от 1/22/2012 - 10:36

Противостояние

После официального окончания холодной войны на территории новой демократической России активность военных разведок стран НАТО ничуть не снизилась. По экспертным оценкам, среди иностранных спецслужб, действующих на российском направлении, в последнее время все более энергично проявляют себя разведывательные структуры Пентагона. Взгляд в прошлое, знакомство с тактическими приемами и стилем работы в СССР военных разведчиков из-за океана позволяют лучше понять подоплеку тайной борьбы сегодняшних дней. История противоборства разведывательных органов военного ведомства США и отечественной контрразведки насчитывает не одно десятилетие.

Еще на заре советской власти под прикрытием "коммерсанта" в Москве действовал американский военный разведчик Ксенофонт Каламантиано, ставший вместе со знаменитым англичанином Сиднеем Рейли одним из ключевых фигурантов по делу так называемого "заговора Локкарта". Наиболее остро противоборство Пентагона и Лубянки развернулось с середины 40-х гг., с началом эпохи холодной войны.

Главным заказчиком на шпионскую информацию о Советском Союзе выступал в то время Объединенный разведывательный комитет при Объединенной группе начальников штабов вооруженных сил США, а в американском посольстве и Москве по линии комитета действовали резидентуры военной, военно-морской и военно-воздушной разведок Пентагона. В задачи этой разведтриады входило выявление и оценка военно-экономического потенциала СССР и, прежде всего, получение сведений о проводимых работах в области ракетостроения и управляемых снарядов. По мнению самих же американцев, вопрос о том, как далеко ушел Советский Союз в разработке новейшей военной техники и в научных исследованиях, являлся для Америки "вопросом жизни и смерти". Острота противостояния двух сверхдержав диктовала и саму логику тайной борьбы, в том числе и с позиции легальной разведки.

Сразу после известной фултоновской речи Черчилля, провозгласившей новый жесткий курс Запада по отношению к бывшему союзнику по антигитлеровской коалиции, спецслужбы Пентагона решительно принялись за его претворение. Военные разведчики-дипломаты, работавшие в американских дипломатических миссиях в Советском Союзе, активно занялись добыванием необходимой Пентагону информации. Однако в условиях сталинской России с ее жестким контрразведывательным режимом, идеологически консолидированным обществом, несмотря на послевоенные трудности и разруху, сделать это было далеко не просто. "Ковбойские" замашки богатых янки здесь явно не проходили. Советские контрразведчики, переигравшие в тяжелейшем поединке в годы Великой Отечественной войны мастеров шпионажа из абвера и РСХА, стали для американцев достойным противником.

В поисках "пятой колонны"

Первый шпионский скандал, связанный с разведкой Пентагона, разразился весной 1948 г., когда персоной нон грата был объявлен сотрудник военно-морского атташата США лейтенант ВМС Роберт Генри Дреер.

Этот энергичный обаятельный американец прибыл в Москву в августе 1946 г. на должность помощника военно-морского атташе США. К этому времени он успел окончить Нью-йоркский институт эксплуатации судовых механизмов и послужить во время Второй мировой войны на военной судоверфи в штате Мэн. Перед командировкой Дреер прошел подготовку на курсах русского языка при школе морской разведки в Нью-Йорке. Вскоре после прибытия в Советский Союз тридцатилетнего офицера-разведчика перевели в Одессу руководить военно-морской миссией США, где с присущей ему энергией и находчивостью он смог применить свои специальные знания.

Прибывший морской офицер США моментально привлек внимание Управления МГБ УССР по Одесской области. Специальное оперативное дело на американца, в котором фиксировалась вся поступающая из различных источников информация о его поведении, связях, наклонностях, быстро увеличивалось в объеме. В оперативных сводках Дреер характеризовался человеком наблюдательным, хорошо знающим русский язык, авто- и фотодело. Последнее было особенно важно при проведении визуальной разведки военно-морских объектов, чему Дреер уделял достаточно много времени.

В документах МГБ отмечались и его другие качества: американский офицер легко и непринужденно устанавливал многочисленные связи среди советских граждан. При этом особое внимание представитель ВМС США уделял знакомствам с учащейся молодежью. Как отмечалось в оперативных справках, "под предлогом прослушивания патефонных пластинок и просмотра иностранных журналов Дреер приглашал к себе в гостиницу молодых людей, где обрабатывал их в антисоветском духе и склонял к выезду на жительство в США".

Постоянно демонстрируя чекистам свою профессиональную выучку, американец умело уходил от наружного наблюдения, заводил с советскими гражданами по десять и более связей в день, пытаясь количеством своих постоянно растущих знакомств распылить силы работавшей по нему контрразведки, а также скрыть наличие действительно ценных источников информации.

