есть в каждом большом многомиллионном городе, и более-менее новые большие книжные супермаркеты запада превосходят его. Россия долго пыталась дотянуться до уровня цивилизованного мира, внешне, в наличии хотя бы некоторых парадных сторон, которые этот цивилизованный мир может увидеть, запуск искусственного спутника или центральные супермаркеты столицы. В принципе, дотянулась, но осталась глубокой провинцией. Те кинотеатры, которые появились не так давно в России под вывеской «кинотеатр 21 века» (по кр мере во В-токе у них был такой слоган после ремонта и модернизации) – это как раз таки обычные кинотеатры 20 века, построенные по западному прототипу. Появление их в России совпало по времени с появлением на Западе того, что я могу назвать действительно новым поколением кинотеатров, театров, концертных залов, зданий начала 21 века. Когда я был в последний раз в Окленде, там построили парочку таких зданий: Hollywood Plaza, в космическом стиле, где всё до урн и кассовых аппаратов было в стиле звёздных войн, по многоэтажному зданию с кучей кинозалов скользили сигаретоподобные лифты в прозрачных шахтах, а в переходах над центральным холлом в пол были вделаны стеклянные квадраты, чтоб под ногами была визуальная пустота, в здании не было ни одного одинакового, квадратного угла, кругом только непонятные конструкции. Построен этот центр был лет 10 назад, и тогда это производило wow эффект. Другое здание новой эпохи был городской театр, с высоченными стенами в холлах полностью покрытыми ручной деревянной резьбой в индийском стиле. Когда впервые входишь в такое здание, всегда охватывает настоящее удивление, так же, как и когда входишь в какой-нибудь новый торговый центр, даже в маленькой Новой Зеландии, о больших, более богатых западных странах даже говорить нечего. Со временем wow-эффект проходит, но годика через 2-3 строится что-нибудь ещё более масштабное, удивительное, необычное, wow эффекту требуется новый уровень. Теперь в той же Новой Зеландии за 30 долларов можно посмотреть фильм в зале, где в креслах можно лежать и тебе приносят ужин из трёх блюд, как в ресторане. В пересчёте на среднюю зарплату, я думаю, эти 30 долларов будут сопоставимы с ценой за обычный билет в России. Но в этом зале не много посетителей, люди не тратят деньги ради понта, в России же места расположенные в лучшей части обычного зала уже называются VIP, челяди нужно понтоваться, челядь этим живёт в любой нецивилизованной стране.

То же впечатление производит центральный торговый центр, построенный под Красной площадью. Это обычный, среднестатистический, средненький западный торговый центр. Рассчитанный на то, что западный человек зайдёт туда и почувствует себя на западе, как дома, но в память ему ничего не западёт. Картинки центрального купола торгового центра? Золотой фонтан в центре? Они не производят wow-эффекта. К тому же, там не интересно. В современных торговых центрах Запада много стильных необычных, удивительных магазинчиков, по которым ходишь, как по музею. Иногда там не много вещей, каждая на своём постоментике, все объедены общим удивительным стилем бутика, как единое произведение искусства, так что и непонятно, зачем это покупать, ведь вне музея это будет просто очень странная, или наоборот, очень обычная штуковина. В торговом центре под красной площадью можно встретить только обычные дорогие вещевые бутики, типа бутиков вещей из кожи или просто женских вещей, и витрины продающихся на каждом углу дорогих золотых женских часиков. Из интересностей я встретил только ларёк с художественно вылитыми шоколадными фигурками, но такую лавочку я видел и в центре Питера, и там это было дешевле, а так же лавочку с обложками на документы, в очень неформальном стиле, например я даже хотел купить обложку на паспорт с картинкой просвеченных рентгеном людей и надписью «Большой брат следит за тобой». Но отдавать за обложку паспорта 800р я всё-таки не решился. Думаю, подобные торговые центры в России не созданных для бутиков – шедевров стиля. Они созданы для «жёлтых штанов». Не то, чтобы я винил Россию в экономическом отставании, есть в мире и экономически не столь развитые регионы, берущие традиционностью, или душевность, уютом и ликом маленького своего мирка. Тут же один сплошной понт, чистая азиатчина. Может не такая смешная, как в Индии, где в кибитке сидит толстая обезьянка с таким смешным лицом, чтоб все видели, что она из касты толстых обезьянок, толстых вождей какого-нибудь дикого племени лесов Амазонки, такие образы можно встретить в советских детских гротескных фильмах сказках, типа Трёх толстяков, и эту толстую обезьянку с надутыми губками везёт на себе худющий грязный замученный рикша, всем своим видом показывающий, что он из касты худых обезьянок. Впрочем, и «жёлтые штаны» из Кин-дза-дзы были более сложным образом, чем индийские дикари, всё-таки Россия это Азия находящаяся ближе к Европе, чем Индия.

