Бог играет с тобой. Сделай так, чтобы ему это было интересно.

Вспоминая «Матрицу» я долго тормозила насчет того, какую это энергию машины «выкачивают» из людей – человек как преобразователь химической энергии не заслуживает даже насмешливого внимания, когда есть гораздо более производительные устройства. Но, тем не менее, что-то в этой идее есть. Рациональное зерно. Если не брать в расчет слово «энергия».

Машинам проще добыть ее из недр земли или используя ветряки – в условиях-то постоянных ветров. Но энергии им требуется не так уж и много. Для нормального функционирования им, по-видимому, нужна информация, полученная извне, а, конкретно – от человека. По сюжету, изначально эта «фабрика грез» создавалась именно для того, чтобы «играть» с человеком, взаимодействуя с его разумом в роли внешней среды. Машина, программы которой написаны исключительно для обслуживания людей, плюс – встроенный инстинкт самосохранения (а как же иначе машины могли бы выиграть войну с человечеством), не может самостоятельно перейти на переработку иной информации, но и «не хочет» отключаться. Поэтому человек ей необходим! И она будет его беречь, именно как единственную игрушку, в которую умеет играть. Правда, постарается сделать его максимально удобным для этой игры. Вот и весь компот.

В связи с этим у меня возникла одна еретическая идея – а для чего люди могли бы понадобиться богу. Именно для того самого, для игры. Без игры его просто нет, выполнение программы прекращается, процесс останавливается совсем. Нет изменений – нет времени – нет связей – нет ничего. Пусто и тихо. Другое дело, что человек – не единственная игрушка, но, наверно, одна из наиболее интересных (сколько разнообразия на крошечном участке пространства за столь малый промежуток времени). Также весьма привлекательна способность к отвлеченному мышлению и самой игре. Возможно, есть и еще интересные игрушки, о которых мы не подозреваем, но, понаблюдав, для сравнения, муравейник, можно понять, что человеческое сообщество интереснее многих – для того, кто «ставит игру».

В этом случае бог выступает в качестве мастера ролевой игрухи. Мастера и игры бывают разные – от поставленной режиссером пьесы до вольной интертрепации каких-то событий. В первом случае упаси тебя бог переврать хоть одну фразу – выгон обеспечен, в последнем – мастер становится «обстоятельствами», «природой», у которой есть свои закономерности, но – и только. В промежуток между этими крайностями укладывается все разнообразие, от жестко расписанных игр по Дюма, процветавших в 75-82 годах прошлого века, до весьма вольных трактовок Толкиена и Желязны, позволяемых мастерами на «перекресточных» играх наших дней.

Некоторые «разновидности» мастеров.

«Аллах». Поборник точного отыгрыша всех сцен вплоть до мелочей. Если сказано – «от удара он отлетел на десять шагов», то изволь отлететь именно на столько, хоть твой вес в сравнении с весом и силой противника никак не позволяют тебе это сделать. Превращает игру в театрализованную постановку. Доводит всех, кроме самых послушных и наименее увлеченных, до нервного тика.

«Иегова». Стервец, у которого есть любимчики – герои, естественно, не игроки. Он им тайно подыгрывает, но иногда это прорывается наружу. Чтобы оправдаться, говорит: «Смотри, так написано в книге». И подсовывает частенько или неадекватный перевод, или даже фанфик с большей или меньшей степенью искажения оригинала. Может получить изрядную плюху от нервного или хорошо начитанного по теме игрока, но не перестает «фокусничать».

«Саваоф». Декларирует свободную волю игроков в рамках основной квенты, но способствует именно тем, кто меньше всего ее проявляет. Лжец и манипулятор. Любит принимать почести, иной раз, совсем незаслуженные, ибо игру ставит исключительно плохо, поскольку в игре видит только себя, любимого.

«Иисус». Садист, каких мало. Мастерит, обычно, AD$D, в ней устраивает игрокам долгое и весьма кровавое прохождение, а в конце обязательно замочит всех – как у него это получается, до сих пор не понимаю, кости, что ли, заговоренные. Обожает наблюдать сильные страсти, поэтому стравливает не только героев, но и игроков, после чего возвращаешься домой с желанием начистить рыло всем своим спутникам.

«Эру». Глюколов, мастерящий мелкие полигонки в ближайшем лесу. Сперва изобретает нечто весьма туманное, потом долго и нудно всем объясняет, что должно получиться, когда же доходишь до места, оказывается, что на ристалище – большая и грязная лужа (никто не удосужился накануне проверить), в аптечке – один аспирин, а из жратвы все, как один, удосужились взять только пиво. В середине игры вообще исчезает, и находится лишь на следующий день – у себя дома, жалующийся, что именно мы довели его вчера до головной боли, и он, конечно, ушел.

«Мелькор». Любитель нестандартных решений. Умен, более-менее начитан, но буйная фантазия уводит в такие дикие дебри, что в конце игры никому не понятно, а по какому произведению и даже автору, собственно, играли. Нет, конечно, многое зависит от игрока, но этот ниспровергатель авторитетов собирает таких игроков, что они извратят даже букварь. Остальные рядом с ним не задерживаются, ибо обида за любимого писателя/произведение отталкивает на безопасное расстояние.

«Карла Марла». Уверен, что все происходит само собой, как результат – сырой сюжет, нестыкующиеся квенты, полное отсутствие информационной поддержки и организации. Чем так мастерить, уж лучше – никак.

Написано давно, но, думаю, к случаю подходит. ))

Вязь для победы в бою. Хагалаз, Соулу, Тейваз. Очень энергичное сочетание. Хагалаз выполняет роль щита, разрушая направленную против носителя силу, Соулу - оружие нападения, но с одним условием - дело должно быть правым (хотя бы, чтоб ты сам считал его правым ), Тейваз - для победы. Щит, меч, копье. Наносится на оружие или амулет, надеваемый лишь перед серьезным столкновением. Не для постоянного ношения.

