15 января 2016 года исполнилось 125 лет со дня рождения Осипа Эмильевича Мандельштама.



Куда как страшно нам с тобой,
Товарищ большеротый мой!

Ох, как крошится наш табак,
Щелкунчик, дружок, дурак!

А мог бы жизнь просвистать скворцом,
Заесть ореховым пирогом...

Да, видно, нельзя никак.

















Tristia




Бессонница. Гомер. Тугие паруса.




Слух чуткий парус напрягает...




Я не увижу знаменитой Федры...

Осип Мандельштам


Куда мне деться в этом январе?
Открытый город сумасбродно цепок...
От замкнутых я, что ли, пьян дверей? -
И хочется мычать от всех замков и скрепок.

И переулков лающих чулки,
И улиц перекошенных чуланы -
И прячутся поспешно в уголки
И выбегают из углов угланы...

И в яму, в бородавчатую темь
Скольжу к обледенелой водокачке
И, спотыкаясь, мёртвый воздух ем,
И разлетаются грачи в горячке -

А я за ними ахаю, крича
В какой-то мёрзлый деревянный короб:
- Читателя! советчика! врача!
На лестнице колючей разговора б!

1 февраля 1937

Сегодня утречком внучка порадовала строчкой:
На башне спорили химеры,
Которая из них урод.



А потом и все стихотворение прочла)). Вот оно.

В таверне воровская шайка
Всю ночь играла в домино.
Пришла с яичницей хозяйка,
Монахи выпили вино.

На башне спорили химеры:
Которая из них урод?
А утром проповедник серый
В палатки призывал народ.

На рынке возятся собаки,
Менялы щелкает замок.
У вечности ворует всякий,
А вечность — как морской песок:

Он осыпается с телеги —
Не хватит на мешки рогож, —
И, недовольный, о ночлеге
Монах рассказывает ложь.

1913 г.

Давненько не перечитывала я Мандельштама, надо сказать, и строчки про химер тоже не помнила...

Из книги Максимилиана Волошина «Воспоминания»:


9.

Константин Бальмонт – со своим благородным черепом, который от напряжения вздыбился узлистыми шишками, с глубоким шрамом – каиновой печатью, отметившим его гневный лоб, с резким лицом, которое все – устремленье и страсть, на котором его зеленые глаза кажутся темными, как дырки, среди темных бровей и ресниц, с его нервной и жестокой челюстью Иоанна Грозного, заостренной в тонкую рыжую бородку. Походка с прихромом, золотое пенсне; манеры напоминают актера, играющего роль ловеласа.


7.

Вячеслав Иванов – несколько напоминающий суженной нижней частью лица Бальмонта. В глазах его пронзительная пытливость, в тенях, что ложатся на глаза и на впалости щек, есть леонардовская мягкость и талантливость. Длинные волосы, цветочными золотистыми завитками обрамляющие ровный купол лба и ниспадающие на плечи, придают ему тишину шекспировского лика, а борода его подстрижена по образцам архаических изображений греческих воинов на древних вещах.


4.

У Валерия Брюсова лицо звериное – маска дикой рыси, с кисточками шерсти на ушах: хищный, кошачий лоб, убегающий назад, прямой затылок на одной линии с шеей, глаза раскольника, как углем обведенные черными ресницами; злобный оскал зубов, который придает его смеху оттенок ярости. И глаза каре-желтые, как у волка. Сдержанность его движений и черный сюртук, плотно стягивающий его худую фигуру, придают ему характер спеленутой и мумифицированной египетской кошки. Неуловимое сходство, которое делает похожей маску Вячеслава Иванова на маску Бальмонта, сближает лица Андрея Белого и Брюсова.


2.

В Андрее Белом есть та же звериность, только подернутая тусклым блеском безумия. Глаза его, точно так же обведенные углем, неестественно и безумно сдвинуты к переносице. Нижние веки прищурены, а верхние широко открыты. На узком и высоком лбу тремя клоками дыбом стоят длинные волосы, образуя прическу.


