В Новосибирске заканчиваются последние приготовления к открытию первого в России Музея смерти. Стараниями одного-единственного человека — владельца местного крематория Сергея Якушина — Новосибирск окончательно превращается в российскую столицу инноваций в ритуальной отрасли. Корреспондент БГ Иван Крапивин узнал, как сформируется мода на смерть в отдельно взятом городе


Текст: Иван Крапивин

В поселке Восход, на окраине Новосибирска, среди дачных коттеджей раскинулся огромный парк. На террасах парка, перед оранжевым дворцом в стиле классицизма, обильно расставлены монументальные скульптуры. В садовника, неспешно подрезающего газон, плюется гуляющий рядом верблюд. В тени деревьев прячутся лавочки. Идиллию нарушают только заплаканные люди в темных одеждах. Приглядевшись, можно заметить, что под деревьями — фотографии людей с траурными ленточками, а лавочки установлены в память о том или ином усопшем. Так выглядит один из первых в России крематориев, построенных на частные деньги.

«В Советском Союзе в похоронном деле главенствовал индустриальный подход. Кладбища — это склады трупов, все поле расчерчено по линейке, одинаковые гробы, одинаковые надгробия. Бизнес привнес в эту отрасль элемент новаторства», — говорит Сергей Якушин, профинансировавший строительство крематория в Новосибирске.

Еще до строительства крематория Якушин был близок к похоронной тематике. Бывший гид-переводчик «Интуриста» в начале 1990-х годов создал компанию «Сибирская ярмарка», которая занималась организацией деловых выставок. Чтобы выделиться на фоне конкурентов, в 1993 году он решил провести выставку для похоронной индустрии — «Некрополь». «На нас смотрели как на сумасшедших. Спрашивали, вы что, будете на стендах выставлять настоящие гробы и венки? — вспоминает Якушин. — Но выставка оказалась очень популярной, переехала в Москву и фактически стала движущей силой отрасли». Параллельно с выставкой проходили научные семинары, мастер-классы и конференции. На одной из таких конференций был учрежден Союз похоронных организаций и крематориев, который занялся лоббированием нового закона «О погребении и похоронном деле», который был принят в 1996 году. Чешский производитель печей для кремации попросил Якушина организовать серию встреч с мэрами крупных российских городов. Оказалось, что у многих просто нет денег на строительство крематория. Тогда Якушин решил сам заняться этим бизнесом и построил один из первых в России частных крематориев, вложив в его создание около $3 млн.

Объясняя городским властям Новосибирска необходимость строительства крематория, Якушин рассказывал, что «кремация — это услуга, соответствующая духу и уровню научно-технического прогресса XXI века» и поможет изменить облик города. Якушин явно понимал, в каких выражениях надо продвигать отцам города эту неожиданную новацию. В сопроводительной записке к проекту крематория говорилось: «Несмотря на то что кремация как вид погребения используется в России с начала прошлого столетия, новосибирцы до сих пор не имели возможности реализовать свое законодательное право на свободный выбор погребения, что, безусловно, яв­§ляется ущемлением прав человека, предусмотренных Законом РФ «О погребении и похоронном деле». Ссылки на закон сделали свое дело: власти одобрили строительство крематория, и Новосибирск начали сотрясать скандалы.

Уже в 2002 году в городе разгорелся настоящий шпионский триллер между двумя ритуальными компаниями. Пресс-центр Новосибирского крематория обвинил конкурентов — «Похоронный дом «ИМИ» — в том, что они под покровом ночи незаконно собирали «конфиденциальную информацию о кремационном оборудовании». Выяснилось, что конкуренты, заинтересовавшиеся планами Якушина, планируют строительство второго в городе крематория и помпезного дворца скорби, который должен был возникнуть на одной из центральных площадей города, чтобы торжественно провожать в последний путь не только тех, кого будут кремировать, но и тех, кто будет захоронен на кладбище. Сибирское бюро деловой газеты «Ведомости», написавшее об этих планах, даже приводило мнения экспертов, которые прогнозировали увеличение смертности и рост популярности кремации. Впрочем, строительство этих объектов так и не началось, и Якушин оказался единственным игроком на поле ритуальных услуг.

