Мечта (о собаке)



1.





Мечта

Мой брат принес домой новенький собачий ошейник, пахнущий кожей и с магазинной биркой.
— Так, — сразу все поняла мама. — Этого не будет никогда! — строго сказала она. — Собаки еще только в нашем доме не хватало!
Брат молча прошел в комнату и повесил ошейник над своей кроватью. Получилось здорово.
— Где ты взял деньги? — спросил папа.
— Накопил, — уклончиво объяснил брат. — Три месяца откладывал помаленьку…
— Понятно, — развел руками папа. — Значит, наш младший сын уже три месяца мечтает о собаке.
— Я тоже мечтаю! Я тоже мечтаю о собаке! — встрял в разговор и я. — Уже целую неделю мечтаю! Даже нет, восемь дней!
Это была неправда. О собаке я мечтал всю свою жизнь, с самого рождения. Но ведь не я же, втайне собирая деньги, которые родители дают на завтраки в школе и всякие другие пустяки, купил в конце концов великолепный новенький ошейник из желтой кожи и с заклепками. Я не мог обидеть моего брата и потому сказал всего про восемь дней!
— Мечтать не вредно, — согласилась мама.
Потом мы, как всегда, делали с братом уроки. Он свои, чепуховые, за третий класс, а я — серьезные, на сложение простых дробей. И время от времени поднимали головы от тетрадок и поглядывали на собачий ошейник, который висел над кроватью брата.
— В прошлом месяце было тридцать дней? — вдруг начал вспоминать я. — Нет, тридцать один! Значит, завтра будет девяносто три дня, как ты мечтаешь о собаке!
Брат мой в ответ угрюмо засопел.
— А если к твоим дням прибавить девять моих, то получится сто два дня несбыточной мечты! — подсчитал я.
— Да уж, — печально вздохнул наш папа. Он сидел в кресле с газетой и все слышал.
— Несбыточные мечты… — повторил папа мои слова. — Такого не бывает. Если мечта правильная, она обязательно сбудется.
А в субботу наш папа куда-то надолго ушел с утра. Вернулся и сразу же позвал всех нас в прихожую.
— Вот… — сказал папа смущенно, когда мы собрались. — Я сложил три числа, и получилось, что мы мечтали об одном и том же тридцать четыре года, три месяца и одиннадцать дней… Это по состоянию на сегодняшнее утро!
Сказав так, папа осторожно распахнул пальто и вытащил из-за пазухи серого лохматого щенка с черными сверкающими глазенками.
Мы с братом онемели и остолбенели до такой степени, что даже не закричали «ура».
Наша мама как-то странно посмотрела на папу. Он так и продолжал стоять в распахнутом пальто, прижимая щенка к груди.
— Прибавь еще двадцать семь лет… к мечте, — вдруг изменившимся голосом попросила мама.
— Нет, пожалуй, двадцать восемь!…
Мама открыла шкаф и достала из самой его глубины запрятанную когда-то синюю собачью миску.
@ Георгиев Сергей Георгиевич



2.

Мемуары Глафиры Перепёлкиной...Аллилуйя

Аллилуйя

Рабочие будни, На краю Вселенной, Всякое бывает

 

Уже два года я работаю медицинским переводчиком. Большинство моих «клиентов» - люди старшего поколения, ведь именно они, переехав в другую страну, с трудом осваивают новый язык. Мне довелось побывать и в операционных, и в отделениях интенсивной терапии, и в онкологических центрах.

Переводчик обязан «быть дистиллированной водой»: точно и непредвзято транслировать все, что доктор и пациент говорят друг другу. Даже если это смертельный диагноз. Именно из твоих уст человек узнает, что его жизнь уже не будет прежней. Врачей к этому готовят, а переводчиков нет. Случалось и реветь в машине, выплескивая сдержанные на работе эмоции. Жалость? Да, немного. Но больше восхищение, гордость, преклонение перед судьбами и характерами.

И сегодня я просто хочу воздать этим людям хвалу.

 

Аллилуйя вам, бесконечно Женственные!

 

Она прекрасно выглядит в свои семьдесят лет. Сейчас у нее в шее игла для биопсии, и слезы текут из глаз от боли. Но она не только улыбается, она еще и с хирургом кокетничает. Другой Женщине уже за девяносто. Она учится заново ходить после инсульта. И знаете, что ее беспокоит? Сзади, под неплотными завязками больничного халата, когда она ползет с ходунком по коридору, молодым медбратьям могут быть видны «эти ужасные одноразовые трусы!» Халат – бог с ним, другая одежда ей все равно пока не по силам. Но трусы! Она звонит другу, чтобы тот привез ей из дома красивое белье.

Аллилуйя вам, мужественно Живущие!

 

Древний дед. Уже больше часа он лежит без сознания. Вставная челюсть вывалилась, слюни текут на пижаму. И не человек уже, вроде, - растение! Но тут он приходит в себя, замечает мое присутствие: «О, привет, красавица! К черту рай, когда и на земле ко мне приходят юные девы!» И в глаза возвращается жизнь.

Едва встав с кресла после гемодиализа, маленький восьмидесятилетний старичок надевает яркую оранжевую рубашку, завязывает модный галстук и спешит в университет читать лекцию. Я: «Так вы же толком не знаете английского?» Он: «Зато я отлично знаю механику!»

Аллилуйя вам, преданно Любящие!

 

Его только что привезли из реанимации. Перезапустили сердце. Все как в кино: «Разряд, еще разряд, есть пульс!» Очнувшись, он рассказывает мне о единственной женщине, которую любил. Простой работяга, всю жизнь батрачил на стройках. Рано женился, уже были дети, когда встретил свою Лизу. Семью не смог бросить. Проклинал себя потом за это. Уже и жены нет, и дети разъехались. «И Лизы нет. Я звонил, искал ее. Умерла она прошлой зимой. А каждый удар вот этого сердца до сих пор принадлежит ей».

«Мы вместе уже полвека», - говорит мне миниатюрная женщина в «стрекозиных» темных очках. Рядом с ней красивый, несмотря на преклонный возраст, мужчина с яркими голубыми глазами. «Доктор, так какой у него прогноз? У нас есть надежда?» - «У вашего мужа четвертая стадия рака. Это терминальная стадия, - бегло вещает розовощекий медик. На слове «терминальная» он встречает мой строгий взгляд и поправляется, - это продвинутая стадия. Метастазы сразу в нескольких органах. Но с надеждой, конечно, расставаться нужно в последнюю очередь. Мы проведем вам химиотерапию. Многие пациенты очень хорошо реагируют, и даже наблюдается уменьшение опухоли». Пока я перевожу, они держатся за руки. У нее чуть дрожат губы, но никаких слез, никаких истерик. И вдруг мужчина, смеясь, произносит: «Наконец-то у меня есть повод отправить тебя на курсы вождения. Только по магазинам одну все равно не пущу!» Его жена улыбается в ответ. Потом уже, в коридоре, она шёпотом скажет мне: «Я же почти слепая, без мужа мне дорога прямиком в дом престарелых. Он этого не допустит, выживет, я в него верю». Я провожаю их взглядом. Мужчина ведет жену за руку: уверенная походка, плечи расправлены, прямая осанка. И я тоже верю, что он будет жить. Ради нее.

