Ей имя —Женщина!
Какой бы ни была —
Красавицею юной, маленькою крошкой,
Или когда уж косы седина
Припорошила белою порошей:
Она — весна, и осень, и зима,
Да что там годы и природы время,
И жизнь, которая всего одна!
Не время подводить итоги, дорогая!
Ведь сердце в марте снова оживает
И ждет цветущего и ласкового мая,
И поздравленья с радостью
И дрожью принимает.
Она всегда горда, красива и нежна
И добротою до краев полна —
Любимая подруга, спутница, жена!!!

Я в жизни шла своей дорогой
Любовь не думала найти
Была я стервою немного
Холодной я была внутри..
Была с пустыми я глазами
В моей душе царила грусть
То мстила я всем понемногу
И говорила "Ну и пусть!"
Мне слишком много обещали
Меня по многому вели
И все грехи поверь, прощали
Взамен лишь требуя любви
Но я любить то не умела
Да и с одним быть не могла...
Любви душа моя хотела...
"Ну перестань" - кричала я
И так летели дни, недели
Затем года и месяца
Но я однажды повстречала
Тебя.....тебя, тебя, тебя
И сразу жизнь переменилась
И сердце вновь смогло любить
Благодаря тебе узнала
Как жизнь свою не даром жить
Благодаря тебе узнала
Что значит жить не для себя
И как это любить так нежно
Как милый я люблю тебя
Ради тебя готова прыгнуть
Нет!! полететь на небеса
Ради тебя готова кинуть все неотложные дела
Ради тебя готова просто
Кричать как сильно я люблю
Ради тебя поверь мой милый
Лишь только для тебя живу!!!
(193x237, 46Kb) (193x237, 55Kb)

Она в случайном ресторане
Сидит за столиком одна,
Расположившись на диване
У отворенного окна.
Улыбка рта слегка коснулась…
Впрямь – одинокая планета…
К прохожим полуобернулась,
Витая в женских мыслях где-то…

Мираж так и остался миражом.
И зря манил живительной прохладой..
Жизнь пройдена, последним рубежом
В ней ты. Казнишь своим прощальным взглядом.

Все из песка, куда ни посмотри,
И миражей причудливые танцы.
Вот кажется - воды аквамарин,
Спешу туда, но лишь песок сквозь пальцы..

Я много лет в изгнаньи нахожусь.
И жажде не приходит утоленье.
Бессмысленно на месте я кружусь,
А память о тебе - уж не спасенье.

Не будет ни «сейчас» и ни «потом».
Безжалостно любовь меня покинет…
И остается только миражом
Моя надежда путника в пустыне..

Уходя – уходи… Не смотри безнадёжно назад.
Там руины и пепел от замков песочных остались.
Не цепляйся за прошлое, просто иди наугад,
Просто верь - за твоею спиной оказались печали.

Только в вере своей не обманывай даже себя.
Не пытайся восполнить потерю любви миражами.
Так легко обмануться, поверить, о прошлом скорбя,
Разменять свою душу, и цену ей дать медяками.

Постарайся не видеть во всем на пути Deja Vu.
Мимолетным теплом не согреть опустевшее сердце.
Ведь случайные встречи готовят ему западню -
Лечат раны его не бальзамом, а солью и перцем.

Не обижайте же молчаньем, извините...
Да, я пропала, ненадолго... так бывает...
Ну говорите же, мой друг... ну говорите...
Молчание, я знаю... убивает...
Не обижайте же молчаньем, извините...

По капле капает в сознание сомненье:
Ужель забыл, забил на тебя вовсе...
С печалью вновь вползает вдохновенье...
И пальцы бьют по клавишам марш Морзе...
По капле капает в сознание сомненье...

Но в ожидании рождается надежда...
Что спит он мирно, не найдя пропажу...
Кусаю губы, от стыда небрежно,
Надеясь завтра, что всё вновь улажу...
И в ожидании рождается надежда...

Наивная мечтательница ночи...
Забудь про все ночные разговоры...
Есть у людей привычка среди прочих
Сном отстраниться, обретя оковы...
Ах ты наивная мечтательница ночи...

Мне жалко времени на сон - пустой и липкий...
Туманом сладким, затенив сознанье,
Он манит нас в надежд пустых обитель
И подавляет страсти и желанья...
Мне жалко времени на сон - пустой и липкий...

Я жить хочу! Вдыхать всей грудью свежесть
Сей ночи ароматы, звёзд мерцанье!
И порождая слов невинных ересь,
Вдруг осознать, что тайна мирозданья...
Я жить хочу! Вдыхать всей грудью свежесть!

Глупышка ты... наивная, смешная...
Какая тайна... что за бред полночный!
Бессонницею время разрывая,
Ты разрываешь жизни круг непрочный...
Глупышка ты... наивная, смешная...

И думаешь, что ты вершитель жизни !
Что мол захочешь, и изменишь сущность....
А пессимизм уже сквозит по мысли
Спи, полуночная мечтательница-скучность...
А думаешь, что ты вершитель жизни !

Не отвечает он... Ну спит уже, наверно...
Убила ты молчанием желанье
Ведь для общенья слово характерно...
Не превращай общенье в ожиданье...
Не отвечает он... И сладко спит... наверно...

Вновь странницею, заплутавшей в ночи
Уйду туда, где грёзы и сомненья...
Пусть сны твои мечты мне напророчат...
И лягут смыслами меж строк в стихотворенья
Про странницу, что заплутала ночью...


© Copyright: Герцогиня Татьяна, 2009

* * *

Ты ищешь меня
Только в дни одиночества.
Когда никого —
Ни в душе, ни вблизи.

А мне утешать тебя
Больше не хочется,
Хоть это и любят
У нас на Руси.

