Александр Скобов:

Нам надо заново учиться ненавидеть зло

• Татьяна
  Становая
• 
• Перемены 2020-2021 годов оказались настолько стремительными и глубокими, что сейчас можно говорить о перерождении российского режима. Вопросы о преемниках, о переменах, о пересмотре курса стали неактуальными – система готовится к долгому периоду консервации и введению жесткого регламента политического поведения. Все делится на прорежимное и антирежимное, то есть криминальное

  Сегодня мало кто сомневается в том, что российский режим приобрел новое качество. Обнуление президентских сроков, покушение на Навального, цунами из новых запретов и репрессий – все это показывает, что механизмы функционирования политической системы в России резко изменились.

  Как это отражается на процессе принятия решений? Как сказывается на работе госаппарата? Пока самый очевидный результат трансформации режима – это ужесточение репрессий и разгром внесистемной оппозиции. Однако важные перемены идут и внутри системы власти, и их последствия дадут о себе знать уже в ближайшем будущем.

  Механизация и рутина

  Одно из главных новых свойств российского режима – это низкая координация действий его ключевых элементов. Общий консервативный тренд усилился, но высший политический контроль ослаб, а процесс принятия решений фрагментировался. В России больше не существует старой системы курирования внутренней политики, которая многие годы охватывала широкий спектр проблем и деятелей, позволяя выстраивать политическое пространство под нужды Кремля.

  Эта система начала разрушаться еще в 2016 году, когда куратором внутренней политики стал Сергей Кириенко. Тогда попытки выстроить управляемую конкуренцию сменились администрированием, гибкость в разрешении конфликтов – катком методов Ярина – Ткачева, сделки – ультиматумами.

  К 2020 году окончательно оформилось размежевание между системным полем, за которое отвечали кураторы из президентской администрации, и внесистемным – им плотно занялись силовики. Последнее привело, по сути, к криминализации внесистемной оппозиции – какие кураторы, такие и инструменты.

  В результате образовался управленческий вакуум, когда политические проблемы – вроде разоблачения злоупотреблений власти, протестов, выдвижения на выборах – власть стала решать методами борьбы с криминалом. Если раньше политические репрессии были точечными и скоординированными, то сейчас они стали валиться стихийно и без разбору.

  Преследования теперь направлены не только против конкретных оппозиционеров и их структур, а вообще против протеста как явления. Причем понимается протест максимально широко – антирежимным действием считается не только выход на улицу, но и куда менее заметные вещи, вроде постов в соцсетях, ретвитов, да и вообще любой критики режима и его ценностей (отсюда, например, борьба за правильную интерпретацию истории). То есть власть не собирается останавливаться на разгроме внесистемной оппозиции – преследования за нелояльность будут усложняться, а спектр запретов расширяться.

  Подавление протеста, понятого настолько широко, требует куда более масштабных и обезличенных репрессий – полной и слепой зачистки политического пространства. Причем такая зачистка превращается в рутину, плохо координируется и ведется без внятной стратегии или анализа последствий.

  Производство новых ужесточающих законов поставлено на конвейер, потому что теперь это самый простой способ заработать политический капитал. Если сегодня думская комиссия по расследованию фактов иностранного вмешательства предложила набор новых запретов, то завтра комиссия Совета Федерации по защите государственного суверенитета должна ответить на это собственными протекционистскими идеями.

  Образуется снежный ком законодательной активности, гонка на опережение – кто больше, кто жестче, кто непримиримее. Пытаться плыть против этого запретительного потока подобно политической смерти. Постоянные ужесточения становятся формой существования и необходимым условием выживания в политике. А значит, российский политический класс будет все более консервативным и радикально антилиберальным, вычищая из своих рядов всех сомневающихся и колеблющихся.

  С этим связана еще одна особенность обновленного российского режима – демонстративное пренебрежение законом и юридическими процедурами. Прежде власть старалась так или иначе соблюдать приличия, сохранять хотя бы внешнюю легитимность своих решений. Недельное голосование за поправки на пеньках, выездной суд над Навальным в Химках, обратная сила новых запретов на участие в выборах – все это указывает на то, что законность перестала быть ценностью для власти.

  Теперь режим в своих решениях переходит фактически на логику военного времени и воспринимает угрозу со стороны внесистемной оппозиции как чрезвычайную ситуацию, оправдывающую отход от норм и правил. Сегодня действовать по закону – значит цацкаться с врагами, проявлять слабость и нерешительность, а может, даже и заниматься политическим саботажем. Отсюда демонстративное пренебрежение процедурами – это способ показать лояльность и готовность биться с врагами в условиях военного времени.

  Коллективная безответственность

  В обновленном российском режиме изменился не только механизм принятия решения, но и состав тех, кто их принимает. Сильные фигуры выбывают из публичной власти, а на смену им идут малозаметные и понятливые исполнители. Вместо ручного управления Путина первых двух сроков сегодня мы видим фрагментированное поле тысяч ручных управлений на уровне силовых структур, федеральных и региональных органов власти, парламентариев и пропутинских активистов.

  Президент Путин, который и так давно отошел от рутины, после обнуления сроков стал для правящей элиты вечным. Из устранившегося демиурга он окончательно превратился в бесконечный фон. Фон статичный, рамочный – его учитывают, ему пытаются соответствовать, но он не развивает, а консервирует систему. Как ядро Земли, он обеспечивает притяжение, но имеет слабое отношение к земным заботам.

  Рутинизация репрессий, их неразборчивость и масштабность приводят к тому, что ими теперь занимается не узкий круг лиц, а тысячи служащих, каждый из которых по отдельности никакой политической ответственности не несет. Если раньше любой политизированный арест вызывал разговоры о том, кому этого выгодно, то сейчас этот вопрос теряет смысл. Преследования перешли в режим автопилота – не важно, кого берут, важно взять хоть кого-то. В результате все, кого можно хоть как-то притянуть под определение «антирежимный», оказываются под угрозой вне зависимости от статуса и связей.

  Коллективная безответственность означает, что происходящему трудно противостоять. В него трудно вмешиваться, обращаться за защитой и помощью. Кураторы внутренней политики не чувствуют ответственности за происходящее с Навальным, потому что им занимается ФСБ. А ФСБ не чувствует никакой ответственности за политические риски, связанные с преследованиями оппозиционера, потому что это головная боль кураторов из президентской администрации.

  Снижение уровня принятия решений о репрессиях ведет к произволу, где стратегией не занимается никто, а президент, как постоянно разъясняет Песков, не отвлекается на вопросы «не его уровня». Политическими проблемами занимаются и все, и никто, из-за чего «оппозиционность» становится токсичной даже в быту. За участие в митингах, лайки, критические высказывания отчитывают родителей в школах, отчисляют студентов, увольняют с работы.

  В кампанию «политического сдерживания» включаются организации всех типов – корпорации, надзорные органы, учебные заведения, не говоря уже о силовиках. Если раньше система управления политикой строилась по функциональному принципу, то сегодня – по отраслевому. Этим занимаются не политтехнологи, а руководители компаний, начальники кадровых служб, ректоры университетов, директора школ.

  Система стремится автоматически изжить из себя все оппозиционное, как источник потенциальных проблем и угрозу собственной стабильности. Борьба с оппозиционностью внутри себя становится проявлением инстинкта самосохранения – и в частных корпорациях, и органах власти, и в системных партиях.

  Консервация и воспитание

  Курс на уничтожение внесистемной оппозиции во многом связан с тем, что президент Путин, по всей видимости, убежден, что в России удалось сформировать стабильную политическую систему с прочной и ответственной партией власти, конструктивной системной оппозицией, здоровой конкуренцией. Это успех, который теперь нужно лишь поддерживать. Именно поэтому не стоит ожидать ни радикальных перемен в «Единой России», ни появления новых серьезных партийных проектов, ни пересмотра отношений власти и системной оппозиции.