                Неприятно удивили длинные ряды палаток из красного брезента прям за красной площадью с сувенирами для иностранцев: кокошники, военные шапки, рязанские шали, бесконечные полки с матрёшками. Это что, и есть элементы образа России, которые люди должны развозить по миру? Тут надо поднапрячься, чтоб продолжать любить русскую культуру.

                Увидев современную Москву, я увидел корни, как бы материальную реализацию бессмысленности современного русского бытия, эти масс-медиа, центральные газеты со статьями позорными даже жёлтых таблоидов и фотками голых девок, телевиденье с кривляющимися рожами и глупо выкаблучивающимися тельцами, Чапаев и пустота.

Когда я говорю о социуме, о городе, о стране, я всегда подразумеваю именно социум. В каждом городе живёт множество прекраснейших, гениальных, порядочных и интереснейших людей. Если это большой город, то чисто статистически их может быть столько, что если  фантастически обнаружится способ находить их, с ними всеми не перезнакомишься даже знакомясь каждый день. Но такого способа нет, говоря о социуме, я подразумеваю большинство. Любые качества рассеяны в социуме в виде нормального распределения. В крайних нижних хвостиках этой кривой можно находить и то, что совсем не свойственно для данного социума. В России можно найти русского, который будет как бы типичный американец, в Китае, наверное, можно найти как бы типичного русского. В своих описаниях общества не касаются этих исключений, а пытаются описать вершину нормального распределения, вершина же немного смещается в ту или иную сторону в различных сообществах, в разных городах, областях и странах.  Это и образует дух, настроение, ауру местности. Думаю, в Москве способны самореализовываться эффективнее, чем где либо в России, уникальные личности, но они всегда будут отдельными личностями. Ты приезжаешь в Москву работать: вот ты и работа, в которой ты самореализуешься как личность. Ты приезжаешь ходить по музеям: вот ты и картина, на которую ты смотришь, которую ты изучаешь, с её собственной историей и эмоциональным зарядом. Город тут не причём. Город этот – пустыня. Да, город большой, и эти отдельные личности могут объединяться в группировки, минисообщества, а иногда и не мини, а целые университеты. Но это в любом случае отдельные огоньки на тёмном фоне безжизненной пустыни. Так было всегда, Россия рождала гениев, для которых тусовка не нужна, даже наоборот, они вели вечную борьбу с холодом пустыни, и возникали титаны. Где-нибудь в Париже была тусовка, там гением стать было сложнее, меньше обжигал холод бытия, больше было душевного благополучия, но обычному человеку жить и реализовывать себя было легче.  Там был общий дух, была аура, то место можно было распознать, как своё место на земле. Русские творцы – это цветы, вырастающие на куче навоза. Ты можешь стать гигантом духа и подняться над навозной пустыней, можешь оставаться частью навоза, а может тебе хватит сил лишь немного духовно приподняться над навозной кучей, но ты будешь всё равно весь в навозе. Время гениев, меняющих ход развития культуры, прошло. Творческих сил хватает как раз на тот уровень, который способна породить хорошая тусовка, а в России она – дерьмо. Этот изоляционизм, историческое отсутствие среды, культурного духа (по крайней мере, такого, который способен реализовываться в продуктах века просвещения) на просторах русской степи, и создаёт культурное бесплодие русского народа. Народ американский создал блюз, потом джаз, потом хип-хоп, народ русский же распевает бандитские песенки. Москва – город, в котором этот изоляционизм чувствуется как нигде. Если во Владивостоке пустыня и в практическом смысле слова, то в Москве можно расти над собой, работать, совершенствоваться, познавать, творить, среди театров, галерей, магазинов театральной книги и профессиональной аудиотехники с цивилизованным выбором, богатых компаний и близости Европы. Можно даже встречать единомышленников. Но всё это всё равно будет происходить в навозе, ты всё равно будешь лихим человеком в степи. Я бы не хотел, чтоб образы Москвы, как и образы Владивостока, остались в моей памяти об этой жизни после моей смерти. Я бы согласился делать в Москве дела, но не жить.