И я не хочу заполнять
Этот вакуум —
Меж будущим счастьем
И счастьем былым.

Ты ждешь, чтоб мы вместе
Грустили и плакали.

А радостный день
Для тебя неделим...

Откуда ты знал, что такие слова всех дороже?
По строчкам скользя… словно крылья находит душа…
И кажется: день без тебя – это повод быть строже…
Нет, повод не быть вообще! Или жить не дыша…

Мелькают привычные дни, закрутив сутки в вечность.
Я с ними лечу по спирали несбывшихся снов.
Откуда ты взял, будто жизнь без тебя – неизбежность?
Мне час без тебя – это высшая кара богов…

Всю звездную пыль этих непрозвучавших признаний
В ладони зажму, у меня их теперь не отнять.
Ах, если б ты знал, сколько светом рожденных желаний
Приносят стихи, что ты мне не успел написать…
19.06.2009

В любви мелочей не бывает.
Все высшего смысла полно...

Вот кто-то ромашку срывает.
Надежды своей не скрывает.
Расставшись -
Глядит на окно.

В любви мелочей не бывает.
Все скрытого смысла полно...
Нежданно печаль наплывает.
Улыбка в ответ остывает,
Хоть было недавно смешно.
И к прошлым словам не взывает.
Они позабыты давно.

Так, значит, любовь убывает.
И, видно, уж так суждено.
В любви мелочей не бывает.
Все тайного смысла полно...

Любить тебя - такая дерзость,
Безумство, ветреность, порок...
Любить тебя... Всю свою нежность
Я отдаю тебе в залог.

Любить тебя - такая мука,
Вдыхать твоих агоний боль.
Любить тебя... Смешная штука,
Нелепо названа - ЛЮБОВЬ.

Любить тебя - такая сладость,
Плен рук твоих - небесный рай.
Любить тебя - такая слабость...
Верни меня назад, отдай.

Любить тебя - все так неверно,
Несвоевременно и зло.
Любить тебя - ножом по венам
И избавленья не дано.

Любить тебя? Вопрос открытый.
Что это счастье или грех?
Сюжет истрепанный, избитый...
Но где ответ? Но где ответ.

Любить тебя - такая дерзость,
Безумство, ветреность, порок...
Любить тебя... Всю ТВОЮ нежность
Я ЗАБЕРУ тебе в залог.

В.Стр@нник



Чарует осени круженье,
Ликует табор ярких дней,
Душа трепещет от волненья
В свечах рябиновых огней.

В прохладе сонного томленья,
Из недр таинственных глубин,
Я слышу робкое моленье,
Румянцем вспыхнувших рябин.

Печаль осыпалась, как листья,
Сгорая в зареве костров,
Наносит краски осень кистью,
На холст оранжевых кустов.

Звучит мелодия простая
Из родника души моей,
Вдаль облаков седая стая
Плывёт в сиянии лучей.

Поёт душа, танцует Осень,
Подкрасив улиц пестрых проседь,
На длани ярмарки огней,
Танцуя вальс в душе моей…

Я чувствую себя на грани,
Еще немного и сорвусь!
И буду твое сердце ранить –
Дарить ему тоску и грусть!
Я в полушаге от измены –
Она уже ко мне летит,
В последний миг прошу замену,
Она, конечно же, простит!
К тебе я возвращаюсь снова,
С тобой воюю за тебя,
И каждый раз, опять по новой,
Учусь я жить, тебя любя!
Я в полушаге от успеха,
Ты меня снова хочешь очень
И как между деревьев эхо
Мы растворимся в страстной ночи!
Я снова верить начинаю,
Что будешь мной ты дорожить!
Но как вести себя не знаю,
Вот что мне делать подскажи!
Забыть свои шальные речи,
Забыть свидания и встречи,
Свободу снова выбирать,
Начать тобою лишь играть
И сделать просто одной из многих?
Ты вновь по той же пойдешь дороге,
Не доверяя всем и не любя!
А я - я просто забуду тебя
И буду жить, как всегда беспечно,
И соблазнять всех опять неспешно,
Опять себя всем подряд дарить,
И о любви больше не говорить!
И отменю я все наши встречи,
И мы не будем лететь навстречу!
Опять отложим мы все мечты,
Подумай, что сейчас выберешь ты!

Я хочу туда, где горы погружаются в туманы,
Я хочу туда, где утром бродят пляжем растаманы,
Я хочу опять вернуться в край нудистов и палаток,
Я хочу туда, где было мне в твоих объятьях сладко,
Я хочу туда, где звезды нереальной красоты,
Я хочу туда, где счастье ощутила со мной ты!
Я б хотел, чтоб это счастье не кончалось никогда,
Но мечтой жить – это глупо, хоть и можно иногда!
Здесь у нас все по-другому: суета, работа, осень,
Здесь дожди и снегопады выпадают часто очень!
Портят всем нам настроенье атмосферные осадки!
Снова в чьих-то я объятьях, ну когда же будет сладко?.

Я чувствую, что-то я снова теряю:
Все меньше я масок теперь примеряю,
Все чаще пылятся души моей латы,
Все меньше за счастье становится плата.
Враги говорят – безнадежно старею!
Неправда, я просто намного мудрее!
Окончено август 2005.
Повторения.
Истории присущи повторенья,
И наших встреч прекрасные мгновенья
Случатся где-то и когда-то снова!
Все будет как-то необычно, ново,
И мы простим все прошлые грехи,
Я напишу любимые стихи,
Ты снова станешь самой дорогой,
Ну а пока что счастлив я с другой!

Я теперь не один или может не столь одинокий.
На пороге зимы выхожу потоптать первый снег.
Поцелуи снежинок равнодушно мне лягут на щеки.
И никто не осудит от себя молчаливый побег.