В июне 2003 года крематорий был построен. Якушину удалось даже получить благословение от архиепископа Новосибирского и Бердского Тихона. Это благословение было едва ли не важнее согласия властей: например, в Ростове-на-Дону крематорий не мог начать работу из-за протестов верующих. В Новосибирске, который был основан за 20 лет до революции и насчитывал всего несколько церквей, религиозные убеждения горожан оказались не столь сильны. Перед началом строительства крематория Якушин решил выяснить мнение горожан о кремации и заказал соцопрос. Выяснилось, что верующих в Новосибирске около 20%, из них 80% православные, при этом 74% христиан готовы принять кремацию. Якушин ознакомил с результатами опроса архиепископа Тихона, тот размышлял несколько минут, сказал: «Ну а если люди на пожарах гибнут, они же тоже должны находить себе покой» — и разрешил православным священникам отпевать покойных в крематории. Через несколько лет количество отпеваний в крематории практически превысило количество отпеваний во всех церквях города. «У нас просто хороший маркетинг», — улыбается Якушин.

***

Маркетинг и реклама в Новосибирском крематории поставлены на широкую ногу. В первые месяцы работы, когда нужно было объяснить горожанам преимущество новой услуги, Якушин устраивал экскурсии в крематорий для всех желающих. Каждую субботу у одной из станций метро экскурсовод приглашал прохожих принять участие в бесплатной экскурсии, почти каждый горожанин получил в почтовый ящик приглашение, а в городе появились рекламные щиты «Помни о смерти» и «Успокой свою душу. Новосибирский крематорий». Как рассказывают работники, приезжали полные автобусы желающих. Их встречал работник печи, живо рассказывавший, что процесс кремации занимает от 40 минут до полутора часов в зависимости от массы тела, демонстрировавший работу печей и механизм, который перемалывает костные останки в прах. Маркетинговый ход дал свой результат: если в первый месяц работы было совершенно 11 кремаций, то еще через два их число достигло 58. Сейчас ежемесячно совершается около 150 кремаций.

Крематорий внедрил и технологию прямых продаж: экскурсантам прямо на месте предлагалось заключить прижизненный договор на кремацию, который позволяет человеку заранее оплатить свои похороны. Якушин не видит в этом ничего странного: «На Западе популярна страховка на случай смерти. Когда наступает страховой случай, все расходы по проводам в последний путь берет на себя страховая компания. В России же страховщики беспокоятся только о том, чтобы у умершего не было непогашенных долгов. Поэтому мы решили сами предложить не копить гробовые, а заключить договор заранее».

Подобная услуга впервые появилась в России именно в Новосибирском крематории, сейчас же заключить подобные договоры можно практически в каждом похоронном бюро страны. Но в столице Сибири пошли намного дальше, предложив не только подарочные сертификаты на кремацию, которые можно дарить как бабушке, так и бывшему мужу, но и возможность заключения корпоративных договоров с включением оплаты кремации в соцпакет — чтобы сотрудник не переживал, хватит ли денег на его похороны в случае чего. Случаются и рекламные акции: «Только в феврале! Бесплатная кремация для пенсионеров и инвалидов».

Сценарий похорон тоже можно разработать заранее — от дизайна приглашений и заказа выступления любимой группы на церемонии прощания до ритуальных процедур. К примеру, можно договориться, чтобы родственники понаблюдали за загрузкой гроба в печь через бронированное стекло, а затем вышли на улицу и выпустили белых голубей, символизирующих отлетающую душу покойного. Также можно выбрать способ хранения урны в колумбарии: закрыть ячейку традиционной гранитной плитой или установить стекло, за которым рядом с урной будет стоять фотография и, например, ваша рабочая фуражка. Подобных договоров Новосибирский крематорий заключил уже более шести тысяч. «Из-за общественных стереотипов люди не только не хотят думать о похоронах, но и боятся. Хотя это мероприятие произойдет в жизни каждого человека. Наша задача — обеспечить каждому человеку право достойно уйти», — говорит Якушин.