Для тех, кому обещала.

Вязь, заменяющая "посох скальда". Ансуз, Эйваз, Кано. Творческий огонь, мудрость, преодоление препятствий. Не так быстродейственна, как "посох", но не имеет его побочек. Платишь не здоровьем/судьбой/чем-то еще, а своим трудом и упорством. Нанести можно как на амулет, так и на музыкальный инструмент, писчие принадлежности, даже - клавиатуру личного компа. Проверено.

Для тех, кому обещала.


Дагаз, Ансуз, Тейваз.
Перемены, ведущие к победе. Нанести можно на что угодно, носить, желательно, на теле - неизвестно, где и в чем встретит тебя перемена судьбы, но она будет быстрой и радикальной, от тебя требуется одно - мудрость в принятии решений (Ансуз). Она - "оперенье стрелы", помогающее ей сохранять желательное направление. Проверено. Действенно.

Создал Олодумаре мир – горы и долы, леса и саванны, озера и реки, животных всяких: птиц и рыб, муравьев и термитов, легконогих антилоп и зебр, у которых зизи в полтора локтя, жирафов тоже, слонов, и бегемотов, что, сражаясь за самку, обсирают друг друга, и – не забудь, мой милый, также зубастых крокодилов, хитроумно охотящихся львов, бесшумно подкрадывающихся леопардов и вислозадых гиен, что нападают на слабых, уставших или спящих у затухающего огня.
Посмотрел он на все это, и подумал: «Чего-то не хватает». И решил создать такое, чтобы размножалось, как животные, мыслило и чувствовало, как ориша, и умело творить, как сам Олодумаре. И создал он людей – мужчин и женщин, красивых, сильных, стройных, умных и умелых, совершенных во всем. И поселил их на прекрасной земле.

Проходит несколько дней, ну, не больше, чем пальцев на обеих руках, смотрит Олодумаре на свое последнее творение – что же? И видит: каждый построил себе хижину, и живет в ней один, люди поодиночке и охотятся, и выкапывают коренья, и засыпают они тоже в одиночку, и женщина не тянется к мужчине, а мужчина – к женщине. А зачем? Ведь каждый из них создан был совершенным, и, все что требовалось ему, мог сделать сам. Даже говорить им было не о чем – что знал один, то знали и все остальные.
Обеспокоился Олодумаре, но решил подождать – авось, образумятся люди, станут жить вместе, как антилопы в стае, как львы – в прайде.

День прошел, ночь наступила. Заснули люди, и вот, явился леопард, разметал листья в одной из хижин, забрался – и съел одного человека. А потом ушел в лес. Настало утро, но никто из людей не узнал о том, что один из них погиб этой ночью – ибо каждый человек избегал подходить к хижине другого.

Пришла вторая ночь, и застала одного из людей далеко от дома. Разжег он костер, и заснул. А костер подумал-подумал, и стал затухать. Засмеялись тогда гиены, окружили человека и порвали его в мелкие клочья, раньше, чем он смог вскочить на ноги и вскинуть копье. Остальные же люди не узнали этого, ибо их охотничьи тропы не пересекались.

Пошла одна женщина в тот день за водой, а из реки вынырнул крокодил, схватил ее за руку и утащил в воду. Но никто этого не узнал, потому что никого не было рядом, а река унесла к устью кровавую пену. И женщины никто не хватился, потому что не было у нее ни мужа, ни ребенка, ни родственников, ни подруг.

Олодумаре схватился за голову – люди, его лучшее творение, гибли! И не только в зубах хищников, но и придавленные деревьями, застигнутые бродячими муравьями, даже просто свалившиеся в яму… И все потому, что все делали в одиночку, никто не хотел не то, что охотиться вместе – просто поговорить. И детей у них не рождалось, ибо показалось им проще удовлетворять свое желание собственноручно, не тратя времени и сил на поиски женщины или соблазнение мужчины. Но что делать? Не насильно же сгонять их, мыслящих, в стадо?

Созвал Олодумаре всех ориша, и спрашивает – что скажете, мудрые духи? Молчит чистый помыслами Обатала, молчит победитель смерти Орунмила, пыхтит Шанго-обжора, Шанго-повелитель громов и штормов, ибо ничего не приходит в его голову, и так занятую тем, как бы помирить двух прекрасных, но все время ссорящихся между собою жен. Молчит прекрасная Ошун, пробуждающая любовь у всего живого, молчит и мать вод Еманжа, а воительница Ойя, склонив голову, точит ветер-кинжал. Однорукий травник Осейн смущенно теребит сумку с лечебным припасом. Прячется от взоров прокаженный Бабалу и, гордо выпятив грудь, стоит, опираясь на кузнечный молот, Огун. Ни слова не может добиться от них Олодумаре, будто онемели они все, или головы их стали пустыми, как долбленые тыквы. Нет, конечно, это не так – но попробуй-ка решить задачку, что даже Творцу не под силу!

И тут приходит Элегва, да-да, тот самый Элегва, хозяин дорог и перекрестков, покровитель жуликов, воров и всяческих пройдох. Элегва, который никому не подсуден, Элегва – хитрец, Элегва, меняющий обличья, как красотка – наряды. Многие, весьма правдивые, примерно, как эта, истории, начинались с того, что «шел когда-то Элегва…»...

Ну, так вот – пришел Элегва, и, не извинившись за опоздание, спрашивает: «А что это у вас такой вид, будто напились кислой кавы?» Ориша не отвечают, а Олодумаре, строго взглянув на шутника и пройдоху, спрашивает: «Ты знаешь, я сотворил людей – самых совершенных существ на этой земле, не считая меня, конечно… Так вот – они не желают быть вместе, не размножаются, гибнут. Как бы помочь им?»
«А что помогать, - смеется Элегва. – Мешать надо!» «Как так – мешать?» «А вот, сотворил ты их совершенными, так они друг в друге нужду испытывать и не будут». «И что ты предлагаешь?» «Я? Предлагаю – испортить!» «Как испортить, кого испортить, - заволновался Олодумаре. – Мое творение?!» «Ага. Отбери у каждого какое-то качество, вот они и будут нуждаться друг в друге».

