В колонках играет - "Гренада моя"

 

 

Многое с утра, с тех пор как
Беседой стали мы и слушаем друг друга,
Постиг уж человек; но мы почти и песня.
                И.Х.Ф. Гёльдерлин. Из поэмы "Праздник мира"

 

    И я сказал ему: "Дружище, посмотри на гребень гор. Что ты видишь?" Он мне ответил, мой старый товарищ: "Я вижу горы. Что же ещё?!" "Э, нет", - возразил я - "Ты видишь кромку гор, что встречается, граничит с ночным небом. Небо усеяно звёздами. А кругом загадочная полутьма ночи, наполненная силуэтами камней и деревьев. Деревья цепляются корневищами за щербатые камни. Камни основательны, они покоятся, скрываются в массивности земли, скалами выпирают наружу. Звёзды мерцают, их много, они усыпают тёмный свод неба. Небо вверху. Земля внизу. Это ты видишь." И ещё я добавил: "Но мало того - заметь ещё одно - мы, именно мы стоим с тобой, два человека, на склоне огромной горы и разговариваем о мире и видим мир. И в душе у меня сейчас - и это несомненно - властвует поэзия и священный трепет. Это и есть Четверица Мира."
    Всё дело в феноменологии. Ты просто видишь. Но очевидность того же феноменологического усмотрения позволяет сказать - мы не только зрим мир, но мы и находим себя в акте говорения о мире. И этот мир явлен нам, именно нам. В восприятии и нашем говорении-мышлении. Явлен как жизненный мир.   

Читать далее...

В колонках играет - Strawberry Alarm Clock - "Birds In My Tree".

Настроение сейчас - Превосходное.

