ВАЛЕНТИН МИХАЙЛОВ

 

 

25 лет назад произошло важное для России событие. 3 июля 1996 года состоялся второй тур выборов президента РФ.  Борис Ельцин победил Геннадия Зюганова с солидным преимуществом в десять миллионов голосов: 53,83% и 40,30% соответственно. За две недели до этого первый тур прошел в равной борьбе, и разница составляла всего лишь три процента. Для двухтуровых выборов это вполне обычные показатели.

По многим другим формальным параметрам это были самые демократические выборы в постсоветской истории. Это был единственный раз, когда никто из двух главных претендентов заранее не мог быть уверенным в своей победе в первом туре. В бюллетене кроме них было еще восемь кандидатов; среди них Александр Лебедь, получивший 14,52% голосов, и Григорий Явлинский (7,34%) вели свои серьезные кампании и никак не могли быть названы техническими, как это часто бывает в последнее время.

За их поддержку перед вторым туром Ельцин и Зюганов начали бороться еще до первого голосования. Явка была высокой — 69,8% в первом туре и на процент меньше во втором, — но в большинстве регионов она не выглядела раздутой усилиями администраций. Против всех проголосовало 1,54% в первом туре и 4,83% во втором. Это увеличение естественно: именно так сторонники выбывших в первом туре кандидатов могли выразить свое мнение, если их не удовлетворяли оба лидера.

Весьма показательными были региональные различия. В первом туре Зюганов одержал победу в 42 субъектах из 89, во втором — в 32-х. Области юго-востока европейской части России твердо защищали лидера коммунистов в обоих турах.

Парадоксально, но именно эти выборы до сих пор являются самыми обсуждаемыми, именно их некоторые считают источником современных проблем российских выборов. Попытки найти ответы на вопросы «Почему так сложилось? Где начало процесса разрушения принципов демократии?» приводят некоторых именно к выборам 1996 года. Наряду с этим остается живучим мнение, что в пользу Б. Ельцина было слишком много фальсификаций, победа была украдена у кандидата от КПРФ Г. Зюганова. (В продолжение этого мнения приходится даже слышать, что, если бы власть провела честные выборы и если бы в них победил Зюганов, он был бы смещен на всеобщих выборах через четыре года в силу некомпетентности команды коммунистов, а институт выборов пострадал бы меньше.)

Для обоснования «невозможности победы Ельцина» приводят два аргумента. Первый: его низкий рейтинг за полгода до выборов. Второй: переброс голосов от Зюганова к Ельцину в ряде регионов во втором туре. И то и другое имело место, но каково влияние произошедшего на результат?

В отношении рейтинга ответ таков: действующий президент провел активную кампанию, основанную на антикоммунистических настроениях, существовавших в то время в России. Его популярность неуклонно повышалась и последние замеры перед выборами хорошо соответствуют итогам второго тура [Мороз, 2016. с.  396].

Относительно масштаба переброса голосов посредством административного влияния и фальсификаций дискуссия продолжается. Михаил Зыгарь в недавней книге сообщает, что суд будто бы признал, что в Татарстане «у Зюганова украли около 600 тысяч голосов» [М. Зыгарь, 2021. с. 562] А на суды по другим регионам у коммунистов не хватило денег. Максим Шевченко в 2012 году вспоминал слова Третьякова, сказанные им вскоре после выборов, что Зюганов выиграл «с перевесом в достаточное количество голосов уже первый тур» [Любарев, 2013].

В 20-летнюю годовщину выборов газета «Коммерсант» напомнила о вопросе скептиков: ну разве мог Ельцин со своим нулевым рейтингом честно обойти Зюганова, чья партия только что победила на выборах в Госдуму? И слова Дмитрия Медведева, сказанные якобы в феврале 2012 г. : «Да, выборы в Госдуму были нестерильны, но вряд ли у кого есть сомнения, кто победил на выборах президента в 1996 году. Это не был Борис Николаевич Ельцин» [Корченкова, 2016; Зыгарь 2020. с. 610].

Подобные заявления показывают существующую в обществе культуру оценки тех или иных факторов эмоционально, «на глазок» или с политических позиций даже тогда, когда доступны количественные сведения, проверяемые в открытом обсуждении.