  Системное поле отстроено, запроса от власти на перемены нет, а все силы системы брошены на защиту сложившегося порядка. Кураторы внутренней политики, по большому счету, до внутренней политики не допускаются, политика в классическом смысле слова становится внесистемной и переходит в зону ответственности силовиков. А кураторам не остается ничего другого, кроме как заниматься воспитанием и просвещением народа.

  Именно на воспитание направлен целый поток проектов и инициатив власти, которые должны помочь взрастить «правильную» элиту и подавить деструктивное поведение. «Лидеры России», «Россия – страна возможностей», волонтеры, общество «Знание» с Илоном Маском – все это призвано показать обществу пример патриотичного политического созревания.

  Впервые за многие годы поисков «образа будущего» появляется образ идеального гражданина позднего путинского режима – просвещенный патриот. Власть стремится подробно прописать все возможные варианты поведения, когда за лояльность полагаются бонусы, а для борьбы с девиантным поведением формируется детализированная система наказаний.

  Тот же закон о регулировании просветительной деятельности, возмутивший не только преподавательское сообщество, но и РПЦ, и IT-сектор, и Счетную палату, – яркий пример того, как задается новая система координат «что такое хорошо» и «что такое плохо». Тут важен даже сам факт регламентации – готовность следовать процедурам, навязанным властью, становится тестом на лояльность.

  Попытка решать социально-политические проблемы через воспитание подразумевает, что власть не признает дееспособности российского общества, его права принимать решения. Отсюда замещение выборов повсеместными плебисцитами – формальным утверждением заранее подготовленных решений.

  Новое делегирование

  В свои первые два президентских срока Путин выстраивал систему управления, делегируя определенные направления своим близким соратникам, многие из которых до сих пор остаются влиятельными деятелями режима. Нефтяная сфера досталась Игорю Сечину, газовая – Алексею Миллеру, ВПК – Сергею Чемезову и так далее.

  Однако сегодня логика распределения власти стала другой – Путин все чаще доверяет тем, кто в его глазах выглядит «в высшей степени профессионалом», деполитизированным «технократом» и не склонен к популизму и безответственным решениям. В рамках этой логики президент назначил Игоря Кобзева из МЧС губернатором в Иркутскую область, пострадавшую от стихийных бедствий, а врача по образованию Владимира Уйбу в Коми, где в прошлом году была тяжелая ситуация с ковидом.

  По той же причине Путин впервые за все годы своего правления доверил правительство сильному технократу с репутацией эффективного менеджера – Михаилу Мишустину. Желание уйти от рутины подталкивает президента к тому, чтобы сбрасывать проблемы «лучшим людям», которым он доверяет именно в силу их профессиональных навыков.

  С одной стороны, в такой практике нет ничего плохого – кто же спорит, что на важные, проблемные участки нужно привлекать профессионалов. Однако есть тут и оборотная сторона. В государственных делах, требующих инклюзивности и гибкости, чисто профессиональный подход может оказаться слишком узким и рискованным.

  Врач с нулевым опытом публичной политики во главе региона генерирует напряжение и конфликты – достаточно посмотреть на последние скандалы, связанные с губернатором Уйбой в Коми. Аналогичным образом ставка на ФСБ в борьбе с внесистемной оппозицией ведет к тому, что ее без разбору записывают в экстремисты и жестко зачищают.

  Процесс принятия решений замыкается на узкий круг «профессионалов», которым Путин доверяет и чье мнение не ставится под сомнение. Это ведет к тому, что решения одних институтов власти противоречат интересам других. Когда президентская администрация обратила внимание Путина на проблему роста цен, правительству пришлось выкручиваться с помощью неэффективного, добровольно-принудительного регулирования.

  Когда конфликтом с Чехией занялась СВР, не особо считающаяся с последствиями дипломатических войн, ущемленными оказались интересы российских посольств в Европе. Когда кураторы телеканалов поднимают градус агрессии и страха в госпропаганде, кураторам внутренней политики приходится придумывать, что делать с растревоженными избирателями. Когда Кремль требует не нагнетать истерию с коронавирусом, губернаторы не знают, куда девать больных. 

  Этот список можно продолжать долго. Проблема такого узкопрофессионального подхода в том, что он исключает широкое обсуждение, учет всех факторов, альтернативных позиций. Из-за этого итоговые решения часто оказываются однобокими и генерируют конфликты. И здесь также не остается места для общества как субъекта политической жизни, потому что зачем нужны массы, когда проблемы решают специально отобранные профессионалы.

  Перемены 2020–2021 годов оказались настолько стремительными и глубокими, что сейчас можно говорить о перерождении российского режима. Вопросы о преемниках, о переменах, о пересмотре курса стали неактуальными – система готовится к долгому периоду консервации и введению жесткого регламента политического поведения. Все делится на прорежимное и антирежимное, то есть криминальное.

  Это означает, что давление на СМИ будет усиливаться, контроль над интернетом – ужесточаться, а любая публичная деятельность – максимально регламентироваться. Из-за новой, фрагментированной системы принятия решений власть будет совершать все больше ошибок. Протест будет подавлен, реальная оппозиция регионализируется, борьба с антирежимным распространится и на системные партии, и на системных журналистов. Разгром всего внесистемного неизбежно сузит и поле системности – требования к тем, кого допускают внутрь, будут ужесточаться.

  При этом уязвимость самого Путина будет расти – он превращается в символ, институциональная значимость которого увеличивается, а реальное личное влияние падает. Режим уже не путинский – он при Путине, и он раскручивает свою экспансию, где президент превращается из субъекта в объект манипуляций.

Санкт-Петербург — Внутрь пускали только с отрицательным результатом теста на коронавирус, и большинство носило маски. Однако Петербургский международный экономический форум стал попыткой России показать, что она возвращается к нормальной жизни после пандемии.

Одежда для работы на удаленке осталась дома, а участники надели деловые костюмы. Вернулись и вечерние приемы с большим количеством гостей — помните, было такое в стародавние доковидные времена?

Это мероприятие, в котором участвовала российская элита и которое прошло в родном городе президента Владимира Путина, российский руководитель и прочие разрекламировали как первое очное событие такого масштаба, состоявшееся после того, как пандемия изменила наш мир. По словам организаторов, в нем приняли участие 13 000 человек.

А еще это была попытка продемонстрировать силу России, поскольку до первого саммита между Путиным и президентом Байденом остается менее двух недель.

«Полмира сидит по домам. У нас ситуация лучше, чем во многих других странах мира, — похвастался Путин, выступая в пятницу на форуме, который стал российским ответом ежегодной международной встрече деловых кругов в швейцарском Давосе. — Благодаря своевременным, оперативным мерам российская экономика, рынок труда уже приближаются к докризисным уровням».

Прошел год с тех пор, как в России закончился первый — и последний — коронавирусный локдаун.

Вопреки оптимистичным заявлениям Путина, ситуация в России непростая. Показатели смертности, которые демографы считают лучшим мерилом воздействия вируса на население, с начала пандемии по апрель примерно на 475 000 превысили обычные цифры. Такие данные приводит «Москоу Таймс» (Moscow Times), проанализировавшая информацию российского государственного статистического агентства. (Официальный российский штаб по борьбе с коронавирусом утверждает, что смертность от коронавируса составила около 123 000 человек.)

Россия нахваливает вакцины отечественного производства, но, как сообщает Министерство здравоохранения, в стране как минимум первой дозой привито всего 18 миллионов человек, или около 12% населения.

Между тем, реальные доходы россиян в 2020 году сократились на 3,5%, и это тоже данные Росстата. Скачок цен на продукты питания стал для простых людей проблемой номер один.

Мария Певчих, союзница отбывающего тюремный срок критика Кремля Алексея Навального, написала в Твиттере, что экономический форум стал «порталом в параллельный фейковый мир».

