Евросоюз отказался от желания добиться перемен в России и готов иметь дело со страной, существующей в реальности, а не с той, какой европейцы хотели бы ее видеть. От Москвы уже ничего не ждут – ни плохого, ни хорошего.

Саммиты Россия-ЕС давно уже стали рутинными мероприятиями, не вызывающими никакого интереса. Накануне нынешней встречи СМИ вновь заговорили о необходимости сокращения количества подобных ежегодных мероприятий с двух до одного, а один видный европейский эксперт вообще высказал суждение, что в интересах экономии средств налогоплательщиков более уместной была бы видеоконференция, а то и простой обмен письменными заявлениями.

Если бы не российское эмбарго на импорт овощей из ЕС, сторонам вообще было бы не о чем говорить.

Партнерство во имя модернизации? Даже не вступая в дискуссию о том, идет ли такой процесс в России вообще, роль в нем ЕС совсем не очевидна.

Кредитная программа в 2 млрд евро, которая якобы готовится с одобрения европейцев, при нынешних ценах на нефть сопоставима с ростом российских золотовалютных резервов за несколько дней.

Безвизовый режим? Но ведущий российский партнер в единой Европе президент Франции Николя Саркози, уже сказал, что в ближайшие 10–15 лет этого не произойдет. В Париже и Берлине не верят, что россияне, желающие потратить деньги в странах ЕС, перестанут туда ездить только потому, что им нужно посетить посольство или визовый центр в Москве. Зато верят, что при нынешнем качестве российской правоохранительной системы к ним прибудет масса нежелательных элементов.

Новостью является заметная усталость от России. Все-таки какие-то дипломатические ресурсы тратятся, переговоры ведутся, инициативы «с энтузиазмом» поддерживаются, а продвижения как-то не видно.

Договорились вроде бы еще в 2005 году о постепенной отмене платы за транссибирские перелеты европейских авиакомпаний – а сборы по-прежнему взимаются. Договорились год назад о создании совместного комитета Россия – ЕС по вопросам внешней политики и политики безопасности в обмен на прогресс в деле урегулирования приднестровского конфликта – нет ни того, ни другого. Об успешном ведении энергетического, транспортного и некоторых других диалогов, в том числе диалога по правам человека, тоже известно больше из пресс-релизов, чем из реальной жизни.

Все прекрасно отдают себе отчет в том, что из путинской России в Европу придет не меньше газа, чем из России, управляемой более либеральными методами, поскольку альтернативы европейскому экспорту энергоносителей у страны нет. Опасения диктата со стороны одного поставщика ресурсов сняты. Но, с другой стороны, все точно так же понимают, что по темпам своего развития Россия уже столько проиграла растущей Азии, что отыграть разрыв практически невозможно.

В свою очередь, Москва в этой ситуации тоже чувствует себя вполне комфортно. Приглашения на торжественные ужины направляются и принимаются, а формальное выражение озабоченностей по тому или иному поводу можно спокойно игнорировать. И никакой реальной работы по приближению России к европейским стандартам уровня жизни, безопасности и государственного управления, что потребовалось бы, если бы была поставлена задача действительного сближения России и ЕС, делать совсем не нужно.

Всего восемь лет назад интеграция России и ЕС, создание общего, то есть схожего, порядка вещей в Европе – другими словами, строительство современного европейского общества и государства в России – воспринималось как цель достижимая, пусть и отдаленная. Сегодня все это звучит в лучшем случае как мечта, не имеющая ничего общего с реальностью, в худшем – как издевательство над здравым смыслом, которое, впрочем, по-прежнему пользуется статусом официального международного соглашения.

Эта разница восприятий является своеобразным, но значимым и вряд ли вселяющим оптимизм символом того исторического отрезка, который Россия прошла за последнее десятилетие.