АЛЕКСАНДР УХАНКИН
 

МАЛЕНЬКАЯ ВЕДЬМА

1

Алина Шатухина – самая обычная девочка. Ей двенадцать лет. Она живёт в городе Похмелецке, учится в седьмом классе.
Алина не выделяется среди одноклассников и одноклассниц ни красотой, ни блестящей учёбой. Можно сказать, она совершенно незаметна. Алина – альбинос: у неё бесцветные волосы и очень светлая кожа. И вообще вся она какая-то нескладная, неуклюжая, угловатая. Её лицо немного асимметрично, нос слегка повёрнут влево. Верхняя губа постоянно вздёрнута вверх, обнажая зубы – мелкие и очень острые, как у маленького, но очень опасного зверька. Из-за этого окружающим всегда кажется, что Алина над ними смеётся. Только мама понимает, что это не так. Но даже мама иногда может ошибиться, весело Алине или грустно.
А в остальном Алина ничем не отличается от своих сверстников. Разве что меньше любит компьютерные игры и фильмы, и больше – книги. Особенно ей нравятся о чём-нибудь сверхъестественном.
Но есть одно обстоятельство, о котором не знают ни учителя, ни одноклассники. Соседи об этом только догадываются. А полностью знает только мама.
Алина – маленькая ведьма.

2
Семь часов утра.
Алина слышит звон будильника – пора вставать. Она знает: через пять минут войдёт мама, тронет её за плечо и скажет, что пора вставать… но это будет потом. А пока можно накрыться одеялом с головой, закрыть глаза и вспомнить свой сон.
В этом сне она летит над землёй. На её плечах – лёгкая накидка, которая служит не то парусом, не то крыльями. Неважно. Главное – она свободна. Ей не надо идти в школу, где занудные учителя будут твердить о надоевших вещах. Не надо возвращаться в общежитие, где вечно пьяные соседи бродят по коридорам, а жёны ругают их на весь дом. Не надо делать уроки – пыльные и скучные. Здесь ничего этого нет. Она свободна.
Внизу сверкают маленькие огоньки – городские фонари. На такой высоте они кажутся маленькими, не больше звёзд. А в небе холодно сверкают звёзды – словно там, наверху, тоже город…
Алине становится страшно. Она уже не понимает, где земля, а где небо. Она хочет взлететь вверх, но боится – вдруг там окажется слишком холодно, или ей не хватит кислорода? Хочется упасть вниз, но это ещё страшнее – вдруг она разобьётся?
«Не бойся», – слышит Алина чей-то голос, и кто-то берёт её за руку. Девочка оглядывается и видит Андрея Иванова, своего одноклассника. В его изумрудно-зелёных, как у кота, глазах отражаются звёзды. Длинные волосы, из-за которых у него столько неприятностей с учителями, развеваются от ночного ветерка…
Алина выдёргивает руку, отворачивается от него и поплотнее заворачивается в накидку. Но Андрей настойчиво протягивает к ней руки и обнимает за плечи. «Не бойся, Алина, – повторяет он. – Просто позволь ветру нести тебя». «Куда?» – спрашивает Алина. «Не важно, – отвечает Андрей, – просто лети». «Но кто ты?» «Я – эльф, – говорит он и улыбается. – Ну что, полетели?»
В этот раз она сама берёт его за руку, и они летят. Медленно…
Город остаётся позади. Внизу серебряной подковой сверкает река. Андрей притягивает Алину к себе, тянется губами к её щеке…
На этом месте сон обрывается.
«А хорошо бы по правде улететь, – думает Алина. – Все бы думали, куда я пропала? А ещё хорошо бы стать невидимой… Жалко, что это только сон».
Но Алина знает: со временем она сможет всё. Сможет взлететь. Сможет стать невидимой… Не всё сразу, конечно. Ей ведь ещё только двенадцать. Но и сейчас она может кое-что. А со временем… с возрастом…
Алина не успевает додумать мысль до конца.
– Алина, пора вставать, – говорит мама, тронув её за плечо. – Просыпайся.
– Сейчас, мам.
Мама уходит. Алина встаёт, натягивает платье. Она всегда носит длинные платья. Или джинсы и рубашки с длинными рукавами. Даже когда на улице жарко. Шорты и футболки не для Алины – слишком светлая у неё кожа. Вместо того, чтобы загореть, она мгновенно обгорает.
Алина берет зубную щётку и выходит в ванную. Проходя мимо кухни, она слышит, как соседка тётя Таня кого-то ругает на чём свет стоит. И от этого крика остатки Алининого сна разбиваются, как фарфоровая тарелка. Разбиваются о беспощадную реальность.
Алина с мамой живут вдвоём. Отец умер, когда Алине было три года, и девочка его почти не помнит. Мама говорит, что Алина – вся в него. Он был такой же светлый и никак не мог загореть.
– И долго твоя крыска будет ванную занимать? Людям на работу надо!
Кричит, конечно, же, тётя Таня. Кричит на маму. «Эх, если бы папа был жив! – думает Алина. – Она бы и рта не посмела раскрыть».
На глаза наворачиваются слёзы. Но Алина не позволяет им вырваться на волю. Она ни за что не будет плакать. Не тот у неё характер. Один из её принципов гласит: плачет только тот, кто сдаётся. Алина не умеет выразить это словами, зато прекрасно чувствует. И этот принцип для неё нерушим.
Алина выходит из ванной и идёт на кухню. По пути она проходит мимо тёти Тани, не удостоив её даже взглядом.