Российская действительность существенно отразилась на ходе конференции. Иностранных гостей было меньше, что отчасти вызвано пандемией. Но неявка некоторых также стала результатом того, что Москва все больше превращается в международного изгоя по причине гонений на политическую оппозицию и утверждений Запада о том, что Россия стала раем для компьютерных хакеров и сетевых пиратов, требующих выкуп с помощью вирусов-вымогателей.

На состоявшемся в пятницу заседании с участием Путина, которое считается главным событием форума, президент не стал осуждать белорусского руководителя Александра Лукашенко за принудительную посадку гражданского авиалайнера и арест находившегося на борту оппозиционного журналиста Романа Протасевича.

А вот выступивший по видеосвязи австрийский канцлер Себастьян Курц стал. Курц назвал недавнее интервью Протасевича белорусскому государственному телевидению «признанием по принуждению» и сказал, что Австрия считает это «совершенно недопустимым».

Путин позже отчитал модератора за то, что он на экономическом форуме задает вопросы о политике.

Многие на форуме выражали надежду, что предстоящий 16 июня в Женеве саммит между Путиным и Байденом даст толчок экономическому развитию России.

«Все, что указывает на возобновление диалога, будет воспринято положительно, — сказала председатель совета директоров крупнейшей в России торговой сети товаров для детей „Детский мир" Мария Гордон, также являющаяся независимым директором Московской биржи. — Все, что проявится в виде общей повестки, будь это климат или безопасность, будет воспринято, по меньшей мере, как возобновление общения вопреки очень и очень враждебной атмосфере».

«Если посмотреть на реакцию рубля, когда возникли некие намеки на встречу Байдена — Путина, реакция была гипертрофированная, потому что, как мне кажется, инвесторы готовы ухватиться за любой признак оттепели», — добавила она.

Петербургский форум был чрезвычайно важен для Путина, и на это указывает его личное присутствие на нем. После начала пандемии такое случается довольно редко.

Хотя Путин сказал, что в этом году привился одной из отечественных вакцин, он по-прежнему проводит встречи главным образом по видеосвязи. Большинство из тех, кто встречается с ним лицом к лицу, сначала должны пройти двухнедельный карантин.

Кремлевский пресс-секретарь Дмитрий Песков в пятницу сказал, что Путин постепенно будет посещать все больше мероприятий, но от работы в удаленном режиме не откажется, потому что «пандемия пока не закончилась».

Для России это еще и неплохая коммерческая возможность. Путин в своем выступлении в пятницу уделил немало времени рассказу о том, как российское правительство организует программу вакцинации для тех иностранцев, которые готовы оплатить прививку.

«Несмотря ни на что, — сказал он, — жизнь постепенно возвращается в нормальное русло».

То, что усиление Китая вызывает все большее беспокойство у его соседей, давно стало одной из главных тем в обсуждениях международных отношений в Азии. Куда меньше внимания уделяется тому, какие причудливые формы могут принимать эти противоречия.

Какой народ изобрел квашеную капусту кимчхи? Кто больше пострадал в Корейской войне? Как должны выглядеть интерьеры в псевдоисторических корейских сериалах? Это лишь несколько недавних примеров того, о чем спорили Южная Корея и Китай. Кому-то эти вопросы могут показаться слишком мелкими, чтобы стать поводом для межгосударственных конфликтов. Но воспитанные в духе этнического национализма корейское и китайское общества считают иначе. 

Кимчхи – наш

Этой весной губернатор южнокорейской провинции Канвон Чхве Мун Сун столкнулся с немалыми проблемами. Перед его офисом не прекращаются гневные протесты, а обращение против одной из поддержанных им инициатив подписали около 700 тысяч человек.

Причина народного недовольства в том, что губернатор одобрил строительство китайского культурно-развлекательного центра. Строго говоря, сама инициатива исходила не от местных властей, а от крупной корейской строительной фирмы «Колон» – она рассчитывала, что комплекс привлечет в провинцию китайских туристов. Там планировали открыть концертные залы, улицы в китчевом «традиционном» китайском стиле и музей кей-попа, который пользуется у китайских туристов особой популярностью.

Однако протесты заставили отказаться от проекта. Столкнувшись с массовым недовольством, губернатор заметил: «Всего несколько лет назад проект, который бы привлекал китайские инвестиции и китайских туристов, вызвал бы только похвалы [в адрес администрации]. Но сейчас ситуация изменилась на прямо противоположную».

Губернатор Чхве Мун Сун прав – кажется, что ситуация действительно меняется самым радикальным образом: корейцы, традиционно относившиеся к Китаю несколько свысока, но в целом скорее доброжелательно, начинают все больше опасаться своего гигантского восточного соседа.

Об этом напоминают регулярные скандалы, которые активно обсуждаются в самих Южной Корее и Китае, но остаются почти незамеченными на международном уровне – возможно, потому, что для стороннего наблюдателя причины этих скандалов выглядят слишком курьезными.

Например, в начале 2021 года крупная южнокорейская телекомпания SBS решила прекратить производство историко-фантастической драмы «Экзорцист времен династии Чосон». Причиной стало массовое недовольство некоторыми из сцен этой псевдоисторической сказки, действие которой происходит в Корее XV века.

В одной сцене, например, прибывший в Корею представитель Ватикана встречается с корейскими сановниками, но на приеме иностранному гостю подают китайскую еду, да и интерьер помещения выглядит, с точки зрения корейских зрителей, слишком уж по-китайски. Это обстоятельство вызвало шквал критики, так что телекомпании SBS пришлось снять сериал с производства, понеся при этом ощутимые убытки.

Другим скандалом стал спор из-за ферментированной капусты кимчхи. Начался он в конце 2020 года после того, как Китай зарегистрировал рецепт этого блюда в Международной организации по стандартизации. Корейцы, естественно, были возмущены тем, что китайцы таким образом присваивают один из главных символов корейской кухни (действительно, кимчхи всегда присутствует на корейском столе). Китайцы извиняться не стали, заявив устами представителя МИДа, что они зарегистрировали стандартный рецепт китайского блюда паоцай, которое не слишком отличается от корейского кимчхи.

Это не санкции

Отношение южных корейцев к Китаю быстро меняется. Это видно, например, по данным опроса, который провел Институт Восточной Азии (EAI): за 2015–2020 годы доля корейцев, которые «плохо относятся» к Китаю, выросла со сравнительно незначительных 16% до внушительных 40%. Снижение популярности Китая было столь же впечатляющим: за пять лет доля жителей Южной Кореи, которые сказали, что «хорошо относятся к Китаю», снизилась с 50% до 20%.

Этот тренд, скорее всего, сохранится и в будущем, потому что больше всего Китай не нравится молодым корейцам. Среди опрошенных в возрасте от 18 до 29 лет к Китаю негативно относятся 45% (к США – всего 7%).

Эти изменения вполне очевидны и из разговоров с корейцами. На протяжении последнего столетия Южная Корея или вовсе игнорировала Китай, или относилась к нему с доброжелательным высокомерием. Однако сейчас на смену этим чувствам приходит страх и неприязнь, причем перемены разворачиваются на удивление быстро.

Большинство наблюдателей считают, что поворотным пунктом здесь стал 2017 год, когда Китай решил «наказать» Южную Корею за то, что та разместила на своей территории американские противоракетные комплексы THAAD. Сеул согласился на размещение после того, как северокорейская армия поставила на вооружение ракеты средней дальности, которые представляют прямую угрозу практически для всех целей в Южной Корее.

Решение вызвало негативную реакцию в Пекине. Китай, во-первых, был обеспокоен тем, что размещение американских батарей создает прецедент, повышая шансы, что со временем системами ПРО, которые могут быть направлены против Китая, обзаведутся и другие его соседи.