Стукнул Олодумаре кулаком по столбу своего дома, так, что вся земля содрогнулась, но потом подумал-подумал и собрался в дорогу. Пошел он к людям, и у каждого отобрал что-то: у одного – силу, у другого – ум, у третьего – умение, а то и два, у четвертого – красоту, а у кого – и то, и другое, и третье.

Ушел Олодумаре, вернулся домой, а люди посмотрели на себя – и ужаснулись: ничего в одиночку сделать не могут! Помучался каждый человек день-другой, да и пошел за помощью к соседу. А сосед тоже не все умеет, не все может, тогда вдвоем за третьим пошли, втроем – за четвертым, вчетвером – за пятым. Вот так первое племя и собралось…
Хорошо стали жить – дома рядом построили, вместе на охоту ходят, да и очаг без присмотра не оставляют, пока все спят – одна из женщин огонь караулит.

Моют женщины в речке горшки, гомонят, а крокодил подплывает, одни глаза над водой торчат. Самая ленивая женщина, что только и знала, как на речку глазеть, его увидела. Подняла крик, и – бац! кинула в крокодила горшком, прямо в глаз ему попала. Остальные тоже закричали, выскочили из реки, и давай швыряться камнями и палками. Испугался крокодил, нырнул на самое дно и решил больше с такой оравой не связываться.

Мужчинам понравилось, что женщины им готовят еду, а женщинам – что не надо больше охотиться, и еще им очень полюбились те игры, в которые играют взрослые, уединившись по двое в хижинах после заката. Уже через год людей стало намного больше, на третий прибавилось еще столько же, но ни один ребенок не рождался у них совершенным.

Вот так населили люди всю землю. «А были бы они совершенны?» - смеется Элегва. Ему – что, он всегда смеется.

Вот как дело было… Пришел ко мне вчера один чувак, говорит: «Ништяка бы, а то хавать хочется – помираю, а лаве по нулям». А у меня ништяка – полный холодильник, сеструха приносит, боится, что я с обкурки ее фикус слопаю. Ну, достали ништяка, картошки там, капусты квашеной, похавали.

Чувак наелся и говорит: «Я, типа, тебя отблагодарить хочу, что ты мне ништяка не пожалел. Покажу тебе то, чего ты в жисть не видал». Я спрашиваю: «А далеко это то, чего я не видал? Ежели топать куда надо, то мне – в ломы». Чувак отвечает: «Никуда топать не надо, у меня для таких дел транспорт имеется. А пока – давай-ка дунем!» Достает он косяк, дунули. Ох, и сильная трава, индюха, не иначе. Но хорошо дунули, не убились, а в самое то попали – в смысле, в то место, куда этот чувак хотел.

Ничего себе место, парк не то лес, только все в тумане, ха-арошем таком тумане, цветном, язычками он стелется и в фигурки разные завивается. А кусты, деревья и цветочки всякие шатаются и балаболят промеж собой, только тихо, чтобы нам не мешать. Сидим, значит, мы вдвоем на скамеечке, вправо дорожка уходит, и влево – тоже. Ха-арошая такая дорожка, извивается и не п**дит зазря, только мурлычет.

Вот чувак и говорит мне: «Смотри вправо». А что смотреть – ну, люди там в тумане идут, то есть – силуэты одни, мужик, типа, с кейсом и герла с ним под ручку. Прикинутая герла, сразу видать – каблуки длиннющие и брюллики аж сквозь туман светятся, подмигивают. Я и говорю: «Смотреть не на что». Зря говорю, потому что подходят они ближе – ой, мать моя женщина…

Потому что подходят не они. Заяц с батарейкой энержайзер шагает и колотит в свой барабанчик, а рядом с ним елка пластмассовая топает, новогодняя, вся из себя в мишуре, и, главное – они большие! В мой рост. Прошли мимо, заяц все колотит и колотит, елка все сверкает и сверкает, аж голова затрещала.

А чувак и говорит опять: «Посмотри налево». А чего смотреть – пьяный мужик с бутыльком топает, шатается из стороны в сторону, того гляди, упадет, а ему все равно – словил кайф, только не так, как мы, а по-своему. Вот подходит он, ме-едленно так подходит… Ага, опять превратился… Наваляйка называется, или нет, неволяшка, кажется… Кукла такая, ее наклоняешь, а она все выпрямиться норовит, но все равно как следует встать не может, потому стоит на шарике, а шарик стоять не умеет, только катится туда, где пониже или куда подтолкнут.

А потом еще бабушка с внуком была, так они в тяни-толкая превратились, и еще пипла немеряно… И, что интересно – никто человеком рядом с нашей скамейкой не оставался, все игрушками становились. Только мы с чуваком – люди-людьми, а они…

«Что, - чувак меня спрашивает. – Догоняешь?» Я головой качаю, дескать, не догнал. Смеется он и объясняет: «Вот, все на свете, весь пипл, они роли с детства играют, и каждая роль – вроде прикида. И прикид сперва мягкий, будто настоящая одежка, а потом все жестче и жестче становится. Пока не станет фанерным или пластмассовым. Ходить в нем тяжело, а снять – неудобно, или, нет, ходить – неудобно, а снять – тяжело. Потому – прирастает к коже, и, если снимать, то в реанимацию или сразу в морг загрохочешь. Одни мы с тобой люди, потому как не заморачиваемся этими прикидами и все видим в истинном свете. Потому нам все ништяк и п**то».

Встал он со скамейки и пошел – не по дорожке, а прямо по траве, нырнул в туман… Смотрю, а это и не человек вовсе, то есть – не человеческий силуэт сквозь туман обрисовался, а…

ЛОШАДКА ИГРУШЕЧНАЯ, с полозом-качалкой по низу

Некая "беседа", состоявшаяся благодаря "интуитивному письму".

