Заявление Общественного движения «Архнадзор».

 

Власти города Москвы добились желанного результата.

Дома на даче Муромцева больше нет.

Они спланировали и осуществили силовую операцию по «вывозу строительного мусора» с дачного участка председателя Первой российской Государственной Думы в Царицыне. Полсотни милиционеров в шлемах и при дубинках, сотня приезжих рабочих в жизнерадостных разноцветных спецовках, несколько единиц тяжелой строительной техники. Служители закона, которые сбрасывают людей со второго этажа, волочат женщин по снегу и с размаху бросают девушек на лед. Экскаваторы, которые сгребают остатки дома вместе с чужими вещами, книгами и семейными документами.

Кадры  хроники и фотографии, сделанные в Царицыне 7 марта, видела уже вся Россия. В историю Москвы вписана очередная позорная страница. При свидетелях – кого стесняться в собственной вотчине? Рассуждая о защитниках дачи Муромцева по телевидению, мэр Москвы позволил себе употребить слово «дурь». После 7 марта в Царицыне, видимо, наступило торжество разума.

Подведем итоги.

Жилой (и живой) деревянный дом. Последний одушевленный фрагмент старинного дачного Царицына. Все остальные царицынские дачи XIX – начала XX веков, дожившие до начала 1990-х, благополучно исчезли за время правления нынешней городской администрации. В этом доме жили обычные российские граждане. Они работали и учились, рожали и растили детей, платили налоги и голосовали на выборах. Заодно они создали в этом доме народный музей старого Царицына, Сергея Муромцева и писателя Венедикта Ерофеева, который с ними дружил и в этом доме жил. Они устраивали здесь театральные постановки, выставки картин и фотографий, концерты и литературные вечера. Государственные музеи и частные коллекционеры пополняли музейную экспозицию. Поэты читали в муромцевском саду стихи. В январе 2010 года десятки музыкантов, сменяя друг друга, пять часов подряд выступали здесь на 25-градусном морозе.

Это любовь, этого за деньги не купишь. Это место, известное как Дача Муромцева, многие москвичи любили и готовы были охранять. Сюда можно было бы водить туристические экскурсии из парадного музея императорского Царицына. Этот культурный росток на 5-й Радиальной улице, 3 не требовал от властей ни заботы, ни денег. Более того, даже после пожара 3 января 2010-го жители дома готовы были сами его восстановить. Требовалось одно: не топтать.

Пустырь, заваленный теперь уже действительно строительным мусором, проломанный забор и колеи от гусениц напролом через муромцевский сад. Спиленные деревья и сломанные кусты, в том числе тот самый куст жасмина, под которым Венедикт Ерофеев читал друзьям свой последний рассказ. Примерно так выглядят ныне все остальные участки дачного Царицына, пустующие и заросшие бурьяном. Безобразно, но единообразно.

Власти города Москвы победили?

Кого и для кого они победили?

Участок Дачи Муромцева, пусть и отутюженный бульдозерами, не потерял историко-культурного значения. Он по-прежнему помнит Сергея и Веру Муромцевых, Ивана Бунина, Венедикта Ерофеева, Константина Васильева, Вячеслава Клыкова. Здесь сохраняются остатки садов и аллей «серебряного века». По всем критериям федерального закона о культурном наследии это достопримечательное место, связанное с пребыванием знаменитых людей, внесших весомый вклад в развитие отечественной культуры. О признании Дачи Муромцева достопримечательным местом «Архнадзор» в 2009 году направлял заявку в Москомнаследие, но запись о даче как о «заявленном объекте» в электронном реестре на официальном сайте комитета исчезла 14 января 2010 года. Еще не поздно вернуться к этому вопросу.

Подлинные фундаменты и подвалы исторической дачи Муромцева сохраняются на участке. Теперь самое время исследовать их, изучить имеющиеся архивные и изобразительные материалы – и рассмотреть вопрос о возможности воссоздания дачи Муромцева.

С тем, чтобы возродить в ней народный музей старого Царицына, Муромцева и Ерофеева, для которого не найти лучших хранителей, нежели его создатели – семейство Болдыревых. Значительное количество экспонатов музея, в том числе подлинные ерофеевские автографы, спасены после пожара Болдыревыми и добровольцами-москвичами.

Для властей города Москвы, по чьей воле в городе исчезают и возникают каменные и деревянные громады, в этой скромной программе нет ничего невозможного. После «Речника» и Царицына самое время напомнить горожанам, что власть умеет разговаривать с ними не только на языке ОМОНа и бульдозеров.

