В Сочи ищут смертницу. Некая Рузана «Салима» Ибрагимова якобы бродит по Сочи. Неудивительно. До Олимпиады три недели: за это время из мешка в Сочи еще многих вывалят. Я по-прежнему уверена, что некоторые люди старательно работают на срыв Олимпиады в целях сокрытия масштабов хищений. Доку Умаров обещает взрывы! Не боитесь? Ну вот вам тогда межнациональные стычки! Мало, не купились? А вот вам теракты! Не страшно? Вот уже и смертница по Сочи ходит, а к ней еще приедут, поди, до ансамбля!
Органы вполне способны за три недели до Игр скрыть информацию о прибывшей в город смертнице. Если информация утекла, значит, в органах есть лица, заинтересованные в подрыве доверия к Олимпиаде. Эти же лица осенью, видимо, объявили в розыск четырех потенциальных шахидок. Да так объявили, что о смертницах узнали только после подрывов. После взрыва автобуса и бомбы на вокзале в Волгограде мы узнали, что и Асиялову, и Асланову объявляли в розыск. С ними были еще двое. То есть, четыре смертницы рассредоточились по стране, а нам об этом как бы в шутку намекнули. А затем как бы намекнули снова: две взорвались, а две остались. Мол, следите за событиями.
Но я хочу о другом. Я хочу сказать о дамах.
Кто такая черная вдова? При этом сочетании принято представлять скорбную и решительную фигурку женщины, согнувшейся под тяжестью утраты — ее мужа, отца ее детей, защитника очага — убили силовики. Сдается мне, таких вдов среди шахидок единицы. Штучный товар.
«Черные вдовы», о которых нам довелось слышать в последние годы, почтив все имеют стандартную биографию: один муж, второй муж. «Замужество» происходит в лесах, длится 1-3 месяца, после чего муж меняется. Самая распространенная причина «вдовствования» — муж совершил переход, ушел на дело, в город. Иногда «мужа» убивают, да. Есть шахидки, успевшие сменить до совершеннолетия с десяток «мужей». Попросту говоря, в лесных лагерях процветает разврат.
Смертница Зарема Мужахоева, не взорвавшая себя у кафе в центре Москвы, рассказывала о месяцев в лагере боевиков. Нравы там были те же: временные браки, новые мужья каждую неделю-две. К слову сказать, временный брак не признается суннитами и частью шиитов. Впрочем, это неважно, так как среди боевиков обряд «мута» муллой не совершается, брачный договор не заключается. Рассказывала она и про первую смертницу Хаву Бараеву: смертельно влюбленная в своего дядю Арби Бараева, Хава, по рассказам коллег по черному поясу, перевидала «мужей» немало, прежде чем сесть за руль начиненного пластидом грузовика.
Вот и якобы бродящая по Сочи Рузана Ибрагимова в свои 24 дважды побывала «женой» полевых командиров
Оксана Асланова, которую объявляли в розыск в ноябре и которую сначала назвали смертницей с волгоградского вокзала, успела овдоветь дважды
Мадина Алиева, взорвавшая себя в мае в Махачкале, к 25 годам стала дважды вдовой
В многочисленных интервью развербованные смертницы, соседи, родственники смертниц говорят об об одном и том же: после полевого «замужества» девчонке трудно вернуться в родное село — на ней стоит печать развратности. Биография последних лет жизни большинства подрывниц писана слово в слово: жила в неблагополучной семье, столкнулась с вербовщиками (на курсах арабского, в интернете, в мечети, у соседей), надела хиджаб, пошла в лес на джихад, была отдана мужу, через несколько недель — второму, захотела вернуться в дом — не приняли. Куда еще? В лесу кормить-поить до старости не будут, в настоящие жены вряд ли возьмут. Выход: наркотики, джихад, самоподрыв.
Смертница из волгоградского автобуса Наида Асиялова «черной вдовой» не была, однако и в ее биографии заметную роль играло растление: в 17 лет ее якобы соблазнил учитель, после чего долго шантажировал. Итог — репутация гулящей девки: в родном селе нигде не принимают, семья молча отворачивается. Камнями не забивают — и слава Богу. Куда такой деться?
У известной нам Заремы Мужахоевой была схожая история: муж погиб, оставив с малолетним ребенком на руках. Родная семья (тетя) назад не приняла — не по обычаям. Ребенка оставили родителям мужа, Мужахоеву — под замок, чтобы не смешить село. Куда податься? Правильно, к соседям, чьи дочки были посмертно обвинены в захвате «Норд-Оста». Соседи пристроили Мужахоеву к боевикам.
Кто придумал порочную систему по организации полевых борделей, которые на входе дают услужливых подружек, а на выходе — держащих весь мир в страхе «черных вдов»? Сколько зайцев убито сразу: боевики решают проблему нехватки наложниц, снимают с себя ответственность за соблазненных девушек, получают «сестер по священной войне». «Сестры» прославляют ваххабитов перед лицом Аллаха, попутно пугают россиян и уже ставят под вопрос безопасность Олимпиады.
Как удачно совпало, а? Какого сильного ума человек придумал эту стройную систему?!
Сдается, что для борьбы с терроризмом лучше открыть по стране комитеты помощи обманутым женщинам. Кроме Аллаха затюканным родственниками жертвам полевых соблазнителей деться в России некуда.
Кстати, когда я писала этот пост, то вспомнила: о Хаве Бараевой я впервые услышала из песни Тимура Муцураева. Романтическая композиция о грузовике, который несется, «полным пластидом и судьбой». Песнями Муцураева в Тюмени в середине 2000-х заслушивалась передавая студенческая общественность, игравшая в «Что? Где? Когда?». Песни на телефоне включал наш приятель Артем Комсюков, сын начальника областного УБЭП Сергея Комсюкова, чья жена из Чечни. Странно, что я не вспомнила об этом раньше. Впрочем, Сергей Комсюков был развенчан, пост свой потерял – теперь вспоминать о юности его сыновей можно. Тем более, что сам Артем уже вырос и превратился в очень успешного бизнесмена. Это я к чему? Романтика джихада способна завлечь не только наивных соблазненных девчушек: пара добрых слов, ласковая песня — и девчушка ваша наверки, тем более, что после «замужеств» ей и податься некуда