Ничего не хотеть – это роскошь иль Божия кара?
Не ответил себе на такой очевидный вопрос…
Я хожу по рядам городского большого базара.
Предлогаю, что есть – душу Вам на продажу принес.

Никому не нужна? Можно просто поставить на полку,
Посмеяться, ударить больней или плюнуть в лицо.
Можно бросить на пол. Так чтоб вдребезги и на осколки…
Для вандалов игрушка, мерзавцев и подлецов.

«А чего продаешь-то?» - пытали меня лиходеи…
«Ведь товар не простой, долговечный и даже святой.
Посмотреть бы его». И долго толпою глазели,
Гогоча, сквернословя и лапая грязной рукой.

«А зачем продаешь? Может скрытых изъянов, пороков
Разглядеть не сумели? Открой нам торговец секрет?»
От того, что пожалуй, мне с ней все равно одиноко.
От того, что чиста. А изъянов в ней кажется нет.

Ну а жить, воронье, в вашей стае с такою душою,
Мне не просто, а мука – каждодневная тяжесть и боль.
А взамен попрошу я не благ и не денег горою,
А мешок пустоты и на раны сердечные соль…

Поглядели товар на свету и в руках повертели.
Разошлись, не прельстившись дешевой ценой.
Ну, а совесть – довесок к душе и смотреть не хотели.
Видно нынче товар не по моде такой.

Я остался один в самом центре большого базара.
С чистой совестью, доброй, прекрасной душой.
Ну и тело мое – лишь душевная тара…
Все, что есть у меня. Да, багаж не большой…

Из разных зол, мне, выбирая меньшее,
От главного себя бы оградить.
Под временем нещадным бьется Женщина,
Звенит струной натянутая нить.

Одежда, грим... А годы тем не менее
Все хуже получается скрывать.
Безжалостно общественное мнение –
В толпе уже не «девушка», а «мать».

Но стоит ли стремиться ультрамодною
Стать снова? Только рано – и святой.
Ведь сколько за улыбкою джокондовой
Желания с высокой чистотой.

И мягкости во взгляде, в плавных линиях,
И в поступи неспешной в суете.
У Женщины нет возраста, нет имени,
Есть вечное стремленье к красоте,

К тому, чтоб звезды падали и падали –
Пусть зеркало не слишком нынче врет –
Чтоб «ах, какая женщина, не правда ли?»
А коли так, с улыбкою – вперед!

Нынче ветер. Душа не в себе,
Всё-то мается, как от недуга.
Не с того ль, что на старом столбе
Неприкаянно зябнет пичуга?

Хлопнешь дверью. Пойдёшь наугад
Сквозь листвы торопливые всплески.
Воздух ясен и чуть горьковат.
Узнаёшь этот привкус нерезкий?

Это значит - дымит костерок,
Палых листьев возносятся души.
Это осени шаг. Это срок
Говорить сокровенней и глуше.

Бросишь ветку сухую - костру,
Тихим птицам - нехитрые крохи
И замрёшь на осеннем ветру
Посредине Земли и эпохи.

Не глуши в себе боль, не туши -
И настанет прозренья минута:
Не отрава, а хлеб для души -
Маета, беспокойство и смута.

Эту вечную ношу неси
Сквозь лишенья, свершенья, крушенья
И у мира себе не проси
Ни спасения, ни утешенья.

А пока - да пребудет в тебе
Этот день, что тревожен и светел,
Эта птаха на древнем столбе
Да осенний мятущийся ветер,

Что замрёт, изготовясь к броску, -
И опять окаянно засвищет,
Чтоб не дать твоему костерку
Обратиться в немое кострище.



Любовь Сирота

ВТОРАЯ ЛЮБОВЬ

Что из того, что ты уже любила,
Кому-то, вспыхнув, отворяла дверь.
Все это до меня когда-то было,
Когда-то было в прошлом, не теперь.

Мы словно жизнью зажили второю,
Вторым дыханьем, песнею второй.
Ты счастлива, тебе светло со мною,
Как мне тепло и радостно с тобой.

Но почему же все-таки бывает,
Что незаметно, изредка, тайком
Вдруг словно тень на сердце набегает
И остро-остро колет холодком...

О нет, я превосходно понимаю,
Что ты со мною встретилась, любя.
И все-таки я где-то ощущаю,
Что, может быть, порою открываю
То, что уже открыто для тебя.

То вдруг умело галстук мне завяжешь,
Уверенной ли шуткой рассмешишь.
Намеком ли без слов о чем-то скажешь
Иль кулинарным чудом удивишь.

Да, это мне и дорого и мило,
И все-таки покажется порой,
Что все это уже, наверно, было,
Почти вот так же, только не со мной,

А как душа порой кричать готова,
Когда в минуту ласки, как во сне,
Ты вдруг шепнешь мне трепетное слово,
Которое лишь мне, быть может, ново,
Но прежде было сказано не мне.

Вот так же точно, может быть, порою
Нет-нет и твой вдруг потемнеет взгляд,
Хоть ясно, что и я перед тобою
Ни в чем былом отнюдь не виноват.

Когда любовь врывается вторая
В наш мир, горя, кружа и торопя,
Мы в ней не только радость открываем,
Мы все-таки в ней что-то повторяем,
Порой скрывая это от себя.

И даже говорим себе нередко,
Что первая была не так сильна,
И зелена, как тоненькая ветка,
И чуть наивна, и чуть-чуть смешна.

И целый век себе не признаемся,
Что, повстречавшись с новою, другой,
Какой-то частью все же остаемся
С ней, самой первой, чистой и смешной!

Двух равных песен в мире не бывает,
И сколько б звезд ни поманило вновь,
Но лишь одна волшебством обладает.
И, как ни хороша порой вторая,
Все ж берегите первую любовь!