Аллилуйя вам, обычные Люди!

 

Здесь лишь несколько образов, их было больше. Смеющиеся на операционных столах, сохранившие интерес к миру, женственность и мужество, верные себе и любящие друг друга. Не сдавшиеся, сильные, добрые. Я смотрю на вас и понимаю, насколько важно идти своим путем, любить и быть счастливым. Ведь на все остальное просто нет времени.

Я смотрю на вас и верю в Жизнь.

 

«Я» - рассказ от Олечки (Коллекционерка)

Я топнуло ножкой и ему это понравилось. Я подпрыгнуло и это ему понравилось еще больше. Я побежало, подпрыгивая, и это уже был восторг! Я бежало к краям неба и земли и кричало : "я - Я! ЯЯЯЯЯЯЯЯЯ-а-а-а-а-а.." Новый звук остановил Я. - Кто ты? - А, - сказало А и гордо подбоченилось. - А зачем ты? - спросило Я - Зачем ты остановила меня? - Нехорошо бежать, не хорошо кричать свое имя. - Я помешало? - Нет... Но... А сурово сдвинуло брови и подняло палец... - Что тогда? - перебило Я, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. - Не перебивай! - Почему если ты говоришь грустные глупости? - Топнуло ногой Я. - А не может говорить глупости. А - ПЕРВАЯ буква в алфавите. И вообще нехорошо, нельзя привлекать к себе внимания, и ты - последняя бук... - голос А был очень суров, с непререкаемым менторским тоном, но Я вновь перебило: - Кто так решил? - В смысле? - А слегка опешило. - Ну, кто решил, что ты - первая, а Я - последняя? Кто решил, что нельзя привлекать к себе внимание? - Все! - Я так не решал. Значит не все... - Но "якать" не хорошо. Не скромно, хвастливо. Есть мнение всех... И все должны быть за одно - едины... И только так! Я вздохнуло, поковыряло ногой землю и тихо сказало: - Нет. Без Я никогда и ничего не будет. Ни Мы, ни Её, ни Его. Ни-че-го. Если хочешь быть массой - будь... Но ты никогда не почувствуешь полета. Не почувствуешь своей души... Не поймешь мир. Ведь Я - это каждая звезда, каждая травинка, зверушка. Я - весь мир.. Я развернулось и побежало. Вприпрыжку. Но чем дальше Я "упрыгивало", тем реже оно касалось земли. И вот Я уже летело, крича: "ЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!!!!!" И к нему подлетали птицы... Облака. А долго смотрело вслед... И когда Я скрылось за краями неба и земли, А прошептало: "А как же Я?"

♥ღ♥Малюсенький рассказик♥ღ♥

Однажды все жители деревни решили помолиться о том, чтобы пошел дождь.
В день молитвы собрались все люди,
Но только один мальчик пришел с зонтом.
Это ВЕРА

Когда вы подкидываете детей в воздух, они смеются,
потому что знают, что вы их поймаете.
Это ДОВЕРИЕ

Каждый вечер, когда мы ложимся спать,
мы не уверены, что будем живы на следующее утро,
но все равно заводим будильник.
Это НАДЕЖДА

Мы планируем большие свершения на завтра,
несмотря на то, что ничего не знаем о будущем.
Это УВЕРЕННОСТЬ

Мы видим, что мир страдает,
но все равно вступаем в брак и рожаем детей.
Это ЛЮБОВЬ

На майке старика написана фраза:
«Мне не 80, мне 16 прекрасных лет плюс 64 года накопленного опыта».
Это ПОЗИЦИЯ

Желаем вам быть счастливыми и жить в соответствии с этим маленьким рассказиком!

♥ღ♥А.П. Чехов. «Рыбья любовь»♥ღ♥

Французский художник Ив Дий (Yves Diey, 1892-1984), «Купальщицы»

Как это ни странно, но единственный карась, живущий в пруде близ дачи генерала Панталыкина, влюбился по самые уши в дачницу Соню Мамочкину. Впрочем, что же тут странного? Влюбился же лермонтовский демон в Тамару, а лебедь в Леду, и разве не случается, что канцеляристы влюбляются в дочерей своих начальников?

Вся радость мира собрана в тебе

 

Всё-таки люди, – думал Маленький Ангел, – поразительные существа! Они отправляются за тридевять земель в поисках нечаянной радости.

Они терпеливо ищут людей, которые сделали бы их жизнь интересной и удивительно прекрасной. Они вглядываются в тысячи глаз, пытаясь отыскать тех, кто подарит им любовь.

Они готовы свернуть горы: а вдруг именно за этой вот горой и спряталось счастье? Они ждут, надеются, верят, ищут и – иногда – даже находят. Правда, не всегда то, что надо. И еще реже то, что хотели. Но ведь находят же!..

И боятся сделать самое важное – заглянуть в себя.

А ведь ты никогда не найдёшь ни радость, ни счастье, ни любовь, если не поймёшь одну простую вещь: всё, что есть в этом мире и в твоей жизни, это всё – в тебе. Вся радость мира собрана в тебе. Вся нежность, вся любовь и даже счастье.

Ты – величайшее сокровище. И если ты увидишь свою радость, мир непременно будет радовать тебя. Если ты удивишься, глядя на мир глазами своей любви, любовь, многократно умножившись, наполнит всё твоё существо. Если ты позволишь прорасти нежным побегам счастья, они подарят тебе теплоту и нежность счастливого дня. Только ты сам можешь подарить себе всё самое настоящее: настоящую радость, настоящую любовь, настоящее счастье.

Просто поверь: вся РАДОСТЬ мира собрана в ТЕБЕ, вся НЕЖНОСТЬ, вся ЛЮБОВЬ и даже СЧАСТЬЕ…»

Источник: sobiratelzvezd.ru

Когда ни с кем не хочешь общаться...

Читать далее...

Рассказ «Собака» Василия Немировича-Данченко (1844 - 1936)

 

*********************************

Собака привела солдат на склон горы, где лежала замерзшая женщина — к груди она прижимала драгоценный сверток.

***

Рассказ «Собака» Василия Немировича-Данченко (1844-1936) из сборника «Старинные рождественские рассказы русских писателей», вышедшего недавно в издательстве «Никея».

Что это была за Рождественская ночь!

Пройдут еще десятки лет, тысячи лиц, встреч и впечатлений мелькнут мимо, следа не оставят, а она все будет предо мною в лунном блеске, в причудливой рамке Балканских вершин, где, казалось, все мы были так близки к Богу и Его кротким звездам…

Как теперь помню: лежали мы пластом — усталь так морила, что не хотелось даже близко к костру подвинуться.Фельдфебель последним прилег. Ему пришлось указать места всей роте, проверить солдат, принять приказание от командира. Это был уже старый солдат, оставшийся на второй срок. Война подошла — стыдно ему показалось уходить от нее. Он принадлежал к тем, у кого под холодною внешностью бьется горячее сердце. Брови нависли сурово. И глаз не разберешь, а рассмотри их — прямо к нему со своим горем самый ледящий солдатишко доверчиво пойдет. Добрые, добрые они — и светились, и ласкали.