 

Координационный совет Общественного движения «Архнадзор»

 

12 марта 2010 года

Источник: http://www.archnadzor.ru/?p=4398#more-4398

 

 

 

Здесь один из жителей села Чегем делает величайшее открытие в пушкиноведении, ставя в тупик ученых профессоров. Кто скажет, что не смешно, пусть, как говорил Остап Бендер, первым бросит в меня камень.

 

"Два великих духовных потрясения испытал Чунка в своей жизни – это Пушкин и тигр.


Пушкин потряс Чунку еще в последнем, седьмом классе чегемской школы и продолжал потрясать до сих пор, а тигр потряс его два года назад в зверинце, приехавшем на сезон в Мухус.


На посиделках с районной золотой молодежью Чунка не уставал рассказывать про тигра и про Пушкина. Так как районная золотая молодежь состояла из представителей разных наций, говорили обычно по-русски. Чунка довольно хорошо знал русский язык. Тому причиной – Пушкин, армия да и природная переимчивость.


– И вот мы стоим перед клеткой, – обычно начинал Чунка, постепенно воодушевляясь, – а он ходит, ходит, ходит, а на нас – положил с прибором. Кое-кто кричит, кое-кто бублики бросает в клетку, как будто тигр, как нищий, кинется за этим бубликом. Но он в гробу видел эти бублики. А людям обидно. Хоть бы один раз на них посмотрел. Нет! Не смотрит! Ходит, ходит, ходит. А людям обидно: один раз посмотри, да? Нет, не смотрит. И, наконец, что он делает, ребята? Клянусь покойной мамой, если выдумываю что-нибудь! Он останавливается, поворачивается к нам спиной и, как за столом говорят культурные люди, мочится прямо в нашу сторону. И хотя струя до нас не доходит и даже из клетки не выходит – по смыслу на нас! И при этом по-во-ра-чи-вает голову, как будто говорит: «Хоть вы меня и посадили в клетку, но я вас презирал, презираю и буду презирать!»


Несмотря на то, что эта столь живо написанная картина явно свидетельствовала в пользу тигрицы, Чунка неизменно добавлял:


– Вот это, я понимаю, мужчина! И хотя с тех пор я не раз бывал в драках, кое-кого колотил и мне попадало, но я мечтаю, ребята, о другом. Я мечтаю, чтобы мне в руки попался самый подлый мерзавец, чтобы я свалил его ударом, чтобы помочился на него, как тигр, и спокойно ушел. Больше ни о чем в жизни не мечтаю!


– Чунка! – кричали разгоряченные представители районной молодежи. – Ты настоящий джигит! Сейчас мы выпьем за тебя и ты прочитаешь куплеты Пушкина!


– Пушкина, – соглашался Чунка, – в любой час дня и ночи!


Чунка многие стихи Пушкина знал наизусть. Но вершиной, вернее двумя вершинами, его творчества по праву считал «Черную шаль» и «Песнь о вещем Олеге».


Таинства личных отношений с гречанкой чаще всего выводили его на чтение «Черной шали». Ни у слушателей, ни у самого Чунки ни на миг не возникало сомнения, что Пушкин описал случай из собственной жизни.


Угрожающим от вдохновения голосом Чунка начинал:
 

Гляжу, как безумный, на черную шаль,
И хладную душу терзает печаль.
Когда легковерен и молод я был,
Младую гречанку я страстно любил.


Он с такой силой передавал возрастание драматического напряжения происходящего, что, когда произносил:
 

В покой отдаленный вхожу я один,
Неверную деву лобзал армянин…


– некоторые из слушателей, не выдержав, вскакивали, и, если в компании бывал парень армянского происхождения, бросали на него угрожающие взгляды.


Описание беспощадной расправы Пушкина с изменницей и ее любовником вызывало у слушателей настоящий катарсис.


– Чунка, – восклицали некоторые после чтения, – ты настоящий поэт!


– Тогда почему ты сам не пишешь? – нередко спрашивали у него.


– Я мог бы писать по-русски, – вразумительно отвечал Чунка, – но, во-первых, у русских уже был Пушкин. Во-вторых, это с моей стороны было бы даже нескромно, что я, чегемский парень, нахально лезу в литературу стомиллионного русского народа. Нет, из гостеприимства в лицо мне об этом могут не сказать, но про себя могут подумать. А я не хочу, чтобы и про себя подумали! Теперь вы у меня спросите: почему я не пишу по-абхазски? Потому что эти бюрократы изменили нам алфавит! Не то что писать, я теперь читать не могу по-абхазски!


Слушатели сочувственно ахали, охали, цокали языками и как-то никому не приходило в голову спросить, почему бы ему не писать стихи на старом алфавите.