Однажды шло Счастье по лесу и внезапно упало в яму, сидит Счастье в яме и плачет. Шёл мимо человек, Счастье услышало человека и кричит из ямы:


"Человек! Добрый! Вытащи меня отсюда."


«А что ты мне дашь за это?» - спрашивает человек


«А что ты хочешь?» - переспросило Счастье.


«Я хочу большой и красивый дом с видом на море, самый дорогой».


Счастье дало человеку дом, человек обрадовался, убежал к дому и забыл про Счастье.


Сидит Счастье в яме плачет ещё громче.



Мимо шёл второй человек, услышало Счастье человека и кричит ему:


"Человек! Добрый! Вытащи меня отсюда."



«А что ты мне дашь за это?» - спрашивает человек.


«А что ты хочешь?» - переспросило Счастье.



«Я хочу много красивых и дорогих машин, разнообразных марок».


Дало Счастье человеку то, что он попросил, обрадовался человек, забыл про Счастье и убежал.
Совсем потеряло надежду Счастье.


Вдруг слышит, идет третий человек, крикнуло ему Счастье:


"Человек! Добрый! Вытащи меня отсюда, пожалуйста".


Человек вытащил Счастье из ямы и пошёл дальше, обрадовалось Счастье, побежало за ним и спрашивает:


«Человек! А что ты хочешь за то, что помог мне?»


«Ничего мне надо» - ответил человек.


Так и побежало Счастье за человеком, не отставая от него никогда.

Когда мне встречается в людях дурное,
То долгое время я верить стараюсь,
Что это скорее всего напускное,
Что это случайность. И я ошибаюсь.

И, мыслям подобным ища подтвержденья,
Стремлюсь я поверить, забыв про укор,
Что лжец, может, просто большой фантазер,
А хам, он, наверно, такой от смущенья.

Что сплетник, шагнувший ко мне на порог,
Возможно, по глупости разболтался,

А друг, что однажды в беде не помог,
Не предал, а просто тогда растерялся.

Я вовсе не прячусь от бед под крыло.
Иными тут мерками следует мерить.
Ужасно не хочется верить во зло,
И в подлость ужасно не хочется верить!

Поэтому, встретив нечестных и злых,
Нередко стараешься волей-неволей
В душе своей словно бы выправить их
И попросту "отредактировать", что ли!

Пусть циники жалко бормочут, как дети,
Что, дескать, непрочная штука - сердца...
Не верю! Живут, существуют на свете
И дружба навек, и любовь до конца!

И сердце твердит мне: ищи же и действуй.
Но только одно не забудь наперед:
Ты сам своей мерке большой соответствуй,
И все остальное, увидишь,- придет!

Как-то Любовь вместе с Дружбой случайно столкнулись
И повели разговор по душам ни о чем:
"Ты представляешь, недавно как будто проснулась
И ощутила поддержки забытой плечо.

Вся моя жизнь будто разом одним изменилась -
Сказочный сон серым будням на смену пришел.
Небо в алмазах в свете свечей заискрилось..."
С Дружбой о жизни своей говорила Любовь.


"А у тебя?" "Да ты знаешь, все хуже и хуже,
Чаще болею, нет сил даже просто дышать.
Я умираю, мой свет в этой жизни потушен
И ухожу, уступая дорогу опять."

Молча прощаясь, Любви Дружба вдруг улыбнулась
И пожелала удачи в нелегком бою.
Мягко своею ладонью к ее прикоснулась
И отвернулась, слезу вытирая свою.

... Как-то Любовь вместе с Дружбой случайно столкнулись,
Дружба седая ушла, сделав шаг в пустоту.
Ну, а Любовь, улыбнувшись, в круг света шагнула,
И сразу сгорела, расплавив былую мечту.

Кто-то, наверное, скажет – нелепая сказка,
Только, поверьте мне, жить по-другому нельзя:
Дружба уходит, лишь только Любовь скинет маску,
Но только из дружбы любовь не выходит, друзья...

Прошлые связи липнут к памяти, как проказа.
Там, где я тебя помню, ты всегда смеёшься.
Если бы они знали, как ты мне достаёшься,
Они бы не напомнили о себе ни разу.

У меня к тебе столько всего уже накопилось -
И обид, и претензий, и если однажды
Я не проговорю их, не выговорю каждую,
То сложу оружие и сдамся на милость.

Эти мальчики на тебя похожи анфас и в профиль.
Промелькнёт такое в толпе, и сердце рвётся.
Мне всего ничего от тебя уже остаётся.
Миллиметры сна, миллилитры горького кофе.

Зачинали друг друга по-быстрому, как умели.
Всё должно было быть не так, а как-то иначе.
Говорил: «Детка, ты столько для меня значишь!
Мы уедем в Европу!» (добрались лишь до постели).

Твоя детка стареет, густо припудривает морщины,
Набирается смелости и звонит в Палермо…
Четыре долбанных года звонит, наверно,
Чтобы услышать оставленного там мужчину.

И у неё нет на то ни одной причины.
И ей так скверно… невыносимо скверно…

Елена Касьян
И всё пространство заштрихует дождь,
Но ветер, словно пастырь, лаконичен,
И ты ему внимаешь так по-птичьи,
Что даже воздух пробивает дрожь.

И устья рек, впадающих в ладонь,
Рождаются у самого порога.
И проступают очертанья бога,
Лишь только пустоту рукою тронь…

Был он немолодой, но бравый;
Шел под пули без долгих сборов,
Наводил мосты, переправы,
Ни на шаг от своих саперов;
И погиб под самым Берлином,
На последнем на поле минном,
Не простясь со своей подругой,
Не узнав, что родит ему сына.

И осталась жена в Тамбове.
И осталась в полку саперном
Та, что стала его любовью
В сорок первом, от горя черном;

Та, что думала без загада:
Как там, в будущем, с ней решится?
Но войну всю прошла с ним рядом,
Не пугаясь жизни лишиться...