Второй проблемой стало то, что в состав американской батареи входит мощный радар, который теоретически позволяет вести наблюдение за воздушным пространством Северо-Восточного Китая. Поэтому Пекин решил надавить на Южную Корею через работающие в Китае южнокорейские фирмы.

Корейцы никогда ранее с таким не сталкивались. Формально никаких санкций Пекин не ввел. Но в офисах и на предприятиях работающих в Китае южнокорейских фирм стали беспрерывно появляться санитарные, пожарные и прочие инспекторы, которые постоянно обнаруживали нарушения. А дальше на основании выявленных нарушений китайские власти временно или навсегда закрывали эти предприятия и магазины.

Вдобавок обнаружилось, что китайские туристы, которые в 2016 году составляли почти половину (47%) всего турпотока в Южную Корею, неожиданно почти исчезли. Причиной исчезновения стали звонки из партийных и государственных органов, которые потребовали от китайских туроператоров прекратить продажу групповых туров в Южную Корею.

С точки зрения корейцев, все это выглядело странно и «нечестно». Возникла ситуация, когда против страны были, по сути, введены довольно болезненные санкции, но не было никакой возможности ни спорить с ними, ни добиваться их отмены. Китайские официальные лица на все протесты реагировали просто: никаких санкций нет, пожарные инспекторы просто выполняют свою работу, а туроператоры действуют исходя из собственных коммерческих интересов.

Впрочем, скорее всего, противоракетный кризис 2017 года стал лишь последней каплей, после которой на поверхность вырвалось давно копившееся в Южной Корее раздражение и беспокойство по поводу Китая. Ведь после обострения в 2017 году Китай, в общем, вел себя очень спокойно, а отношение к нему корейцев продолжало ухудшаться.

Главная причина тут – изменение привычного для корейцев порядка вещей. За последние сто лет в Корее сложилось несколько презрительное отношение к Китаю. Уже с начала XX века и по уровню жизни, и по уровню технического развития Корея, какой бы бедной и отсталой она ни казалась выходцам с Запада, существенно превосходила Китай, которым она особо не интересовалась.

Только в 1990-х годах Китай начал играть все более заметную роль в корейской экономике, но все равно оставался в основном поставщиком дешевой рабочей силы (в Корее сейчас более миллиона китайских гастарбайтеров), а также важным рынком, где можно с выгодой продавать корейские автомобили, холодильники и компьютеры.

Иначе говоря, до недавнего времени образ Китая в южнокорейском массовом сознании был похож на временами недалекое, но вполне безопасное существо – этакую панду. Однако в последние годы корейцы стали подозревать, что их большой сосед куда больше походит не на панду, а на голодного тигра.

Корейский национализм

Есть у этого конфликта и еще одно измерение, которое часто недооценивают. В случае с Китаем корейцам приходится иметь дело со страной, где, как и в самой Южной Корее, основой официальной идеологии является этнический национализм. Причем этот этнический национализм поддерживают не только сверху – власти, но и снизу – общество.

Конфликты из-за квашеной капусты или сцен в киносказке кажутся мелкими и комичными. Но для корейцев, воспитанных в духе этнического национализма, это совсем не второстепенные вопросы. Уже много десятилетий корейцы болезненно реагируют на все, что кажется им искажением иностранцами корейской истории и попытками принизить ее величие.

Корейские интернет-активисты, часто субсидируемые властями, даже ведут своего рода патрулирование всемирной сети, выявляя случаи, когда о Корее пишут «неправильно» (то есть отходят от догматов официальной националистической версии истории). Особенно достается тем, кто осмеливается использовать термин «Японское море» для описания части Мирового океана, которую в Корее полагается именовать «Восточным морем».

Часто достается и тем иностранцам, кто напоминает, что до конца XIX века Корея была вассалом китайских империй. Наконец, протесты вызывает и недостаточно негативное описание периода японского колониального правления в стране.

В большинстве случаев под корейскую критику попадают страны, где этнический национализм играет второстепенную роль. Поэтому до недавнего времени корейцы редко сталкивались с ситуациями, когда возмущенная иностранная общественность с националистических позиций критикует их собственные утверждения.

Например, во многих работах корейских этнографов можно найти утверждение, что кимпап (завернутый в сушеные водоросли рулет из риса с мясной, рыбной или овощной начинкой) является исконно корейским блюдом. В действительности нет особых сомнений, что это блюдо попало в Корею из Японии всего лет сто назад (в Японии оно известно как норимаки или макидзуси).

Вообще, стремление присвоить себе и объявить частью исконной корейской культуры даже самые очевидные иностранные заимствования очень характерно для корейских националистических историков и этнографов. Однако трудно представить, чтобы в нынешней Японии подобные утверждения вызвали бы хоть какое-то раздражение у широкой публики, – защищать норимаки от корейских претензий там сейчас никто не будет.

Война патриотов

В случае с Китаем корейцы, сами того не осознавая, столкнулись с собственным зеркальным отражением. И китайские власти, и китайская общественность столь же ревностно, как и корейцы, относятся к защите как реального, так и вымышленного китайского первенства в самых разных областях истории, культуры и техники.

Подобно корейцам, они не склонны закрывать глаза на то, что они воспринимают как поругание иностранцами собственной национальной чести, как выражение сомнения в величии китайского культурного и технического гения или как вызов коллективной национальной добродетели.

Напоминанием об этом стал недавний скандал со знаменитой корейской кей-поп-группой BTS. В Китае ее начала бойкотировать патриотическая молодежь, которой не понравились высказывания лидера группы Ким Нам Чжуна о Корейской войне. В октябре 2020 года во время вручения награды за вклад в развитие отношений между США и Республикой Корея Ким Нам Чжун позитивно упомянул совместное участие США и Южной Кореи в Корейской войне.

Высказывание это, вполне нейтральное, внезапно задело китайскую патриотическую общественность, которая воспринимает участие Китая в войне как борьбу с американским империализмом. Китайские патриоты возмутились тем, что для южнокорейского певца Америка является союзником, которому тот выражает благодарность.

Гнев вызвали и слова певца о страданиях корейских и американских солдат. При этом Ким Нам Чжун даже не намекнул, кто был противником Южной Кореи в той давней войне – для бойкота китайской общественности было достаточно, что те, кому певец сочувствует (его соотечественники), воевали с китайцами.

Такая реакция китайцев, в свою очередь, показалась корейцам, особенно молодым, однобокой и несправедливой, а весь инцидент внес свой вклад в нарастание в Южной Корее антикитайских настроений. Мало кто в Корее осознал, что китайская установка на то, что все, всегда и везде должны считать Китай жертвой, практически идентична той позиции, которую занимает в похожих ситуациях корейское общество.

Учитывая, что Корея и Китай были тесно связаны на протяжении как минимум двух тысячелетий, многие культурные явления в двух странах можно легко рассматривать и как корейские, и как китайские. Одно это неизбежно провоцирует споры то о первородстве, то о моральной правоте в давних военных и политических конфликтах.

Первый выстрел в очередной перепалке можно ожидать от любой из сторон – вопросы первенства в засолке капусты одинаково важны и Китаю, и Корее. Поэтому обе стороны просто обречены на то, чтобы время от времени делать заявления, которые покажутся другой стороне возмутительной фальсификацией истории и вызовут волну народного протеста.

Впрочем, главной проблемой тут является все-таки возвышение Китая, который постепенно начинает претендовать на роль гегемона в Восточной Азии. До недавнего времени южнокорейская публика в своем большинстве воспринимала это возвышение на удивление спокойно. Однако теперь ситуация изменилась, и усиление Китая вызывает все больше напряжения в Сеуле, причем не только среди элит, но и среди простых граждан. Большая, недалекая и пушистая панда на глазах превращается в зубастого, умного и вспыльчивого тигра – и это превращение в Корее многих не радует.