5.

Михаил Кузмин – в его наружности есть нечто столь древнее, что является мысль, не он ли одна из египетских мумий, колдовством возвращенная в жизнь и память.
У него огромные черные миндалевидные глаза, гладкая чёрная борода, обрамляющая восковое лицо, стриженые под скобку волосы. Одежда тоже выделяет его: парчовые рубашки, красные сапоги. От него всегда пахло духами...

Николай Гумилев – тонок, строен, в элегантной одежде с высокими воротниками, причесан на пробор очень тщательно. Но лицо его благообразием не отличалось: бесформенно мягкий нос, толстоватые бледные губы и немного косящий взгляд, продолговатая, вытянутая вверх голова с непомерно высоким плоским лбом. Все в нем особенное и особенно некрасивое. Говорит чуть нараспев, нетвердо выговаривая «р» и «л».


10.

Осип Мандельштам – тоненький, щуплый, с узкой головой на длинной шее, с волосами, похожими на пух, с острым носиком и сияющими глазами.


6.

Анна Ахматова – худая, бледная, бессмертная, мистическая. У нее длинное лицо, губы тонкие и немного провалившиеся, сильно развитые скулы и особенный нос с горбом, серые глаза, быстрые, но недоумевающие. У нее тонкие и изящные руки. Очень гибкая...


1.

Марина Цветаева – статная, широкоплечая, с широко расставленными серо-зелеными глазами. Одевается кокетливо, но неряшливо. На всех пальцах перстни с цветными камнями, но руки не холены. Кольца не украшения, а скорее талисманы...


8.

Среди всех этих лиц, лицо Александра Блока выделяется ясным и холодным спокойствием, как мраморная маска. Безукоризненное в пропорциях лицо, с тонко очерченным лбом, с классическими дугами бровей, с короткими вьющимися волосами, с влажным изгибом губ, напоминает греческую скульптуру, в которую вправлены глаза из прозрачного камня. Рассматривая лица других поэтов, можно ошибиться в определении их специальности: Вячеслава Иванова можно принять за добросовестного профессора, Андрея Белого за бесноватого, Бальмонта за знатного испанца, путешествующего инкогнито по России без знания языка, Брюсова за цыгана, но относительно Блока не может быть никаких сомнений в том, что он поэт, так как он ближе всего стоит к традиционно-романтическому типу поэта – поэта классического периода немецкой поэзии.

Рыжебородыми были: Блок, Вяч. Иванов, Бальмонт, Белый, Волошин, А.Н. Толстой. Рыжеволосой была Гиппиус. Рыжеватыми были Мандельштам, Вяч. Иванов, Лосский, Розанов. У Блока были пепельно-рыжие кудри. У Цветаевой в молодости были русо-рыжеватые волосы.
Ирина Одоевцева: «Знакомства с большим поэтом или писателем, как правило, разочаровывали меня из-за их внешнего облика. Исключение из этого правила составляли только Ахматова и Блок. Все остальные, включая и Алексея Толстого, и Марину Цветаеву, с которой я познакомилась в Берлине в двадцать третьем году, с первого взгляда заставляли меня пожалеть, что я с ними встретилась, – ах, лучше бы я их не видела совсем! Я, как та девочка в анекдоте, могла написать: «Папа! Я видела льва, но он не похож».

PS. Ничего не понимаю, отредактировала пост, название, метки - все как надо, сохранила вроде бы...
А он пропал. И мои дополнения тоже пропали, остался в черновике только предыдущий вариант, без фото Волошина и Гумилева, без моего постскриптума. Пришлось выставить его в дневник, а потом уже редактировать.