Но все шпионские ухищрения не помогли Дрееру закамуфлировать свой основной интерес - стремление выйти на оуновское подполье. Украинские националисты, запятнавшие себя кровавым сотрудничеством с фашистами, реально рассматривались западными спецслужбами в качестве надежного вербовочного контингента. Кадры "непримиримых борцов с режимом москалей", по мысли зарубежных теоретиков тайной войны, были способны выполнять самые сложные и рискованные разведывательно-диверсионные задания на территории СССР, как в мирное время, так и в условиях войны.

Надо отдать должное Дрееру, он сумел установить связь с подпольной организацией ОУН. Но при этом не мог знать, что его встреча с представителем бандподполья была не только зафиксирована чекистами, но и прошла под их контролем. Полученные в ходе нее материалы ясно свидетельствовали о направлениях использования американской разведкой подрывного потенциала ОУН.

В ходе этой встречи Дреера особенно интересовала численность подпольной организации, ее возможности, отношение к ней со стороны местного населения. Оуновец, в свою очередь, зондировал возможность получения финансовой и иной помощи из-за рубежа. Для создания надежного канала связи военный дипломат рекомендовал националистам целенаправленно внедрять своих людей в команды судов загранплавания. Под занавес разговора Дреер приободрил своего собеседника далеко идущим заявлением, что в случае возникновения войны, американские войска высадятся в первую очередь на Украине, поскольку "украинский народ уже давно ведет борьбу за самостоятельность, о чем известно правительству США".

Вскоре после этого контакта последовало решение советского правительства об упразднении представительства американской военно-морской миссии в Одессе. Несомненно, шпионские похождения Дреера явились тому одной из причин. В условиях тяжелой борьбы с бандформированиями ОУН на Западной Украине, "гнездо американского шпионажа" в Одессе держать было неразумно. Офицеру ВМС США так и не удалось узнать, что благодаря его пребыванию в этом городе в оуновском бандподолье начались серьезные осложнения...

Самому же разведчику предстояло испить горькую чашу главного действующего лица публичного дипломатического скандала. Случай для этого вскоре представился. И надо сказать, что произошло это не без прямого участия контрразведки.

Вернувшись в советскую столицу, лейтенант Дреер вновь включился в активную разведывательную работу, не забывая при этом о своих старых связях. Контрразведке МГБ СССР удалось зафиксировать его контакт с давним знакомым - ответственным сотрудником одесского порта, осведомленным о военно-морских перевозках на Черном море, прибывшим в Москву в командировку.

Во время их повторной встречи в помещении московской таможни, как раз в тот момент, когда сообщаемые одесситом секретные сведения Дреер стремительно записывал в блокнот, на сцене появились сотрудники МГБ. Однако в момент задержания с поличным американец так крепко вцепился в свой ноутбук, что оторвал от него угол и стал судорожно уничтожать клочки записей. Досталось и контрразведчику, который попытался было не допустить порчи ценного уликового материала. Разбушевавшийся американский военный дипломат нанес ему, как было официально зафиксировано в протоколе врачом, "физические повреждения средней степени тяжести". Описывая сегодня этот драматический момент, так и хочется вспомнить слова нашего прославленного спортивного комментатора Николая Озерова: "Да, не умеют проигрывать заокеанские профессионалы..."

Как оказалось, драчун Дреер свои физические и душевные силы расходовал напрасно. Он так и не сумел отбить у чекистов и прожевать большую часть своих записей. Пришлось американцу в составленном на месте инцидента акте собственноручно размашисто записать: "Я подтверждаю, что получал от советского гражданина секретные сведения, которые занес в свой блокнот". Немного поостыв, американец с досадой пожаловался своим "визави" с Лубянки на то, что после скандала его служебная карьера наверняка закончится и, надо ему отдать должное, нашел в себе силы извиниться за рукоприкладство.

Что ж, разбитая физиономия сотрудника МГБ, порванные костюмы и рубашки, видимо, входили в замысел чекистов, все это явилось хорошей иллюстрацией вины американца. Доказательства шпионской деятельности Дреера, приведенные в ноте советского МИДа, были настолько очевидны, что посол США Смит не смог их оспорить и даже принес свои извинения внешнеполитическому ведомству СССР.

Официальные извинения советской стороне за действия своего подчиненного выразил также и военно-морской атташе американского посольства контр-адмирал Стивенс. Сам же Роберт Дреер 26 апреля 1948 г. был выдворен из СССР. Так закончился первый шпионский скандал между бывшими союзниками в мировой войне.

Провал генерала Гроу

Не прошло и четырех лет, как мировая общественность вновь узнала об очередном крупном провале представителя военной разведки США на советской территории. На этот раз в эпицентре шпионского скандала оказался не "желторотый" лейтенант, а генерал-майор в лице американского военного атташе в Москве Роберта Уолкера Гроу.