- По твоему, выходит, вся жизнь - игра?

- Игра, если это тебя устраивает. Борьба, если чешутся кулаки. Учеба, если ты хочешь знаний. Восхождение, если желаешь всю жизнь карабкаться по закольцованной лестнице. Жизнь пуста и бессмысленна без тебя и твоих желаний. Только живое наполняет Вселенную смыслом.

- Живое? А чем оно отличается от всего остального?

- И живое, и неживое подчиняется законам мира, в котором оно существует. Но только живое способно осуществлять выбор из возможного. Неживое подчиняется этому выбору.

- То есть, если ты сам идешь - ты живой, если тебя послали или тащат волоком - неживой?

- Не так категорично, девочка. У тебя может и не оказаться приемлемого выбора. Ну, если тебя скрутили и тащат. Но как же часто вы скручиваете себя сами! Впрочем, это тоже выбор. Даже когда ты решаешь плыть по течению, как бревно, ты действуешь, как человек.

- Но, может, выбор тоже предопределен или зависит от случайности, этакого рандомайзера?

- Квантовая неопределенность имеет гораздо большее влияние на макромир, чем ты думаешь. Это ответ на первую часть вопроса. Но случайность всегда неслучайна. Если ты не делаешь выбор сама, за тебя его делают другие.

- Но, возможно, мой выбор тоже предопределен предшествующими обстоятельствами?

- А как же! Человек строит себя сам, выбирая и действуя согласно выбору. И даже выбирает мир, в котором ему появиться в плотном теле.

- И неприятности он что, тоже себе выбирает?

- Без неприятностей жизни нет (улыбается). Ну, подумай сама, вот все так здорово, что ни сделай - тебе будет хорошо, ошибку совершить в принципе невозможно, но и правильно решить задачу - тоже, ибо и задачи-то нет... Застой, распад, смерть...

- То есть, ты признаешь, что есть Правильно - и Неправильно, Тьма и Свет, Добро и Зло?

- "Правильно" и "неправильно" есть всегда, для живого, в соответствии с его целями и потребностями. Для неживого этого нет. Добро и зло существуют в рамках игры, именуемой человеческой моралью. А что такое Свет и Тьма в вашем понимании, я не знаю, должно быть, это недавнее изобретение.

- Ну, и оставим это. Ты сказал, мораль - это игра. То есть, нечто искусственное, ненастоящее. Не стоящее внимания.

- Почему же? Игра - это серьезно, настолько серьезно, что ты даже на сотую часть не представляешь ее серьезности. Без игры Хаос остается Хаосом, он сам не может порождать миры. Только система правил, искусственных ограничений может породить мир.

- То есть, каждое живое существо, задавая ограничения, может породить мир?

- Далеко не каждое. Надо иметь (тут он показывает очень странное понятие, которому нет имени, во всяком случае, в русском языке, ближе всего к нему лозунг "знание - сила", но это не точный эквивалент). Кроме того, если ты создаешь рамки, то и сам обязан их придерживаться, иначе просто выпадешь из созданного мира и не сможешь не только управлять им, но даже и наблюдать. Впрочем, добротно созданные миры не нуждаются в постоянном вмешательстве, какое-то время они способны поддерживать себя сами. При недостаточных ограничениях тебе придется постоянно бороться с проявлениями Хаоса, при избыточных - живое станет неживым, либо покинет круги твоего мира при первой же возможности.

Локианство - это не поклонение Локи, скандинавскому "богу" (иначе, как в кавычках, это слово в применении к этой одиозной личности и использовать нельзя) огня, шутовства, игры, обмана (хоть он и часто говорит правду, и горькую правду, поверьте), изобретательства и нетрадиционных подходов. Локианство - это следование тому пути, что в основе своей имеет схожие подходы ко всему, что нас окружает. Так сказать, Асатру левой руки. Не сейд, хотя определенные методики сейда используются локианцами.

Эти подходы:
1) Огонь. Кано. Любовь к жизни, открытость новому, "детский", не замыленный взгляд на мир. "Зажигать" - веселье ли, интерес к чему-то... или, может, звезды?
2) Игра. Долой серьезность - даже в случае серьезной проблемы или потери она не поможет... играй - и ты приобретешь гораздо больше, чем потеряешь. Пока есть сознание и есть, где ему действовать - не все потеряно! Игра - единственное, на что стоит тратить жизнь/время/силы.
3) Отношение к правде и лжи. Истина, в целом, недоступна. Познать что-либо - воссоздать из хаоса. А ну-ка, сотворите мне "из ничего" хотя бы табуретку! Что - не можете? Так что вы тогда можете сказать об истине больших масштабов? Все наши "знания" - модели, в чем-то соответствующие моделируемому, но, по большей части, не соответствующие ему. Это - ложь? Это - правда? Ни то, и ни другое. Это - тоже модель.
4) Отношение к миру. Мир, от Хаоса до сложнейших форм реальности - поле нашей игры. Берегите его! Не засирайте. А то, вернувшись, будете прибираться или играть в свинарнике. Помните: пока есть, куда возвращаться и есть, кому возвращаться - потеряно мало.
5) Ограничения в игре. Необходимы для творчества, необходимы для игры. Только ограничения дают разнообразие что миров, что форм живого и неживого.