3
Час дня.
Седьмой «А» томится на уроке литературы. Дожили, дотянули до субботы. У каждого свои планы на завтра – поехать с родителями в лес за грибами, посмотреть фильм, почитать книжку… наконец, просто выспаться всласть. Но до этого времени нужно выдержать ещё один урок.
В прошлый раз Фаина Львовна задала выучить любое стихотворение Пушкина на выбор. Неважно, что это за стихотворение – «Лукоморье» или «Песнь о вещем Олеге». Главное, чтобы выучили наизусть. И прочитали выразительно.
Толстый Федька Грабарчук, сидящий впереди Алины, бойко читает: «Что ты ржёшь, мой конь ретивый?» Алина сидит, положив голову на руки, и вспоминает свой сегодняшний сон. «Может, всё так и будет, – думает девочка. – Может, когда-нибудь мы с ним полетим». И тут же она подавляет горестный смех. Андрей никогда не посмотрит на неё. И никогда не будет летать с ней в ночном небе. И дело не в том, что он не умеет летать. Просто зачем ему некрасивая альбиноска Алина? Ему, прекрасному эльфу?
Алина никогда не видела эльфов. Но почему-то уверена, что Андрей похож на них.
– Шатухина!
Алина вздрагивает.
– Шатухина, ты выучила стихотворение? – спрашивает Фаина Львовна. – Или опять в облаках витала?
Все хихикают. «Ладно, – думает Алина, – когда-нибудь я с вами посчитаюсь». Она встаёт и объявляет название стихотворения:
– «Гусар».
Фаина Львовна почему-то морщится, как от зубной боли, и говорит:
– Ну… ладно. Читай.
Алина откашливается и начинает:

Скребницей чистил он коня,
А сам ворчал, сердясь не в меру:
«Занёс же вражий дух меня
На распроклятую квартеру!
Здесь человека берегут,
Как на турецкой перестрелке:
Насилу щей пустых дадут,
А уж не думай о горелке!..