На домашнем ЧМ-2018 Россия вышла в четвертьфинал, но с тех пор стало ясно, что состав нуждается в серьезном обновлении. Вратарь и капитан Игорь Акинфеев, центральный защитник Сергей Игнашевич и нападающий Александр Самедов — вот лишь трое из игроков, которых лишилась сборная.

Прошло три года, но до сих пор идут споры, вернется ли Акинфеев на чемпионат Европы — согласитесь, это говорит о многом. Многие по-прежнему считают его лучшим голкипером, но тренер Станислав Черчесов недавно сообщил им дурные вести: «На данный момент Игорь помочь нам не готов, и это конец дискуссии».

Черчесов поначалу рассчитывал, что пробел в воротах заполнит уроженец Бразилии Гильерме Маринату из «Локомотива», но он пропустил четыре гола в матче Лиги наций против Сербии. Его даже заменили после перерыва, и в состав сборной он не попал. В итоге к чемпионату готовится капитан московского «Динамо» Антон Шунин.

В защите тоже проблемы. В арсенале у Черчесова есть несколько талантливых, но неопытных центральных защитников вроде Игоря Дивеева и Романа Евгеньева, но реальной альтернативы Георгию Джикии из московского «Спартака» и Андрею Семенову из грозненского «Ахмата» Грозного в стартовом составе нет.

Центральных полузащитиков сборная России упкована хорошо — есть несколько оборонительных вариантов, от штрафной до штрафной и разыгрывающих — но на флангах выбор похуже. Андрей Мостовой в этом сезоне не попадал даже в стартовый состав «Зенита», равно как и его товарищ по команде Юрий Жирков. Кроме того, бывшему игроку «Челси» в августе стукнет 38 лет, но Черчесов не понимает, из-за чего сыр-бор.

«Зачем смотреть в паспорт?— сказал он. — Я даже в свой не смотрел и играл за сборную до 40 лет, так зачем же мне в чужой заглядывать? Если игрок приносит результат, его незачем остановливать искусственно. Все должно происходить естественно».

Нападающие все как на подбор высокие, мощные и не слишком умелые, но Черчесова, кажется, все устраивает: Федор Смолов, игрок менее агрессивного типа, в состав не попал. Вообще, Черчесов любит навесы и прострелы, нцеленные на нападающих, и хочет, чтобы его атакующая линия быстро бегала и упорно давила противника все 90 минут. Это не слишком зрелищно, но по-своему эффективно.

Какой-то одной схемы Черчесов не придерживается — на недавних отборочных матчах чемпионата мира против Мальты, Словении и Словакии он использовал 4-2-3-1, 4-4-1-1, 3-5-1-1, 4-3-1-2 и 3-4-2-1 — поэтому его стартовые расстановки предсказать трудно, но нет сомнений, что в себя и команду он верит.

Тренер

Бывший вратарь Черчесов возглавил сборную после провала на Евро-2016, когда Россия финишировала последней в группе. Несмотря на успех на чемпионате мира, особой популярностью среди болельщиков он не пользуется. В интервью он как правило лаконичен, а его любимая присказка: «В нашем словаре такого-то слова нет». На вопросы о проблемах он отвечать отказывается — предпочитает называть их «трудностями». По этой же причине не бывает «товарищеских матчей» и «ошибок». Таких слов-табу у Черчесова где-то штук 20. Он свободно говорит по-немецки и по-английски и, окончив карьеру игрока, жил в Австрии. Туда же возит команду на сборы.

Кумир

Артем Дзюба. Половина российских болельщиков его обожают (этот феномен зовется Дзюбаманией), а другая терпеть его не может. Особенно болельщики московского «Спартака» — не простили ему ухода в «Зенит». В прошлом году он снова оказался в фокусе внимания, когда в сеть просочилось непристойное видео с его участием. После исключения из сборной, он извинился и сказал: «Я не идеален. Мы все грешники, и я могу винить только себя». Его поддержали многие знаменитости, а в Москве даже прошел женский марш с транспарантами: «Я/мы — Дзюба» и «Не стыдно».

Кто-то даже рад, что турнир задержался на год

Свой первый матч за сборную вратарь Антон Шунин сыграл в 2007 году, но до этого момента никогда не рассматривался как вариант вратаря сборной по умолчанию. Лишь после провала Гильерме против Сербии 34-летний вратарь стал для Черчесова первым номером. Шунин — один из немногих, кто не бросил московское «Динамо» после сенсационного вылета в 2016 году. Но, пожалуй, самый известный момент в его карьере пришелся на 2012 год, когда брошенная заезжими фанатами «Зенита» петарда взорвалась прямо под ногами, повредив ему ухо и глаз.

Возможный состав

Шунин

Семенов, Джикия, Кудряшов

Фернандес, Зобнин, Оздоев, Жирков

Головин, Миранчук

Дзюба

Что поют

«Катюша» — старая советская песня, которую всегда распевают российские фанаты. Эта песня о девушке, чей любимый служит в армии. Песня впервые прозвучала в 1938 году и прославилась в годы Второй мировой — «Катюшей» даже называли ракетную установку.

Что говорят

«Судья продажный… козел ты!». Эту крылатую фразу чеченский лидер Рамзан Кадыров как-то выкрикнул в адрес арбитра на матче российского чемпионата.

«Можешь дома сидеть!» — так Роман Широков отбрил разъяренного фаната, который бросил ему: «Да я человек, который ездит за тобой по всей России».

«Ваши ожидания — ваши проблемы». Это ответ Андрея Аршавина болельщику после неудачного Евро-2012.

Герои и злодеи пандемии

Фанаты московского «Спартака» носили пожилым болельщикам еду во время карантина, и к ним присоединились капитан клуба Георгий Джикия и нападающий Александр Соболев. «Джикия позвонил нам и спросил: «Ребята, я вам могу помочь?» — рассказал один фанат.

****

Комментарии читателей:

Calvyn

«Ваши ожидания — ваши проблемы». Англия так играет с 1970 года и до наших дней, и ничего.

PutinCantonaPietersn

И ни слова о Головине? Очень странное упущение. А ведь он как раз тот, кто придает команде умения и динамики. И с каких это пор их тренер непопулярный? Все как раз наоборот! Но согласен, что, хотя бы в одной игре подведет вратарь.

KuzcoM

Турнир без братьев Березуцких? Такое чувство, что им обоим уже лет двадцать как хорошо за тридцать.

DeanGriff

Тяжело им будет обойти Бельгию или Данию. Я жду, что финнов они обыграют и, возможно, даже пройдут дальше с третьего места. Но я сильно удивлюсь, если они продвинутся дальше одной восьмой. Что меня удивляет, так это страна с такой территорией и таким населением и со всеми ресурсами, что они туда вбухали, русские никак не выиграют ни одного крупного турнира. С тех пор как распался Советский Союз, они даже на крупные турниры отбираются с трудом и, за парой громких исключений (Евро-2008 и их домашний), бесславно сливают.

Continusse

Потому что их главные таланты патрулируют украинскую границу.

Leeroadee

Хотя это и хорошо, что СССР распался, но немного грустно наблюдать упадок футбола в России и других странах восточного блока.

ZenChris

Где Валентин Иванов, когда он так нужен — не говоря уже о Льве Яшине?

RHConnon

Если они пройдут в полуфинал, пусть всей командой снимутся на фоне солсберийского собора.

Calvyn

Это в каком-то смысле неизбежно, когда страны распадаются. Вспомните Югославию. Но даже у маленьких странах бывают свои пики и спады. Даже у относительно богатых западных стран вроде Бельгии был довольно блеклый период, пока не выросло новое сильное поколение.

Что же до восточных стран, то у румын и болгар были вполне сносные (и смотрибельные) команды в 90-х, чехи были очень хороши в середине нулевых (и, пожалуй, должны были взять выиграть Евро-2004), а Хорватия вообще с Евро-1996 играет на выдающемся уровне для страны с населением всего в 4 миллиона.