– Ладно, – махнув рукой, продолжал Чунка, – дело не в том, что я не пишу стихи, а дело в том, что я в стихотворении «Черная шаль» сделал открытие, которое в течение ста лет ни один русский ученый не мог сделать. Когда я об этом открытии рассказал директору Атарской средней школы, он чуть с ума не сошел. Вернее, сошел, но позже. Он месяца на два куда-то исчез. Я думаю – в психбольнице у доктора Жданова лежал. Тот, наверное, его подлечил, а потом сказал: «Для Атарской средней школы достаточно. Езжай домой!»


– Как ты со своей семилеткой, – закричал этот директор в первый раз, еще до психбольницы, – сделал это открытие, когда я, окончив Краснодарский педагогический институт и преподавая русскую литературу в школе, не догадался?


– Немного оскорбляет меня через семилетку, но я тут же даю ему оборотку.


– Для открытия, – говорю ему, – уважаемый директор, кроме диплома, еще кое-что надо иметь…


– Какое же открытие ты сделал, Чунка? – спрашивали друзья, движеньем удивленных бровей приводя в готовность свои умственные силы.


– Слушайте, тогда поймете, – отвечал Чунка, – помните строчки:
 

Я дал ему злата и проклял его.
И верного позвал раба своего.


Я всегда на этом месте спотыкался. Я думал, как это может быть? Пушкин всю жизнь сам боролся с рабством, за это царь его выслал к бессарабцам, где он и встретил свою блядовитую гречанку. И он же содержит раба? Тут что-то не то! Значит, Пушкин вынужден был так написать и в то же время дает намек, что надо понимать эту строчку по-другому. И тогда я еще одну ошибку заметил в этой строчке. Почему он вместо позвАл, говорит пОзвал, как малограмотный эндурец? Опять дает намек, что эту строчку не так надо понимать.


Ведь мы через историю знаем, что Пушкин создал русский культурный язык. До Пушкина русские люди говорили на деревенском языке. Вроде современных кубанцев. Они не говорили: «Арбуз!» Они говорили: «Кавун!» – как кубанцы говорят. Теперь вы у меня спросите: неужели царь и его придворные князья тоже говорили, как современные кубанцы? Отвечаю. Они вообще по-русски не говорили. Они говорили по-французски. Так было принято тогда.


И вот в одной строчке две грубые ошибки. Пушкин говорит, что содержит раба, и это говорит человек, который крикнул на всю Россию:
Здесь рабство тощее влачится по браздам…


Нет, это не значит, что тогда на крестьянах пахали, как на быках. Но это значит, что народ содержали в унизительном рабском виде. И я понял, что Пушкин, певец свободы, это сделал нарочно, чтобы остановить на этом месте внимание потомков. Я долго, долго ломал голову, и вдруг, как молния, сверкнула отгадка. И сразу все стало ясно.


Строчку надо понимать так:
 

Я дал ему злата и проклял его.
И верного брата позвал своего.


Пушкин нарочно для рифмы слово оставил. Брата – злата – рифма называется. Рифма – это когда слова чокаются, как мы чокаемся стаканами, когда хотим дружно выпить.


У Пушкина был младший брат. Лева звали. Оказывается, младший брат тайно приехал к нему в Бессарабию. Может, Пушкин через кого-то попросил: «Пусть братик приедет, скучаю». Может, брат сам приехал. И Пушкин, когда поскакал мстить гречанке и ее армянскому хахалю, взял с собой младшего брата. Тогда принято было мужеству учить младшего брата. Но тогда он так написать не мог, чтобы от жандармерии скрыть фактические данные. Главный жандарм России, Бенкендорф звали, вроде нашего Лаврентия, Пушкина ненавидел. И он, прочитав стихотворение «Черная шаль», не мог не попытаться установить, как Пушкин убил гречанку и ее хахаля. Но Пушкин так все замаскировал, что Бенкендорф запутался, концы не мог найти.


Ищут раба. Нет раба. Люди, близко знающие семью Пушкина, говорят: «У них в семье содержать раба вообще не принято! У Пушкина и дядя поэт. А старушку Арину Родионовну он любит больше родной матери».


Ищут родственников убитой гречанки – не могут найти. Может, она была одинокая. Может, родственники после такого случая тихо снялись и уехали к себе в Грецию. И Бенкендорф ничего не мог сделать. В те времена, чтобы арестовать человека, доказательства требовались. Это вам не тридцать седьмой! Докажи – тогда арестуй!


И вот Пушкин замаскировал строчку так, чтобы современники не поняли, а кто-то из потомков открыл, как в действительности все происходило. И я это открытие сделал.


– Но, Чунка, – удивлялись ошеломленные представители районной молодежи, – наверное, в Москве какая-то комиссия есть по таким делам? Может, тебе премия положена? Поедем в Сочи! Прокутим!