– Достаточно, – обрывает её учительница. – Четыре, Алина.
– Почему?
Алине не хочется оспаривать оценку. Четвёрка для неё и без того редкость. Но вопрос вырывается сам собой, помимо её воли.
Фаина Львовна смотрит на Алину поверх очков и раздельно отвечает:
– Потому что. Это. Стихотворение. Не предусмотрено. Учебником. Садись.
Алина садится. Ей обидно почти до слёз. Ну что за глупость – «не предусмотрено учебником»? «Чтоб тебя машиной переехало!» – думает она.
– Алинка, а про что там дальше? – оборачивается к ней Федька Грабарчук.
– Про ведьму.
– Ух, ты! – Федька так возбуждён, что стул под ним скрипит, грозя развалиться. – А книжку дашь почитать?
– Грабарчук, сиди тихо! – кричит Фаина Львовна.
Алина внезапно вздрагивает: ей кажется, что Андрей смотрит на неё с сочувствием.
Она оборачивается вправо, но Андрей сидит, склонившись над тетрадью, и что-то сосредоточенно пишет. Или рисует. Почувствовав её взгляд, он поднимает голову. Но Алина тут же опускает глаза вниз, к своей тетради. Её уши горят. Она не видит себя – но знает, что покраснела.
Чтобы отвлечься, Алина открывает тетрадь и начинает рисовать на чистом листе. Она рисует перевёрнутые пятиконечные звёзды и перевёрнутые кресты.

4
Два часа дня.
Алина выходит из школы. Сейчас она придёт домой, поест. А потом – кто знает? День ещё длинный. И завтра выходной…
Внезапно её окликают. Девочка оборачивается и видит Андрея.
«Эльф, эльф, подари мне крылья! И мы с тобой улетим, как в моём сне…»
– Я, это… я тебе твою книжку принёс. Вот… – почему-то смущаясь, говорит Андрей и достаёт из ранца две книги. – И вот… ты просила почитать…
Алина берёт книги. Одну из них, роман Уильяма Денброу «тёмное наследство», она давала Андрею позавчера. Вторую, «Кэрри», она попросила у него.
– Это первый роман Кинга, – объясняет Андрей. – Мне его отец на день рождения подарил.
– А «Тёмное наследство» тебе понравилось?
– Ещё бы! Я эту книгу два раза перечитал! – Он хочет добавить, что хотел бы перечитать ещё два раза, но Алина его опережает:
– Оставь пока у себя. Можешь ещё перечитать, если захочешь.
Андрей улыбается:
– Спасибо! А эту… «Кэрри»… Читай сколько угодно, мне не жалко.
– Спасибо… эльф, – улыбается в ответ Алина.
У Андрея округляются глаза:
– Что? Как ты меня назвала?
– Да ну тебя! – Алина в смущении отмахивается от него. – Андрюха-муха!
Она закидывает сумку на плечо и уходит. Андрей молчит. Алина – редкое имя, и к нему трудно сразу подобрать рифму. Но потом ей вслед звучит:
– Алина – фашистская мина!

5
Половина третьего.
Алина стоит у плиты, разогревая остатки вчерашних макарон. Мама сегодня придёт поздно, но Алина не беспокоится. «Алина – хозяйственная девочка, – всегда говорит мама. – Такая нигде не пропадёт».
– Опять кухню занимаешь, ты?
Алине даже не надо оглядываться. Она прекрасно знает, что за спиной стоит тётя Таня. Алину так и подмывает сказать что-нибудь резкое – но она молчит. Может быть, старая дура скоро выдохнется. Или на кухню войдёт кто-нибудь ещё.
– Ну, ты достала, – продолжает тётя Таня. – Люди с работы пришли, а она кухню занимает? Ну-ка, выкатывайся отсюда!
Алина молчит.
– Ты что, не слышала? Я тебе что сказала?
Что-то с шумом рассекает воздух. Алина по-прежнему не оборачивается, но знает, что тётя Таня замахивается на неё половником. Девочка едва заметно дёргает плечом. Половник вырывается, словно обрёл самостоятельную жизнь, и бьёт тётю Таню по лбу. Звук похож на звон корабельного колокола.
Только тогда Алина оборачивается.
Тётя Таня пятится к двери, с ужасом глядя на девочку.
– Ведьма, – шепчет она. – Ты… ты – ведьма.
Алина улыбается. Соседка выскакивает за дверь и уже оттуда кричит:
– Вот я в милицию позвоню! Они тебе быстро хвост прижмут! Маленькая ведьма!
Вяло пожевав макароны, Алина идёт в свою комнату и садится на кровать. Аппетит у неё пропал начисто. Она открывает книгу, которую ей дал Андрей. Но желание читать тоже пропало – по крайней мере, здесь.