Лег он, потянулся… «Ну, слава Богу, теперь для-ради Рождества Христова и отдохнуть можно!» К огню повернулся, трубку вынул, закурил. «Теперь до рассвета — покой…»

И вдруг мы вздрогнули оба. Близко-близко залаяла собака. Отчаянно, точно на помощь звала. Нам было не до нее. Мы старались не слышать. Но как это было сделать, когда лай становился все ближе и оглушительнее. Собака, очевидно, бежала по всей линии костров, не останавливаясь нигде.

Нас уже пригревало костром, у меня глаза слипались, и ни с того ни с сего я даже дома очутился за большим чайным столом, должно быть, засыпать начал, как вдруг лай послышался у меня над самыми ушами.Ко мне подбежала — и вдруг прочь кинулась. И даже заворчала. Я так и понял, что не оправдал ее доверия…

К фельдфебелю сунулась, к самой голове его; тот поманил ее. Она ему в мозолистую руку холодным носом ткнулась и неожиданно завизжала и заскулила, точно зажаловалась…

«Неспроста это! — вырвалось у солдата. — Пес умный… У него дело ко мне есть!..» Точно обрадовавшись, что ее поняли, собака выпустила шинель и радостно-радостно залаяла, а там опять за полу: пойдем-де, пойдем скорее!—

Неужели вы пойдете? — спросил я у фельдфебеля.— Значит, надо! Пес завсегда знает, что ему нужно… Эй, Барсуков, пойдем на случай чего.Собака уже бежала впереди и только изредка оглядывалась.…Должно быть, я долго спал, потому что в последние мгновения сознания в моей памяти как-то осталось — луна надо мною на высоте; а когда от внезапного шума я поднялся, она уже была позади, и торжественная глубина неба вся искрилась звездами.

«Клади, клади осторожнее! — слышалось приказание фельдфебеля. — Ближе к огню…»Я подошел. На земле у костра лежал не то сверток, не то узел, напоминавший формою детское тело. Стали его распутывать, а фельдфебель рассказывал о том, что собака привела их на засыпанный склон горы. Там лежала замерзшая женщина. Она бережно держала у самой груди какое-то сокровище, с чем бедной «беженке», как их тогда называли, всего тяжелее было расстаться или что она хотела во что бы то ни стало, хотя бы ценою собственной жизни, сохранить и отнять у смерти…

Все с себя сняла несчастная, чтобы для другого существа сберечь последнюю искру жизни, последнее тепло.«Ребеночек? — толпились солдаты. — Ребеночек и есть!.. Вот послал на Рождество Господь… Это, братцы, к счастью».

Я дотронулся до его щек — мягкие оказались, теплые… Глаза его блаженно закрылись из-под овчины назло всей этой обстановке — боевым кострам, морозной балканской ночи, ружьям, составленным в козлы и тускло блиставшим штыками дальнему, десятками ущелий повторенному выстрелу.Перед нами покойное-покойное было детское личико, одною своею безмятежностью обессмысливавшее всю эту войну, все это истребление…

Барсуков разжевал было сухарь с сахаром, оказавшимся в чьем-то запасливом солдатском кармане, но старый фельдфебель остановил его:— Внизу сестры милосердия. У них для ребеночка и молочка найдется. Дозвольте отлучиться, ваше высокоблагородие.Капитан дозволил и письмо даже написал, что рота берет находку на свое попечение.Собаке очень понравилось у огня, она даже лапы вытянула и брюхом к небу обернулась.

Но как только фельдфебель тронулся с места, она без сожаления бросила костер и, ткнувшись мордой в руку Барсукова, со всех ног кинулась за ним. Старый солдат нес дитя под шинелью бережно. Я знал, какой страшный путь прошли мы, и с невольным ужасом думал о том, что его ожидало: почти отвесные спуски, скользкие, обледеневшие скаты, тропки, едва державшиеся на ребрах утеса…

К утру он будет внизу, а там — сдал ребенка и опять вверх, где рота уже построится и начнет свое утомительное движение в долину. Я заикнулся об этом Барсукову, но тот ответил: «А Бог-то?» — «Что?» — не понял я сразу.— А Бог-то, говорю?.. Нешто Он попустит?..И Бог действительно помог старику…

На другой день он рассказывал: «Точно крылья несли меня. Там, где одному было жуть днем, а тут в туман спустился, ничего не вижу, а ноги сами идут и дите ни разу не крикнуло!.. И сестры как обрадовались: „Скажи капитану, что мы его выходим и собаку приютим!“»

Jim Trodel/flickr.com

Но собака поступила совсем не так, как ожидали сестры. Она осталась и в первые дни пристально следила, не спуская глаз с ребенка и с них, как будто хотела убедиться, хорошо ли будет ему и заслуживают ли они ее песьего доверия. А убедившись, что и без нее ребенку будет хорошо, собака покинула госпиталь и на одном из перевалов появилась перед нами. Поприветствовав сначала капитана, потом фельдфебеля и Барсукова, она поместилась на правом фланге около фельдфебеля, и с тех пор это было ее неизменным местом.Солдаты ее полюбили и прозвали «ротной Арапкой», хотя с арапкою у нее не было никакого сходства. Она была покрыта светло-рыжею шерстью, а голова казалась совсем белой. Тем не менее, решив, что на мелочи обращать внимания не стоит, она стала и на имя «Арапки» отзываться весьма охотно. Арапка так Арапка. Не все ли равно — лишь бы с хорошими людьми дело иметь.Благодаря этому чудесному псу было спасено много жизней.

Она рыскала по всему полю после боев и громким отрывистым лаем обозначала тех, кому еще могла принести пользу наша помощь. Она не останавливалась над мертвыми. Верный собачий инстинкт указывал ей, что вот тут под напухшими комьями грязи еще бьется сердце. Она живо дорывалась до раненого своими кривыми лапами и, подав голос, бежала к другим.— Тебе бы, по-настоящему, медаль следовало дать, — ласкали ее солдаты. Но животным, даже самым благородным, дают, к сожалению, медали за породу, а не за подвиги милосердия.

Мы ограничились только тем, что заказали ей ошейник с надписью: «За Шипку и Хаскиой — верному товарищу»…Много лет прошло с тех пор. Ехал я как-то по задонскому приволью. Русский простор охватывал меня отовсюду своими ласковыми зеленями, могучим дыханием неоглядных далей, неуловимою нежностью, что живописным источником пробивается сквозь его видимое уныние.

Сумей подслушать его, найти, напейся его воскрешающей воды, и жива душа будет, и потемки рассеются, и сомнению места не останется, и сердце, как цветок, откроется теплу и свету… И зло пройдет, и добро останется во веки веков.Вечерело… Мой ямщик добрался, наконец, до села и остановился на постоялом дворе.