***

Позаботились в крематории и о тех, ­кто не доверяет свои похороны чужим людям. Несколько лет назад в Новосибирске открылся похоронный супермаркет. С виду это обычный магазин на одной из оживленных городских улиц — вроде «Пятерочки». Внутри ходят люди с тележками, но вместо продуктов в них лежат венки, одежда для усопших и фирменное печенье «Поминальное». Для крупногабаритных товаров вроде гробов и надгробий предусмотрена доставка. Единственное, что не продается в супермаркете, — это набор досок и драпировочной ткани, из которых самостоятельно можно собрать гроб. Это еще одно новосибирское ноу-хау в похоронной отрасли, но производят их конкуренты.

Впрочем, хотя горожане уже привыкли и к рекламным щитам, и к скидкам на гробы, некоторые ритуальные новации все же не приживаются. Несколько лет назад Якушин закупил двух вороных коней орловской породы и похоронную карету, чтобы устраивать заказные процессии по улицам города. Но конные похороны запретили городские власти. Также не пользовались популярностью нанятые профессиональные плакальщицы — их пришлось уволить во время кризиса. Не востребована и услуга отправки праха в космос. Вероятно, многих смущает стоимость — 5 300 долларов. За пять лет ею воспользовались всего один раз, да и то это был сам Якушин, который отправил на околоземную орбиту капсулу с прахом своего отца.

***

«Я всегда очень боялся смерти, в детстве всегда находил какую-нибудь при­чину, чтобы не ходить на похороны ­родственников», — говорит Якушин. Но в 1999 году произошло событие, которое поменяло отношение Якушина к смерти. Ему поставили страшный диагноз: рак в поздней стадии, дали прогноз на год жизни и посоветовали думать о завещании. Когда Якушин пришел в себя, он стал интересоваться хосписами для тяжелобольных (его попытка построить хоспис в Новосибирске не увенчалась успехом) и кладбищами. «Когда я побывал на городском кладбище, я ужаснулся, как там все организовано. Я понял, что не хотел бы быть так похоронен, и решил сделать все по-человечески», — вспоминает Якушин. Он объехал множество кладбищ, крематориев и похоронных компаний в Европе и США, чтобы лучшее воплотить в России. Так началось движение Новосибирска к почетному титулу столицы ритуальных услу

В первый год работы крематория Якушин старался по максимуму контролировать его работу. Однажды на похоронах молодого мужчины он увидел, как маленькая девочка пытается подтянуться на стенке гроба, чтобы поцеловать умершего отца. Якушин перепугался: его беспокоил не возможный конфуз с опрокидыванием гроба, а здоровье девочки. От мертвого тела к живому человеку может передаться 43 заболевания — от туберкулеза до менингита. Якушин часто бывал в моргах и видел, в каком ужасном состоянии там лежат тела: судмедэксперты, как правило, занимаются только косметическими процедурами. Специалистов по танатологии (раздел медицины о мертвом теле) в России практически нет. В результате Якушин собрал по Сибири 30 судмедэкспертов и преподавателей медицинских вузов и отправил их за свой счет во Францию на месячный мастер-класс по танатологии в надежде, что, вернувшись, они смогут обучать остальных. Но надежды не оправдались: кто-то из прошедших курс танатологии уволился, кто-то не захотел учить других. Тогда Якушин отправился учиться сам и стал проводить в Новосибирске мастер-классы не только по танатологии, но и по бальзамированию и искусству посмертного макияжа. Можно констатировать, что этот интерес для самого Якушина стал спасительным: по крайней мере врачи утверждают, что он живет вопреки всем прогнозам. Мистически настроенные натуры могут даже счесть, что рак отступил, испугавшись слишком пристального интереса Якушина к теме смерти, чужой и собственной.