6
Четыре часа.
Алина идёт по центральной аллее парка. Она часто приходит сюда и знает каждый уголок.
От асфальта отделяется неприметная тропинка. Алина не глядя сворачивает на неё. Тропинка сворачивает в кусты и уводит в глубину парка.
Вскоре Алина оказывается на полянке. Здесь уже сидят трое длинноволосых парней лет семнадцати. Они увлечённо режутся в карты, время от времени пуская по кругу бутылку пива. Это местные лешие – Корней, Карман и Баклан.
Алина качает головой:
– Ну вот! Когда надо, вас никогда нет!
Лешие оборачиваются.
– А-а, Алинка! – улыбается Корней.
– Что-то давно тебя не видно, – добавляет Баклан.
Карман протягивает Алине бутылку:
– Хочешь?
– Не хочу. – Алина смотрит на сигарету в его руке. Сигарета выглядит ужасающе, словно её мяли уже полчаса. – Ты опять зажигалку потерял?
Карман сокрушённо кивает головой:
– Опять. Дай прикурить, что ли?
– Не давай ему, Алинка! – кричит Баклан. – Он по жизни зажигалку теряет!
– И вообще, давно пора ему дать по мозгам, – добавляет Корней.
Алина пристально смотрит на сигарету в руке Кармана. Секунду спустя сигарета начинает дымиться. Карман торопливо затягивается. Алина оборачивается к Корнею и спрашивает:
– А за что это Карману пора дать по мозгам?
– А вот представь, – объясняет Корней. – Играем мы, значит, в «козла». Карман сдаёт. И каждый раз у него четыре козыря, каждая взятка – его. Ладно. Второй кон я сдаю. Опять у Кармана каждый раз четыре козыря. И третий кон – то же самое. Колдует, зараза, самым скотским образом!
– Ладно, не ссорьтесь, – перебивает его Алина. – А ты, Карман, лучше бы книжку почитал!
– Да где уж нам, дуракам лесным, – усмехается Карман. – А кстати, что это у тебя за книжка?
Алина показывает ему обложку:
– Видал? Только не лапай. Заляпаешь, мне потом перед человеком отвечать.
– Да, Алинка, – вдруг говорит Баклан, – ты в курсе, что сегодня шабаш?
– Во сколько начало?
– Как обычно, в девять. Ты придёшь?
– Постараюсь, – говорит Алина, отлично зная, что придёт. Это будет второй шабаш в её жизни. Первый был в июле, на Иванов день. – А вы там будете?
– Мы с Корнеем – точно, – отвечает Баклан. – А насчёт этого шулера не знаю.
– Да я тебе!.. – кричит Карман, замахиваясь на Баклана бутылкой. Но Баклан, смеясь, исчезает, чтобы в следующую секунду материализоваться в другом месте. Алина, не выдержав, тоже начинает смеяться.
– Ну ладно, ребята, я пошла, – наконец говорит она. – Встретимся на шабаше.
Она идёт дальше, слыша, как смеются лешие. Алина улыбается. С лешими ей хорошо. Весело. Не то что с одноклассниками или соседями.
Вскоре Алина оказывается за танцплощадкой, в тени старых берёз и лиственниц. Ещё только начало сентября, и берёзы уже тронуты желтизной, но лиственницы ещё сохранили свой цвет, и тени здесь достаточно. Для Алининой бледной кожи настоящий рай.
Алина ложится прямо на землю и открывает книгу. Земля сухая и тёплая, и лежать на ней приятно.
С каждой минутой девочка всё глубже погружается в мир ужаса, созданный воображением Стивена Кинга. Незаметно она одолела половину книги.
«А ведь я такая же, как эта Кэрри, – думает Алина. – Просто мой талант проснулся раньше, чем её. Хорошо, что ребята про это не знают… А с другой стороны, если бы и знали, я бы не позволила им так поступать со мной».
Рядом оказывается стебелёк полыни. Алина вдыхает горьковатый, знойный запах. «Я – полынь-трава, – вспоминаются ей чьи-то стихи. – Я – полынь-трава… горечь на губах… я – полынь-трава…»[1]
За её спиной раздаётся шорох ветра в листве. Алина поднимает голову, прислушивается…
Нет, это не ветер. Это чьи-то лёгкие, осторожные шаги. Алина закрывает книгу, но не встаёт и не оборачивается. Она знает, что к ней пожаловал Дух Осени.