Мне не сиделось в душной, полной назойливых мух комнате, и я вышел на улицу. Вдали — крыльцо. На нем пес растянулся — дряхлый-дряхлый… куцый. Подошел. Господи! Старый товарищ — на ошейнике прочитал: «За Шипку и Хаскиой…»

Арапка, милая! Но она не узнала меня. Я — в избу, дед сидит на лавке, мелюзга кругом шебаршит. «Батюшка, Сергей Ефимович, вы ли это?» — крикнул я. Вскинулся старый фельдфебель — разом узнал. О чем мы говорили, кому до того дело? Наше нам дорого, и на весь свет кричать об этом даже стыдно поди…

Арапку мы позвали — едва доползла и у ног хозяина улеглась. «Помирать нам с тобой пора, ротный товарищ, — гладил ее старик, — довольно пожили на покое». Собака подымала на него угасавшие глаза и повизгивала: «Пора-де, ох, давно пора».— Ну, а что с ребенком сталось, известно?

— Приезжала! — И дедушка радостно улыбнулся. — Отыскала меня, старика…

— Здесь?—

Да! Барыня совсем. И все у нее по-хорошему. Меня приласкала — подарков навезла. Арапку в самую морду поцеловала. Просила ее у меня. «У нас, — говорит, — холить ее станут…».

Ну да нам-то не расстаться с ней. И она от тоски подохнет.— А Арапка ее узнала?— Ну, где…

Комочек ведь была она тогда… девчонка-то… Эх, брат Арапка, пора нам с тобою на вечное успокоение. Пожили, будет…

А? Арапка вздохнула.

1876 г

 

 

Бабка

 

Удивительно поучительный и трогательный рассказ Валентины Осеевой «Бабка».

История о старости, смирении и необратимости жизни.

Бабка была тучная, широкая, с мягким, певучим голосом. «Всю квартиру собой заполонила!..» – ворчал Борькин отец. А мать робко возражала ему: «Старый человек… Куда же ей деться?» «Зажилась на свете… – вздыхал отец. – В инвалидном доме ей место – вот где!» Все в доме, не исключая и Борьки, смотрели на бабку как на совершенно лишнего человека.

Бабка спала на сундуке. Всю ночь она тяжело ворочалась с боку на бок, а утром вставала раньше всех и гремела в кухне посудой. Потом будила зятя и дочь:

«Самовар поспел. Вставайте! Попейте горяченького-то на дорожку…» Подходила к Борьке: «Вставай, батюшка мой, в школу пора!» «Зачем?» – сонным голосом спрашивал Борька. «В школу зачем?

Тёмный человек глух и нем – вот зачем!»

Борька прятал голову под одеяло: «Иди ты, бабка…» В сенях отец шаркал веником. «А куда вы, мать, галоши дели? Каждый раз во все углы тыкаешься из-за них!» Бабка торопилась к нему на помощь. «Да вот они, Петруша, на самом виду. Вчерась уж очень грязны были, я их обмыла и поставила».

…Приходил из школы Борька, сбрасывал на руки бабке пальто и шапку, швырял на стол сумку с книгами и кричал: «Бабка, поесть!» Бабка прятала вязанье, торопливо накрывала на стол и, скрестив на животе руки, следила, как Борька ест. В эти часы как-то невольно Борька чувствовал бабку своим, близким человеком. Он охотно рассказывал ей об уроках, товарищах. Бабка слушала его любовно, с большим вниманием, приговаривая:

«Всё хорошо, Борюшка: и плохое и хорошее хорошо. От плохого человек крепче делается, от хорошего душа у него зацветает».

Наевшись, Борька отодвигал от себя тарелку: «Вкусный кисель сегодня! Ты ела, бабка?» «Ела, ела, – кивала головой бабка. – Не заботься обо мне, Борюшка, я, спасибо, сыта и здрава». Пришёл к Борьке товарищ. Товарищ сказал: «Здравствуйте, бабушка!» Борька весело подтолкнул его локтем: «Идём, идём! Можешь с ней не здороваться. Она у нас старая старушенция». Бабка одёрнула кофту, поправила платок и тихо пошевелила губами:

«Обидеть – что ударить, приласкать – надо слова искать».

А в соседней комнате товарищ говорил Борьке: «А с нашей бабушкой всегда здороваются. И свои, и чужие. Она у нас главная». «Как это – главная?» – заинтересовался Борька. «Ну, старенькая… всех вырастила. Её нельзя обижать. А что же ты со своей-то так? Смотри, отец взгреет за это». «Не взгреет! – нахмурился Борька. – Он сам с ней не здоровается…» После этого разговора Борька часто ни с того ни с сего спрашивал бабку: «Обижаем мы тебя?» А родителям говорил: «Наша бабка лучше всех, а живёт хуже всех – никто о ней не заботится».

Мать удивлялась, а отец сердился: «Кто это тебя научил родителей осуждать? Смотри у меня – мал ещё!» Бабка, мягко улыбаясь, качала головой:

«Вам бы, глупые, радоваться надо. Для вас сын растёт! Я своё отжила на свете, а ваша старость впереди. Что убьёте, то не вернёте».

Борьку вообще интересовало бабкино лицо. Были на этом лице разные морщины: глубокие, мелкие, тонкие, как ниточки, и широкие, вырытые годами. «Чего это ты такая разрисованная? Старая очень?» – спрашивал он. Бабка задумывалась.

«По морщинам, голубчик, жизнь человеческую, как по книге, можно читать. Горе и нужда здесь расписались. Детей хоронила, плакала – ложились на лицо морщины. Нужду терпела, билась – опять морщины. Мужа на войне убили – много слёз было, много и морщин осталось. Большой дождь и тот в земле ямки роет».

Слушал Борька и со страхом глядел в зеркало: мало ли он поревел в своей жизни – неужели всё лицо такими нитками затянется? «Иди ты, бабка! – ворчал он. – Наговоришь всегда глупостей…» За последнее время бабка вдруг сгорбилась, спина у неё стала круглая, ходила она тише и всё присаживалась. «В землю врастает», – шутил отец. «Не смейся ты над старым человеком», – обижалась мать. А бабке в кухне говорила: «Что это, вы, мама, как черепаха по комнате двигаетесь? Пошлёшь вас за чем-нибудь и назад не дождёшься».

Умерла бабка перед майским праздником. Умерла одна, сидя в кресле с вязаньем в руках: лежал на коленях недоконченный носок, на полу – клубок ниток. Ждала, видно, Борьку. Стоял на столе готовый прибор. На другой день бабку схоронили. Вернувшись со двора, Борька застал мать сидящей перед раскрытым сундуком. На полу была свалена всякая рухлядь. Пахло залежавшимися вещами. Мать вынула смятый рыжий башмачок и осторожно расправила его пальцами. «Мой ещё, – сказала она и низко наклонилась над сундуком. Мой…» На самом дне сундука загремела шкатулка – та самая, заветная, в которую Борьке всегда так хотелось заглянуть. Шкатулку открыли. Отец вынул тугой свёрток: в нём были тёплые варежки для Борьки, носки для зятя и безрукавка для дочери.