С давних дней застряла в памяти ахматовская шаль, в которой ее представляли себе
Блок и Мандельштам, у каждого разная - испанская у Блока, ложноклассическая у Мандельштама.
Не знаю, с какой шалью изображена Ахматова на портрете кисти Ольги Делла-Вос-Кардовской.
И шаль ли это вообще? Скорее, накидка. Но на фотографиях тех лет на плечи Анны Андреевны точно небрежно что-то наброшено. Правда, стихотворение Блока самой Ахматовой не понравилось - то, что увлеченный Кармен, поэт и ее "испанизировал", и то, что назвал ее неумелой, и то, что розана с испанской шалью она вообще не носила. Гораздо ближе было ей, конечно, сравнение с расиновской Федрой в коротеньком, но таком значительном стихотворении Мандельштама.
Но это просто вспомнилось и к слову пришлось...
Автопортрет Ольги Делла-Вос-Кардовской. 1917 г. (В синей шали.)

Александр Блок

Анне Ахматовой
«Красота страшна» — Вам скажут, —
Вы накинете лениво
Шаль испанскую на плечи,
Красный розан — в волосах.

«Красота проста» — Вам скажут, —
Пёстрой шалью неумело
Вы укроете ребенка,
Красный розан — на полу.

Но, рассеянно внимая
Всем словам, кругом звучащим,
Вы задумаетесь грустно
И твердите про себя:

«Не страшна и не проста я;
Я не так страшна, чтоб просто
Убивать, не так проста я,
Чтоб не знать, как жизнь страшна».
1913 г.

Осип Мандельштам

Ахматова

В пол-оборота, о печаль,
На равнодушных поглядела.
Спадая с плеч, окаменела
Ложноклассическая шаль.

Зловещий голос — горький хмель —
Души расковывает недра:
Так — негодующая Федра —
Стояла некогда Рашель.
1914 г.
А вообще шали носили, конечно, многие. И в "серебряном веке", и раньше, и позже, да и в наше время носят.
Художники часто героинь своих картин изображают именно с яркой шалью - то на плечах, то живописно раскинутой, то на голову наброшенной. Шали в прежние времена составляли часть приданого.
Николай Бекряшев. Выбор приданого. 1910 г.

Игорь Грабарь. Девушка в русском платке. 1890 г.

Кстати, как-то познакомилась в больнице с женщиной, у которой было столько разных шалей, собранных за долгую жизнь, что казачий хуторской ансамбль для выступлений одалживал))
Смотреть далее

А это сегодняшние фото, городские, снимал старший сын.


Золотая калифорнийская смородина

Черемуха

Старая олегова яблоня


И, по-моему, как раз время для стихотворения Осипа Мандельштама, - черемуха есть, а груша была на днях))

На меня нацелилась груша да черёмуха -
Силою рассыпчатой бьёт меня без промаха.

Кисти вместе с звёздами, звёзды вместе с кистями, -
Что за двоевластье там? В чьем соцветьи истина?

С цвету ли, с размаха ли - бьёт воздушно-целыми
В воздух, убиваемый кистенями белыми.

И двойного запаха сладость неуживчива:
Борется и тянется - смешана, обрывчива.

4 мая 1937

Как жаль, что цветение длится так недолго.

Валентин Катаев

В апреле

В апреле сумерки тревожны и чутки
Над бледными, цветущими садами,
Летят с ветвей на плечи лепестки,
Шуршит трава чуть слышно под ногами.

С вокзала ль долетит рассеянный свисток,
Пройдет ли человек, собака ли залает,
Малейший шум, малейший ветерок
Меня томит, волнует и пугает.

И к морю я иду. Но моря нет. Залив,
Безветрием зеркальным обесцвечен,
Застыл, под берегом купальни отразив,
И звезды ночь зажгла на синеве, как свечи.

А дома – чай и добровольный плен.
Сонет, написанный в тетрадке накануне.
Певучий Блок. Непонятый Верлен.
Влюбленный Фет. И одинокий Бунин.

Справа: Николай Барченков. Апрель.Холодный день. 1983 г.









Петр Фомин. Апрельская дымка.1992 г.

Смотреть далее