                                                              
                                        4. Место Встречи изменить нельзя. Логос-собор. Архетип дома-храма                                              
                                                                                                                                                         
                                                                                                                                 Простор - есть высвобождение мест.
                                                                                                                                                                                М. Хайдеггер
    Итак, кружа в хитросплетениях симургической мысли, мы подходим к одному из важнейших пунктов нашего пневмопутешествия. А именно, попробуем, насколько в наших силах, осветить вниманием загадочную тему Места. То, что это будет непросто, показуют годы симургических изысканий и опытов.
   Встав на путь, ведущий к изумруду горы Каф, человек вынужденно дёргает невидимые нити, приводящие в движение механизмы Необходимого. Любой симургонавт, взявший в качестве смысловой цели Понимание, с неизбежностью впускает в свою жизнь множественные события энтелехии. Оператор проскакивает через один паузальный узел к другому, через одну каузальную цепочку к следующей, борется и барахтается в nigredo, пока не оказывается у порога искомой цели. И вот недостижимая Цель наконец достигнута. И тут человек, охваченный обрушившимся на него Пониманием, непосредственным образом прозревает, что цель, к которой он так долго и мучительно стремился и была причиной движения к ней. То, что человек пред-ставлял, оказалось тайным его движителем. "Истинное Место" - так древнегреческие симургетики решили назвать этот онтологический феномен. Динамический аспект истинного Места Аристотель и назвал энтелехией. Сворачивающийся в свой родной локус Путь. Путь, как модус цели. Медленное возвращение домой. Только в этом ключе, как считают некоторые кафкианцы (так в "СиЛе" прозвали сотрудников отдела "Каф") можно понять сакраментальное высказывание отца нашего, Парменида - "Бытие тождественно мышлению". Только ум, достигший своего истинного Места, может постичь само Бытие. Применительно к жизни сознания, греки энтелехию называли, со свойствнной им простотой и поэтичностью, "умным местом". Только находясь в нём, можно что-то Понять, и породить то, что классики называли "законорожденной мыслью". Мысль, порождённая не случайными психологическими сцеплениями, не житейскими обстоятельствами быта, не ментальной инерцией, а Законом, собранностью, особым образом явленным Бытием. Толька та мысль, что рождена от прикосновения Бытия, может называться мыслью, как таковой, мыслью по преимуществу. Опять вспомним достославного Парменида - "Бытие есть, небытия же нет".
    Итак, Место. Что это такое? Какова его структура? Попробуем внимательно рассмотреть эту проблематику. Ухватившись за онтологическую мысль греков, мы сможем усмотреть в нашей обычной жизни ряд некоторых вещей, казалось бы простых, но под таким углом, который придаст нашему зрению необходимую остроту и подтолкнёт наше сознание к вИдению сути этих вещей. Как уже говорилось в предыдущей главе, исходная экзистенциальная реальность человека - хаос. Меон, нечто-ничто. Распадающиеся обрывки мыслей, дел, обещаний, надежд, представляющихся проснувшемуся уму континуумом дискретных, бессвязных состояний, почерпнуть смысл из которого не представляется возможным. Да и усилия на это тратить глупо. Бытие есть, небытия же нет.
   Единственным выходом из повседневного морока может являться только человеческая собранность. Дело в том, что наличный хаос состоит, несмотря не на что, из структурных элементов - вещей, событий и т.д. Задача симургонавта состоит в том, чтобы из них, средствами усилия создать некую композицию, связывающию все элементы особым - собранным образом. Ситуация "обезьяны с очками" на этом этапе совершенно неизбежна, но не стоит этого бояться, помятуя об энтелехии. Человек судорожно сопоставляет элементы, гадательно перебирает возможности и чутко ждёт. Кроме того, вы помните, о чём я говорил в предыдущей главе - о зазоре. Субъект, решившийся на самостоятельное мышление, вводит в ткань наличного пустоту, зазор, ожидая превращения её в пустоту-впускание. Но подвешивая "самособойразумеемости", впуская в свою жизнь ситуацию "эпохэ", человек подвергается нешуточному риску сойти с ума в буквальном смысле. Ведь привычное ушло, оно отброшенно. Естество ума содрогается, его лихорадит, почва у души уходит из-под ног. Вот тут важно понимать, что привычно-наличное, естественное не терпит пустоты. Оно стремится затянуть прореху зазора своей давящей континуальностью, своей симуляционной тотальностью. Этого допустить нельзя, иначе всё симургическое предприятие пойдёт насмарку.
    И теперь, со всей необходимостью, мы подходим к теме границ. Или, если угодно, подходим к границам. Утверждаю, со всей делегированной мне "СиЛой" ответственностью, познание, как таковое - есть установление границ. Выхватывание из хаоса определенностей, о-ПРЕДЕЛение чего-либо и есть познание. Отграничивание некоторой вещи от неразличимого сонма прочих предметов, стихийно наличиствующих, от стремящегося накрыть нашу апперцепцию инерционного хаоса и есть главный шаг к Пониманию. В известном смысле, можно сказать, что вещь и появляется, только в акте различения-отграничения. Нет лика вещи, нет и вещи. А любая вещь определяется термином, сложная - терминами. Так вот, следует вам знать, что в древнем Риме ТермИн (Терминус) - это божество межи, границы между наделами. Термин представлял из себя каменного идола, обожествленный межевой камень, которому приносились соответствующие жертвы, и передвигать который считалось кощунством.
    Итак, удерживая ариаднову нить симургической логики, мы придём к следующему: усилия собирания - есть не что иное, как отграничение терминусами зазора. То есть, мы имеем дело с конструированием особой терминусональной композиции, призванной превратить пустоту Зазора в пустоту-Впускание. Это и есть Место. Умное Место Встречи. Место Встречи с Бытием.
    Вернёмся опять к древнегреческой мысли. Все ли знают, что значит греческий "логос"? Первоначельный смысл этого удивительного слова, изменившего лик мира, был таков: собирание, собор всего, относящегося к делу. Но ведь логос - это, прежде всего, смысл вещи. То, ЧТО вещь есть на самом деле. Следуя в фарватере онтологической мысли Хайдеггера, рискнем утвердить такое: любая вещь - суть собор терминусов, место появления смысла этой вещи, её собственного бытия. Тогда становится понятным задача искусства - сотворение собранностей-композиций, которые, как вы, наверное, уже поняли и есть художественная форма. Пользуясь принятой в "СиЛе" оптической метафорой, скажу так: форма есть некий магический шар, оптический прибор, позволяющий видеть художнику и реципиенту само невидимое Бытие. Как, по каким принципам создается подобная форма - есть секрет творчества и ремесла. Хотя несколько слов об этом, я надеюсь, будет сказано в следующих главах.
    В дальнейшем, если всё будет складываться удачно, мы рассмотрим набросанные здесь смыслы более подробно, приближаясь к конституированной нами цели. Однако, в конце этого отрезка пути я хотел бы рассказать ещё об одной вещи, самым непосредственным образом относящейся к нашему делу. В своё время, силами отдела "Каф" было предпринято одно любопытное исследование: были проанализированны архитектурные формы народных домов большинства этносов мира. После обобщения данных, были получены удивительные результаты. Если абстрагироваться от несущественных деталей, то можно смело утверждать о существовании общего для всех народов архетипа дома. Не имея возможность представить графическую схему, ограничусь вербальным описанием архетипа. Выяснилось, что его форма, являя собой единство функционального и духовного, представляет из себя параллелепипед с проёмами, тяготеющий к кубу - основное тело здания (стоит заметить, что то же самое у кочевников - круг в плане), перекрытое пирамидой кровли (реже свод и плоская кровля). В центре - очаг, являющийся одновременно домашним алтарем, местом жертв. То есть дом у архаичных народов служил, помимо прочего, и семейным, родовым храмом. Исключений почти нет. Эта удивительная статистика, позволяющая говорить об архетипичности, подтолкнула сотрудников "СиЛы" к напрашивающимся симургическим интерпретациям. А именно: внешняя мембрана стен может быть осмысленна как терминусональная система I порядка, ограждающая семейный собор от внешнего хаоса; проёмы - суть места Впускания, осуществляющие связь желающих  соединиться со смыслом дома, с семьей. Стоит заметить, что в русском языке сохранилась смысловая связь понятий "семья-дом". Вспомните, например - "дом Романовых". Далее: сам круг семьи, собранной вокруг очага-алтаря, может рассматриваться, как система II порядка, где терминусами пребывают сами члены семьи, являя собой семейный собор. Тогда образом открывающегося логоса-смысла будет огонь очага-алтаря, ведь огонь, по традиционным воззрениям - самая субтильная стихия. Уже когда результаты исследования были готовы, сотрудники "СиЛы", к своему смущению, обнаружили аналогичную графическую схему архетипа у академика Б. Рыбакова. После первой реакции разочарования, последовала другая, более взвешенная - конгениальность обоих работ может говорить только об одном: архетип Дома-Храма - не домысел, он - потрясающая реальность. Таким образом, симургическая теория и практика получила ещё одно весомое подтверждение, подтолкнувшая нас, симургетиков к дальнейшим плодотворным изысканиям.