Сильнее всех отстают сама Россия и, в меньшей степени, Польша и Украина — учитывая, сколько у них игроков.

Hartebeest

Вполне могут проиграть все три матча — думаю, финны могут их удивить. А вообще странно, как меняются стереотипы с советских времен. Раньше были технически безупречными игроками, а теперь пошел вязкий футбол с парочкой забивал.

Continusse

Не удивлюсь, если русские снова прыгнут выше головы, как это было в 2018 году. Когда надо, они могут устроить противнику болото, а потом заколотят сами или выедут по пенальти.

Catchytitled

У них ведь снова снова будет домашнее преимущество, так? Должно помочь. Наверное, превзошли ожидания на последнем чемпионате мира. Мне они понравились. Вполне могут выйти из группы.

Между тем четверть века назад на экране одного федерального телеканала главный оппозиционер (Зюганов) мог призывать к отставке «главы антинародной клики» (то есть Ельцина), на другом — причем государственном РТР — Григорий Явлинский требовал от Кремля немедленного прекращения войны в Чечне, а на третьем сатирическая программа «Куклы» высмеивала президента как беспомощную марионетку своего окружения — главного охранника Коржакова, главы ФСБ Михаила Барсукова и вице-премьера Олега Сосковца.

Я сам недавно окунулся в эту бурную политическую стихию, когда записывал шестисерийный подкаст «Ящик всевластия: жизнь, смерть и будущее российского телевидения». В попытке создать хронику российского ТВ для тех, для кого эпохи Горбачева и Ельцина — глубокая древность, я проинтервьюировал многих творцов и свидетелей недавней истории. И столкнулся с тем, что события 1996 года даже в большей степени, чем коммунистический путч августа 1991 года и его поражение, порождают споры об исторических развилках постсоветского времени.

Большая часть тех, кто принимал участие в президентской кампании 1996 года и приложил руку к победе Ельцина, до сих пор утверждают: выборы прошли в целом честно, а то, что большая часть журналистов откровенно работала против Зюганова, не озабочиваясь объективностью, так это нормально, потому что победа лидера коммунистов означала бы красный реванш и конец российской демократии. «Мы пахали не за деньги, а за свое будущее, и, в общем, исходя из реалий того времени, были правы» — так говорили мне раз за разом герои тех дней.

Но есть и другая точка зрения. Ее придерживаются не только Григорий Явлинский и его сторонники, но, например, многие молодые интеллигенты. Кстати, среди них оказались некоторые продюсеры, помогавшие мне создавать подкаст «Ящик всевластия». Суть их воззрений такова: в 1996 году отказ многих журналистов от объективности и их переход фактически к проельцинской пропаганде убедили Кремль, что манипуляция общественным мнением и промывание мозгов гражданам позволит сохранять власть сколь угодно долго. Поэтому 96-й стал, в сущности, последним годом российской демократии. Более того, он стал исходной точкой восхождений Путина на вершину власти, несмотря на то что он тогда этого не мог знать. Если бы двадцать пять лет назад победил бы Зюганов, считают сторонники этой точки зрения, то Россия впервые пережила бы настоящую передачу власти оппозиции, и это заложило бы основы будущей прочной демократической системы.

Я сам тогда работал в газете «Известия», которая заняла позицию критической поддержки Ельцина, то есть, с одной стороны, одобряла то, что он, с нашей точки зрения, делал правильно, но при этом не стеснялась резко осуждать ошибки президента — например, войну в Чечне. 

Но Россия — страна, где полутона, как правило, никому не интересны. Дискуссия на вечную тему «Кто виноват?» и разного рода альтернативные исторические сценарии людям намного интереснее. Поэтому спор про «выборы Ельцина» имеет шанс завершиться только тогда, когда закончится нынешний политический режим и более актуальным станет другой любимый в России вопрос: «Что делать?» 

Однако некоторые уроки «лихих девяностых» можно усвоить уже сейчас. Главный из них такой: общество должно перестать полагаться на вождей, и увидеть в политиках, пусть и самых харизматических, тех, кто обязательно должен рано или поздно сойти со сцены. Двадцатипятилетней давности вопрос: «Как же мы без Бориса Николаевича?», равно как и сегодняшний: «А кто есть, кроме Путина?» должны навсегда уйти в прошлое. Это будет самым сложным для страны, где цинизм и крайний индивидуализм являют собой оборотную сторону слабости и личной безынициативности. 

Аморализм и вседозволенность, культивируемые правящим классом, никуда не исчезнут сами по себе. Только тогда, когда российское общество поймет, что требовать от власти нужно не только прибавок к пенсиям, но и хотя бы демонстрации стремления поступать по совести и чести, дела в стране сдвинутся. Если этого не произойдет, то спор о «выборах Ельцина» будет вечным

«В идеале мы предпочли бы не уходить от доллара, потому что это международная валюта, используемая во взаимных расчетах», — сказал Новак в интервью Хэдли Гэмбл (Hadley Gamble) из CNBC во время Петербургского международного экономического форума.

«Но, если наши американские партнеры создадут такого рода ситуацию, у нас не будет иного выхода, кроме как сделать это», — добавил он.

Позже в июне состоится саммит президента России Владимира Путина и президента США Джо Байдена.

В четверг, 3 июня, российский вице-премьер Александр Новак сказал, что его богатой нефтью и газом стране, возможно, скоро придется отказаться от долларов как валюты расчета для нефтяных контрактов, если администрация президента Джо Байдена продолжит вводить адресные экономические санкции.

«В идеале мы предпочли бы не уходить от доллара, потому что это международная валюта, используемая во взаимных расчетах», — сказал Новак в интервью Хэдли Гэмбл (Hadley Gamble) из CNBC во время Петербургского международного экономического форума.

«Но, если наши американские партнеры создадут такого рода ситуацию, у нас не будет иного выхода, кроме как постепенно сделать это», — добавил он.

Это заявление Новака прозвучало вскоре после того, как Россия объявила о своем полном отказе от доллара в структуре Фонда национального благосостояния.

В четверг, 3 июня, на форуме в Санкт-Петербурге министр финансов России Антон Силуанов заявил, что это будет сделано примерно в течение месяца. В российский ФНБ поступают доходы от продажи нефти, и изначально он создавался для поддержки пенсионной системы страны.

Эти шаги Россия предпринимает накануне саммита президента Владимира Путина и его американского коллеги Джо Байдена, который состоится позже в июне.

«Активный игрок на глобальной энергетической арене»

«Мы и дальше будем оставаться мировым лидером на рынке горючих ископаемых. Мы также планируем выйти на рынки СПГ и нефтехимических продуктов», — отметил Новак. «Плюс развитие нового энергетического производства, чистой энергии», — продолжил он, упомянув водород, технологии накопления углерода и разработку новых видов топлива.

Российская экономика находится под воздействием международных санкций с 2014 года, когда Россия аннексировала Крым. Позже Запад продолжил вводить против России санкции в связи с ее ролью в военном конфликте на востоке Украине, с вмешательством в американские президентские выборы 2016 года, отравлением бывшего двойного агента на территории Соединенного Королевства и с хакерской атакой на системы SolarWinds. Со своей стороны, Россия отрицает свою причастность к этим событиям.

Днем в четверг, 3 июня, в Лондоне фьючерсы на нефть марки Brent торговались на уровне 71,56 доллара за баррель, поднявшись на 0,3 процента, а фьючерсы на нефть West Texas Intermediate — на уровне 68,99 доллара за баррель. С начала года цены на нефть выросли более чем на 30 процентов.

В октябре 2019 года крупнейшая российская нефтяная компания Роснефть сделала евро основной валютой во всех новых контрактах на реализацию своей продукции на экспорт в попытке защититься от воздействия американских санкций.

