Источник https://www.nkj.ru/archive/articles/32436/ журнал "Наука и жизнь" №11 2017 год.

Рассказывают, что Резерфорд однажды, зайдя в лабораторию поздно вечером, нашёл там одного из своих учеников за работой. На вопрос руководителя, как долго он тут сидит, тот ответил, что работает с самого утра и таков его рабочий график каждый день. На что великий физик спросил:
— А когда же вы думаете?

Распространено представление о необыкновенном трудолюбии и упорстве знаменитостей, добившихся выдающихся результатов в своей сфере деятельности. Действительно, такие исторические фигуры, как Чарльз Диккенс, Анри Пуанкаре, Чарльз Дарвин, умели подчинить всю свою жизнь достижению главных целей. Но свой рабочий день они тщательно дозировали.

Так, Дарвин брался за работу в 8 утра после завтрака и утренней прогулки, работал строго полтора часа. После этого час тратил на чтение почты и писание писем. Затем в 10:30 возвращался к науке, иногда проводил эксперименты и наблюдения в птичнике или оранжерее. К полудню он считал, что поработал на сегодня достаточно, и отправлялся на долгую прогулку — не менее часа. Затем перекусывал и опять брался за письма. В три часа дня ложился вздремнуть на часок, потом снова гулял, затем возвращался в кабинет и работал до полшестого, когда всех звали на обед. В таком режиме Дарвин создал 19 книг, в том числе самый знаменитый свой труд «Происхождение видов». Его трудовой день состоял из трёх периодов по полтора часа. Если бы в наше время так работал университетский профессор, договор с ним не продлили бы, а если бы таким был рабочий график сотрудника какой-либо компании, его уволили бы за леность через неделю.

Анри Пуанкаре, выдающийся французский математик, создал 30 книг и полтысячи статей в самых разных областях математики, физики, астрономии и философии. Одновременно он преподавал в Сорбонне, участвовал в разработке концепции часовых поясов, консультировал развитие железных дорог на севере Франции, занимал пост главного инспектора шахт (по образованию он горный инженер). Французский психиатр Эдуар Тулуз исследовал его манеру работы. Пуанкаре очень чётко выдерживал график: работал с 10 до полудня и потом с 5 до 7 часов.

Ведущий английский математик первой половины ХХ века Годфри Харди начинал день с неторопливого завтрака и чтения спортивных отделов газет, затем с 9 до часу погружался в мир математики. После ланча гулял и играл в теннис. Харди считал, что 4—4,5 часа в сутки — предел продуктивной работы для математика.

Другой выдающийся английский математик, Джон Литтлвуд, полагал, что математик может работать с серьёзной концентрацией на проблемах не более 4—5 часов в день, с перерывами каждый час, желательно — c прогулками.

В середине прошлого века два американских психолога изучили рабочие графики сотрудников Технологического института в Иллинойсе и получили кривую зависимости продуктивности научной работы (выраженной в количестве опубликованных статей) от продолжительности рабочего времени за неделю. Кривая быстро растёт при увеличении рабочих часов до 20 в неделю, затем начинает падать. Учёные, трудившиеся 25 часов в неделю, оказались не более продуктивны, чем работавшие всего 5 часов. Те, кто проводил на рабочем месте 35 часов в неделю, были вдвое менее продуктивны, чем работавшие в неделю 20 часов. При дальнейшем росте усидчивости наблюдался некоторый рост результатов: работавшие 50 часов в неделю добивались уровня «пятичасовых». А наименее результативными были те, кто трудился по 60 часов и более в неделю.

В 80-х годах ХХ века шведский психолог Андерс Эрикссон исследовал расписание занятий юных скрипачей в Берлинской школе искусств (см. «Наука и жизнь» № 8, 2016 г., статья «Повторенье — мать ученья?»), а затем, через несколько лет после выпуска из школы, интересовался их творческой судьбой. Оказалось, что самые успешные скрипачи, достигшие мировой известности, в юности занимались несколько раз в день по 80—90 минут с перерывами между уроками по полчаса, что в сумме давало около 4 часов занятий в день. Любопытно, что, в отличие от просто хороших учеников, лучшие ещё и больше отдыхали. Они спали примерно на час в сутки больше за счёт дневного сна, а тренировались с утра и второй раз — вечером.

Те же закономерности характерны для многих творческих личностей. Так, Диккенс трудился, по словам его сына, «в режиме банковского клерка»: с 9 до 2 часов дня, с перерывом на ланч. Сомерсет Моэм — 4 часа в день, до часа дня. Габриэль Гарсиа Маркес работал за письменным столом 5 часов ежедневно.

Разумеется, это не значит, что после 4—5 часов работы такие люди выкидывают из головы всякую мысль о своём призвании. Наверняка и учёным и писателям продуктивные идеи приходили и на прогулке, и за обедом, а иногда даже во сне. И Резерфорд считал отдельными категориями время на работу и время подумать. Но уметь организовать свой рабочий день так, чтобы труд был по силам и в удовольствие, — вот в чём секрет.