Слепая русская Удача
нередко гладит против шерсти.
Победа русская глухая,
разинув красный влажный рот,
в дым, разумеется, бухая,
как ржавым рашпилем по жести,
глаза бесстыдные не пряча,
Надежде песенки поёт.

Седая русская Чужбина –
для всех иных зовётся «миром» –
для всех иных стелѝтся шёлком,
её объятия нежны.
А к нам приходит тихомолком,
змеино проструив эфиром.
Нам сердце лижет ночью длинной.
И нет ни мiра, ни войны.

Удача дремлет (неустанно).
Победа, с кобелиной рожей,
Надежде подливает вѝна.
Чужбину штырит от тоски.
Я сердце мокренькое выну,
нагое как клинок из ножен,
и, если из-за лавки встану,
отправлюсь небо брать в штыки.