"Война - совсем не фейерверк, А просто - трудная работа". Эти строки фронтовика Михаила Кульчицкого давно стали крылатыми. Но представляем ли мы себе сказанное в них наглядно? То, что воевать в Великую Отечественную было не просто трудно, а неимоверно тяжело физически?

"Черна от пота, вверх скользит по пахоте пехота..."

Бьют беглым огнем 152-мм гаубицы М-10. Это значит, что бойцы-ящичные (извлекающие из ящиков 40-килограммовые снаряды и 4,5 - 8,4-килограммовые гильзы с порохом), установщики (ставящие в нужное положение взрыватель снаряда) и заряжающие за 15 минут перебрасывают в среднем по полторы тонны каждый1.

Совершает марш пехота. Это значит, что пулеметы Максима тащат, разобрав на тело, станок и 8-килограммовый щит, на себе. Станок "хорошо ложился на оба плеча", но хорошо лишь на "час-полтора": вес - 35 килограммов. Тело пулемета (благодаря уступу между коробом и кожухом) "хорошо входило в плечо", на которое взваливал его другой номер расчета, но все равно было "труднопереносимым" - 20,2 килограмма. А если в кожух залита вода для охлаждения ствола, то и 24,2; "самое трудное - тащить тело пулемета"2...

Надо окопать танк Т-34. Это значит, что каждый из четырех членов экипажа должен вынуть 7-8 кубометров грунта. Заправить Т-34 - это перелить 10-литровыми ведрами из бочек в баки танка 500 литров горючего3. Поднимая при этом ведра на высоту более полутора метров.

Оборудовать огневую позицию - это отрыть окопы для орудий (глубиной около метра) и ровики для укрытия расчетов. А затем соорудить перед окопами бревенчатые заборы высотой метр-полтора, а вместо ровиков - блиндажи. То есть отрыть землянки, перекрыть их минимум в три наката (слоя) бревнами, а поверх накатов насыпать еще земляную подушку.

Бой в танке - это грохот, жара, а летом (когда вентилятор не успевал удалять пороховые газы) еще и душегубка. За 12 часов боя в танке Т-34-85 наводчики теряли в весе в среднем по 2,2 килограмма, командиры танков - по 2,4, механики-водители - по 2,8, а заряжающие, манипулировавшие в тесном пространстве с 16-килограммовыми 85-мм унитарными патронами, - по 3,14... Да и в Т-34 с 76-мм пушкой, "когда тяжелый бой, редкий заряжающий выдерживал его до конца. [...] Смотришь, а он лежит на боеукладке - угорел, наглотавшись этих газов, и потерял сознание"5.

После длительного марша "мехвод" Т-34 "весь вымотанный был": переключение передач требовало таких усилий, что наваливаться на рычаг приходилось, бывало, вдвоем со стрелком-радистом. А "танковый марш весь состоял из таких упражнений"6...

"Немец был силен и ловок..."

Немцам в этом отношении было, как правило, легче.

И не только потому, что легче пулеметы, в танках - просторнее, а управление даже 56-тонным "Тигром" не требовало (благодаря сервоприводам) никаких усилий.

Не только потому, что немец, как правило, лучше питался.

"Фриц", зачастую, был сильнее физически. Выше ростом, больше весом, лучше тренирован.

Немец был силен и ловок,

Ладно скроен, крепко сшит, -

Александр Твардовский написал это отнюдь не для красного словца.

В воспоминаниях советских фронтовиков мы читаем одно и то же: повстречавшиеся им в бою или (убитыми либо пленными) после боя немцы - это "здоровые, мордастые", "долговязые", "высокие парни", "рослый", "высокий", "крепкий высокий", "верзила", "длинный, здоровый", "дюжий", "дородный", "плечистый", "здоровый мужик", "здоровенный", "здоровущий", "здоровый, килограммов под сто", "здоровенный рыжий детина, головы на две выше меня", "здоровенный такой мужик", "здоровенные немцы"7.

"[...] Я немцев образца сорок второго хорошо знаю, мои основные стычки с ними происходили, - подчеркивал автор повести "А зори здесь тихие..." Борис Васильев. - Метр восемьдесят минимум [...]"8. А сержанту морской пехоты Владимиру Осипову "здоровенные мужики, от метра восьмидесяти и выше ростом" противостояли еще и в конце октября 1944-го, под Киркенесом в Норвегии9...

Вот еще три предельно красноречивых свидетельства.

"А наши приняли меня за немца - я длинный был [...]", - вспоминал о своем приземлении после прыжка с парашютом из горящего Як-9Т Николай Иванов10.

"Мы его "Курт" звали - он на немца был похож: высокий, костлявый", - рассказывал о своем сослуживце другой летчик-истребитель, Константин Звонарёв11...

У бежавших из плена немцев, отмечал бывший горный егерь Зигфрид Эрт, не получалось затеряться в России: "их сразу можно было узнать по фигуре". Вот разве что одного беглеца "было не отличить от русского": "маленький, приземистый"12...

"Очень много маленьких..."

Так было еще перед войной. "Если вы посмотрите на немецкую молодежь, на немецкое войско, - говорил весной 1936 года, проехав по Германии, командарм 1-го ранга Иероним Уборевич, - то мы по сравнению с ними очень хилые и слабые. [...] Здоровье надо поднимать путем спорта и хорошей гигиены"13