– Посмотрим, – неопределенно отвечал Чунка, – там тоже – знаете, какие бюрократы сидят. Или себе заберут мое открытие, или скажут: «Без диплома не имел права». Надо найти человека, который имел бы хорошую должность и так же любил Пушкина, как я. Через такого надо действовать. Но пока я такого не нашел. Подожду. Если за сто лет никто не мог догадаться, за два-три года не очухаются"

.
 

Отрывок из воспоминаний Бориса Пылина "Первые четырнадцать лет"

*) Борис Пылин (Павлов) мальчиком кадетом осенью 1919 года попал под Ливнами в Алексеевский полк и участвовал во всех дальнейших походах полка до осени 1920 года;

*)орфография и пунктуация автора;



Гибель ГРЕНАДЕРСКОГО БАТАЛЬОНА. 2-ое августа.


Наш полк занял позиции верстах в 20-ти от Приморско-Ахтарской ночью, действуя на ощупь, не зная, что впереди и вокруг него. Два батальона заняли позицию левее железной дороги. Правее, довольно далеко от железной дороги, у Свободных хуторов, занял позицию 3-й Гренадерский батальон.

Наступала на нас кавалерийская дивизия, имеющая в своем распоряжении артиллерию, которая начала нас усиленно обстреливать. Наша артиллерия еще не успела подойти и не могла ответить там же.

Большевики, наверное, узнав, что в железнодорожной будке находится штаб полка, взяли ее по-серьезному под обстрел. Снаряды, все сотрясая, рвались совсем рядом. Такого обстрела я еще не переживал.

При такой обстановке наш штаб на какой-то промежуток времени оказался отрезанным от остальных частей полка. Позднее обнаружилось, что большевики бросили свои главные силы на наш правый фланг, занимаемый Гренадерским батальоном, с целью его окружить. Бой так продолжался несколько часов без перерыва. Патроны были на исходе. Около полудня батальон не выдержал и начал отступать. Но в своем тылу он наткнулся на красных и оказался отрезанным от своих.

Мало кто пробился из окружения. Большинство или были порублены красной конницей или взяты в плен. В этот день батальон потерял убитыми или взятыми в плен около 200 человек, среди них 4 сестры милосердия.

В этом, казалось бы, безнадежном положении нашлись командиры, которые не растерялись и сохранили присутствие духа.

Прорываться пришлось через хутора. Каждые 40-50 шагов был забор, через который нужно было перелезать. Как рассказывали, у одного такого перелаза остановился начальник пулеметной команды пор. Слободянюк с пулеметом; его огнем он прикрывал отступление. У него уже кончались пулеметные диски. Увидев среди бегущих своего брата, он закричал ему:

- А диски взял? - На обязанности брата было носить пулеметные диски.

- Нет, не взял, - ответил тот смущенно.

- Тогда иди обратно и принеси их сюда! - отдал поручик брату довольно жестокое приказание. Младший брат точно исполнил приказание старшего брата: побежал обратно, пробрался на оставленную ими позицию, на глазах у подходивших красных забрал диски и принес их брату. Эти диски спасли людей, прорывавшихся с этими двумя братьями из большевистского окружения.

К вечеру Свободные Хутора, где произошла трагедия Гренадерского батальона, были взяты обратно и были подобраны убитые. Убитых было найдено около ста человек и, наверное, еще много ненайденных осталось лежать в зарослях кукурузы, в камышах плавней.

В степи была вырыта большая братская могила, и все трупы свезены к ней. Все они были до-гола раздеты: кто-то позарился на синие бриджи, на хорошие сапоги. Среди убитых были и такие, которые, видно, были сначала ранены, а позже кем-то добиты. Но и этого мало: кто-то издевался над ними, кто-то мучил раненых перед тем, как убить. У многих были выколоты глаза, на плечах вырезаны погоны, на груди - звезды, отрезаны половые органы.

И ведь это проделали над русскими свои же русские и только потому, что они правду и добро понимали по -другому, чем те, кто надругался над ними. А казалось, еще недавно и те и другие вместе сражались на Германском фронте и в трудную минуту, рискуя жизнью, выручали друг друга. Кто разбудил в них зверя? Кто натравил этих людей друг на друга?

Я не хочу сказать, что в этом виноваты были всегда только красные, а белые всегда были правы. Конечно, много жестокого делали и белые. Нет ничего ужаснее, кровопролитнее и и беспощаднее гражданской войны. И не дай Бог, чтобы русскому народу пришлось еще раз пережить что-нибудь подобное...

В день панихиды было получено еще одно печальное известие - в Приморско-Ахтарской при разгрузке пароходов от случайной бомбы налетевшего большевистского самолета погиб помощник командира полка по хозяйственной части полк. Вертоградский.