Гроу прибыл в американское посольство в августе 1950 г. Генерал не был новичком в разведке. До своего назначения в советскую столицу он несколько лет возглавлял миссию США в Иране, где занимался реорганизацией иранской армии и разведывательной работой против СССР.

С первых дней "знакомства" со своим новым подопечным чекисты заметили, что Гроу начал совершать частые поездки на автомашине по Москве и ее окрестностям, нанося на карту промышленные и военные объекты. Генерал внимательно изучал один район города за другим. Чувствовалось, что поездки осуществляются по заранее спланированному маршруту. При этом особое внимание Гроу обращал на мосты через Москву-реку, строящиеся высотные здания, военные предприятия, воинские части и проходящие через город железные дороги.

Сотрудников службы наружного наблюдения МГБ удивляли неиссякаемая энергия и мальчишеский задор 55-летнего генерала, не гнушавшегося перелезать через заборы воинских частей, ползать под колючей проволокой аэродромов, подглядывать сквозь щели в заборах. Одним словом, по поведению Гроу было заметно, что генерал органично впитал в себя характерные черты американской разведки - наглость и прямолинейность, которые он активно использовал в своей "практической деятельности".

С появлением Гроу работа военного, военно-морского и военно-воздушного атташатов заметно активизировалась. Контрразведка МГБ стала фиксировать частые поездки самого генерала и американских офицеров не только по Москве, но и по всему Советскому Союзу. Так, например, 28 ноября 1950 г. Гроу вместе с женой, а также с сотрудником военного атташата сержантом Киклейтером совершили вояж в город Псков, где пытались проникнуть на территорию военного аэродрома, военного городка и другие объекты. Гроу сфотографировал стратегически важный мост через реку Великую, но сотрудниками МГБ фотопленка у генерала была тут же отобрана. Однако произошедший инцидент не отрезвил военного дипломата, и он продолжал действовать "на грани фола". 24 января 1951 г. Гроу вместе со своим помощником майором Бушем выехали в город Владимир. Здесь заокеанские "гости" интересовались продукцией местных предприятий, пытались проникнуть в поселок тракторного завода и в расположение артиллерийского училища.

Кроме того, в течение 1951 г. Роберт Гроу в сопровождении своих сотрудников побывал в Орле, Калуге, Тбилиси, Муроме, Ельце и Пензе. В каждом городе американцы старались собрать сведения о воинских частях и промышленных предприятиях.

Такая беспардонность в поведении военного атташе требовала адекватной реакции контрразведки МГБ, и она не заставила себя долго ждать. Удалось установить, что Гроу ведет дневник, в котором делает записи о результатах своих разведывательных поездок. Эта непредусмотрительность стала роковой в карьере генерала.

При помощи несложной комбинации люди с Лубянки получили доступ к генеральскому дневнику и произвели скрытое фотографирование его содержимого. Гроу даже не заподозрил, что подобное действие совершалось чекистами неоднократно, по мере заполнения дневника. Министр госбезопасности Абакумов, а затем и Игнатьев докладывали о похождениях Гроу непосредственно Сталину, который всегда любил лично вникать в перипетии тайной борьбы спецслужб.

"Как Вам ранее докладывалось, - сообщал в своей записке от 15 ноября 1951 г. министр Игнатьев, - в процессе чекистского наблюдения за американским военным атташе в Москве генерал-майором Гроу, МГБ СССР несколько раз секретно фотографировал его личный дневник. Агентурным наблюдением и слежкой за Гроу в последнее время установлено, что он продолжает совершать разведывательные поездки по Москве и некоторым другим городам, открытым для иностранцев. При этом представляются Вам последние записи из дневника Гроу, секретно фотографированные нами в октябре с.г.".

Сталин с интересом знакомился с содержанием дневника американца. Вот лишь некоторые из записей Гроу: "20 января. Суббота. Буш и я в течение трех часов в снегопад разъезжали по восточной и юго-восточной частям города. Обнаружили три зенитных батареи". "21 марта. Среда. Поул зашел ко мне, сообщил данные о зенитной батарее в Ленинграде и подтвердил наши наблюдения, произведенные здесь. Вечером я составил проект доклада о заводе, за которым мы ведем наблюдение в течение шести месяцев".

А вот другая любопытная запись, отражающая убеждения американского генерала: "Наш удар должен быть направлен в слабое место противника. Хотя военное ведомство в первую очередь интересуется вопросами вооружений и методами ведения войны, мы должны понять, что новая война будет тотальной. Для ее ведения все средства хороши. Мы должны понять, что в этой войне не будет нечестным нанести удар и ниже пояса".