За ними следовала вышитая рубашка из старинного выцветшего шёлка – тоже для Борьки. В самом углу лежала коробочка с леденцами. На ней что-то было написано большими печатными буквами. Отец повертел его в руках, прищурился и громко прочёл: «Внуку моему Борюшке».

Борька вдруг побледнел, вырвал у него коробку и убежал на улицу. Там, присев у чужих ворот, долго вглядывался он в бабкины каракули: «Внуку моему Борюшке». В букве «ш» было четыре палочки. «Не научилась!» – подумал Борька. Сколько раз он объяснял ей, что в букве «ш» три палки…

И вдруг, как живая, встала перед ним бабка – тихая, виноватая, не выучившая урока. Борька растерянно оглянулся на свой дом и, зажав в руке пакетик, побрёл по улице вдоль чужого длинного забора…

Домой он пришёл поздно вечером; глаза у него распухли от слёз, к коленкам пристала свежая глина. Бабкину коробочку он положил к себе под подушку и, закрывшись с головой одеялом, подумал: «Не придёт утром бабка!»

Автор: Валентина Осеева

Выслушать человека [Надежда Кутуева]

 

На городском рынке, за длинным прилавком, среди бойких девиц и деловитых старушек, торгующих цветами, одиноко сидел старик. Глаза его, когда-то голубые, теперь выцвели и стали неестественно светлыми; выцветшей от времени была и его одежда, старомодная, но по-прежнему аккуратная.

Старик продавал алоэ, и его питомец выглядел таким же одиноким среди пёстрого разноцветья комнатных растений, хотя, в отличие от своего хозяина, свысока взирал на все эти кактусы и фиалки. Дед отрешенно смотрел в одну точку, глубоко задумавшись о чем-то, как будто забыл, что пришел торговать. А ведь надо было, подобно другим продавцам, громко кричать, рекламируя свой товар:

Читать далее...

"Мистер Эндорфин"



Однажды во время дальнего автопутешествия мы с приятелем остановились перекусить в придорожном кафе.
Приятель заказал хот-дог. Я воздержался, хотя страшно проголодался. В рейтинге Мишлена это кафе получило бы минус три звезды, и я опасался, что хот-доги тут понимают буквально и подают разогретых собак.
"Как ты можешь это есть, - пошутил я, - зоозащитников не боишься?"
"Мистера Эндорфина на тебя нет", - ответил приятель.
"Кого - кого?" - переспросил я.
Так я узнал про Мистера Эндорфина.
Приятелю готовили его хот-дог, а он рассказывал. Хот-дог готовили довольно долго, видимо, сначала им все-таки пришлось ловить собаку.
"У меня на первой работе был мужичок. Бухгалтер. Ну, такой, как сказать, в розыск его не объявишь - без особых примет. Моль средних лет. Когда я его впервые увидел, подумал, фу, какой плоский, неинтересный дядька. Пока однажды не услышал его тихий комариный смех. Он сидел перед своим монитором и хихикал. Я проходил мимо и из любопытства заглянул в экран. А там какой-то бухгалтерский отчёт в экселе. И он над ним ржёт. А ты не прост, чувак, сказал я себе тогда. И ещё прикинул, а может, уже пора из той конторы валить, раз бухгалтер хохочет над финансовыми документами.
Короче, персонаж оказался, что надо. У него всегда все было превосходно. Это его фишка. Понимаешь? Всегда. И все. Даже осенью. Когда любому порядочному человеку хочется, чтобы дворник закопал его поглубже в листву. "Превосходно". Не "нормально". Не "хорошо". И даже не "отлично". Именно - "превосходно".
Погода у него - только прекрасная. Иду как-то раз на работу, дождь как из ведра, ветер, зонтик надо мной сложился, отбиваюсь спицами от капель, настроение паршивое. Вижу, перед входом в контору стоит этот перец по колено в воде, смотрит себе под ноги. Сливные стоки забились, вода хлещет по мостовой ручьями по его ботинкам. Гляди, кричит он мне, как будто горная река, и лыбится.
Машина у него - самая лучшая. Однажды он меня подвозил. Едем на его перпетум мобиле. С виду вроде "копейка", но зад подозрительно напоминает Москвич-412. Франкенштейн какой-то. Послушай, как двигатель работает, говорит он мне. Песня, да? Я послушал. Если и песня, то этакий Стас Михайлов в старости - кашель и спорадические попукиванья. А он не унимается: и ведь не скажешь, что девочке тридцать лет. Узнав про возраст девочки, я попросил остановить, так как мне отсюда до дома рукой подать. Вышел на каком-то пустыре и потом час брёл пешком до ближайшего метро.
Курорты у него - все как на подбор невероятные. Я как-то поехал по его наводке в Турцию. Он мне полдня ворковал про лучший отдых в жизни, про космический отель, про вкуснейший шведский стол. У него даже слюна из уголка рта стекала. Я и купился. Из самолета нас выкинули чуть ли не с парашютом над какой-то долиной смерти. Посреди лунного пейзажа - три колючки и один отель (так что про космический - не обманул). До моря можно добраться только в мечтах, отель в кукуево. Шведский стол - для рабочих и крестьян: сосиски, макароны и таз кетчупа. Я взял у них книгу отзывов. Там после десятка надписей на русском про "горите в аду" и "по возвращении на Родину передам ваши координаты ракетным войскам", выделялась одна, размашистая, на пол-страницы: "ВОСТОРГ!!!" Не с одним, не с двумя, а именно с тремя восклицательными знаками, и всеми большими буквами. И знакомое имя в подписи.
У нас в то время вокруг офиса приличных заведений не было. Приходилось испытывать судьбу в общепите. Я всегда брал его с собой на обед. Какой потрясающий суп, как крупно порезали морковь, сколько отборной картошки, а приправа, приправа, причитал он в гастрономическом полуобмороке, над тарелкой с пойлом из половой тряпки. Ну, что же это за беляш, это же чудо, а не беляш, нежнейшая телятина (каждый раз в ответ на это нежнейшая телятина внутри удивленно мяукала), тесто воздушное, сок, сок ручьями, и так далее. Послушаешь его, послушаешь, и глядь - и суп вроде уже мылом не отдаёт, и беляш провалился и не расцарапал когтями пищевод. А, главное, после обедов с ним я ни разу не отравился - видимо, организм в его присутствии выделял какие-то защитные вещества.
И это была не маска, вот что интересно. Сто процентов - не маска. Все естественно и органично. Его вштыривало от жизни, как годовалого ребёнка. Возможно, в детстве он упал в чан со слезами восторга, наплаканный поклонницами Валерия Ободзинского, как Астерикс - в котёл с волшебным зельем.
Мы в конторе прозвали его "Мистер Эндорфин". В курилке часто можно было услышать: чего-то сегодня хреново, пойду с Эндорфином поговорю. Мистер Эндорфин сверкал лысиной, как маяк.
Знаешь, что самое забавное? У него и семейка такая же, под вечным феназепамом. Он как-то раз пригласил меня в гости. Я впопыхах купил какой-то неприлично дешевый торт, вафельный, ну, с таким ещё первоклашки на свидание к девочкам ходят. Мы сели за стол, с ним, его женой и сыном, разрезали этот деревянный торт, затупив два ножа и погнув один, разложили по тарелкам и понеслась. Какое потрясающее чудо, застонал ребёнок. Какое чудесное потрясение, подхватила жена. Вот суки, издеваются, подумал я. А потом пригляделся: нет, у людей натуральный экстаз. При прощании чуть ли руки мне не целовали, все трое".
В этом месте приятелю принесли хот-дог, и он закончил рассказ.
"Вот ты спросил, как я это буду есть, - сказал он, - очень просто: включу Мистера Эндорфина".
Приятель взял хот-дог, поднёс его ко рту и зашептал:
"Какая румяная сосиска, с пылу с жару, с пряностями. О, да тут не только кетчуп, из отборнейших томатов, да ещё и горчица, пикантная, сладковатая. Пышная, свежайшая булочка..."
"Девушка! - крикнул я через все кафе хозяйке заведения, - можно мне тоже хот-дог!"