Он был женат на первопоходнице, прапорщике Зинаиде Николаевне Реформатской. В 17-м году, при Керенском, она поступила на курсы в Алексеевское пехотное училище, по окончании которого была произведена в прапорщики. Всего женщин на этих курсах было 25, потом 15 из них пробрались на Дон к ген. Алексееву и пошли в 1-й Кубанский поход. Зинаида Николаевна была среди них.

В мое время в Белой Армии чина прапорщика уже не было и первым офицерским чином был чин подпоручика. Не было и женщин в армии, кроме сестер милосердия. З.Н. не была произведена в подпоручики, так и осталась прапорщиком, как живое напоминание о Женском батальоне - безрассудной, но героической попытке русских женщин, во время развала "керенщины", спасти Россию и своим примером образумить мужчин и заставить их выполнить свой долг перед родиной.

***

Гибелью Гренадерского батальона и смертью помощника командира полка начался для нашего полка Кубанский десант. Под вечер в день похорон погибших гренадеров из камышей, близко подходивших к железнодорожной будке, где находился штаб нашего полка, выполз странного вида человек. Он был в изодранной черкеске, заросший и измученный. представился есаулом, назвав свою фамилию (не помню ее). Сказал, что он послан к нам штабом Кубанского повстанческого отряда для связи с командованием десанта. Он рассказывал, что в плавнях находится много казаков, бежавших от красных и жаждущих опять начать борьбу с большевиками. Это сообщение ободрило и подняло у нас дух, упавший после событий последних дней.

Правда, как показало будущее, не все было таким радужным, как это описывал этот повстанец, и не так много оказалось казаков, готовых опять начать борьбу за освобождение Кубани от большевиков.

Если не ошибаюсь, на следующий день была с боем занята ст. Ольгинская (ее другое название, насколько помню, было Ново-Джералиевка) и взяты пленные. Кубанцы отбили у большевиков большой броневик с громким названием "Товарищ Ленин". Этот броневик я увидел при входе в станицу. Имя Ленина уже было перечеркнуто мелом и сверху тем же мелом было каллиграфически выведено: "Генерал Бабиев". Казаки уже перекрестили броневик, дав ему имя своего любимого командира. Бабиев был лихой командир, еще молодой, но за время мировой и гражданской войны уже много раз раненый, собственно говоря, инвалид: одна рука у него была сухая и не действовала. И тем не менее, он был всегда там, где опасность, всегда впереди своих казаков. Казаки его обожали, ему верили и были готовы идти за ним куда угодно.

Вечером в ст. Ольгинской неожиданно в штаб нашего полка явились два офицера из нашего Гренадерского батальона, которые уже были нами причислены к погибшим. Спаслись они чудом. Как они рассказывали, батальон был окружен, попытка пробиться кончилась неудачей. Патроны все вышли. На спасение не было никакой надежды, и они сдались, другого выхода не было. Офицеров сразу же отделили от нижних чинов и начали издеваться над ними и избивать. На ночь их поместили в какой-то сарай. Их было больше 50 человек. Из разговоров конвоиров они поняли, что утром их ожидает расстрел. И вот эти два офицера сговорились, что, когда их поведут на расстрел, они попытаются бежать. Терять было нечего, а, может быть, посчастливится и удастся бежать.

На рассвете их вывели и повели за станицу по дороге, идущей кукурузными полями. Эти два офицера шопотом пробовали уговорить шедших с ними рядом тоже рискнуть и броситься всем одновременно в разные стороны, но их предложение не встретило сочувствия - для этого нужна была какая-то решимость, а ее у большинства уже не осталось.

Тогда один из них сильно толкнул ближайшего конвоира, так, что тот упал. Настало замешательство, воспользовавшись которым они бросились в чащу растущей рядом кукурузы. Конвоиры открыли огонь, но преследовать их не решились, видимо, боясь растерять остальных пленных. В этих зарослях кукурузы они и скрывались, питаясь початками зеленой кукурузы.

Остальные же пленные были расстреляны.

ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ

СВЕДЕНИЯ

о злодеяниях большевиков

на Южном побережье Крыма

(Ялта и ее окрестности)



13 января 1918 года г. Ялта и ее окрестности после четырехдневного сопротивления со стороны вооруженных татарских эскадронов и офицерских дружин были заняты большевиками, преимущественно командами матросов с миноносцев «Керчь» и «Хаджибей» и транспорта «Прут».

Немедленно, закрепившись здесь, большевистский военно-революционный штаб приступил к аресту офицеров. Последних доставляли на стоявшие в порту миноносцы, с которых после краткого опроса, а часто и без такового, отправляли или прямо к расстрелу на мол, или же помещали предварительно на один-два дня в здание агентства Российского общества пароходства, откуда почти все арестованные в конце концов выводились все-таки на тот же мол и там убивались матросами и красноармейцами.