Игровые классы.
Файтер. Тот, кто ищет гемор на свою задницу. Тот, кто пришел в этот мир познавать, а остался мясорубить-маньячить. Подавляющее большинство игроков в этом мире - файтеры, вольные или невольные.
Маг. Тот, кто не хочет идти в общей шеренге, ищет свои пути, не считаясь с тратами времени и сил. Магия - все, что не вписывается в стандартные представления о возможном в этом мире. Маг плюет на эти представления и ищет обход существующих ограничений. Магия - всегда читтерство, даже там, где она признается.
Клирик. Полная противоположность магу, тот, кто поддерживает ограничения, "человек системы". Полномочия от модераторских до админских. Админ часто считает себя "создателем мира", иной раз им и является - то есть, создателем какой-то определенной реальности, но, увы - не "мультивселенной", не "всего, что есть и чего нет"... Кроме того, существует множество самозванных модеров, которые и хотели бы создать свой мир, да не могут - кишка тонка. Самозванные модеры создают эгрегоры.
Паладин. Файтер, который решил, что существование в системе самозваного модера принесет ему ощутимую пользу или минимизирует вред.
Вор. Файтер, который решил, что путь магов ему больше подходит, но не имеет знаний и сил ему следовать. Пользуется чужими читтерскими разработками. Иногда именует себя "сталкером".
Отказник. Файтер, который решил, что этот мир ему не подходит, игра - болезненна или утомляет, тот, кто хотел бы выйти из игры.
Творец. Тот, кто всем квестам предпочитает преобразующие реальность. Может созидать в рамках какой-либо реальности (мира) или создавать свой мир прямо от Хаоса. Тот, кто закладывает ограничения.
Ремесленник. Тот, кто воплощает в жизнь чужие замыслы созидания.
Певец. Тот, кто может сделать свою модель мира привлекательной для многих. Сами не создают эгрегоров, но часто используются втемную самозваными модерами - именно для этого.
Вечный ученик. Не имея сил или желания играть, всю жизнь следует чужим моделям, и считает этот процесс познанием.

Продолжение следует.

Повешу и сюда - может, кому будет полезен.

В народной традиции российского, во всяком случае, ведовства, существуют знания о многих классах "духов" (поименованых ДХ неорганами).

Это, прежде всего, духи природные, показывающие себя нам в виде леших, русалок, "полевых собачек" и т.п. Они не нуждаются в общении с людьми, не интересуются ими, и, лишь когда ты делаешь что-то не то на их территории, и они чувствуют себя сильнее, чем ты, показываются и устраивают разборку. Лично "наблюдала" - полевую собачку, "девочек" со взрослыми глазами, водивших хоровод в лесу (при выполнении одного обряда, в Щелковском районе МО, несколько лет назад), дочь видела русалку (Руза, новогодняя ночь, веселая, но на удивление почти трезвая компания), знакомый встречал в тайге некие сущности, которые обозвал, по-моему, неудачно, эльфами.

Во-вторых, лярвы, собственно, духами не являющиеся, будучи устойчивыми (и вредоносными) мыслеформами. Порождаются злыми мыслями энергетически сильных, но необученных ведовству людей. Наверно, именно поэтому ДХ назвал простецов "черными магами". Лярва вредит тому, на кого направлена, его родным и близким. Просто потому, что так она сделана.

В-третьих, "шуты", полтергейст или трикстеры по-теперешнему, мелкие пакостники, живущие за счет нашего раздражения. Изредка - за счет удовольствия и благодарности. Кикиморы, домовые, "недотыкомки", "акулька и дунька"... Можно подружиться (не со всеми), убедив, что благодарность твоя гораздо богаче гнева. Но, наверно, есть сущности, не умеющие усваивать благодарность, или у них от нее "расстройство желудка", так что приходится либо переезжать от таких пакостников, либо подсунуть им какое-то зацикливающее "развлечение" - карты, буски, тряпичную куклу - с наговором.

Шестая категория. Есть духи умерших людей - это либо те, кто умер от перепития, передоза или "на бабе", контингент соответственный, либо умершие во сне или очень быстро (взрыв, шальная пуля, отравление быстродействующими ядами) и вовремя не осознавшие этого. От живых им нужно, чтобы тот, к кому дух прицепился, испытывал те удовольствия, которые любил умерший, а когда одержанный противится, не делает этого, дух начинает "говорить в голове", часто - в нецензурных выражениях. Имея возможность проникать куда угодно, посещая даже мысли людей, идеальные шпионы и "подрывной элемент" в стане врага. Но. Они часто лживы - ради выгоды или в отместку. Посему доморощенным пророкам-"икотникам" доверяй, но проверяй. Ведьму одержать труднее, поэтому с ней духи идут на взаимовыгодное сотрудничество. Может возникнуть нечто вроде дружбы или симпатии.

Седьмая категория - бесы. От мелких до оч-чень крупных. Более всего подходят под описание олли или летунов, с одним "но" - есть достаточно сильные и "тяжелые", чтобы перемещать тяжелые предметы и убивать не только страхом. Тот, кого задушили бесы, имеет вполне отчетливые и крупные синяки на шее. Контактируют с ними только очень сильные и соответственно работающие колдуны и колдуньи, да и те, чаще всего, плохо кончают. Помимо человеческого страха, любят страдания и смерть.

"Духи места" и архетипические образы составляют восьмую категорию духов. Обычно, не являются личностями, а "астральными куклами", созданными коллективным бессознательным - или сознательным действием группы колдунов. Именно для обращения к ним нужны ключи и формулы (заклинания). С помощью детской считалочки можно, оказывается, вызвать Микки-Мауса и "гномика"...

Девятая категория - духи стихий. Это очень сильные сущности, вызывать их опасно. Мы с сестрой однажды рискнули, и здорово напоролись - она неделю провалялась с температурой под сорок, а у меня загорелись волосы, так что водой было не потушить, потухли, только когда зажала в руках. Шрамов на ладонях, кстати, не осталось, хотя заживало долго. Бабушка стихийных духов никогда не вызывала.

Десятая категория - члены иерархий (вне зависимости, к какому эгрегору принадлежит иерархия - "ангелы", "аггелы", языческие боги, христианские святые). Чтобы обращаться к ним, надо иметь немалую силу, серьезные и проверенные временем ключи, а также - великую смелость... впрочем, проще самому стать членом иерархии (прихожанином, служителем), но тогда с тобой и обращаться будут, как со слугой... Путь либо для очень серьезных магов, либо - для лохов.