Ничего от него не хотела,
Ни о чем для себя не просила,
Но, от пуль закрыв своим телом,
Из огня его выносила
И выхаживала ночами,
Не беря с него обещаний
Ни жениться, ни разводиться,
Ни писать для нее завещаний.

И не так уж была красива,
Не приметна женскою статью.
Ну, да, видно, не в этом сила,
Он ее и не видел в платьях,
Больше все в сапогах кирзовых,
С санитарной сумкой, в пилотке,
На дорогах войны грозовых,
Где орудья бьют во всю глотку.

В чем ее красоту увидел?
В том ли, как вела себя смело?
Или в том, как людей жалела?
Или в том, как любить умела?

А что очень его любила,
Жизнь ему отдав без возврата,-
Это так. Что было, то было...
Хотя он не скрыл, что женатый.

Получает жена полковника
Свою пенсию за покойника;
Старший сын работает сам уже,
Даже дочь уже год как замужем...

Но живет еще где-то женщина,
Что звалась фронтовой женой.
Не обещано, не завещано
Ничего только ей одной.

Только ей одной да мальчишке,
Что читает первые книжки,
Что с трудом одет без заплаток
На ее, медсестры, зарплату.

Иногда об отце он слышит,
Что был добрый, храбрый, упрямый.
Но фамилии его не пишет
На тетрадках, купленных мамой.

Он имеет сестру и брата,
Ну, а что ему в том добра-то?
Пусть подарков ему не носят,
Только маму пусть не поносят.

Даже пусть она виновата
Перед кем-то, в чем-то, когда-то,
Но какой ханжа озабочен -
Надавать ребенку пощечин?

Сплетней душу ему не троньте!
Мальчик вправе спокойно знать,
Что отец его пал на фронте
И два раза ранена мать.

Есть над койкой его на коврике
Снимок одерской переправы,
Где с покойным отцом, полковником,
Мама рядом стоит по праву.

Не забывшая, незамужняя,
Никому другому не нужная,
Она молча несет свою муку.
Поцелуй, как встретишь, ей руку! константин симонов

а ты думал- я тоже такая,
что можно забыть меня,
и что брошусь, моля и рыдая,
под копыта гнедого коня.

или стану просить у знахарок
в наговорной воде корешок
и пришлю тебе страшный подарок-
мой заветный душистый платок

будь же проклят. ни стоном, ни взглядом
окаянной души не коснусь,
но клянусь тебе ангельским садом,
чудотворной иконой клянусь
и ночей наших пламенным чадом-
я к тебе никогда не вернусь.

Мне сегодня грустно, очень грустно,
Хочется, чтоб рядом кто-то был.
Человеку нужно, понимаешь нужно,
Чтобы кто нибудь его любил.

Без любви прожить ведь не возможно,
Жизнь скучна и свет совсем не мил.
Человеку нужно, понимаешь нужно,
Чтобы кто нибудь его любил.

Если вдруг тебе станет грустно,
И на что – ни будь не хватит сил.
Вспомни, что мне нужно, понимаешь нужно,
Чтоб никто нибудь, а ты меня любил.

Я живу словно в страшном сне,
Как в кошмаре - кругом темно,
И беда подступила ко мне,
Она смотрит в мое окно.

Мое сердце от страха кричит,
В этой ночи сплошной без дня,
Друг, единственный мой, не молчи,
Помоги же, спаси меня!

Ничего у тебя не прошу,
Только несколько слов в письме...
Я их словно фонарик ношу
В этой страшной тяжелой мгле.

Они мне освещают путь,
С ними я через все пройду,
Напиши мне, родной, не забудь.
Отведи от меня беду...

Не лги, мой друг, не лги -
Любви и не бывало.
Зачем этот обман?
Совсем не нужен он...

Красивые слова...
Для жизни - это мало.
И призрачное счастье
Уйдет, как сладкий сон.

Правдивость наших чувств
Лишь только жизнь проверит.
И в счастье, и в беде
Любовь себе верна.

Она в беде спасет,
В наветы не поверит,
Поддержит в трудный час,
И не предаст она.

А это не любовь,
А только поцелуи,
Красивые слова,
Что лишь ласкают нас.

Нет, если я люблю,
Действительно ЛЮБЛЮ я,
Любви буду верна
И в самый трудный час.

А это не любовь,
Где любят понарошку.
Играя, словно дети,
Во взрослую любовь.

Поддержки тут не жди,
А жди себе подножку,
Чтобы упасть больней
Чтобы разбиться в кровь.

А я дышу лишь для тебя,
Живу, мой друг, одним тобою.
Ты - жизнь моя, моя судьба,
Я счастлива такой судьбою.

И сердце верное мое
Лишь для тебя, любимый, бьется.
Оно твое! Оно твое!
Его беречь тебе придется.

В. Николаева

Где ты был, любимый, ранее?
Где так долго пропадал?
Почему на первое свидание
Ты лет на двадцать опоздал?

Где был в то время незабвенное,
Когда весна моя цвела?
Я чистоту и сердце верное
Тебе б, любимый, отдала.

И как бы счастливо, стремительно
С тобой по жизни мы пошли.
И жизнь была бы удивительна,
Но... мы друг друга не нашли...

Верните мне надежду.
Я кричу, тебе, а ты не слышишь.
Эхом возвращаются слова,
Меня не любишь, и не видишь.
Сожгли два года, как дрова.

Но только угли не погасли.
В моей душе они красны,
Но все мечты мои напрасны,
Они как небо холодны.

Ведь не увижу больше глаз,
И вечер не украситься тобой.
Не будет всё, как в первый раз,
Не встречусь я с своей судьбой.