Расследований о расстреливаемых никаких не производилось; пощады почти никому не давалось; бывали два-три случая, когда заключенные, считавшие себя обреченными, неожиданно освобождались, причем причина освобождения оставалась столь же неизвестной, как и причина заключения. Так спаслись от смерти генерал-лейтенант Смульский и барон Врангель (Речь идет, видимо, о родственнике видного вое­
начальника белых генерала П. Н. Врангеля). Содержавшиеся же вместе с ними генерал Ярцев, полковник Тропицын, ротмистр Стош, поручик князь Мещерский и вольноопределяющийся Ловейко были выведены на мол и там убиты. Между прочим, выяснилось, что отставному полковнику Тропицыну было внесено в вину, будто он стрелял из окна, а ротмистру Стошу предъявлено обвинение в том, что он выступил с удостоверением несправедливости обвинения Тропицына. Полковник Ковалев был арестован по указанию члена Совета солдатских и рабочих депутатов Берты Зеленской, будучи доставлен на миноносец «Керчь», арестованный на пароходе, шедшем по маршруту Ялта—Севастополь, был выброшен в открытое море. Утоплен полковник Ковалев за то, что будто в 1905 году принимал участие в антисемитском движении в городе Евпатории.

Не всегда задерживавшие матросы и красногвардейцы доставляли арестованных офицеров на миноносцы. Нередко они убивали своих жертв на улицах, на глазах жителей, и тут же ограбливали трупы. На улице был убит прапорщик Петр Савченко, вышедший только что из обстреливаемого орудийным огнем санатория Александра III, где он находился на излечении; убил его матрос за то, что офицер не мог ответить, куда направились татарские эскадроны. Оборвав труп убитого, матрос приколол убитому погоны на грудь и стащил его затем на бойню. Из того же санатория был уведен красногвардейцами офицер Поликарпов, которого расстреляли на молу, не представляя его на миноносцы «Хаджибей» или «Керчь», где заседал какой-то комитет матросов. Ни болезнь, ни раны, ни увечность не служили защитою против зверств большевиков: в революционный штаб был доставлен несколько раз раненный в боях с немцами юный офицер на костылях, его сопровождала сестра милосердия. Едва увечный воин вошел в комнату, где сидел красноармеец Ванька Хрипатый, как тот вскочил и на глазах сестры из револьвера всадил офицеру пулю в лоб; смертельно раненный юноша упал, стоявший тут же другой большевик, Ян Каракашида, стал бить несчастного страдальца прикладом тяжелого ружья по лицу.

Всего в первые два-три дня по занятии Ялты было умерщвлено до ста офицеров, не принимавших никакого участия в гражданской войне, проживавших в Ялте для укрепления своего здоровья или лечившихся в местных лазаретах и санаториях. Большинство убитых офицеров с привязанными к ногам тяжестями бросались с мола в море. Трупы безвинно казненных были извлечены с морского дна и похоронены в братской могиле через пять месяцев, когда Крым оказался занятым германцами.

Кроме офицеров подвергались убийству и отдельные жители города. Достаточно было крикнуть из толпы, что стреляют из такого-то дома, чтобы красноармейцы и матросы немедленно открывали огонь по окнам указанного помещения. По такому окрику были убиты домовладелец Константинов и его дочь. Не удовольствовавшись пролитою неповинною кровью, убийцы разграбили квартирное имущество Константиновых и часть мебели отвезли в дар своему комиссару Биркенгофу.

Одновременно с арестовыванием офицеров военно-революционный штаб предпринял повальный обыск квартир для отобрания оружия. Прикрываясь этой целью, красноармейцы и матросы в действительности предались беззастенчивому грабежу. Разграблению подвергались гостиницы, санатории, магазины, лавки, склады, частные квартиры. Имущество расхищалось красноармейцами и толпою преступников, их сопровождавших; стоимость уничтоженного, испорченного и похищенного во время этих грабежей имущества по одному гор. Ялта достигла цифры, превышающей миллион рублей. Перед разграблением санатория Александра III таковой был сначала обстрелян орудийным огнем миноносца «Керчь», причем на ходатайство главного врача санатория пощадить больных и раненых, находившихся в ней, получился ответ: «В санатории одни контрреволюцио­неры, санаторий должен быть уничтожен так, чтобы камня на камне не осталось». Угроза, впрочем, до конца не была доведена, обстрел прекратился, но зато приказано было администрации эвакуировать всех больных из санатория в течение двух часов. После эвакуации и начался общий разгром всего имущества этого ценного учреждения. Награбленное по гостиницам, магазинам, складам и квартирам добро меньшею частью попадало в распоряжение комитета большевиков, а в большей части присваивалось обыскивателями. Подобным разгромам, кроме Ялты, подверглись Алушта, Алупка, Дерекой, Бахчисарай, Массандра и другие близлежащие селения. Дерекой перед грабежом был обстрелян артиллерийским огнем миноносца; население бежало в горы и, когда спустя сутки вернулось к своим домам, то увидело, что матросами все их имущество уничтожено. Жители, пользовавшиеся до того достатками, внезапно оказались бедняками.