Неизвестно, читал ли руководитель белорусского государственного телеканала ОНТ Марат Марков Оруэлла, но в своем видео с Романом Протасевичем он действовал строго по сценарию оруэлловской антиутопии. В романе «1984» Уинстон Смит должен был не просто умереть, но всем сердцем полюбить Большого брата. Сомневаюсь, что Марат Марков и палачи из белорусского КГБ смогли внушить Роману Протасевичу искреннюю любовь к Лукашенко, но на вопрос, уважает ли он белорусского диктатора, Протасевич ответил сразу и очень горячо: «Безусловно!»

Вечером 3 июня белорусский государственный телеканал ОНТ показал видео с участием экс-главного редактора телеграмм-канала «Нехта» Романа Протасевича и руководителя ОНТ Марата Маркова. В этом видео Протасевич повторяет, что сотрудничает со следствием и дает «признательные» показания.

Этот эфир прошел в вечерний прайм-тайм в рамках передачи «Марков. Ничего личного», которую ведет сам руководитель ОНТ, бывший военный и заместитель начальника идеологического управления администрации Лекашенко.

В ходе эфира, как и в первом видео, показанном белорусскими властями 24 мая, Роман Протасевич еще раз сказал, что полностью признает свою вину в организации массовых беспорядков и сотрудничает со следователем. В этом полуторачасовом смонтированном видео Протасевич утверждает, что ему безразлично, что будут думать и говорить о нем его бывшие коллеги после этого интервью, называет фамилии тех, с кем он сотрудничал, негативно отзывается о Польше, Литве, Евросоюзе и просит не выдавать его «ЛНР», в которой его ждет смертная казнь.

Ответим на некоторые вопросы.

Среди этих вопросов не будет вопросов к режиму Лукашенко и его СМИ, в частности  к Марату Маркову. К Протасевичу в следственный изолятор КГБ не пускают адвоката, а телеканал ОНТ пускают. Это все, что надо знать о сути лукашенковского телевидения, которое является не СМИ, а частью КГБ. Следователь НКВД Александр Григорьевич Хват прославился тем, что мочился на лицо академика Вавилова, а руководитель канала ОНТ Марат Сергеевич Марков прославился тем, что всенародно пытал Романа Протасевича по методике Оруэлла.

Нет ни малейшего сомнения в том, что все сказанное Протасевичем не имеет никакого отношения к его мыслям и убеждениям. Что это результат сильнейшего воздействия – морального, физического, возможно, медикаментозного. Дмитрий Протасевич, отец Романа, убежден, что его сына пытали, применяли к нему психотропные вещества.

 Возможно, рядом в соседней камере была его девушка София Сапега, и она стала еще одним фактором давления на белорусского оппозиционера. Наверняка ему подробно объяснили, что его экстрадиции требуют бандиты «ЛНР», возможно, показывали видео о том, что там делают с заложниками, прежде чем убить. А в том, что там-то его точно убьют, сомнений быть не может.

Не думаю, что кто-то из коллег Романа Протасевича по сопротивлению диктатуре осудит его. Тем же диванным моралистам, кто поспешит его осудить, могу предложить примерить на себя его пропитанные пыточным ужасом рубашку и майку…. Никто не знает предела своих возможностей, и при выборе между жизнью и смертью выбрать жизнь – это нормально. Роман Протасевич выбрал жизнь, свою и близкого человека, и поступил правильно.

Захваченный в 1965 году в плен командир ВМС США Джереми А. Дентон, давая показания на вьетнамском телевидении, моргал азбукой морзе слово T-O-R-T-U-R-E – ПЫТКИ! Роман Протасевич под немигающим взглядом своего палача Марата Маркова «наморгал» множество сигналов о том, что он говорит под пытками. Тут и фраза про «стальные яйца» Лукашенко – прямой отсыл к придуманному самим Лукашенко «диалогу» между польской и немецкой спецслужбами, где они жаловались, что «Лукашенко – крепкий орешек». Тут и взахлеб перечисляемые «адреса, пароли, явки», и неестественное оживление и смех в самых неподходящих местах. Наконец, как бы невзначай демонстрируемые раны на запястьях – следы пыток…

Путинская Россия стремительно движется по пути лукашенковской Беларуси. На роль Марата Маркова сегодня готовы претендовать многие обитатели российского телевизора. Те же Соловьев, Скабеева, Киселев или Симоньян с этой ролью справятся не хуже белорусского коллеги. Да и Эрнст, возможно, поначалу покрутит носом, а потом махнет рукой и станет выбирать костюм палача, соответствующий его стилю эстета и сноба…

Что делать нормальным людям в условиях довольно стремительной беларусизации, а точнее – лукашенизации путинского режима? Учиться моргать морзянкой? Готовить зековский рюкзак по рецепту Ройзмана? Срочно валить? Универсального рецепта, пригодного для всех, не существует. Роман Протасевич на допросе у Марата Маркова (а это был, несомненно, допрос, а не интервью) сказал важную фразу: «То, что я говорю, я говорю здесь и сейчас». Важно оставаться человеком в любых обстоятельствах. Этому иногда помогает твердое знание (не надежда, а именно знание), что все фашистские режимы смертны, а такие режимы, как путинский и лукашенковский, всегда смертны внезапно. Поэтому главная задача любого нормального человека увидеть их конец.

Фото из открытых источников

Утренние российские новости (не считая сообщений об арестах и уголовных делах) продолжают удивлять. Сегодня на главной странице RBC день начинается с двух сообщений о выявленных (я бы сказал — давно известных, но дополнительно проясненных) предпочтениях россиян.

Первое информирует о том, что население убеждено: российский бизнес слишком наслаждается теми свободами, которые дало ему государство — и потому 52% опрошенных считают, что государственное регулирование предпринимательства необходимо ужесточить (за ослабление — 25%). Конечно, сами бизнесмены видят ситуацию диаметрально противоположным образом (42% выступают за дерегулирование), но кого это сейчас волнует? Никого, разумеется: давление на предпринимателей будет только расти.

Вторая новость не менее впечатляющая: 54% наших соотечественников готовы платить более высокие налоги, если только это изменит к лучшему положение бедных россиян (и в целом люди готовы платить больше, если повысится качество государственных услуг). При ближайшем рассмотрении это выглядит самообманом: с одной стороны, люди не слишком верят в то, что государство сможет работать лучше, а с другой стороны оказывается, что платить, по их мнению, «за все хорошее» должен кто-то другой (83% — за введение полноценной прогрессивной шкалы налогообложения, переносящей диспропорционально большую тяжесть платежей на состоятельных граждан).

Вывод, на мой взгляд, одновременно простой и грустный. Даже после двадцати лет поисков «земли обетованной» общество можно легко мобилизовать сказками об эффективном государстве и «продать» ему любую новую благородную цель — никто не потребует от властей отчета о том, насколько эффективно были решены предшествующие задачи. При этом люди полагают, что в стране достаточно тех, кого можно «пощипать» — и что это, разумеется, какие-то другие дяди, но не сами опрошенные. В общем, все стремятся к великим целям и надеются, что объявляемые государством мобилизации не затронут их самих — так что Кремль может быть спокоен: к наступлению на свои права общество готово и воспримет их даже в чем-то благосклонно. С чем российские власти и можно поздравить…

Применять корпоративные технологии в управлении политической жизнью – главная страсть нынешнего главы внутриполитического блока президентской администрации Сергея Кириенко. Стандартная процедура отбора и типизация глав регионов, губернаторский кадровый резерв с регулярной учебой и тренингами, похожие сборы для вице-губернаторов, управленческие конкурсы «Лидеры России», KPI на выборах – все это пришло из практики крупных корпораций.