В колонках играет - H.P.Lovecraft - "The White Ship".
Настроение сейчас - Спать хочу.

В своё время Лейбниц сформулировал главный вопрос философии следующим образом: "Почему есть всё, а не наоборот ничто?"
Спустя годы, он был переформулирован князем Евгением Трубецким: " Стоит ли жизнь того, чтобы не покончить её самоубийством?" Вряд ли читавший его Альбер Камю, задаётся тем же вопросом: " Стоит ли жизнь того, чтобы быть прожитой?" К этой проблематике возвращался и Хайдеггер. Естественно, задаваться этим вопросом вопросов стали задолго до всякого Лейбница. Достаточно вспомнить принца Датского.
Не всегда мыслящие давали на это вопрошание позитивный ответ. Две виднейшие раввинистические школы античности - школы Гиллеля и Шаммая - провели три года в диспуте на тему "Не напрасно ли создан человек?" И пришли к общему выводу: лучше было бы человеку не появляться на свет. Кроме того, вспоминается старик Селен, вечно пьяный спутник Диониса. Некий малоазийский царь, прознав о его мудрости, захватил Селена и под угрозой пытки, потребовал открыть тайну человеческого существования. На что получил такой ответ: " Две главные тайны существуют. Одна - "лучше тебе ничего не знать, человек", вторая - "лучше тебе, человек, и на свет не рождаться".
Да и нигилистическая интерпретация буддизма выглядит наиболее убедительной. Первая благородная истина Будды - "Дукха". Жизнь есть страдание.
Уверен, главным вопросом философии задаётся всякий человек, вставая поутру на нелюбимую работу: "На хрен мне всё это надо?" А с бодунца, так вообще, милое дело. Естнность, скажем так, бывает , давит. Давит и давит, своей кажущейся тотальностью.
Кроме того, есть ещё один модус этого страшного вопроса. Звучит он попроще: "Зачем?" "Зачем, ты человек, занимаешься тем, чем ты занимаешься, а не погрузишь свою деятельность в ничто, завалившись на диван?"
Итак, скажите мне, кто как отвечает на этот предельный вопрос? Обсудим.

