В колонках играет - Strawberry Alarm Clock - "Birds In My Tree".

Настроение сейчас - Превосходное.

                                                              
                                        4. Место Встречи изменить нельзя. Логос-собор. Архетип дома-храма                                              
                                                                                                                                                         
                                                                                                                                 Простор - есть высвобождение мест.
                                                                                                                                                                                М. Хайдеггер
    Итак, кружа в хитросплетениях симургической мысли, мы подходим к одному из важнейших пунктов нашего пневмопутешествия. А именно, попробуем, насколько в наших силах, осветить вниманием загадочную тему Места. То, что это будет непросто, показуют годы симургических изысканий и опытов.
   Встав на путь, ведущий к изумруду горы Каф, человек вынужденно дёргает невидимые нити, приводящие в движение механизмы Необходимого. Любой симургонавт, взявший в качестве смысловой цели Понимание, с неизбежностью впускает в свою жизнь множественные события энтелехии. Оператор проскакивает через один паузальный узел к другому, через одну каузальную цепочку к следующей, борется и барахтается в nigredo, пока не оказывается у порога искомой цели. И вот недостижимая Цель наконец достигнута. И тут человек, охваченный обрушившимся на него Пониманием, непосредственным образом прозревает, что цель, к которой он так долго и мучительно стремился и была причиной движения к ней. То, что человек пред-ставлял, оказалось тайным его движителем. "Истинное Место" - так древнегреческие симургетики решили назвать этот онтологический феномен. Динамический аспект истинного Места Аристотель и назвал энтелехией. Сворачивающийся в свой родной локус Путь. Путь, как модус цели. Медленное возвращение домой. Только в этом ключе, как считают некоторые кафкианцы (так в "СиЛе" прозвали сотрудников отдела "Каф") можно понять сакраментальное высказывание отца нашего, Парменида - "Бытие тождественно мышлению". Только ум, достигший своего истинного Места, может постичь само Бытие. Применительно к жизни сознания, греки энтелехию называли, со свойствнной им простотой и поэтичностью, "умным местом". Только находясь в нём, можно что-то Понять, и породить то, что классики называли "законорожденной мыслью". Мысль, порождённая не случайными психологическими сцеплениями, не житейскими обстоятельствами быта, не ментальной инерцией, а Законом, собранностью, особым образом явленным Бытием. Толька та мысль, что рождена от прикосновения Бытия, может называться мыслью, как таковой, мыслью по преимуществу. Опять вспомним достославного Парменида - "Бытие есть, небытия же нет".
    Итак, Место. Что это такое? Какова его структура? Попробуем внимательно рассмотреть эту проблематику. Ухватившись за онтологическую мысль греков, мы сможем усмотреть в нашей обычной жизни ряд некоторых вещей, казалось бы простых, но под таким углом, который придаст нашему зрению необходимую остроту и подтолкнёт наше сознание к вИдению сути этих вещей. Как уже говорилось в предыдущей главе, исходная экзистенциальная реальность человека - хаос. Меон, нечто-ничто. Распадающиеся обрывки мыслей, дел, обещаний, надежд, представляющихся проснувшемуся уму континуумом дискретных, бессвязных состояний, почерпнуть смысл из которого не представляется возможным. Да и усилия на это тратить глупо. Бытие есть, небытия же нет.
   Единственным выходом из повседневного морока может являться только человеческая собранность. Дело в том, что наличный хаос состоит, несмотря не на что, из структурных элементов - вещей, событий и т.д. Задача симургонавта состоит в том, чтобы из них, средствами усилия создать некую композицию, связывающию все элементы особым - собранным образом. Ситуация "обезьяны с очками" на этом этапе совершенно неизбежна, но не стоит этого бояться, помятуя об энтелехии. Человек судорожно сопоставляет элементы, гадательно перебирает возможности и чутко ждёт. Кроме того, вы помните, о чём я говорил в предыдущей главе - о зазоре. Субъект, решившийся на самостоятельное мышление, вводит в ткань наличного пустоту, зазор, ожидая превращения её в пустоту-впускание. Но подвешивая "самособойразумеемости", впуская в свою жизнь ситуацию "эпохэ", человек подвергается нешуточному риску сойти с ума в буквальном смысле. Ведь привычное ушло, оно отброшенно. Естество ума содрогается, его лихорадит, почва у души уходит из-под ног. Вот тут важно понимать, что привычно-наличное, естественное не терпит пустоты. Оно стремится затянуть прореху зазора своей давящей континуальностью, своей симуляционной тотальностью. Этого допустить нельзя, иначе всё симургическое предприятие пойдёт насмарку.
    И теперь, со всей необходимостью, мы подходим к теме границ. Или, если угодно, подходим к границам. Утверждаю, со всей делегированной мне "СиЛой" ответственностью, познание, как таковое - есть установление границ. Выхватывание из хаоса определенностей, о-ПРЕДЕЛение чего-либо и есть познание. Отграничивание некоторой вещи от неразличимого сонма прочих предметов, стихийно наличиствующих, от стремящегося накрыть нашу апперцепцию инерционного хаоса и есть главный шаг к Пониманию. В известном смысле, можно сказать, что вещь и появляется, только в акте различения-отграничения. Нет лика вещи, нет и вещи. А любая вещь определяется термином, сложная - терминами. Так вот, следует вам знать, что в древнем Риме ТермИн (Терминус) - это божество межи, границы между наделами. Термин представлял из себя каменного идола, обожествленный межевой камень, которому приносились соответствующие жертвы, и передвигать который считалось кощунством.
    Итак, удерживая ариаднову нить симургической логики, мы придём к следующему: усилия собирания - есть не что иное, как отграничение терминусами зазора. То есть, мы имеем дело с конструированием особой терминусональной композиции, призванной превратить пустоту Зазора в пустоту-Впускание. Это и есть Место. Умное Место Встречи. Место Встречи с Бытием.
    Вернёмся опять к древнегреческой мысли. Все ли знают, что значит греческий "логос"? Первоначельный смысл этого удивительного слова, изменившего лик мира, был таков: собирание, собор всего, относящегося к делу. Но ведь логос - это, прежде всего, смысл вещи. То, ЧТО вещь есть на самом деле. Следуя в фарватере онтологической мысли Хайдеггера, рискнем утвердить такое: любая вещь - суть собор терминусов, место появления смысла этой вещи, её собственного бытия. Тогда становится понятным задача искусства - сотворение собранностей-композиций, которые, как вы, наверное, уже поняли и есть художественная форма. Пользуясь принятой в "СиЛе" оптической метафорой, скажу так: форма есть некий магический шар, оптический прибор, позволяющий видеть художнику и реципиенту само невидимое Бытие. Как, по каким принципам создается подобная форма - есть секрет творчества и ремесла. Хотя несколько слов об этом, я надеюсь, будет сказано в следующих главах.
    В дальнейшем, если всё будет складываться удачно, мы рассмотрим набросанные здесь смыслы более подробно, приближаясь к конституированной нами цели. Однако, в конце этого отрезка пути я хотел бы рассказать ещё об одной вещи, самым непосредственным образом относящейся к нашему делу. В своё время, силами отдела "Каф" было предпринято одно любопытное исследование: были проанализированны архитектурные формы народных домов большинства этносов мира. После обобщения данных, были получены удивительные результаты. Если абстрагироваться от несущественных деталей, то можно смело утверждать о существовании общего для всех народов архетипа дома. Не имея возможность представить графическую схему, ограничусь вербальным описанием архетипа. Выяснилось, что его форма, являя собой единство функционального и духовного, представляет из себя параллелепипед с проёмами, тяготеющий к кубу - основное тело здания (стоит заметить, что то же самое у кочевников - круг в плане), перекрытое пирамидой кровли (реже свод и плоская кровля). В центре - очаг, являющийся одновременно домашним алтарем, местом жертв. То есть дом у архаичных народов служил, помимо прочего, и семейным, родовым храмом. Исключений почти нет. Эта удивительная статистика, позволяющая говорить об архетипичности, подтолкнула сотрудников "СиЛы" к напрашивающимся симургическим интерпретациям. А именно: внешняя мембрана стен может быть осмысленна как терминусональная система I порядка, ограждающая семейный собор от внешнего хаоса; проёмы - суть места Впускания, осуществляющие связь желающих  соединиться со смыслом дома, с семьей. Стоит заметить, что в русском языке сохранилась смысловая связь понятий "семья-дом". Вспомните, например - "дом Романовых". Далее: сам круг семьи, собранной вокруг очага-алтаря, может рассматриваться, как система II порядка, где терминусами пребывают сами члены семьи, являя собой семейный собор. Тогда образом открывающегося логоса-смысла будет огонь очага-алтаря, ведь огонь, по традиционным воззрениям - самая субтильная стихия. Уже когда результаты исследования были готовы, сотрудники "СиЛы", к своему смущению, обнаружили аналогичную графическую схему архетипа у академика Б. Рыбакова. После первой реакции разочарования, последовала другая, более взвешенная - конгениальность обоих работ может говорить только об одном: архетип Дома-Храма - не домысел, он - потрясающая реальность. Таким образом, симургическая теория и практика получила ещё одно весомое подтверждение, подтолкнувшая нас, симургетиков к дальнейшим плодотворным изысканиям.