А ты сотрёшь из памяти все дни,
Забудешь наши разговори.
Как будто мы почти враги,
Но для меня закончились патроны.

Я буду ждать назад тебя
Сегодня, завтра, год - до смерти.
В моей лишь памяти весна,
А вы хотите, и не верьте.

Зато в своих воспоминаньях,
Я помню все моменты встреч,
Храню в своих заветных тайнах,
А ты мне напоследок - меч.

И рана эта кровоточит,
Она современен гниёт,
Но Бог ведь, всё равно, не хочет.
Любовь моя всегда живёт!

Я не прощаю, я не обижался.
Тебя быть может, чуть, не понимал,
Но вот споткнулся и распался,
Тот миг, который я создал.

И мне остались лишь осколки,
Что впились в сердце - остриём.
Они так жгучи и так колки,
Что так мы быстро не умрём.

Придется мне нести страданья.
В груди - гниющую мечту,
А сновиденья и мечтанья,
Всего лишь скрасят темноту…

- Скажи, каким огнем был рад
Гореть ты в молодости, брат?
- Любовью к женщине!

- Каким, не избежав потерь,
Горишь огнем ты и теперь?
- Любовью к женщине!

- Каким, ответь, желаешь впредь
Огнем пожизненно гореть?
- Любовью к женщине!

- Чем дорожишь ты во сто крат
Превыше славы и наград?
- Любовью женщины!

- Чем был низвергнут, как поток,
И вознесен ты, как клинок?
- Любовью женщины!

- С чем вновь,
как рок ни прекословь,
Разделишь не на срок любовь?
- С любовью женщины!

- А с чем, безумный человек,
Тогда окончится твой век?
- С любовью женщины!

Надевать не стану юбку узкую,
Чтоб казаться чуточку стройней!
Я люблю свою фигуру «русскую»…
Как там говорится? Всё при ней?

Всё при мне, причем всего – в достатке.
Что лукавить: кое-где – в избытке…
Я – богиня сливочной помадки!
Или жрица шоколадной плитки!

И в моих округлостях таится,
Кажется, Загадка Мирозданья…
Вам такой, худышки, не добиться
Амплитуды бёдер колебанья!

Ароматы сдобы источая,
Я себя впечатываю в Вечность,
Собственный стандарт провозглашая:
100 (сто) х 100 (еще раз сто)+ ∞ (и бесконечность)…

.настоящая любовь не между телами, а между душами.

ГРЕШНИКИ

В грехах мы все — как цветы в росе,
Святых между нами нет.
А если ты свят — ты мне не брат,
Не друг мне и не сосед.

Я был в беде — как рыба в воде,
Я понял закон простой:
Там грешник приходит на помощь, где
Отвертывается святой.

1962

Когда в раздоре с миром и судьбой,
Припомнив годы, полные невзгод,
Тревожу я бесплодною мольбой
Глухой и равнодушный небосвод

И, жалуясь на горестный удел,
Готов меняться жребием своим
С тем, кто в искусстве больше преуспел,
Богат надеждой и людьми любим, –

Тогда, внезапно вспомнив о тебе,
Я малодушье жалкое кляну,
И жаворонком, вопреки судьбе,
Моя душа несется в вышину.

С твоей любовью, с памятью о ней
Всех королей на свете я сильней.

(Перевод С.Я. Маршака)

вверх

- Cкажи, ты меня любишь?
- Ты сама должна знать ответ на этот вопрос.
- Не знаю у меня такое в первый раз, ты как будто со мной и в то же время: не пойму сердце вроде подсказывает, что любишь, а разум…
- Сердце всегда право, верь своему сердцу. Разум видит только оболочку, в то время как оно смотрит в суть происходящего.
- Ну, все-таки, ты мог бы мне объяснить кое-что?
- Не знаю, давай попробую.
- Почему ты меня никогда не ревнуешь? Вчера, например, у меня было такое впечатление, что, ты наоборот старался сблизить нас с Антоном, вместо того чтобы увести меня оттуда. Знаешь, а ведь еще бы чуть-чуть и я переспала бы с ним…
- Разве это повод для ревности?
- А ты не боишься, что я после этого ушла бы от тебя?
- Нет.
- Вот этого я и не могу понять, ты меня любишь и не боишься потерять??? Как такое возможно?
- Знаешь, кроме тебя я еще очень люблю море…
- ???
- Я могу часами сидеть на берегу и любоваться его приливами, его волнами, его отблесками в свете луны: Я ухожу от него и возвращаюсь снова… Оно всегда одно и то же и каждый раз разное, то спокойное, и ласковое, то бушующее и непокорное. И мне все равно, сколько еще людей им наслаждается в этот момент, сколько купается, сколько кораблей в нем плавает. И ему все равно, с какого берега я к нему подойду, буду ли я купаться в нем, или даже не зайду в воду, приду ли я когда-нибудь снова. Оно всегда со мной. Его воды в подмосковной речке, в проливном летнем дожде, в воде из под крана, в горячей чашке кофе утром. Оно питает меня любовью каждый день, потому что любовь моя в сердце. Загляни в глаза любого парня, с которым ты будешь после меня и ты увидишь там меня. Так же как и я вижу тебя в глазах другой девушки, с которой мне хорошо. Настоящая любовь живет, пока бьется сердце и ни что не может ее убить. По этому я и не боюсь потерять тебя, любовь моя все равно останется со мной.
- А почему ты так уверен, что море тебя любит?
- Потому что настоящая любовь не бывает безответна. Любовь одна, и её на всех хватает...
Добавить комментарий

ПОСЛЕДНИЙ ТОСТ

Я пью за разоренный дом,
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоем,
И за тебя я пью,—
За ложь меня предавших губ,
За мертвый холод глаз,
За то, что мир жесток и груб,
За то, что Бог не спас.

