"Новый мир" (Курган, газета) 08 02 2013г.

 

Фото Оксаны Цехмистер

Спасти трехлетнюю Юлю Макарову из Кургана может только лечение в германской клинике. Для этого нужна ваша помощь.

Маленькая Юля спит, свернувшись калачиком, в детской. Бесценны минуты сна больного ребенка. Лишь изредка раздается слабое:
– Мама, иди сюда!
Мы со Светланой Макаровой сидим на кухне. Светлана пьет крепкий кофе и рассказывает, рассказывает… Она говорит будто не о своей беде – настолько четко, спокойно ведет нить повествования. Оперирует фактами, датами, названиями болезней, больниц, давно затверженными наизусть. Только слеза, которая предательски скатывается по щеке, свидетельствует о том, сколько за этими фактами боли. О том, сколько кругов больничного ада пришлось пройти этой хрупкой женщине в борьбе за жизнь дочери.
Юле всего три года. А история ее болезни так велика, что займет всю нашу статью…

Коварная шишечка
Юля Макарова родилась здоровой девочкой, вовремя встала на ножки. Как все маленькие детки, часто падала на попку. Но однажды ее мама заметила, что после очередного падения малышка очень долго плакала.

– Успокоив, я осмотрела ее: в районе копчика прощупывалась маленькая, с горошину, шишечка, – вспоминает Светлана Макарова.
Юле тогда было 11 месяцев. Женщина решила, что на всякий случай надо обследовать дочь. После новогодних праздников Макаровы обратились в поликлинику, их направили в Курганскую областную детскую больницу имени Красного Креста. Там поставили диагноз – крестцово-копчиковая киста, записали на плановую операцию в апреле.

– А в начале февраля шишечка начала стремительно расти. В результате мы приехали на «скорой» в больницу Красного Креста. Сначала нас определили в гнойную хирургию, но потом взяли пункцию и перевели в другое отделение. Звучал уже другой диагноз – тератома (доброкачественная опухоль). Назначили операцию на 4 марта.

Но утром в день операции ребенок заболел. Макаровых отправили домой и велели приходить не раньше, чем через месяц, ведь после острой вирусной инфекции «ни один анестезиолог не возьмется ставить наркоз».

– Мы никак не могли выкарабкаться из ОРВИ. В отчаянии я позвонила главному педиатру области Елене Ахмадышиной. Она порекомендовала педиатра, который подлечил Юлю. Но на операцию дочь по-прежнему не брали – говорили, должен пройти месяц…

Между тем малышке становилось все хуже. У нее начались сильные боли, стали отниматься ножки. Ночами девочка не спала, Светлана качала ее на руках. Пришлось действовать через знакомых. Первый вопрос, который задали специалисты, когда Юля вновь появилась в больнице, – «Почему вы так медлили?». 7 апреля кроху прооперировали. После операции врач сказал: «У вашей Юли полный распад тканей. Это злокачественное новообразование». Гистологию отправили в Екатеринбург, оттуда пришло страшное известие – тератобластома.

Почему с нами?
О своих эмоциях Светлана старается не говорить – чтобы не расплакаться.
– У меня был шок, стресс. Я все время повторяла: «Почему с нами?».

Макаровы дождались федеральной квоты в Российский онкологический научный центр имени Блохина (он находится в Москве на Каширском шоссе). Опухоль была уже настолько велика, что московские специалисты сказали: «Полтела, сами понимаете, мы не можем отрезать. Давайте попытаемся провести химиотерапию – если ребенок ответит, будем делать все возможное».

На химиотерапию Юлю отправили домой, в Курганский областной онкодиспансер.

	Один день особой семьи odin-moy-den.livejournal.com Такие семьи, как у нас, называются «особыми». Обычно не принято показывать жизнь людей с такой тяжелейшей инвалидностью. Но я хочу вам рассказать, что мы есть, мы живем. Просто жизнь у нас совершенно другая.