7
«Здравствуй, Алина».
«Здравствуй, Дух Осени».
«Почему ты грустишь? Тебе больно?»
«Нет, Дух Осени. Мне просто обидно. Эта старая дура, тётя Таня, меня совсем достала. Говорит – ведьма… Разве это плохо – быть ведьмой?»
«Нет, конечно. Это прекрасно! А знаешь, что я думаю? На свете вообще нет такого понятия, как ведьма».
«Что?!»
«Да. Ты вспомни, кого называли ведьмами? Если женщина знает то, чего не знают другие – значит, она ведьма. Опрокидывает отжившие представления – ведьма. Может говорить с природой на одном языке – ведьма…»
Алина улыбается.
«Спасибо. Ты меня успокоил».
«А что такого? Я просто сказал, как есть».
С берёзы падает листок, по пути скользнув по щеке Алины. И ещё один. Дух Осени гладит её. Ах, если бы Андрюша, милый эльф, догадался сделать то же самое!..
«Я знаю, о чём ты думаешь, – шепчет Дух Осени. – Ты любишь прекрасного эльфа, но думаешь, что он не любит тебя. Так?»
По щеке Алины медленно сползает слеза.
«Ты же сам знаешь, от тебя у меня нет секретов – ты мне как брат».
«Поверь, милая Алина, ты ошибаешься. Он наверняка любит тебя – разве можно тебя не полюбить?»
Алина снова улыбается:
«Спасибо тебе, Дух Осени. Я знаю, что это не так… но всё равно спасибо».
«А почему ты думаешь, что это не так?»
«Ну… я же ведьма, значит, создание тьмы. А он – светлый эльф…»
«Ты опять ошибаешься. Вы оба – дети того мира, который люди называют невидимым. А невидимый мир не может делиться на тёмное и светлое. Так могут думать только те, в чьей душе тёмного больше, чем светлого».
Сверху падают ещё два листика. Один гладит Алину по щеке, второй остаётся на её голове.
А Дух Осени продолжает:
«Скажи, разве я – злой?»
«Нет, ну что ты…»
«А если бы ты была созданием тьмы – скажи, стал бы я общаться с тобой? Или ты – со мной?»
«Конечно же, нет!»
«Ну, вот видишь… И потом, ты напрасно считаешь себя некрасивой».
«Почему?»
«Вспомни книжку, которую ты сейчас читала. Та девочка, Кэрри, тоже считала себя некрасивой. Но когда она пришла на школьный бал – оказалось, что она прекраснее всех».
«До этого места я ещё не дошла».
«Значит, дойдёшь. Но ты прочитала, как Томми её пригласил?»
«Да».
«Так вот, он разглядел, что она прекрасна. И тебя так же разглядят, помяни моё слово».
«Ну, если ты так говоришь…»
«Да, ты собираешься на шабаш?»
«Ещё не знаю».
«Надо пойти. Сегодня особенный вечер. Особенный для тебя».
«Что же там такого особенного?»
Дух Осени смеётся – его смех похож на шум ветерка:
«Нет, нет! Больше я тебе ничего не скажу – пусть это будет для тебя сюрпризом».
На плечи девочки падает лёгкая накидка – такая же, как в её сне.
«А мне не будет в ней холодно?» – спрашивает Алина.
«Нет, что ты! Эта накидка спасёт тебя и от холода, и от жары. Кроме того, ты станешь невидимой для обычных людей».
Алина снимает платье и набрасывает накидку, застёгивая её на груди красивой брошью. Она не стесняется, хотя знает, что Дух Осени наблюдает за ней. Как она сама сказала, от Духа Осени у неё нет секретов. Дух Осени для неё – как брат.
«Ну, вот и отлично. Знаешь, тебе очень идёт».
«А ты придёшь на шабаш?»
«Да. Мало того – мы полетим туда вместе».
«А разве я уже научилась летать?»
«Ты всегда умела летать», – говорит Дух Осени.
Алина чувствует, как невидимая ласковая рука берёт её за руку… и как её ноги отрываются от земли.

