Помню, что обещал ещё интересненькое про Илью Муромца, но давайте сегодня чуть в сторону. Поговорим про Бабу Ягу. Кто она такая? Откуда взялась? Ведь даже само её имя – Яга – до сих пор не расшифровано лингвистами.

В сказках она персонаж неоднозначный. То похищает детёнка, чтобы его в пирог запечь, то помогает герою на его пути. Впрочем, запечь в пирог... во зло ли это? Известен, и широко, ритуал допекания слабого ребёнка в печи: если ребёнок болел, его заворачивали в тесто, сажали на лопату и помещали не на долго в натопленную печь. И ведь помогало! Хвори уходили и дитятко росло потом здоровым. Ни этот ли обряд описан в сказке "Гуси-лебеди"?

У меня Баба Яга присутствует в циклах про царевича Симеона и в Лесном техникуме. Ну, в Царевиче там она не совсем сказочная Яга, там это скорее маска, а вот в Техникуме она такая, как в сказках. И даже героя в пирог запекает:

– Ух ты! Сколько уж лет здесь русского духа ни слухом ни духом, а тут припёрся! Только... – Яга снова пошевелила носом, пару раз шмыгнула и замахала руками, словно разгоняя вонь перед лицом: – Фу! Фу! Фу! Дух вроде и русский, да какой-то... Фу! Ну ладно! Если уж зашёл, отвечай, как положено! Дело пытаешь, аль от дела лытаешь?

Ваня, припомнил сказки, да и продрог он в тумане изрядно, поэтому ответил, стуча зубами и от страха и от холода:

– А вы не видите?! Я промок, замёрз! Дали б согреться, чаю налили, а то сразу спрашивать! Как в гестапо!

– Ха! Борзый какой! А может тебе ещё и баньку истопить, да пару мавок в баньку снарядить, чтоб веселее было?

Услышав про мавок Ваня вздрогнул и ответил уже спокойнее:

– Мавок не надо.

– А чего это ты от мавок стремаешься? Никак уже с какой шашни крутил?

– Я с мавкой шашни не крутил! – решительно ответил Ваня.

Всё время этого диалога бабка смотрела на него с нехорошим таким прищуром и вдруг выдала вердикт:

– Нет! Всё-таки какой-то ты недоделанный! Надо бы тебя допечь. Эй! Домовые! Ну-ка! Заверните его в пирог!

Тут же из всех углов вылезли какие-то мохнатые недомерки, повалили Ваню на пол, принялись срывать с него одежду, споро раздели донага, связали и бухнули бабке на стол, на уже расстеленный на столе толстый пласт теста. Ваня ещё пытался дёргаться, но бабка резко приставила к его горлу острый кривой нож и рыкнула:

– А ну лежи смирно! А то так и зарежу, как барана!

Ваня в ужасе замер и его тут же завернули в тесто, как в конверт. Что-то плоское подсунулось ему под спину, вернее, под пласт теста, на котором он лежал, его подняли и... сунули в раскалённую печь!

Стоящим в печи жаром обожгло глаза и Ваня зажмурился, но успел заметить раскалённые до красна кирпичи свода. Раскалённый воздух обжёг лёгкие и Ваня затаил дыхание, но вместе с первым вдохом в него словно проникла частица огня и он начал разогреваться изнутри. Тесто, в которое он был завернут стало надуваться и пузыриться, сжимая тело, но в то же время изо всех пор кожи, словно под давлением, начал выходить пот.

Не дышать стало уже невозможно и Ваня вдохнул окружавший его огонь ещё раз, через некоторое время ещё и каждый новый вдох давался ему легче предыдущего. И вдруг под него что-то снова подсунули и вытащили из печи, на такой свежий и сладкий воздух. Он шумно выдохнул, выпуская скопившееся внутри пламя и тут же получил удар по лбу:

– Не рыгать мне тут! Тоже мне, змей Горыныч нашёлся! Чуть избу не спалил!

И приговаривая: "Ну, посмотрим, как ты сготовился...", бабка начала отламывать руками запёкшееся вокруг Вани тесто...

На самом деле дальше - ещё жутчее. И вообще, если Поттериана начинается как детская сказочка а леденящий душу пи... ну, пусть будет, ужас, начинается только с пятой книги, то у меня в "Лесном техникуме" сходу.