Эти десять категорий имеют серьезные отличия от любых "неорганов", описанных КК. Первое - они могут действовать в реале, с большей или меньшей степенью удачи, но могут. Чтобы ощутить их присутствие, не надо входить во "второе внимание", достаточно ощущать, в какую сторону "потянуло" волосы на голове и с какой стороны тела кожа вдруг покрылась мурашками. А некоторые сами в определенных случаях демонстрируют себя, что выходками, что принимая видимые обличья. Второе - они, в большинстве своем, любят и умеют врать (о неорганах сказано прямо противоположное). Третье - среди них есть целые категории, которым люди нафиг не нужны - как сильным (духи стихий), так и слабым (природные духи).

Любимая игровая раса имеет прототип и в реале.

"Орки созданы для войны, и потому воюют с кем ни попадя, если нет врагов – со своими домашними. Таков уж обмен веществ, адреналина и норадреналина хоть отбавляй, если преобладает адреналиновая реакция – имеем «крыску», которая, если загнать ее в угол, бросится на вас с жутким визгом и покусает не хуже собаки, если же норадреалиновая, то орчонок сам вас в угол загонит..."

Продолжение - тут:
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=50265

Он был прекрасен, Бальдр, в золотистом доспехе, и без доспеха он был еще красивей. Эти черты лица, столь же совершенные, сколь и чуждые всякой искусственности, эта фигура, в меру гибкая, в меру мускулистая - но ни за какие блага мира я не пожелал бы стать краем его постели. Для него же подобная связь была просто немыслимой. Поэтому его отец и мой побратим улыбался, отпуская нас в дальний путь. Слишком уж часто задумывался Бальдр, и был печален. И на вопросы, что печалит его, не отвечал, или, наоборот, говорил, что печалит решительно все. Мы с его отцом не могли обнаружить настоящую причину тоски, и мать его, Фригг, заклинанья творила, дабы ничто не могло повредить ее сыну. Но даже полная неуязвимость не порадовала его... Нет, я знал, что она не полна - ибо не было в заклинаниях ветки омелы, но он об этом не ведал...

Мы шли через горы, и сияющие вершины обрамляли наш путь, и синие сумерки укрывали нас ввечеру, и походные костры согревали нас, и вечно юные луга давали приют, и пестрели цветами, и ледяная вода, звенящая на перекатах, была нашим питьем, и крутобокая рыба с красными плавниками - пищей. И увидели мы убогую хижину из камней, что топилась по-черному, и вошли в нее. Построили ее дети Аи и Эдды, они были грязны, и одеты в шкуры, и жили охотой. Но они приютили нас, предложили вместе с ними отведать печеной козлятины. С одного края она подгорела, а с другого была совершенно сыра. Я поел, и поблагодарил их, Бальдр же не ел, и губы его кривились. Когда мы вышли, я спросил его о причине такой неприязни, и ответил он, что неприязни нет, только дети Эдды живут хуже свиней, и есть их пищу без содрогания невозможно. Уже на перевале он оглянулся назад и щелкнул пальцами. Убогая хижина зашаталась и рассыпалась грудой камней.

- И это твоя благодарность? - спросил я его.

- Да, - ответил Бальдр. - Пусть выстроят новую, лучше той, что была.

Я покачал головой, но ничего не ответил, ибо в чем-то он был прав.

Мы вышли к морю, где волны, шипя, протискивались в узкие щели между шхерами, островками, взметались на дыбы, словно дикие кони, и обрушивались на камень тучею брызг, распугивая чаек и жадных поморников. Был прилив, и луна вошла в полную силу. Люди суетились на берегу крошечного залива, оттаскивая и закрепляя утлые лодки. Чуть дальше стояло на якоре судно побольше, из тесаных досок, скрепленных перевитыми жилами, и на нем были до глаз заросшие бородами, пропахшие железом и кровью воины. Это были дети Афи и Аммы, и жили они рыбной ловлей и разбойничьими набегами. А высоко, прямо над нами, карабкался, цепляясь за выщербленный бок скалы, ловкий, как хорь, мальчик-подросток. На нем была лишь рубаха, перепоясанная слишком низко, ибо за пазуху он складывал добытые с таким риском чаячьи яйца, а набрал он их уже много.

- Посмотри, - сказал Бальдр. - Этот мальчик силен, и ловок, и смел, и чист душой. Как ты думаешь, каким он вырастет?

- Я не силен в прорицании, возможно - великим воином, и завоюет пол-Мидгарда, но, скорее всего, станет таким же разбойником, как и его отец, женится, заделает пятерых детишек и будет зарублен в каком-то походе. Жизнь обламывала и не таких...

- Нет, - улыбнулся Бальдр. - Жизнь его не достанет. Я спасу его, я...

Я не знал, зачем он вперился взглядом в скалу, иначе отвлек бы, любым способом, но отвлек... поздно... изломанное тело подростка лежит между скал, и желток чаячьих яиц мешается с человеческой кровью...

Я смолчал, закинул котомку за плечи и двинулся вглубь зеленой страны, между песчаных зыбей, по камням, среди истекающих медом лиловых кустов, по лесу, продираясь сквозь ельник, по бурелому, по заячьим тропам, лишь бы только подальше от человеческого жилья. И Бальдр спешил за мною изо всех сил. Наивный! Он думал, что я стремлюсь к чему-то, а не убегаю... Когда мы оба устали, и повалились в траву на поляне, вытянутой с одной стороны, как олений глаз, и округлой с другой, он, задыхаясь, вымолвил: "Еще долго?"

- Всю оставшуюся жизнь, - рявкнул я, и это вряд ли походило на шутку.

Он и решил, что всерьез. Он решил, что мы заблудились, что я потерял ориентацию в незнакомом лесу (хммм... а было ли у меня, что терять?), что я в отчаяньи (и тут он был, кажется, прав). Бальдр сосредоточенно обошел поляну, нюхая воздух, словно изюбрь, ищущий самку, мотнул головой - "да ты что, жилье близко!" - и полез через заросли ежевики. Я рванулся за ним, ожидая много худшего, чем было допреж.

