Пластмассовый мир победил.
Ликует картонный набат.
Кому нужен ломтик июльского неба?
                  Егор Летов, "Моя оборона"

    Конец истории наступил уже давно. Примерно в пять часов вечера 14 июля 1789-го года. Бастилия пала. Народ Франции восстал и сверг тирана. Рабы в смертельной Борьбе одолели Господ. И стали Гражданами. Впервые в мировой истории, основной движущий мотив истории был удовлетворён. Желание Другого достигло своего Признания. Всё. Так старая история исчерпала себя.
    Но Конец истории это не точка, это процесс - длительность. Звезда истории взорвалась ослепительным взрывом и коллапсировала в чёрную дыру Конца. И с тех пор, со времён великой французской революции, эта чёрная дыра растёт и расширяется, засасывая в свою мёртвую утробу народы и страны. Ничего Нового в истории с тех пор не появилось. Ни в философии, ни в искусстве, ни в событийной ткани. Мировую философию закончил Гегель - Абсолютный мудрец Конца истории. А все войны после Наполеона (включая две мировые) - это лишь триумфы Признания.
   Именно ситуация наступившего зацикленного безвременья позволила Карлу Марксу оглянуться назад и вокруг себя, и законченно описать капитализм, как сущностную общественную формацию Конца истории. Поэтому Маркс почти не писал о коммунизме. А если и писал - то гадательно, то профетически. Потому что подлинный коммунизм - это постистория. Это то, что за горизонтом событий. Коммунизм - это общество живых. Он невообразим человеком, заражённым трупным ядом Конца истории.
    И все революции после французской - это лишь кровавые перепевы Марсельезы. Коммунистической революции не может быть в принципе. Может быть только социалистическая - то есть насильственное установление буржуазно-демократического Государства равнопризнанных Граждан. Социалистическая революция - это торжество государственного капитализма.
    Вампир Друзей вот уже двести лет празднует ничтоженье мировой Ночи. Пластмассовый мир победил. Сможет ли человек в мужестве и мудрости принять свою судьбу, и пройти Пустоту этого колодца нигредо? Сможет ли человек одолеть притяжение Звезды смерти, и выйти к порогу подлинной истории - к Ereignis'у?

                                                               Вампир Друзей

Where are the feasts
we were promised
Where is the wine
The New Wine
    (dying on the vine)
    Джеймс Дуглас Моррисон

    Как профессор Мориарти, Кожев тянет и тянет внимание читателя к краю своего Рейхенбахского водопада, к последней развязке всей гегелевской философии - к Концу истории. Но судьба Конца истории тесными узами переплетена с загадкой самого гегелевского Дискурса. Странная вещь этот Дискурс. Попробуем его расковырять.
    Итак, Труд и Борьба порождают надстройку над собой - мышление, философию, дискурс, которые переводят реалии жизни в ментальную сферу. Так вот, движущая сила дискурса - это удивительная возможность человеческой речи удерживать заблуждение в реальности. Для пояснения этого Гегель в "Феноменологии духа" приводит такой пример: Посмотрите на часы. Предположим, сейчас полдень. Выскажите это вслух. Вы сказали истину (ибо сейчас в самом деле полдень). А теперь запишите тоже самое на бумаге. И как только записали, прочтите это вслух. Полдень? А теперь тут же посмотрите на часы. Сколько там времени? Две минуты первого. Следовательно, прочитав написанное, вы произнесли ложь. Наша связная речь (дискурс) позволяет нам растягивать во времени ложь, как несоответствие действительности. И это именно человеческое качество. Животное не способно на пролонгацию ошибки. Оно бы просто не выжило, загнулось бы от этой ошибки. А человек способен создавать и удерживать в усилии идеальный мир, вторичный к наличному бытию. И мало того, идеальное часто прямо противоречит наличному, и толкает человека активно изменять это наличное. И тем самым превращать вымысел в реальность. Вот вам пример на эту тему: Средневековый поэт пишет строки - "в этот миг человек летит над океаном". Естественно, в момент написания это утверждение было ложно, поскольку в Средние века полётов человека не существовало. Но прошли столетия и теперь это предложение вполне истинно - человек летает, аки птица, на своих рукотворных крылах.
    Итак. В Дискурсе существует взаимосвязь переходов - истины в ложь, и лжи в истину. И эти взаимопереходы закономерны. Но штука в том, что Дискурс - это самораскрытие самого Бытия-в-себе. Переход его в пресловутое Бытие-в-и-для-себя, которое и есть Дискурс, собственно говоря. Почему именно в эфемерный Дискурс? Да очень просто. Знаменитый панлогизм и идеализм Гегеля объясняется тем, что его философия - это апология горделивой свободы от мира. Но ведь кроме дискурса, незанимающего никакого места в протяженном мире, этому миру нечего противопоставить в имманентизме Гегеля. Дискурс - это виртуальное убежище бунтаря против Идентичности. Это его нирвана.