Из дневника стало ясно, что Гроу, используя легальные возможности, ведет сбор данных о военных и промышленных объектах, при этом особо настойчиво выясняя состояние противовоздушной обороны города Москвы.

Контрразведчиками были также установлены факты взаимодействия генерала в целях получения нужной информации с английским и турецким военными атташе. Конечно, можно было поймать американца с поличным у забора какой-нибудь секретной воинской части и со скандалом выдворить из СССР. Однако специально для генерала на Лубянке придумали сценарий пооригинальней. Так сказать, подошли к нему индивидуально, с учетом масштаба личности. В результате в декабре 1951 г. в Западном Берлине появилась книга некоего Ричарда Сквайерса "Дорога войны" (Записки английского офицера), в которой "неожиданно" приводился текст дневника Роберта Гроу, проливавший свет на его деятельность в СССР.

Книга сразу наделала много шума, в том числе и в Америке. Так, например, газета "Вашингтон пост" с возмущением писала: "До какой же степени дошла глупость Гроу, который записывает, как школьница, не только свои мысли, но и свои наблюдения разведывательного характера".

Несостоявшийся мемуарист был немедленно вызван вышестоящим начальством для объяснений и в СССР больше не вернулся. Гроу даже не позволили вновь приехать в Москву за личными вещами. Летом 1952 г. генерал был разжалован и осужден американским военным трибуналом за то, что проводил разведывательную работу без соблюдения необходимой конспирации.

Сталинградский инцидент

Прошло еще неполных четыре года, и американский военный атташат вновь "влетел" в неприятную историю, понеся при этом очередные кадровые потери. На этот раз из Советского Союза выдворили сразу трех военных дипломатов. Дело обстояло следующим образом.

В 1955 г. военный атташе посольства США в Москве получил образец новейшей портативной разведывательно-электронной аппаратуры. Решив испытать новинку, так сказать, в "боевых" условиях, он командировал в Сталинград группу своих сотрудников в составе подполковника Бенсона, майора Мюле и капитана Строуда. Утром после приезда в Сталинград, наскоро перекусив в гостиничном номере, американцы смонтировали прибор и, поместив его под одеждой у Строуда, отправились в город. После прогулки вояжеры вернулись в номер, чтобы оценить результаты испытаний. Через несколько минут в дверь постучали и в комнату вошли крепкие молодые люди, предъявившие удивленным постояльцам красные удостоверения сотрудников Комитета госбезопасности при Совете Министров СССР. Один из них на чистом английском языке решительно заявил, что покой иностранных гостей был нарушен в связи с проверкой сигнала о работе в гостинице незарегистрированной радиоаппаратуры.

В ходе осмотра из-под кровати были извлечены: детекторный приемник, две рупорные антенны трех- и десятисантиметрового диапазона волн, два портативных аппарата для механической записи системы "Минифон", малогабаритный головной телефон, источники питания, соединительные экранированные низкочастотные кабели и силовой трансформатор.

Тут же был составлен протокол изъятия шпионского снаряжения, подписать который американская сторона отказалась. По оценке Генерального штаба Советской Армии, "данная аппаратура предназначена для решения задач нового, ранее не встречавшегося вида агентурной радиотехнической разведки.

Аппаратура позволяет вести предварительную разведку импульсных, радиолокационных, радионавигационных станций и систем управления реактивным оружием. Систематическое ведение разведки с помощью этой аппаратуры дает возможность выявлять наши новые радиотехнические средства". После того, как незадачливые разведчики первым же самолетом вернулись в Москву, Министерство иностранных дел Советского Союза вручило послу США ноту с требованием, чтобы уличенные в шпионаже военные дипломаты немедленно покинули территорию СССР.

Поначалу посольство США пыталось протестовать, но затем сообщило, что не имеет каких-либо претензий к действиям советских властей и отзывает провинившихся помощников военного атташе из СССР. Американская сторона настоятельно просила также не предавать гласности этот неприятный для нее инцидент.

От упомянутых событий нас сегодня отделяет полвека. За это время не стало Советского Союза и организации Варшавского Договора, достигнуты существенные соглашения по ограничению различных видов вооружений, исчезла и прямая военная угроза Соединенным Штатам со стороны России. Однако инциденты, связанные с конкретными случаями незаконных действий американских спецслужб на территории Российской Федерации, почему-то стали возникать по нарастающей. Причем в центре скандалов все чаще и чаще фигурируют представители военной и военно-морской разведок США. Вот и у Игоря Сутягина был хороший знакомый из американского посольства - капитан ВМС США Бреннон, всегда ценивший его "компетентное мнение" по оборонной политике России. По данным представителей российских спецслужб, последний оказался в списке на отъезд из нашей страны группы коллег по разведывательному ремеслу. Уедут одни, приедут другие, так что работы, как шутят на Лубянке, не убавится...