Так и есть - на пологих холмах раскинулись зеленеющие поля и еще обнаженные по весне, красно-бурые виноградники. Опрятные домики, крытые тесом, сгрудились в середине, средь тучных полей, и жили там дети Фатир и Мотир. И на губах Бальдра заиграла отрешенно-мечтательная улыбка, а взгляд стал печален.

- Аааааааааааааа! - закричал я, и он обернулся.

Продолжая орать, я схватился за живот и упал прямо в ежевичную чащу. Катаясь по ней, выл и визжал, будто псина, перееханная повозкою Тора.

Глаза у Бальдра округлились, он еще не знал, верить ли мне или посмеяться этому, как милой шутке.

- Локи, что, женское обыкновение началось? - попытался он пошутить, но вышло, скорее, неловко.

- Какое! - прохрипел я. - Гнилая козлятина! Она жжет мне кишки!

- Говорил же - не надо есть всякую гадость, - вздохнул Бальдр, задумчиво вытягивая меч из ножен. - Так сильно болит?

- Нет-нет, мне уже лучше... - испугался я дальнейшего развития событий. - Ты отойди куда-нибудь не слишком далеко... мне надо облегчиться.

- Ну, ладно, отойду, - с сомнением протянул мой несостоявшийся спаситель. - С каких это пор ты стал застенчивым, Локи?

Я смолчал.

Молчал я вплоть до самого Асгарда, а Бальдр мечтал вслух о том, что было бы здорово разрушить весь этот мир, как первую и дурную поделку криворукого подмастерья, и на его месте создать новый и совершенный. Он был спокоен и даже весел, как тот, кто, наконец, поборол все сомненья. А я шел скрючившись, и держась обеими руками за живот - там, под рубахой, я тайно нес в Асгард кое-что...

Сорванный близ жилья детей Фатир и Мотир прутик омелы.

Очередную байку про Локи не успеваю, вечером выложу, а пока - сказка, которую рассказала мне приснившаяся старуха.

Жила-была женщина, и у нее было много детей. Дети ходили в школу, там надо было мост переходить. А на мосту сидел нищий с дубовой палкой. Мама им с собой еду собирала, а нищий ее отбирал, иначе, говорит, не пущу, вас самих съем. Дети пугались и отдавали еду. А в школе полдня были голодные и думали о еде, и потому плохо учились. Некоторые ребята, правда, этого нищего даже уважали и считали чуть ли не богом, они специально из дома побольше брали, чтоб его угостить. Но большинство его просто боялись. Вот мать однажды и спрашивает: почему плохо учитесь? Отвечают: нам голодно, нищий на мосту еду отбирает. Мать говорит - а с какой стати он это делает? Отвечают: он говорит, что сам, в одиночку, этот мост построил, и мост его, и нам нужно за проход платить. Мать рассердилась: он врет, этот мост ваши пра-пра-прадеды построили, деды и отцы подновляли, а он вас, их детей, не пускает! Дети отвечают: у него дубина, и он угрожает нас съесть. Мать говорит: это не нищий, это тролль. Я закажу у кузнеца железные дубины, вы его сами убьете. Вот, сковал кузнец железные дубины, дети их взяли и пошли к мосту. Идут, и дубинками машут, вверх-вниз, вверх-вниз... Нищий увидел, что у них железные дубины, завизжал и убежал в горы. Потому что это был и вправду тролль. И никто больше у детей еду не отбирал.

Приходит Локи в который-то раз в Асгард, а там пир горой, и уже от ворот шум слышно. Ну, заходит он в залу, а там - ой! Один в жёниной рубашке по столу скачет и в бубен бьет, Фрея с родным братцем, да под столом... сами понимаете... а кое-кто вообще своему верховому козлу в зад заправляет, хотя положено этому козловоду бить восточных баб-суфражисток (а ведь забавно, раньше они на востоке жили, а сейчас на западе)... Локи, понятное дело, в полном афуе... К Эгиру: ты из чего, (непечатно), пиво варил? Тот только глазами лупает: дескать, я - не я, и бражка не моя, это все слуги... Локи отпустил его горло, хвать Фимафенга: скажи, (непечатно), чего в пиво набуздырил? А пальчики-то у Локи тоненькие, зато хватка железная - ас еще выдержит, а человек - никак. Пукнул Фимафенг и дух испустил. Так Локи и не узнал, чего в пиве понамешано. Тут асы увидели, что смертоубийство свершилось, кинулись на него всем скопом - и Один с побрякушками по подолу, и Фрея со своими кошками, и... ну, и остальные не лучше. Гонялись-гонялись, не поймали, зато протрезвели. Говорят, идем с нами - выпьешь, может понравится. Чтоб я, - это Локи отвечает, - как вы, мозги последние порастерял? Чтоб, как Один, в бабьей рубашке прыгал или как Фригг, сразу с двумя мужиками возлег? Ну, и остальным порассказал, кто что выделывал в пьяном виде. Переглянулись асы и асыньи - это ведь пакостник по всему свету разнесет, не утаит... И порешили с ним расправиться. А вы говорите - за Бальдра... Нефиг народу трип обламывать, вот что!

Сабвей Сейшн, как называется композиция, не помню, слова: "Хули ты куришь один...", поет, каж, Аношкин... Два парня из этой группы (Аношкин и Галустов) работали у нас на мебельной фабричке... не очень-то надрывались, зато настроение создавали такое, что все проблемы казались чепухой.

В колонках играет - Раммштайн
Настроение сейчас - злое

Никогда не отговаривайте суицидников.