В колонках играет - Кэт Стивенс - "Отец и сын".

Всем, кто желает почуствовать нерв философии, посоветую прочитать несколько книг, которые с моей точки зрения, максимально адекватно передают "ощущения" этого самого нерва.
    Перво-наперво посоветую небольшую работку Анатолия Ахутина "Дело философии". Вещь очень увлекательная, написана легким, сократически-ироническим языком о настолько ясных и простых самоочевидностях, что поначалу разум отказывается в это верить. Кстати, книга является вводным курсом по специальности "Философия". Не помню какого ВУЗа. Потом можно почитать любые его другие произведения. Например "Логос и эпос" (так кажется называется). Короче, про греческую трагедию. Тоже кайф. Но сначала "Дело философии".
    Потом порекомендую Мераба Мамардашвили - "Психологическая топология Пути. Лекции о Прусте". Книга реально сносит башню. Одно время все просто бредили этим "грузинским Сократом". Кстати, в Алмате я знавал одну тётку, которая в бытность свою студенткой ВГИКа (а лекции были прочитаны именно там (а ещё говорят в СССР свободы слова не было!)), присутствовала на этих лекциях. Завидую. Потом не плохо бы ознакомится с его "Лекциями по античной философии".  Как дополнение  к "Топологии". 
    И конечно, обязательно следует  почитать  Алексея  Фёдоровича Лосева, Великого и Ужасного. Прежде всего, для затравки, "Диалектику мифа" (вот уж где аффтар жжёт). Острая, как бритва, мысль, последовательная и ясная логика и совершенно неожиданные выводы. Ну как его было после этого не посадить? Недаром Семён Людвигович Франк назвал лосевскую "Философию имени" величайшей книгой западной философии, со времён "Феноменологии духа". Параллельно можно "Дерзание духа". Тоже Лосева. Книженция посуше, немного совковая, но зато почти учебник.
    Для тех, кто хочет почуствовать специфическую поэтику философии, стоит попробовать почитать сложного Хайдеггера. Почитайте и мне объясните, о чём он, блин, толкует, этот "шварцвальдский маг". Ничё не понятно, но пишет красиво, шельма. Как сказал дьякон Андрей Кураев - "... если вообще есть люди, которые понимают Хайдеггера." Нда-уж. Из стотомного наследия партайгеноссе Хайдеггера посоветую хотя-бы "Искусство и пространство" (этот крохотный доклад, я помню, читал всю ночь, в молодости, оторваться не мог) , "Вещь" и "Из диалога о языке. Между японцем и спрашивающем". Не пугайтесь, вещи маленькие (чего не скажешь об их смысле). Кстати, идеи, изложенные в этих работах, послужили основой для нашей симургетики.
    Из современных авторов-актуальщиков, навскидку посоветую Секацкого - "Дезертиры с Острова Сокровищ". Остальные книги этого автора - говно полное (со смысловой точки  зрения, конечно). Но в "Дезертирах" Александр Куприянович просто превзошел себя.  Я его по-настоящему  зауважал. Наш человек. В этой книге я наконец-то нашёл, то что давно искал - философские и социальные основания для протестного дискурса. Секацкий показал, что ТАК МОЖНО ЖИТЬ. Почитайте, поймёте.
    Из совсем последнего-распоследнего, посоветую статью Александра Дугина - "Археомодерн" (работа выложена на его сайте - "Арктогея"). Честно говоря, не ожидал от Дугина. Более внятного анализа того, что у нас сейчас в обществе происходит я не видел. Молодец.
P.S.   Да, чуть не забыл - ещё надо Платона, Аристотеля, Плотина, Декарта, Канта и этого...как его... Гегеля.
P.P.S.   Махатма Кант  и  Свами  Гегель.
     Вообще, если серьёзно, то хочу сказать, что  философия занимается самыми простыми, касающимися всех вещами. Просто возводит их к пределам. И как говорил Гегель - "Это кухарки занимаются абстракциями".