8
Десять часов.
Шабаш проходит на Романовой горе, в трёх километрах от Похмелецка. Собственно, это даже не гора, а холм высотой в пятьсот метров, покрытый лесом. Но так уж его привыкли называть в городе – Романова гора.
Мало кто из похмельчан отваживается взойти на эту гору, особенно с наступлением темноты. Поговаривают, что там водится нечистая сила. Но Алина не боится. Чего ей бояться, если она – ведьма?
Ещё только десять, но здесь уже темно, как и положено в таких случаях.
Праздник уже начался. Гремит музыка. Алина проталкивается среди леших, кикимор, водяных, русалок. Она знакома почти со всеми. Каждый здоровается с маленькой ведьмой, и каждому она отвечает.
Вот леший Корней. Он бренчит на гитаре, распевая: «На последний поезд мы успеем всегда! А домой не поздно никогда!»[2] Алина останавливается послушать песню, затем идёт дальше.
Вот русалка. Приглядевшись, Алина узнаёт Лесю Макаренко, свою одноклассницу. «Надо же, – думает Алина, – никогда бы не подумала!»
Вот огромный чёрный кот с золотой цепью на шее. Он идёт на задних лапах, держа в передних гитару…
– Ладно, веселись, – шепчет Дух Осени.
– А ты?
– Я тоже буду веселиться. Мы с тобой увидимся завтра.
Алина улыбается и идёт дальше.
– Привет! – раздаётся рядом с ней чей-то голос.
Алина оборачивается.
Рядом с ней стоит чудовище. Оно похоже на курицу, только увеличенную до трёх метров роста и с одним глазом посередине лба. Алина знает – это Дикий Кур. Он часто бывает в их доме – правда, в образе человека. Но всё равно Алина его узнаёт – на то она и ведьма.
– Привет, – отвечает она. – Что-то ты давно не появлялся?
– Да так, знаешь – дела… – Дикий Кур закуривает сигару из капустных листьев. – А как ты? Как мама?
– Спасибо, отлично.
– Соседи-то вас не достают?
– Достают, – признаётся Алина. – Особенно тётя Таня.
– Это которая? Громобоева, что ли?
– Ну. Крыса старая.
– Прижмём, – обещает Дикий Кур, – не волнуйся. Ну ладно, я полетел – Вия встречать надо.
– А он разве ещё не пришёл?
– Собирался. Да только, знаешь, в последнее время тяжёлый на подъём. Старый стал, совсем землёй зарос…
Дикий Кур улетает. Алина идёт туда, где видела Корнея с гитарой.
Корней играет что-то медленное.
– Потанцуем, Алина? – слышит девочка чей-то голос. Обернувшись, она видит Андрея. Он в точно такой же накидке, как у неё.
– Эльф! – восклицает Алина.
– Да, – кивает Андрей, – я эльф. Я ещё удивился, откуда ты об этом узнала… Ну что, потанцуем?
Алина не отвечает. У неё почти не осталось сил. Она может только кивнуть.
– Не своди меня с ума, – распевает Корней. – Не улетай одна-а! В сердце чёрная дыра…[3]
Алина с Андреем медленно покачиваются в такт музыке.
– Я тебя сегодня во сне видел, – шепчет он. – Мы с тобой летали…
– Мне то же самое снилось, – шепчет Алина в ответ.
Андрей внимательно смотрит на неё. Потом, поняв, что Алина не шутит, притягивает её к себе. Алина склоняет голову ему на грудь.
Слышен тяжёлый топот. Корней откладывает гитару. Алина и Андрей отрываются друг от друга и оглядываются.
Рядом с ними стоит Вий – синий, подгнивший, опутанный корнями и облепленный чёрной землёй.
– Поднимите мне веки! – говорит он. – Не вижу ничего!
Двое леших поднимают веки Вия. Вий обводит глазами сборище и говорит:
– Ну… будем гулять!
Корней бьёт по струнам и поёт:
– Океан, простор бескрайний – льётся свет! Я в твоих глазах найду ответ…[4]
Алина берёт Андрея за руку, и они отходят прочь.
– Давай полетаем? – предлагает Алина. – Как в нашем сне.
– Как в нашем сне, – повторяет Андрей.
Они поднимают свободные руки и взлетают.
Вскоре шабаш остаётся позади. Над ними сверкают звёзды. Внизу тусклой серебряной подковой лежит река.
Андрей обнимает Алину к себе и тянется губами к её губам. И в этот миг откуда-то приходит музыка. И постепенно во Вселенной не остаётся ничего – только мальчик и девочка, летящие в ночном небе. Эльф и ведьма…