автор Олег Батлук
и еще отрывок из его книги "Записки неримского папы" можно почитать ЗДЕСЬ, а заказать и скачать за 96 руб. ЗДЕСЬ

Серия сообщений "ЮМОР,ПОЗИТИВ":

Часть 1 - Флешка"Загадай..."
Часть 2 - Флешка"Гадание Жозефины
...
Часть 31 - Анекдот про то, что всё в голове. А что не в голове – того и нет
Часть 32 - "КТО И КАК УХОДИТ НАФИГ….?"
Часть 33 - "Мистер Эндорфин"

Признание...

…ЕЙ 5 ЛЕТ. Эта белобрысая курносая малышка не пропускает ни одного моего появления. Даже когда я начинаюсь совсем неожиданно, сразу после яркого солнышка, она уже тут как тут. Но мало того, что эта девчушка, визжа от удовольствия, бегает по лужам – она встречает меня даже с большей радостью, чем солнце. Странный ребёнок… … ЕЙ 10 ЛЕТ. Мы очень сдружились за эти годы. Я не могу не улыбаться ей в ответ, и моя улыбка-радуга – лишь для неё одной. Никто не любит меня так преданно и беззаветно, как она. Я тоже люблю тебя, малышка. … ЕЙ 15 ЛЕТ. Зачем ты сделала это, девочка? Разве нам было плохо вместе? Неужели ты не слышала, как я тревожно бился в окно, пытаясь тебя защитить? Кому ты отдала себя, родная? Теперь я не могу тебе помочь. Я хотел бы подарить тебе блеск бриллиантов в своих каплях, но твои горячие слёзы их растопят. Не плачь, малышка, я с тобой, мы всё ещё вместе, я люблю тебя всем своим мокрым сердцем. … ЕЙ 21 ГОД. Она давно выросла, но не повзрослела. Что же сделала с тобой жизнь? Извини, любимая, я не в силах помочь тебе, не мучай меня своими просьбами. Не проси меня о том, чего я не могу сделать. Моё сердце и так разрывается на миллиарды осколков-дождинок, и я плачу, касаясь и без того мокрых твоих ресниц, целуя твои губы. Я плачу, чтобы порадовать тебя, ведь ты так любишь мои слёзы. У тебя совсем скоро начнётся другая жизнь, а по моим лужам побегут другие, весёлые и озорные малыши. Тебе никогда не вернуться в мой мир, а мне не войти в твой. Я могу лишь пожелать тебе счастья в этом злом и жестоком мире взрослых людей. А я… я буду вечно плакать и любить тебя – мою маленькую наивную и озорную девчонку… Мы будем изредка встречаться с тобой на шумных улицах – с тобой, такой взрослой, далёкой и чужой женщиной… Ты никогда не услышишь в шуме дождя моё смущённое признание. Я люблю тебя, малышка…

©

Послание гиперборейцев Автор kadykchanskiy


Шуйские скалы
Моему другу Васе Лунину посвящается.

Однажды мне случилось ехать поездом из Великих Лук в Ленинград. Было это в те благословенные времена, которые сейчас принято называть «эпохой застоя». И ведь что странно, хорошим тоном критиковать это время стало не только среди тех, кто тогда ещё не родился, но даже вполне разумные взрослые люди, которые успели пожить при социализме, словно поддались истерии, и тоже самозабвенно, с невиданной энергией, твердят о том, как всё было плохо.
Читать далее...

ГРУСТНЫЙ РАССКАЗ

 

У Марка Твена есть смешной рассказ.

Но с детства он казался мне очень печальным - до слез.

Впрочем, я же маленькая была. Потом привыкаешь к жизни, и грустное кажется забавным.

И смеёшься грустным смехом.

Там писателя попросили рассмешить старичка - заинтересовать, вдохновить...

И писатель очень старался, искренне: рассказывал, эмоции проявлял, превзошёл сам себя в красноречии, шутил…

А старичок даже не улыбнулся. Он ничего не слышал: он был глух, как пень, извините.

Глупый писатель, зачем ты так старался?

И так в жизни бывает: рассыплешь сокровища души. Откроешь сердце.

И слова найдёшь прекрасные, точные, искренние.

А человек послушает-послушает и ответит такой глупостью, что понимаешь - зря все это.

И так неловко станет, думаешь - и правда, что это я? О чем?

А могут и за сумасшедшего принять глухие сердечно люди. Если перед ними выступать.

А могут и напасть злые - зачем непонятное говоришь? И молчание - благо, если слушатель глух.

И все больше людей молчит. О главном, о важном. Не с кем говорить человеку.

 

"Уже немногих я зову на "ты",

Уже улыбки понимаю важность…

Так вдоль всей голосовой черты -

разочарования протяжность",

- это Цветаева в конце жизни написала.

 

И потому играйте и пойте для тех, кто имеет слух.

И говорите только с теми, кто понимает…

 

(Кирьянова)

 

Скифский тюльпан, Крым

Великолепно!
 

Инна Сергеевна

И. Бутман. "Шкатулка". Рисунки М. Митрофанова. "Мурзилка" №1 2009 год.

А сила в правде, сынок .100 метров.Дочитайте до конца,пожалуйста.

Возьми моё тепло!

Читать далее...

Нежность

Нежность — это великая женская сила, используя которую женщина получает мужское покровительство.

Они искали друг друга вечность,
прошли мимо в прошлых жизнях,
а когда наконец-то встретились - стало понятно....
вот оно то....,что томило
и так влекло в непонятное....
Между ними оказалась целая жизнь.
Время посеребрило их виски,
изменило фигуру, наложило отпечаток усталости на лица. Но оба сразу поняли,
что судьба, наконец-то, свела их вместе, но как же далеко забросила друг от друга.
Она мечтала о нём всю жизнь, но Его не было.
Рядом были совсем другие люди, которые ее не интересовали. Они приходили и уходили...
Со временем она научилась просто жить, не заглядывая в будущее, не оглядываясь на прошлое. Но мечты не исчезли из её жизни, оставив привкус горечи и легкие морщинки вокруг глаз.
А он ждал её годами, но судьба не переплетала их дороги. И он успокоился. За плечами осталось так много, что мечты о той, единственной, неповторимой, казались чем-то нереальным и далёким. Да и было ли это?...
Он даже считал себя счастливым. Но эта встреча перевернула всю жизнь. Ёкнуло так, что сам испугался. Захотелось жить, летать, парить,но оставалась какая-то светлая грусть, лёгкая и невесомая, как крыло бабочки.

