Я не знаю что писать. Я не знаю как формулировать то, что у меня внутри. Еще раз это пережить еще страшнее, чем тогда, когда я и понятия не имела как это- терять близких.
Она лежит, в пролежнях, с широко открытыми неморгающими глазами, открытым ртом и редко вздымающейся грудью. Вот и все.
Опустошение наверное.
А кто-то 3 декабря едет в Шерегеш и мне об этом не говорит. Подло, низко и трусливо.
За 2 года я оказалась недостойна даже поддержки.


И я глажу ее руки и целую ее, в надежде, что эти ощущения никогда не сотрутся из моей памяти.