В 2003 году, когда он понял, что изучение похоронной культуры у него занимает куда больше времени, чем основной бизнес, он продал выставочную компанию «Сибирская ярмарка», оставив себе только права на проведение «Некрополя», и посвятил все время внедрению в массы похоронной культуры. Следующим шагом стала подготовка к открытию Музея смерти.

Такие музеи есть во многих странах мира — с экспозициями, посвященными похоронным и траурным обычаям. В России же на все, что связано со смертью, лежит негласное табу. Якушин решил создать первый в России музей погребальной культуры, выбрав максимально нейтральное название, чтобы не сильно смущать посетителей.

Основой музейной коллекции стала коллекция гравюр и литографий на тему смерти. Якушин начал их собирать, размышляя, чем оформить помещение во время проведения первого «Некрополя», — не гробами же. Случайно попав в Лондоне на блошиный рынок, он купил за пару фунтов несколько гравюр с изо­бражением похоронных процессий. Одна из картинок так понравилась Якушину, что он повесил ее в собственном кабинете и, путешествуя по миру, стал заходить к антикварам в поисках гравюр, связанных с похоронной тематикой. Сейчас их в коллекции Якушина уже более 2 500, есть даже работы Пиранези и других известных европейских авторов. А кроме того — гробы, венки, урны, погребальная одежда, траурные мантии, некрологи, похоронки с войны и другие ритуальные предметы, которые Якушин покупал у антикваров Европы, Азии, Африки и Австралии.

Первоначально экспозиция размещалась в нескольких помещениях крематория и менялась несколько раз в год, но недавно Якушин решил построить для музея отдельное двухэтажное здание. В музее можно будет увидеть настоящие катафалки «Волга» ГАЗ-21, Mercedes-Benz и Ford, коллекции монет и медалей с изображениями похорон и батальных сцен, советские почтовые конверты, связанные с темой смерти, и палехские шкатулки с изображением похорон. Последние настолько впечатлили Якушина, что он заказал современным мастерам из Палеха и Мстеры новые работы: так появились серии матрешек с трупными пятнами и с изображением скелетов.

Правда, с современным искусством наладить контакт получилось не сразу. Когда в 2004 году он решил провести конкурс «Смерть глазами современных художников», журналы отказались печатать объявление о конкурсе, а столичная публика крутила пальцем у виска. Тогда Якушин решил растить мастеров самостоятельно и объявил конкурс на лучшую картину и инсталляцию о смерти среди студентов провинциальных художественных училищ. Из 1 500 работ, пришедших на конкурс, владелец крематория выкупил более 1 200 работ. Самых талантли­вых он вывез на месяц в Европу, проводя на разных кладбищах по несколько пле­нэров в неделю. Единственным условием поездки было нарисовать не менее 9 картин. После поездки, считает Якушин, предубеждение против темы смерти у молодых художников все-таки было сломлено.

Но самая успешная из созданных экспозиций — коллекция траурных платьев XVIII—XIX веков. Российские дизайнеры по гравюрам из коллекции крематория восстановили и пошили более 200 похоронных нарядов, шляп и аксессуаров. В проекте принимали участие несколько десятков модельеров и костюмерных мастерских. Основную часть платьев отшивала личная портниха Аллы Пугачевой Любовь Аксенова. Сейчас коллекция выставляется в Европейском музее текстиля в немецком городе Крефенд, затем отправляется в мировое турне (Барселона, Париж, Лондон, Вена, Амстердам, Варшава, Колумбия и Мексика), а затем вернется в Россию, где станет частью экспозиции открывающегося музея.
Сейчас музей уже почти готов, и Якушин грезит новым проектом: он планирует соорудить в парке крематория павильон, который станет прообразом рая. «На многих кладбищах мира есть места для умиротворения, где можно вспомнить ушедших близких и порадоваться за живых», — говорит он. Строительство павильона пока еще не началось, но в крематории уже появился верблюд и семейство белок. В скором времени новым обитателем крематория станет Жар-птица, которую обещал подарить епископ Тихон. Будут ли в рай продавать билеты и появится ли система скидок — пока неизвестно.

http://www.bg.ru/article/8553/