Грусть по тому, что поздно...ох, как поздно начинать новую жизнь..

..А она летела на жар его любви как бабочка, не опасаясь опалить крылья, сгореть в этом огне...И даже если бы сгорела, сочла бы это подарком судьбы..
Любовь первая и последняя накрыла их пологом ночи и таинства, став смыслом их жизни.

Говорят, Бог смотрит на людей глазами собак

На обочине шоссе остался пёс. В сумерках он казался крупным, ширококостным — на самом же деле,это был всего лишь пятимесячный щенок алабая. Малыш бросился вслед, но сил у него было слишком мало,чтобы догнать автомобиль.

 

С трудом переставляя неуклюжие лапы,запыхавшийся пёсик медленно побрел вдоль шоссе.

 

Куда идти? Где дом? Хозяин?

 

Вокруг ни души, по пустынной трассе лишь изредка пролетали машины, ослепляя щенка огнями фар…

 

Темнело. Короткий зимний день подходил к концу. Малыш сел на обочину, завыл, зарыдал…

 

Он плакал, как плачут все брошенные маленькие дети — о том, что никто во всем белом свете,не любит его и не ждет.

 

Его мир рухнул…

 

Всего пару дней назад он жил в теплой квартире,сродным и безумно любимым, человеком. Щенку повезло – ему достался добрый хозяин, предназначенный свыше, о чем говорила собака-мама, когда он был совсем маленьким:

 

— Создатель послал нас на Землю охранять жизнь и покой человека, любить бескорыстно и преданно. Говорят, Бог смотрит на людей глазами собак…

 

Мама,теплая и ласковая, добрая и любимая! Жаль, что нельзя остаться маленьким и продлить счастливое детство на всю жизнь…

 

Но щенята подрастают и расставание неминуемо.

 

Когда на пороге появился его будущий хозяин, малыш сразу понял – он пришел за ним!

 

Радостно виляя маленьким обрубком хвостика,бросился встречать.

 

— Ну,здравствуй,моя собака! – улыбался человек, и щенок, открыв пасть, вывалив розовый язычок, пытался улыбнуться в ответ,с удовольствием подставлял животик для почесух.

 

– Замечательный малыш! Как же я мечтал о тебе!

 

Их совместная жизнь была наполнена нежным, солнечным, тёплым счастьем.

 

Запах, голос, улыбка и смех хозяина навсегда останутся в памяти пса, как и привычки, любимые игры, ласковые эпитеты…

 

— Какой же ты хороший мальчик! — говорил хозяин,умиляясь щенячьим шалостям.

 

Время летело незаметно, песик рос стремительно, и к четырехмесячному возрасту его высота в холке составляла почти пятьдесят сантиметров…

 

— Весной пойдем на выставку молодняка — надо обязательно показать всем, какие мы красивые! — расчесывал своего питомца хозяин, — а летом отправимся на дачу!

 

Дни тянулись в томительном ожидании прихода любимого человека с работы.

 

Щенок долгое время смотрел в окно, потом засыпал на коврике, рядом с кроватью, уткнув нос в хозяйские тапочки.Ощущая запах родного человека, малыш не чувствовал себя одиноким.

 

Но однажды хозяин не вернулся. Не пришел и на следующий день. Щенок выл от тоски и горя, ибо знал, не увидит он никогда родное лицо.

 

Вечером следующего дня пришли люди — родственники, с которыми малыш встречался лишь однажды.

 

— Надо решить, куда собаку девать, — женщина деловито оглядывала комнаты, – ни к чему она нам… похороны, поминки…

 

— Сейчас прям и решим! — пристегнув поводок к ошейнику щенка,ответил её супруг.

 

Малыш упирался,скользил животом по полу … но,его силой вытащили из дома,запихнули в машину,отвезли в лес.

 

И теперь, он один, на безлюдной дороге, вдали от человеческого жилья.

 

Усталость взяла свое — щенок прилег на обочине.Крупные снежинки падали на его шкуру, и постепенно он превращался в сугроб. Под снежным одеялом было уютно, малыш немного успокоился, задремал.

 

И во сне, как на последней прогулке,он нырял в сугроб, зарывался мордочкой в чистый снег, а потом бежал навстречу человеку,прыгал на грудь, пытаясь расцеловать дорогое лицо, лизнуть ладонь.

 

— Проснись, нельзя спать,замерзнешь,вставай! — услышал он вдруг голос хозяина и резко очнулся .

 

Шатаясь от голода и усталости, пес шел без сна двое суток, пока не упал, обессиленный, рядом с чьей-то калиткой.

 

Очнулся в незнакомом сарае. На шее тяжелая, короткая цепь… Так, в самом нежном возрасте, вопреки своему желанию,он был определен в охранники частного деревенского дома.

 

Люди,подобравшие щенка, хотели иметь злую собаку. И, дабы воспитать в нем агрессию, били, не кормили сутками.

 

Он же мечтал об играх и ласках, которые уже успел познать…

 

У него чесались зубы, и за погрызенные доски вольера его жестоко наказывали.

 

Но все равно пёс не смог превратиться в дикого зверя, поскольку знал: на свете между человеком и собакой существуют любовь и дружба.

 

И только любимым людям он готов был служить преданно, беззаветно.

 

Вскоре, новые владельцы избавились от него, как «непригодного»: отдали на «службу» — охранять торговую базу.

 

 День и ночь он сидел на короткой цепи, злобно лаял на посетителей, демонстрируя готовность разодрать на части всех воров и бандитов.

 

В любую погоду: под знойным солнцем,проливным дождем, при ураганном ветре.

 

Осенними ночами примерзал шкурой к луже, в которой приходилось спать.

 

У него размок и развалился ошейник, но никто не пожелал купить новый. Шею просто обмотали тяжелой цепью, сделав из неё удавку.

 

Его часто забывали кормить, а когда база закрывалась на выходные,приходилось голодать несколько суток.

 

В жаркие дни страдал от жажды — миска редко наполнялась водой…

 

Но все это пёс мог бы простить,если хотя бы один раз,кто-нибудь из людей, чье имущество он охранял, приласкал бы его. Но, почти в каждом, проходящим мимо, он видел человека, чьей жизненной целью были лишь деньги. Не люди — ходячие калькуляторы, с душой, закрытой для любви.

 

Несколько лет алабай был узником на цепи, охранявшим вход. Десять шагов в одну сторону, десять в другую… Дни тянулись бесконечной, безрадостной чередой.

 

Цепь постепенно врастала в шею, душила, и никому в голову не пришло её ослабить — его громкий лай,становился все более хриплым.