Красоту твоих глаз голубых…
Только небо затмит…
От него схлопотал я под дых.
Но не помню обид…

А под солнцем пшеничная россыпь…
Мой поленовый край
Сплошь рождает босяцкую особь -
по руке не считай.

Там, где нива волнуется, буду…
Я тебя поджидать…
Нам к уснувшего вечера чуду…
Как-то не привыкать…

Я под счастьем ходил когда-то…
И упал: не стерпел.
Вдруг очнулся от компромата…
Из твердых тел…

С того света и с лезвия бритвы…
Прыгаю я. Лови!
С тобой сердце не жмется улиткой.
И не плавится во крови…

Красоту твоих глаз голубых…
Только небо затмит…
От него схлопотал я под дых.
Но не помню обид…

Мне говорят,
качая головой:
"Ты подобрел бы.
Ты какой-то злой".
Я добрый был.
Недолго это было.
Меня ломала жизнь
и в зубы била.
Я жил
подобно глупому щенку.
Ударят -
вновь я подставлял щеку.
Хвост благодушья,
чтобы злей я был,
одним ударом
кто-то отрубил!
И я вам расскажу сейчас
о злости,
о злости той,
с которой ходят в гости,
и разговоры
чинные ведут,
и щипчиками
сахар в чай кладут.
Когда вы предлагаете
мне чаю,
я не скучаю -
я вас изучаю,
из блюдечка
я чай смиренно пью
и, когти пряча,
руку подаю.
И я вам расскажу еще
о злости...
Когда перед собраньем шепчут:
"Бросьте!..
Вы молодой,
и лучше вы пишите,
а в драку лезть
покамест не спешите",-
то я не уступаю
ни черта!
Быть злым к неправде -
это доброта.
Предупреждаю вас:
я не излился.
И знайте -
я надолго разозлился.
И нету во мне
робости былой.
И -
интересно жить,
когда ты злой!

1955

Весенней ночью думай обо мне
и летней ночью думай обо мне,
осенней ночью думай обо мне
и зимней ночью думай обо мне.
Пусть я не там с тобой, а где-то вне,
такой далекий, как в другой стране,—
на длинной и прохладной простыне
покойся, словно в море на спине,
отдавшись мягкой медленной волне,
со мной, как с морем, вся наедине.

Я не хочу, чтоб думала ты днем.
Пусть день перевернет все кверху дном,
окурит дымом и зальет вином,
заставит думать о совсем ином.
О чем захочешь, можешь думать днем,
а ночью — только обо мне одном.

Услышь сквозь паровозные свистки,
сквозь ветер, тучи рвущий на куски,
как надо мне, попавшему в тиски,
чтоб в комнате, где стены так узки,
ты жмурилась от счастья и тоски,
до боли сжав ладонями виски.

Молю тебя — в тишайшей тишине,
или под дождь, шумящий в вышине,
или под снег, мерцающий в окне,
уже во сне и все же не во сне —
весенней ночью думай обо мне
и летней ночью думай обо мне,
осенней ночью думай обо мне
и зимней ночью думай обо мне.

Я женщина - и значит я богиня.
Во мне сто лиц и тысяча имен.
Я - Женщина, и, значит, я - Актриса,
во мне сто лиц и тысяча ролей.
Я - Женщина, и, значит, я - Царица,
возлюбленная всех земных царей.
Я - Женщина, и, значит, я - Рабыня,
познавшая солёный вкус обид.
Я - Женщина, и, значит, я - пустыня,
которая тебя испепелит.
Я - Женщина. Cильна я поневоле,
но, знаешь, даже, если жизнь - борьба,
Я - Женщина, я слабая до боли,
Я - Женщина, и, значит, я - Судьба.
Я - Женщина. Я просто вспышка страсти,
но мой удел - терпение и труд,
Я - Женщина. Я - то большое счастье,
которое совсем не берегут.
Я - Женщина, и этим я опасна,
огонь и лёд навек во мне одной.
Я - Женщина, и, значит, я - прекрасна
с младенчества до старости седой.
Я - Женщина, и в мире все дороги
ведут ко мне, а не в какой-то Рим.
Я - Женщина, я избранная Богом,
хотя уже наказанная им!

* * *

Не встречайтесь с первою любовью,
Пусть она останется такой -
Острым счастьем, или острой болью,
Или песней, смолкшей за рекой.

Не тянитесь к прошлому, не стоит -
Все иным покажется сейчас...
Пусть хотя бы самое святое
Неизменным остается в нас.

M.B.

Она сказала: «Он уже уснул!»,—
задернув полог над кроваткой сына,
и верхний свет неловко погасила,
и, съежившись, халат упал на стул.

Мы с ней не говорили про любовь,
Она шептала что-то, чуть картавя,
звук «р», как виноградину, катая
за белою оградою зубов.

«А знаешь: я ведь плюнула давно
на жизнь свою... И вдруг так огорошить!
Мужчина в юбке. Ломовая лошадь.
И вдруг — я снова женщина... Смешно?»

Быть благодарным — это мой был долг.
Ища защиту в беззащитном теле,
зарылся я, зафлаженный, как волк,
в доверчивый сугроб ее постели.

Но, как волчонок загнанный, одна,
она в слезах мне щеки обшептала.
и то, что благодарна мне она,
меня стыдом студеным обжигало.

Мне б окружить ее блокадой рифм,
теряться, то бледнея, то краснея,
но женщина! меня! благодарит!
за то, что я! мужчина! нежен с нею!

Как получиться в мире так могло?
Забыв про смысл ее первопричинный,
мы женщину сместили. Мы ее
унизили до равенства с мужчиной.

Какой занятный общества этап,
коварно подготовленный веками:
мужчины стали чем-то вроде баб,
а женщины — почти что мужиками.