9
Половина двенадцатого.
Алина и Андрей идут по городу, держась за руки. Они молчат, не зная, о чём говорить. Боятся, что разговор нарушит очарование ночи.
«Это, наверное, никогда не повторится, – думает Алина. – Завтра мы оба будем вспоминать это, как сказочный сон… и всё. Он никогда не подойдёт ко мне, не поцелует…»
«Я не буду ей звонить, – думает Андрей. – Если я ей позвоню – я только всё испорчу. Лучше будет, если мы это запомним… запомним вот так».
Они останавливаются у общежития, в котором живёт Алина. Девочка видит, что накидка Андрея куда-то исчезла, и теперь на нём джинсы и рубашка. Внезапно застеснявшись, Алина заворачивает свою накидку и вбегает в подъезд.
Седая вахтёрша не замечает её. Алина вспоминает, что ей говорил Дух Осени: «Накидка сделает тебя невидимой для посторонних людей».
Впрочем, накидка исчезает, как только вахта остаётся позади. Алина видит, что на ней то же платье, в которой она была сегодня днём. «А может, ничего этого не было? – думает девочка и толкает дверь своей комнаты. – Может, всё приснилось?»

10
Полночь.
Мама сидит на диване и читает какой-то журнал.
– Где ты опять гуляла? – спрашивает она, увидев Алину. Она знает, что её дочь – ведьма, и привыкла к поздним возвращениям.
– Я была на шабаше, – отвечает Алина. – А тётю Таню Дикий Кур обещал прижать.
– Если обещал – значит, сделает, – отвечает мама. – У него слово с делом не расходится… Ладно, ложись спать.
Алина раздевается и с наслаждением вытягивается под одеялом.
– Мам, – вдруг спрашивает она, – а ты не знаешь, какой из себя Вий?
– Не знаю, – отвечает мама. – Чёрный, наверное.
– Нет, он был синий, подгнивший, – вспоминает Алина. – А вот земля на нём чёрная.
Мама пожимает плечами:
– Сколько на шабашах бывала – а его ни разу не видела. А сейчас и времени нет… Ну ладно, может, в ноябре вырвусь.
– А может, мы вместе вырвемся?
– Может, и вместе. Ну ладно, спи давай.
Алина уже готова провалиться в сон, когда одна мысль заставляет её открыть глаза.
– Мама, а правда, что папа был колдун?
– Правда, – подтверждает мама.
– А он чертей боялся?
– Твой папа никого не боялся – ни чёрта, ни бога, ни милиции, – улыбается мама. – Колдуны ничего не боятся.
– И я вся в него, – говорит Алина, – настоящая… – Она хочет сказать «настоящая ведьма», но молчит. Она только улыбается. И мама улыбается в ответ. Они понимают друг друга без слов. Две ведьмы.