После нескольких дней описанного разбойничества, производившегося без письменного соизволения комитетов или красного штаба, начались новые обыски, якобы легализованные коммунистическою властью, то есть обыски по мандатам большевистской власти. Мандаты эти выдавались, однако, без разбора и подписывались, начиная с председателя комитета и кончая помощником секретаря. Целью этих обысков было поставлено отобрание в распоряжение власти драгоценностей у богатых «буржуев». В действительности, и эти обыски были маскированным разбоем. Забирались при обыске не только драгоценности, наличные деньги, но и всякое другое имущество, дорогостоящее и легко сбываемое. Большая часть драгоценностей, отбираемая у «буржуев», не попадала в кассы советской власти, ибо грабители предпочитали продавать их в уцелевшие почему-то юве­лирные лавки или даже дарить их своим любовницам. Обыски производились во всякое время дня и ночи, сопровождались они всегда угрозами «расстрелять», «отвести на мол», «засадить в тюрьму». Малейшая лишняя просьба или возражение — и дуло револьвера у виска, штык у груди, приклад над головой. Обыскивалась одна и та же квартира разными группами по два-три раза. Бывали случаи, когда одно и то же лицо было обыскиваемо семь раз. Обыскиватели ничем не стеснялись, шарили повсюду, снимали одежду, раздевали женщин. Узаконенные грабители не могли допустить того, чтобы обыск на дал результата. Нет драгоценностей — отнимались деньги, нет денег — отбиралось платье, белье. Население изо дня в день нищало. Такой легализованный грабеж длился все время большевистского властвования в Ялте и захватил он все ее окрестности, нигде не было спокойной жизни, день и ночь население было в тревоге. Убытки от обысков исчисляются миллионами рублей.

Пополняя свою кассу грабительскими способами, коммунистический комитет не упустил и обложения «буржуев» контрибуцией в 20 000 000 рублей. Неуплата контрибуции, как объявил комиссар Батюков, должна повлечь расстрел по приговору военно-революционного трибунала. Встревоженное до последних пределов население образовало в Ялте, Алуште и Алупке из состоятельных лиц комиссии, которые приняли на себя добровольно сбор контрибуционных взносов. В состав лиц, подлежащих обложению комиссии, включали тех, кто определял свое имущество в сумме не менее 10 000 рублей. По Ялте таких имущих оказалось около 600 человек. Естественно, громадная цифра контрибуции не могла быть собрана. Удалось в продолжение трех месяцев внести в казначейство большевиков около 2000000 рублей. Хотя взыскание и производилось путем самообложения через особую комиссию, но оно все-таки было сопровождаемо со стороны большевистских комиссаров вечными угрозами расстрела или заключения в тюрьме. Едва происходила какая-либо задержка в поступлении денег, как тотчас же комиссары распоряжались насильственно отобрать у таких-то и таких-то лиц все находящиеся при них деньги. Если денег не оказывалось или сумма была недостаточно велика, то следовало новое распоряжение — засадить в тюрьму, пока не будет заплачена назначенная сумма. Подобные аресты длились иногда три-четыре дня, а иногда и недели, пока арестованному не удавалось найти за себя выкуп. Был случай, когда одна дама, у которой насильственно было отобрано 100000 рублей, все-таки подверглась заключению в тюрьме в течение трех недель.

Не ограничиваясь указанными способами увеличения средств своего казначейства, большевики сделали распоряжение по всем банкам снять с текущих счетов «буржуев» все суммы, превышающие 10000 рублей, и перечислить их на текущий счет комитета в Народный банк.

Проведена была также большевиками национализация имений и домов, сопровождавшаяся распродажею, расхищением работ и прежде всего захватом всех оборотных хозяйственных денежных сумм, находившихся на руках у владельцев или же лежавших на текущих счетах в банке. Результатами национализации явились полный упадок и полное расстройство культурного хозяйства с убытками, исчисляемыми сотнями тысяч рублей.

Наконец, перед бегством из Крыма в последних числах апреля большевики вооруженною силою похитили всю денежную наличность в сумме 1 200 000 рублей из кассы Ялтинского отделения Государственного банка.

