Лена покинула мою обитель, и я остался наедине с собой. Перво-наперво пошёл заряжать технику, а то вдруг настанет зомбоапокалипсис, а у меня с собой даже музыки боевой нет? Или ещё хуже, фотоаппарат разрядится, и я не смогу заснять эту толпу живых мертвецов, охочих до чужих мозгов? Хотя чем они тут будут питаться, в наш 21й век. Да и по законам жанра фотоаппарат всё равно разрядится в первые три секунды. Не оставить мне памятных кадров своим потомкам, @бедапечаль.
Мда. Надо будет детально продумать план действий при нашествии зомби. А пока лучше разберусь с привезённой одёжкой. Кое-как распихав вещи по полкам шкафа, я пошёл за желанной порцией вишнёвого мороженого. Шкаф, кстати, был сделан на манер секретной пещеры Бетмена.При нажатии переключателя, находящегося справа от окна, одна из панелей выдвигалась в сторону и отъезжала вбок, открывая небольшое помещение,в котором при желании можно было спрятать пару трупов, или любовников, если бы я был чьей-то распутной похотливой женой. Или геем.
Достал мороженку, посыпал цукатами, и пошёл к окну. Времени было уже, ни много ни мало, 4 часа дня. А значит, успею прогуляться по улице в поисках хорошего бара.
Сел на диванчик, расслабился, приоткрыл окно и стал наблюдать за улицей. Вот проехал велосипедист, в шлеме и костюме (никогда не одобрял эти гейские обтягивающие одёжки), вот прошла парочка, поедая мороженку, купленную в ближайшем лотке. Сначала они, играясь, толкали друг друга локтями, потом девушка тюкнула парня мороженкой в нос и, смеясь, убежала дальше по улице, в то время как парень, явно ошарашенный, вытирал нос салфеткой. Но было тепло и приятно, и девушка была ему не равнодушна, и он рассмеялся и побежал за ней вслед.
А мороженое таяло на языке, и глаза сами собой закрывались в этом приятном чувстве, когда тебя овевает летний ветерок, а ты сидишь, слушаешь звуки улицы и чувствуешь, как расплывается внутри этот приятный, вишнёво-сливочный вкус.
Доев мороженку, я собрался было пойти за пивом, но внезапно остановился. Я ведь упарился! А значит, привет, душ и новая чистая, свежая одежда! Кстати, интересно, что там в ванной.
Ванная меня поразила в конец. Небольшая комната, покрытая плиткой всех оттенков синего, справа от входа была синяя раковина необычной формы волны, концы которой упирались в стенку, поверхность её была шершавая, а края выполнены в виде морской пены.
Душ был выполнен тоже отнюдь не ординарно. Пол в ванной был расположен на десяток сантиметров ниже двери, слева от которой находился выключатель. Раздеваешься, вешаешь одежду и полотенце на крючки у входа в ванную, щёлкаешь переключателем - и оказываешься под сотней струек, бивших из маленьких незаметных дырочек в стенках. При желании можно регулировать силу струй и их количество. А при приступах консерватизма можно отключить струйки, и душ будет бить сверху из расположенных по кругу отверстий.
Источником света была раковина и несколько разноцветных маленьких светильников, расположенным на каждой стенке на разной высоте. Свет отражался от плитки, и поэтому вся комната загадочно мерцала, как в каком-нибудь гроте.
Как работает выключатель, я узнал только через полчаса, а перед этим меня окатило сначала кипятком, затем ледяной водой, причём от удара струй, которые до этого регулировал явно какой-то мазохист, на теле потом появилось множество синячков.
Помывшись и вытершись, я оделся, подождал минут пятнадцать, пока досохнут волосы, и пошёл гулять. Тело приятно покалывало после такого душа, ступни приятно ступали по брусчатке, а воздух был свеж и приятен, как в какой-нибудь деревеньке. Только без запаха навоза, конечно. И отсыревшего сена.
Видимо, в моём районе было запрещено движение машин. И правда, по улице ездили только велосипедисты, и то по отгороженной заасфальтированной дорожке.
Я шёл, вбирая в себя культуру другой страны, людей, чьи лица неуловимо отличались от тех, что я видел в Москве, города, светлого и чистого, его улиц, магазинов, чужую речь, одежду, поведение. Плеер остался дома, потому что иначе он бы только мешал в осмысливании того места, где я находился. Вообще, на улице было прохладно, потому что тень от домов падала на улочку, и в тех местах, где между домами был проход или очередной переулок, возникала щель, сквозь которую проникал солнечный свет. Такое ощущение, что он грел меня, как будто говоря, что я не одинок, наполняя меня, как сосуд, своим теплом.
В пяти кварталах от меня обнаружился бар, и я решил зайти в него. Вокруг звучал, раздражая барабанные перепонки, громкий смех, стук кружек об деревянные столы, звон приборов, и я решил не задерживаться. Знаками показал бармену, бородатому пузатому мужичку, какого пива мне нужно (тыкая, как варвар, пальцем в бочонок), количество (меньше литра они не отпускали, так что я взял два, на будущее), и что мне нужно с собой (пальцами изобразил идущего человечка). Мужичок, так же, пальцами, показал мне число евро ( 9 евро за 2 литра, вот ироды!), дал сдачу с десятки и помахал мне рукой на прощание, улыбаясь.
До дома дошёл без приключений. Взял кружку, подошёл к окну. Оказывается, за окном был балкон, и лестница наверх действительно была. Она вела на другую сторону дома, куда не выходили мои окна. Я взобрался по ней, и обнаружилось, что крыша дома не треугольная, как мне раньше казалось, а трапецевидная. То есть, черепица шла по склонам, а наверху была плоская площадка, на которой стоял принесённый кем-то диван. Жаль, я был один. С Серёгой даже молчать интересно. А распивать два литра отличного светлого немецкого пива в одиночку ну совсем не торт.
Я сел, налил себе пива, и стал ждать. Скоро должен был быть закат. Спина пока о себе не напоминала, видимо, устыдившись своего поступка в аэропорту. А пока всё было спокойно, я созерцал панораму, множество черепичных крыш, где-то вдали стояли крупные яркие торговые центры, слева стояла телевышка, а рядом с заходящим солнцем виднелся шпиль католического собора.
Небо было безгранично. Перистые облака, как перья фламинго, обрамляли ставшее уже оранжевым, солнце, пространство вокруг которого окрасилось ярким, но нежным красноватым цветом. Всё это было похоже на какой-то неземной, недостижимой красоты цветок. Никакая техника, никакой фотоаппарат, ничья рука не способна была воссоздать.
Я наслаждался пейзажем, потягивая пиво, в наушниках играла песня Radiohead - Lotus Flower. И передо мной распускался самый красивый лотос, который только можно представить.
Но солнце закатилось, под конец оставив яркую оранжевую полосу, небо приобрело фиолетовый оттенок, и в другой от солнца уже загорались первые звёзды. Со вздохом я встал, размял мышцы, и собрался уже пройти на балкон, но во время спуска спина неожиданно взорвалась болью, как будто лопатки пробило взрывным патроном. Потеряв контроль над мышцами, я упал. И с треском раздираемой ткани завис сантиметрах в 10 от пола.