 

Когда-то веселый, восторженный щенок превратился в медлительного и безразличного ко всему, пса. 

 

Скорее всего, он так бы и умер,задохнувшись на цепи-удавке, если бы однажды не появился на базе новый работник.Он подметал двор,и часто поглядывал на собаку.

 

— Хороший мальчик! – оценил его дворник.Услышав знакомые слова, пёс поднял голову.

 

— У меня на родине был волкодав, — рассказывал дворник, – помогал отару пасти. Умер, и отары больше нет. Возьми, – протянул он собаке бутерброд, — худоват ты, что-то…

 

С того дня, у алабая стал просыпаться интерес к жизни. Работник появлялся на базе не каждый день — иногда несколько дней отсутствовал ,и тогда жизнь опять казалась псу скучной, безрадостной.

 

Внимание дворника было единственным светом и теплом, озарившим его мучительную, безрадостную, опостылевшую жизнь.

 

Как-то днем, недалеко от входа на базу, алабай заметил наблюдавшего за ним человека, и сразу, инстинктивно, почувствовал опасность.

 

Если большинство людей к нему были равнодушны ,этот — боялся и ненавидел…

 

Утром незнакомец появился снова,подошел к дворнику.

 

— Дай это собаке, — протянул он кулек со съестным. – Зачем?- дворник отшатнулся.

 

— Будешь вопросы задавать — долго жить не будешь!

 

Дворник нерешительно подошел к собаке, положил кусок колбасы, внимательно посмотрел в глаза.

 

Пёс понюхал, и есть не стал…

 

— Он сыт, потом съест, — взяв в руки метлу, дворник отошел.

 

— Хорошо, я подожду, — прошептал человек и попытался приблизиться к собаке.

 

Едва он сделал шаг вперед, пёс угрожающе зарычал.

 

— У, Шайтан! — с воплем бросился прочь незнакомец.

 

 Дворник задержался на работе допоздна.И когда совсем стемнело, подошел к алабаю:

 

— Отравить хотят, смерть твоя нужна кому-то, я даже догадываюсь,зачем…

 

Человеку тому скажу — умер, мол,похоронил! Только уходи отсюда подальше! Дворник отцепил карабин, и ужаснулся — цепь вросла собаке в шею.

 

Отдирать не решился — просто перекусил цепь кусачками.

 

— Уходи отсюда! Пошел! Беги!

 

И алабай понял…

 

Медленно перебирая лапами, пёс побрел вдоль трассы. За несколько лет жизни на привязи, он почти разучился ходить, быстро уставал, часто ложился .

 

Он вновь шел по дороге, как несколько лет назад,щенком,но теперь,это был уже крупный, статный пёс.

 

И,даже несмотря на не ухоженность, свалявшуюся, грязную шерсть,гордая осанка великана должна была бы вызывать восхищение.Но люди, в страхе, шарахались от него.

 

Пищу он находил рядом с придорожными кафе в кустах и урнах.Спал,где придется – там, где заставала его безмерная усталость.

 

Мимо пролетали машины. Однажды, рядом притормозил большой черный джип. Раздались выстрелы. Пес взвизгнул, свалился в канаву, а машина помчалась дальше под радостный гогот мужиков. Пуля лишь слегка задела лапу, но крови было много…

 

Устроившись в кустах, пёс долго зализывал рану. За что?

 

Не знал он, что человек — единственное разумное животное, которое убивает ради удовольствия.

 

Рана воспалилась, пёс с трудом опирался на лапу, хромал, его бил озноб, и очень хотелось спать.

 

Он шел уже много дней, куда и зачем, не знал, шел бесцельно, страдал от одиночества и все чаще вспоминал своего хозяина, маму…

 

Как же ему вновь хотелось прижаться к её теплому телу, согреться, как в детстве, чувствуя себя в полной безопасности.

 

— Неужели мой хозяин был единственным добрым человеком на свете? — плакал он во сне, — нет … был ещё дворник, сейчас — вокруг лишь тьма …

 

Сон был прерван острой болью: навалившийся человек пытался перерезать собаке горло. Но, вросшая цепь спасла псу жизнь: нож, скользнув по железу,воткнулся в плечо. Алабай резко вскочил, сбросил с себя убийцу, грозно оскалился, и убийца бросился наутек.

 

— Надо вызвать ментов! Бешеная собака на заправке! Бросилась на меня, зверюга, огромная! – влетел он в придорожный магазинчик.

 

— Искусала! — размахивал руками, в крови алабая.

 

— Звоните в полицию!

 

— Бешеная? Закрыть двери! Никому не выходить! Вызываю наряд! – распорядился охранник.

 

Пёс, хромая, и оставляя за собой кровавые следы, двигался по обочине трассы. 

 

С каждой минутой он все более слабел. Вместе с последними силами уходило желание жить, и только в глазах — немой вопрос: за что?

 

Если действительно Бог смотрит на людей глазами собак — почему этот мир до сих пор существует?

 

Где-то вдали взревела полицейская сирена.

 

И пёс решил не сопротивляться судьбе.

 

Метрах в пятидесяти от заправки, лег на обочину:

 

— Больше не могу – добейте!

 

И, когда рядом остановилась машина, вышли люди, пёс, готовый к самому худшему, прикрыл глаза.

 

— Что с ним? – услышал он женский голос, — отдыхает или машина сбила?

 

Женщина наклонилась и… неожиданно, погладила его большую, плюшевую голову.

 

Пёс удивленно открыл глаза. Сколько лет он не видел человеческой ласки! Перед ним стояла молодая, хрупкая, бесстрашная женщина.

 

— Разрешишь посмотреть, что с тобой? Ты же хороший мальчик?

 

– Надо срочно ехать в клинику, иначе умрешь от потери крови! Пойдешь со мной, малыш!

 

И великан доверился сразу: поднялся,на дрожащих от слабости лапах, пошел к машине. Сил едва хватило, чтобы залезть на заднее сидение.

 

— Молодец, умница, будешь жить! – приговаривала женщина, помогая ему забраться в автомобиль.

 

Пса заботливо укутали шерстяным пледом, и он сразу погрузился в спокойный, глубокий сон — даже сирена полицейской машины, промчавшейся мимо, не смогла его разбудить.

 

Автор: Ольга Черниенко

 

---

 http://creu.ru/govoryat-bog-smotrit-na-lyudej-glazami-sobak-85281/

Серия сообщений "Уши. лапы. хвост":
Часть 1 - Пес - хранитель
Часть 2 - Дружба кошек и собак
...
Часть 26 - Кошка вынесла всех своих пятерых котят из пожара
Часть 27 - У собаки сердце БОЛЬШЕ, чем у человека
Часть 28 - Говорят, Бог смотрит на людей глазами собак

Серия сообщений "Статьи":
Часть 1 - Для чего мне рубрика "Карта блога"?
Часть 2 - Книги и статьи по физике Щеголева А. П.
...
Часть 43 - Патриарх государственности
Часть 44 - Два вида хамства
Часть 45 - Говорят, Бог смотрит на людей глазами собак