Неизвестно, почему Луций Сергий Катилина не написал эту речь. Неизвестно, почему он ее не прочитал тогда, 8-го ноября 64 года до н.э., перед сенатом в ответ Цицерону. Но он бы очень хотел это сделать. Вот тут скромная догадка о том, как бы могла выглядеть его речь.




Что ж, я дал тебе высказать все, что ты хотел и считал нужным. И вижу теперь, то зря не прервал твоей вздорной речи и позволил так долго утомлять ею достойный сенат. Я терпеливо слушал, надеясь найти в твоих словах хоть крупицу истины, но вот ты закончил воззванием к всемогущему Юпитеру с требованием покарать меня за мои мнимые преступления, и все увидели наконец, что за твоими словами, Цицерон, не только не стоит правда, но даже и простого здравого смысла в твоей речи нет. В самом деле, достойные сенаторы, в чем обвиняет меня этот человек? Хорошо, пусть завистливое его сердце вынуждает клеветать на меня, я сам отвечу за себя. Но в чем он обвиняет сенат? К чему эти взывания к памяти наших предков? Уж не пристыдить ли он пытается вас таким образом, сенаторы? Что сказал Цицерон? Что наш сенат не что иное, как сборище молчащих трусов, которым недостает решительности и могущества расправиться с гнусными заговорщиками! И как он говорит это! Разбрасываясь совершенно бездоказательными обвинениями, он говорит якобы от лица всех честных граждан, бряцает своей консульской властью и грозит мне казнью! А между тем, что стало причиной такой неподобающей его возрасту и сану суетливости? Какой заговор он имеет ввиду? Может, вы мне скажите, сенаторы, ведь Цицерон уверяет, что вам все давно известно? Как это случилось, что я, самый главный и ужасный заговорщик, об этом фантастическом заговоре ровно ничего не знаю!

Что творится по милости нашего консула в Риме, оплоте порядка и законности, сенаторы? Беспорядок и беззаконие творятся в Риме! Ответив так, я лишь высказал то, что у каждого из вас давно было в мыслях. Действительно, объявлено чрезвычайное положение, повсюду расставлены посты и понатыканы вооруженные солдаты и везде рыскает наш достойный консул в поисках каких-то заговоров и надоедает всем уверениями в злокозненности кошмарного Катилины. По словам этого человека, весь Рим объят страхом передо мной, все бегут отсюда и вы, достойные сенаторы, в первую очередь собираете вещи и бросаете республику на произвол судьбы. Да, такие подлые настали времена, что никому, кроме Цицерона, уже не защитить отчества нашего и только он своей бдительностью и мужеством – один! – заслоняет своей грудью закон и порядок! Не доказательством ли его беспримерной храбрости является то, что наше заседание проходит в укрепленнейшем месте, а сам консул надел панцирь под одежды? Вот истинный защитник отчества, а вы, - слышите ли вы меня, отцы сенаторы? – вы своим малодушием стоите у него на пути и не даете ему расправиться со мной, как я того заслуживаю!

Граждане Рима трепещут в ожидании резни и пожаров, которые я якобы замышляю, чтобы силой добиться власти. Но где эта резня? Где пожары? Где заговорщики и кто видел их? Они существуют лишь в воображении нашего достойного консула! Он даже здесь, в вас, сенаторы, видит сейчас заговорщиков и предателей, о чем вы сами только что могли слышать от него самого. С кем делил я Италию и куда я ходил прошлой ночью - спросите Цицерона, он знает об этом лучше меня! Меня же обвиняет в заносчивости и властолюбии. Но пока что мы все слышали только, как этот человек бегает по городу и уверяет всех, что Катилина хочет его убить. Этому придается столько значения, что можно подумать, что покушение на Цицерона есть покушение на основы республики! Двух всадников, которых я будто бы подговорил убить нашего консула, он и назвал заговором против всего римского народа! Это я, Катилина, заклеймен властолюбием и стяжательством в то время, как Цицерон добивается неограниченных полномочий консулов, вооружает весь Рим до зубов и спит и видит себя «спасителем отечества»! Как удалось ему своими бредовыми речами настолько затмить ваш разум, что вы, отцы сенаторы, слушаете его, как дети, и верите каждому его слову? Нет, не передо мной, а перед ним вы - как бессловесное стадо овец! И я даже не буду отвечать на все его непристойные намеки о моей семье, ибо отвечать на такую подлую клевету было бы ниже моего достоинства, но удивляюсь, как вы могли спокойно слушать эти сплетни, уподобляясь в том плебеям и старым женщинам! Впрочем, не мне вас обвинять в том, что вы попались в сети сладкоречивого властолюбца.

Ради чего же так старается он, черня и пороча меня, зачем бесчестит меня здесь, перед вами? И откуда у этого человека полномочия говорить не только от лица всех честных граждан, но даже от лица нашей матери-отчизны, которая, якобы преисполнившись отвращением ко мне и страхом, гонит меня от себя? Не я ли сам добровольно предался в ваши руки, чтобы доказать свою благонамеренность и не поручил ли Цицерону доложить обо всем сенату? Отчего же он только что отказался сделать это? Отчего наш консул боится меня, как огня, избегает меня и прячется за спинами солдат, отчего настроил против меня всех граждан и, несмотря на весь ужас передо мной, не решается, однако, открыто напасть на меня? Пусть бы арестовали меня и казнили, если я заслуживаю того по закону! Но нет такого закона, по которому можно было бы меня осудить, потому что я невиновен! Опасного соперника во мне видит наш достойный консул и потому пытается всеми правдами, - а больше неправдами, – заставить меня покинуть Рим. Поэтому он пугает вас выдуманным заговором, который, вероятно, приснился ему в дурном сне, где он видел, как я лишаю его консульства. И достойный наш консул спросонку перепутал заговор против республики с заговором против себя, ибо этот человек, как вы убедились из его речей, почему-то именно в своей персоне видит олицетворение всего Рима!

Так, отцы сенаторы, обстоят дела на сегодняшний день. Вот кого вы избрали в консулы, и теперь сами же терпите от него. Воистину, если боги захотят покарать человека – они лишают его разума! Думаю, сенат видит, что мне незачем взывать к Юпитеру с просьбой покарать моего недруга, ибо высочайшая кара уже настигла Цицерона, и остается только надеяться, что вашей мудрости, достойные сенаторы, хватит для того, чтобы не оставлять на таком ответственном посту опасного безумца.

Вложение: 2392116.jpg