О, господи, как сгиб ее плеча
мне вмялся в пальцы голодно и голо
и как глаза неведомого пола
преображались в женские, крича!

Потом их сумрак полузаволок.
Они мерцали тихими свечами...
Как мало надо женщине — мой Бог!—
чтобы ее за женщину считали.

1968

Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет, похожих на нее.

А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.

У каждого — свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это все неведомо для нас.

И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой...
Все это забирает он с собой.

Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все равно!

Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?

Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.

Уходят люди... Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать

ОЛЬХОВАЯ СЕРЕЖКА

Д. Батлер

Уронит ли ветер
в ладони сережку ольховую,
начнет ли кукушка
сквозь крик поездов куковать,
задумаюсь вновь,
и, как нанятый, жизнь истолковываю
и вновь прихожу
к невозможности истолковать.
Себя низвести
до пылиночки в звездной туманности,
конечно, старо,
но поддельных величий умней,
и нет униженья
в осознанной собственной малости -
величие жизни
печально осознанно в ней.
Сережка ольховая,
легкая, будто пуховая,
но сдунешь ее -
все окажется в мире не так,
а, видимо, жизнь
не такая уж вещь пустяковая,
когда в ней ничто
не похоже на просто пустяк.
Сережка ольховая
выше любого пророчества.
Тот станет другим,
кто тихонько ее разломил.
Пусть нам не дано
изменить все немедля, как хочется,-
когда изменяемся мы,
изменяется мир.
И мы переходим
в какое-то новое качество
и вдаль отплываем
к неведомой новой земле,
и не замечаем,
что начали странно покачиваться
на новой воде
и совсем на другом корабле.
Когда возникает
беззвездное чувство отчаленности
от тех берегов,
где рассветы с надеждой встречал,
мой милый товарищ,
ей-богу, не надо отчаиваться -
поверь в неизвестный,
пугающе черный причал.
Не страшно вблизи
то, что часто пугает нас издали.
Там тоже глаза, голоса,
огоньки сигарет.
Немножко обвыкнешь,
и скрип этой призрачной пристани
расскажет тебе,
что единственной пристани нет.
Яснеет душа,
переменами неозлобимая.
Друзей, не понявших
и даже предавших,- прости.
Прости и пойми,
если даже разлюбит любимая,
сережкой ольховой
с ладони ее отпусти.
И пристани новой не верь,
если станет прилипчивой.
Призванье твое -
беспричальная дальняя даль.
С шурупов сорвись,
если станешь привычно привинченный,
и снова отчаль
и плыви по другую печаль.
Пускай говорят:
«Ну когда он и впрямь образумится!»
А ты не волнуйся -
всех сразу нельзя ублажить.
Презренный резон:
«Все уляжется, все образуется...»
Когда образуется все -
то и незачем жить.
И необъяснимое -
это совсем не бессмыслица.
Все переоценки
нимало смущать не должны,-
ведь жизни цена
не понизится
и не повысится -
она неизменна тому,
чему нету цены.
С чего это я?
Да с того, что одна бестолковая
кукушка-болтушка
мне долгую жизнь ворожит.
С чего это я?
Да с того, что сережка ольховая
лежит на ладони и,
словно живая,
дрожит...

Улетел дракон,
Улетел на закат.
Неужели он
Не вернётся назад?

В моём сердце тоска,
А в глазах – печаль,
Без него навсегда
Стала тихою даль.

И никто теперь
Песню ту не споёт,
Улетел тот зверь,
День остался без звёзд.

Улетел во тьму,
Как в горящий костёр.
Как же так? Почему?
Онемеет простор,

И затихнут ветра,
И польются дожди,
И весь мир до утра
Мокнуть будет в тиши.

И сегодня луна
Не покажет свой лик –
Не увидит она
Крыльев радостный блик.

Без него небеса
Сразу стали пусты,
Веры нет в чудеса,
Сказки в память ушли.

Улетел он, последний,
Улетел на закат,
Тех империй наследник
Не вернётся назад…
Перейти в начало страницы


+

ДРАКОН
Я дракон, что летит сквозь бури и мглу,
Опасаясь ужасной доли.
Я дракон, я умру,
Коль познать не сумею воли.

Что мне мир, что судьба,
Я одна, как ветер в поле.
Моё сердце окружает мгла,
Я томлюсь в ужасной неволе.

И лететь я должна,
Крылами рождая ветры.
Только цель не ясна,
Бесполезны прожитые метры.

Что нас гонит вперёд
Заставляя с собою сражаться.
Куда жизнь нас ведёт
Позволяя нам снова рождаться.

Одинокое сердце взывает в ночи,
И бушует бездушное море.
Песни свои я сжигаю в печи,
Отгоняя безумия горе.

И кричать я не смею, – «Одна!» –
Я печальный дракон в одинокой пещере
Слёз, глаза, застилает мгла,
В страхе меня изгоняют из общества звери.

И молчанья печать,
Смех несёт мне обиду.
Как же путь мне начать?
Какую выбрать тропину?

Пусть тот дух, что во сне,
Мне к любви укажет дорогу!
И в тиши, что на дне,
Из мечты соберу я подмогу.

Я дракон, я лечу
Вздымая крыльями море.
И любовь я найду и мечту,
Отгоню от порога горе.

*






плохо мне, плохо,
старый я, старый,
чешется лес, отскребает листья
закроешь глаза - опять кошмары,
снаружи - ветер да шорох лисий

я все еще выдыхаю пламя,
но это трудно, и кашель душит
в каких пустынях метет крылами
ангел, берущий драконьи души?

я жду, когда рыцарь, конный иль пеший,
убьет меня и возьмет награду
но я ль виноват, что рыцарей меньше
господь сотворил, чем нашего брата?