Сами подумайте - если вы сюда каким-то образом попали, а именно - родились у вашей мамаши, и ваш папаша вас на стенку не спустил, и мамаша не сделала аборт, и в общественном транспорте вас из нее не выдавили, как пасту из тюбика, и в женской консультации не сварили вам начисто мозги и яйца процедурой под оружейным названием УЗИ, и вы не пали жертвой халатности врачей в роддоме, и не заразили вас еще во младенчестве гепатитом или ВИЧем, то как же вы хотели жить! Ясновидящие говорят, что в последнее время участились совершенно безобразные драки ждущих воплощения душ у лона забеременевших дам... еще бы - беременных мало, а жаждущих жить - много. Естественно, воплощается самый сильный и быстрый или хитрый и подлый. Есть конечно и те лона, в которые лучше не попадать совсем, но ведь подобное тянется к подобному, так что и алкашки плодоносят не хуже нормальных женщин. Крик новорожденного звучит в до мажоре, не смотря на все мытарства, что приходится испытать человеку по пути на белый свет.

Что же случается потом? Белый свет оказывается вовсе не таким комфортным, как кажется душам из их иллюзорного мира... Тут бывает больно, и холодно, и голодно, и страшно, и скучно, и просто противно... Чем дальше, тем больше родившийся человек убеждается, что попал он, мягко говоря, не в санаторий. Качели чувств и ощущений могут раскачиваться от экстатического восторга до черного отчаянья, и это совершенно нормально, особенно в детстве. Полно колюще-режущих углов и граней, богатый набор замораживающе-обжигающих и обнадеживающе-обламывающих сторон у реала... Чувства, конечно, со временем притупляются, происходит "набивка реальностью", обрастаешь толстой шкурой привычки, научаешься избегать ударов, блокировать или отводить их, а самые ловкие даже используют их для собственной выгоды, но, увы, это происходит не со всеми...

Не бывает существования без боли, а для иных личностей самая пустяковая боль перевешивает любой кайф. Вот такие и задумываются о суициде. То есть, сперва они хнычут и ревут в пеленках по любому поводу и без него, канючат на горшке, ничего не жрут, кроме материнского молока и "агуши" до трех с половиной лет, не слезают с рук даже за самой интересной игрушкой, боятся кошек, собак, бородатых дядек и раскрашенных теток, не хотят слушать сказки, потому что они в середине страшные, щурятся от дневного света и орут благим матом, оказавшись в темноте. Если никаких органических поражений у такого "плаксы" нет, мы имеем дело с потенциальным суицидником. Это особенность души, а не тела. Самое интересное, детишки-то с различными болезнями, даже врожденными, гораздо более живучи и боевито настроены, чем эти несчастные.

В дикарском, первобытном обществе такие не выжили бы и десяти дней - их ликвидировали бы собственные мамаши для блага всего племени, в средневековом они не дотянули бы до года, став легкой добычей детских болезней, а у нас - доживают до того дня, когда могут вовсеуслышанье сказать: ну и гадость же весь ваш гребаный мир! Что я могу им ответить?

Не нравится - не ешь! Не хочешь жить - освободи место другому. Только вот орать, как все тотально плохо, не надо. Мы и без тебя это хорошо знаем. Как и то, что это же самое тотально хорошо и тотально по фигу. Без "качелей", несущих нас от боли к радости и обратно, не было бы вообще значимых чувств, мыслей и ощущений. По-любому, какой внутренний конфликт ни копни, а в самой основе лежит качающаяся платформа {страх боли/жажда жизни}. Перевешивает то одно, то другое, и решается конфликт именно с позиций той стороны, что перевесила. У потенциальных суицидников правит страх. Они отказываются от всего, что может впоследствии принести им хоть малейший душевный или физический дискомфорт, причем первый справедливо считают болезненней второго. Предпочитают не испытывать удовольствия, лишь бы избежать боли. Предпочитают не дружить, лишь бы не быть преданным и обманутым, даже сама мысль о возможности этого представляется им весьма болезненной. Любовь, и даже половые отношения без малейшего проблеска человеческого чувства пугают их.

Смерть пугает их вовсе не как возможное уничтожение личности, а лишь как источник беспредельной боли, а если они веруют в загробную жизнь - то до усеру боятся посмертия, с адскими котлами и серными озерами. Только это спасает их от немедленного суицида. Верующие уходят в монастырь, или, если монастырей не предусмотрено их верой, становятся кошмарными начетчиками, задалбывающими себя и других кучей совершенно диких ограничений. А остальные? Кто - вешается, кто - топится или стреляется, кто жрет персен пачками, кто становится неизлечимым алкашом, самый легкий случай - "поэтическая натура не от мира сего"... Но бывают и философы.

Вот их бы я... по крайней мере, снабжала бы всевозможными приспособлениями или препаратами, а также описанием способов наиболее безболезненного перехода в иной мир. И чем они быстрее это сделали бы, тем лучше. Сами подумайте - что потерял бы наш мир, если бы Ницше и Маркс застрелились в юности, Кьеркегор и Шопенгауэр уморили себя голодом, не написав и трех слов, если бы Гитлер отравился, не поступив в академию художеств, а Сталин подорвался самодельной бомбой... Список можно продолжать до бесконечности... А они ведь не только "для себя мир не любили", они не любили его и за всех нас...

Спасибо, мы со своими любовями-нелюбовями как-нибудь сами разберемся. А вы, потенциальные суицидники - убейте сибя ап стену! Сами! И не мучайтесь больше.

Если есть интерес прочесть, как я была горнообогатительным комбинатом, общалась с йети и совершила много разных глупостей, скачивайте, разархивируйте и читайте прикрепленный файл. Сразу предупреждаю - лицам, настроенным против энтеогенов/растений силы, непристойностей и однополой любви - лучше не читать, ибо плеваться будут.

Вложение: 3626829_Vse_soobscheniya.rar

В колонках играет - КиШ
Настроение сейчас - пофигистическое

Чем здесь народ интересуется? Что ему по душе? Сейчас пойду смотреть.


Кстати - вопрос: а как здесь фотоальбом сделать и фотки загружать?

Ну, не знаю, что и сказать... что вижу, о том и пою, наверно.