В колонках играет - "Ботаника" - "...под Луганском родился".
Настроение сейчас - Прекрасное.

    Вряд ли кто-нибудь будет спорить с тем, что Сократ - это сам дух философии. Её незримый даймониум. Философия, какой мы её знаем, началась не с Пифагора, не с Гераклита, а именно с этого афинского тунеядца и алкоголика. Чему-то такому он помог родиться, что изменило лицо мира навсегда. И не аристократ Платон - лицо философии и не утончённый Аристотель, а этот лысый пень, нос картошкой, и писать-то не умевший. Так-то вот.
    Как вы думаете, когда человеку, приговорённому к смерти дают последнее слово, о чём он должен сказать? Мне вот, почему-то кажется - либо попросить пощады, либо сказать нечто такое, что имеет максимальную важность для приговорённого. Пощады невиновный просить не стал. А вот что, если верить Платону, было для Сократа наиважнейшим: "...Величайшее благо для человека - это каждодневно беседовать о добродетели и обо всём прочем, о чём я с вами беседую, испытывая и себя, и других, а без такого испытания и жизнь не в жизнь для человека..." (Apol.38а). Вы понимаете, что такое Благо для философа? Это то, к чему он вообще стремиться. По Платону, ученику Сократа, идея блага - это идея идей. Величайшее благо. Мало того, Сократ дерзко продолжает: "Могу вас уверить, что так велит бог, и я думаю, что во всём городе нет у вас большего блага, чем это моё служение богу" (Apol.39а). Вот так вот, ни много ни мало.
   Это что ж получается - Сократ, повитуха мировой философии, перед лицом смерти, утверждает, что величайшее благо, Благо, как таковое - это беседы, беседы о самом благе. Опаньки! При этом, это ёще и высшее благо для государства и истинное богослужение, т.е. благо-честие. То есть, выходит, главная нужда человека, то без чего ему и жизнь не в жизнь, его главное благо - это каждодневные беседы о благе.
    Изменилось ли с тех  пор величайшая нужда и величайшее благо для человека?