Для начала зададимся вопросом: можно ли совместить заявления и мнения о победе Зюганова с общими имеющимися фактами? Для выигрыша в первом туре Зюганову к полученным 24 млн голосов нужно было бы добавить еще 13 миллионов. Это невероятно, так как 22 млн голосов, отданных за всех других кандидатов, кроме него и Ельцина, невозможно поставить под сомнение. Мы не имеем никаких сведений о фальсификации в пользу А. Лебедя, получившего 11 млн голосов, Г. Явлинского — 5,5 млн — и других кандидатов. Кроме того, голосование за Ельцина со статистической точки зрения в большинстве регионов выглядит достаточно чисто, чего не скажешь о голосовании за Зюганова.

Победа во втором туре для Зюганова была также невозможна. Преимущество Ельцина на голосовании 3 июля составило 10 миллионов. Да, в части республик и областей был очевидный и заметный переброс голосов в его пользу, но отсутствуют какие-либо доказательства, что два или более миллиона бюллетеней Зюганова пошли в зачет Ельцину. Скорее всего и этот уровень является сильно завышенным. Похожий вывод неоднократно обосновывался ранее, в том числе Д. Орешкиным [Корченкова, 2016], А. Любаревым [2013] и К. Родионовым [2015].

В своих старых работах, опираясь на базу результатов во всех 2700 территориальных избирательных комиссиях (ТИК), я показал, что во втором туре переброс голосов в пользу Ельцина был произведен в 13 регионах и общие его размеры не превышали одного миллиона [В. Михайлов, 2000, 2005].

Прошло пару десятков лет и, учитывая незатухающую дискуссию и наличие результатов участковых избирательных комиссий  (УИК), не использованных ранее, уже в этом году я применил более точный метод. Он, как и ранее, опирался на статистический характер коэффициента переориентации мнения избирателей между двумя турами. К своему удивлению, я обнаружил, что переброс в пользу Ельцина ранее был завышен — он оказался несколько меньше полумиллиона. Одновременно оказалось возможным оценить манипуляции администраций в пользу Зюганова в первом туре. Они доходят до 400 тысяч голосов. В некоторых регионах было и то и другое, и это ранее создавало препятствия для более точной оценки.

Почти весь переброс голосов был произведен в 13 субъектах Федерации, среди которых вклад Татарстана, Дагестана и Башкортостана составляет более трех пятых. В областях из «красного пояса» показана явная положительная корреляция между явкой и голосованием за Зюганова, что дает основания полагать наличие манипуляций в его пользу. В самых крупных субъектах: Москве, Санкт-Петербурге, Свердловске, Московской области и нескольких других, таких как Вологодская и Иркутская области, которые оказались проельцинскими, можно было бы ожидать подобное явление в пользу действующего президента. Но, нет, здесь полностью отсутствовала зависимость голосования за Ельцина от явки, т.е. целенаправленного вмешательства в результаты не обнаруживается. Другие параметры, например, доли недействительных бюллетеней и бюллетеней «против всех», также не обнаруживают статистических отклонений.

В итоге в целом по стране можно сказать, что высокий балл за честную игру тогда ставить некому: нарушения были сделаны как в пользу одной, так и другой стороны. Кто их совершал, с какими целями?

Выводов не последовало. Наличие переброса голосов во втором туре в 1996 году никто в обществе и среди экспертов не оспаривает, и поэтому эти нарушения должны были быть рассмотрены государственными органами. Этого сделано не было, а отсутствие реакции со стороны ЦИКа и прокуратуры в дальнейшем в регионах рассматривалось как одобрение. Статистические аномалии, которые в то время не носили всеобщего характера, стали поражать другие регионы. Но в 1996 году этот процесс еще не был необратимым. В своей работе я показываю, что в сравнении с выборами 2000 и 2004 годов, выборы 1996 года статистически выглядят более качественно.    

 

Литература:

Зыгарь М. Все свободны. История о том, как в 1996 году в России закончились выборы. М.: Альпина Паблишер. 2021. С. 562.

Мороз О. Выборы 96: красным сказали «СТОП!». М.: Политическая энциклопедия. 2016. С.396.