Эта технократизация (или, точнее, корпоративизация) российской политики началась с самого близкого к Кремлю контура – губернаторского. А дальше предсказуемо добралась до более отдаленного – партийного. Методы корпоративного управления теперь активно внедряются и в новые, и в традиционные системные партии – через несколько месяцев они должны будут гарантировать Кремлю, что следующая Дума останется предсказуемой и управляемой, независимо от результатов конкретных политических проектов.

Игры в бренды

Одну из корпоративных методик – диверсификацию брендов – Кремль стал внедрять в партийное строительство еще полтора года назад. К старту парламентской кампании в России должно было появиться несколько новых нишевых проектов. В Кремле сочли, что протестные настроения в российском обществе связаны с тем, что у некоторых социальных групп нет своих представителей в парламенте – вот им и решили их обеспечить.

Для сталинистов-ультрапатриотов создали партию «За правду» во главе с Захаром Прилепиным, для тех, кого волнует экология, – «Зеленую альтернативу» с картинками Васи Ложкина, для не слишком рассерженных горожан – умеренно либеральных «Новых людей» бизнесмена Алексея Нечаева и так далее. Новым проектам помогли пройти в несколько региональных заксобраний на выборах 2020 года, чтобы они потом могли участвовать в думской кампании без сбора подписей.

Кремль не будет против, если кто-то из новых партий даже попадет в Думу. Но основной целью их создания было раздробить протестное голосование, а дальше голоса, отданные за тех, кто не преодолел 5%-ный барьер, достались бы «Единой России».

Создание новых структур под кремлевским покровительством шло скорее по законам бренд-менеджмента, чем политики. Каждой партии выделили понятную нишу, за каждой закрепили своего бренд-менеджера из президентской администрации, каждому из них спущен свой KPI. Все, как в крупных компаниях, где примерно одну и ту же продукцию продают под разными нишевыми брендами – экологичным, премиальным, народным.

Если оказывается, что какая-то из предложенных потребителям марок не пользуется популярностью, то ее можно отдать под снос без ущерба для системы в целом – это уже произошло с Партией прямой демократии, которая не смогла пройти ни в одно региональное заксобрание.

Какие-то бренды можно попробовать объединить для лучшей выживаемости – так объединили «Справедливую Россию», «За правду» и «Патриотов России». Слиянию не помешала ни разница в идеологии, ни конфликты между лидерами – для Кремля важнее упорядочить линейку партийных брендов.

Наконец, нельзя допускать и того, чтобы одни бренды подрывали позиции других. Поэтому «Новым людям» недвусмысленно напомнили о необходимости вести более сдержанную и нишевую агитацию после того, как партия перевыполнила KPI и смогла пройти сразу в четыре региональных заксобрания на выборах 2020 года. 

Под внешним управлением

Новыми партийными проектами дело не ограничилось. Еще одним шагом к корпоративизации российской политики стало введение внешнего управления не только в новых, но и в старых системных партиях. В их руководство вошли близкие к президентской администрации политтехнологи, которые, по сути, теперь отвечают за оперативное управление партиями, включая распределение средств, выбор тем для агитации и подбор кандидатов и руководителей отделений.

Раньше такие решения принимали сами лидеры партий или их люди. Что-то, конечно, согласовывали в Кремле, но, как правило, по серьезным вопросам. Сейчас у партий появляются внешние управляющие, которые не допустят несогласованной критики власти или сразу пресекут переговоры с нежелательным кандидатом, чтобы потом не было скандалов с его снятием.

В итоге системные партии окончательно встраиваются в госкорпорацию «Росполитика». Даже «Единой России», самому крупному и самостоятельному кремлевскому бренду, выделили отдельного внешнего управляющего, замглавы управления президентской администрации по Госсовету Бориса Раппопорта.

В КПРФ, кампанию по укрощению которой Кремль ведет давно, следующим главой, вероятно, станет депутат Госдумы Юрий Афонин – человек, близкий по типажу к «технократам Кириенко» и имеющий хорошие отношения с президентской администрацией. Он уже получил должность первого зама Геннадия Зюганова.

Владимир Жириновский вряд ли потерпит внешнее управление в ЛДПР, но после его ухода в обозримом будущем партия не сможет выжить без поддержки – а значит, и более плотного контроля – со стороны Кремля.

Just business

Корпоративная система управления партиями удобна для нынешнего состава внутриполитического блока Кремля, людей с бизнес-мышлением. На место структур с идеологией (или хотя бы ее подобием), с яркими лидерами и амбициями приходит набор брендов, искусственно разработанных под идеологические и социальные ниши. Известных политиков в их составе мало или вообще нет – вместо них нанятые амбассадоры бренда, вроде бывшего мэра Якутска Сарданы Авксентьевой в «Новых людях» или Василия Ложкина в «Зеленой альтернативе».

Получившуюся линейку при необходимости можно проредить или, наоборот, расширить. Можно корректировать позиционирование и кампанию отдельных проектов. Из этой системы исключена естественная для всех партий борьба за власть, у каждой структуры есть целевая аудитория и KPI по работе с ней. Такие партии перестают быть коммуникатором с какой-либо частью общества, их предлагается поддерживать просто за близкую и симпатичную оболочку.

Показательно, что кандидатами от партий теперь становятся победители кремлевских конкурсов «Лидеры России. Политика» и слушатели учебы президентской администрации. Это люди с похожими навыками и подходами, готовые влиться в любой политический бренд: надо будет, пойдут в «Единую Россию», надо – в «Справедливую». Для них первична сама политическая корпорация Кремля, а не то, в каком именно из ее филиалов они окажутся.

Участники выборов сотрудничают с такими партиями лишь формально, чтобы не собирать подписи, а названия и атрибутика даже самых крупных из них оказываются ненужными. Выдвиженцы от «Единой России» уже давно стараются скрыть свою связь с партией власти во время кампании. Сейчас приходит очередь других деидеологизирующихся партий.

Например, агитация эрудита-шоумена Анатолия Вассермана, который выдвигается от «Справедливой России» в Москве, выдержана не в эсеровских желтых, а в единороссовских синих тонах. В прошлом году в Иркутской области, где традиционно сильны позиции коммунистов, кандидат в губернаторы от КПРФ Михаил Щапов не только старался не упоминать, от какой партии выдвигается, но и уступил партийный красный цвет в агитации выдвиженцу от власти врио губернатора Игорю Кобзеву.

Лишившись всякой идеологии, амбиций и даже значимой атрибутики, партии становятся одними из самых слабых структур в российской политике. По сути, это просто инструменты, почти полностью лишенные субъектности. Партийная система технократизируется, окончательно отрывается от общества и встраивается в вертикаль в форме госкорпорации.

Когда над трубопроводом «Северный поток — 2» еще нависала угроза американских санкций, у многих возникали опасения относительно того, что вскоре этот тупиковый проект, в который было вложено 8 миллиардов евро, может оказаться окончательно погребенным на дне Балтийского моря. Но можно ли теперь вздохнуть с облегчением, поскольку эти санкции сегодня сняты с повестки дня? Нет, этот проект в любом случае следует считать тупиковым.

Он будет разрушен в первую очередь усилиями в области защиты климата, поскольку этот проект несовместим ни с немецкими, ни с европейскими целями в области климата. Чтобы к середине столетия добиться климатической нейтральности, потребление природного газа к концу текущего десятилетия должно значительно сократиться, и, кроме того, ископаемый природный газ примерно через 20 лет должен полностью исчезнуть из энергетического баланса. Недавно федеральное правительство поставило себе новую цель и будет добиваться климатической нейтральности к 2045 году, а это означает, что движение в этом направлении должно ускориться. Каким образом этот балтийский трубопровод, по которому планируется ежегодно и в течение нескольких десятилетий транспортировать в Европу 55 миллиардов кубометров природного газа, вписывается в установленные планы? Это загадка федерального правительства.