Властвование коммунистического комитета привело и достаточное, и недостаточное население Южного берега Крыма к паническому бегству. Так как разрешение выезда было обусловлено представлением доказательств исполнения «гражданского долга перед советской властью», то есть уплаты каких-либо сборов, то многие малоимущие жители Ялты вносили в Комиссию по сбору контрибуций мелкие суммы в 5—10— 15 рублей, хотя к тому по своей несостоятельности и не были обязаны, лишь бы заручиться каким-либо удостоверением об исполнении повинности, скорее получить возможность выехать за пределы Крыма и вырваться из-под гнета ялтинского коммунизма.

Прекратившиеся одно время расстрелы вновь возобновились ко времени приближения германцев. Так, в Ялте без какого-либо разбирательства были схвачены два торговца-татарина, Осман и Мустафа Велиевы, отвезены на автомобилях в Ливадию и там на шоссе убиты. Ограбленные трупы брошены в виноградники. У Османа Велиева оказалось несколько штыковых ран и была вырезана грудь, а у брата его Мустафы голова была раздроблена ударами приклада. Один из убийц, красноармеец Меркулов, на вопрос сестры убитых, где увезенные братья, ответил: «Мы их убили, как собак».

Приближение немцев и украинских частей к Ялте от Симферополя вызвало надежды у населения Ялтинского побережья на скорое избавление от большевистского ига и вместе с тем толкнуло татарскую молодежь, сумевшую скрыть оружие, образовать отряд и выступить к Алуште наперерез уходившим красным частям. Отряд образовался слабый, всего в 100—120 бойцов. Плохо организованный, он выступил преждевременно. Украинцы и немцы были еще не близко, помощи не успели прислать, и потому после первого же столкновения отряд рассеялся по горам. Выступление это оказалось роковым для татарского населения Гурзуфа, Алушты, Кизильташа и других мелких сопредельных поселков. Красноармейцы, сознавая, что дни их власти в Крыму сочтены, принялись с особенною злобою уничтожать имущество этих селений и убивать попадавших в их руки татар, не успевших скрыться вместе с молодежью в горах. Поселки поджигались, и когда хозяева прибегали из своих горных убежищ, чтобы попытаться спасти остатки последнего достояния, большевики устраивали засады и убивали несчастных погорельцев целыми партиями, заставляя затем кого-либо из оставшихся татар зарывать трупы, даруя за этот труд жизнь.

Трем братьям Муратам в Алуште пришлось под угрозою винтовок зарыть 19 трупов своих соплеменников. В Гурзуфе было убито более 60 стариков-татар, трупы брошены незарытыми, на дорогах, улицах, в виноградники. Родственникам, решавшимся разыскивать своих убитых близких, нередко приходилось прекращать поиски из-за угроз красноармейцев. Совершение погребений было опасным, не было пощады даже духовным лицам: в Гурзуфе и Никите были убиты во время погребального богослужения два муллы.

В селе Кизильташ, подожженном с нескольких сторон, были перебиты вернувшиеся из гор татары, преимущественно старики. Последние в числе 15 человек собрались у дома Аджешира с тем, чтобы попытаться упросить гурзуфский Совет солдатских и рабочих депутатов о прекращении дальнейших поджогов. Собравшиеся были окружены красными злодеями, четверо: Аджешир, Джемиль, Али-Усейн и Али-Бекар были тут же сожжены в подожженном доме, а остальные, связанные попарно, были погнаны красноармейцами по шоссе, а затем в поле перебиты. У двоих убитых оказались отрезанными уши и нос. После бегства большевиков из Крыма была образована Крымско-татарским парламентом следственная комиссия с участием двух юристов, которая в течение месяца произвела краткое обследование апрельских злодейств большевиков, совершенных на Южном побережье Крыма. Протоколами этой следственной парламентской комиссии устанавливается, что в районе обследования за два-три дня апреля месяца убито мирных жителей более 200, уничтожено имущества, точно зарегистрированного, на 2 928 000 рублей. Общий же ущерб, причиненный большевиками татарскому населению Алушты, Кизильташа, Дерекоя, Алупки, более мелких поселков по приблизительному подсчету превышает 8 000 000 рублей. Тысячи жителей оказались нищими.

Управление Южного побережья Крыма во время властвования там большевиков с конца января по апрель 1918 года сосредоточивалось в исполнительном комитете Совета рабочих и солдатских депутатов, в военно-революционном комитете, штабе и следственной комиссии, причем мероприятия советских учреждений проводились в жизнь через комиссаров, заведовавших отделами военным, внутренних дел, юстиции, финансов, домовым и квартирным, здравоохранительным и продовольственным и т. п. Комиссары входили в состав комитета. Управителями, заставившими население выстрадать тяжкое иго преступной советской власти были: Булевский, Жадановский, Брискин, Слуцкий, Гуревский, Гуров, Сосновский, Озолин, Станайтис, Ткач, Гук, Григорьев, Попов, Малыкин, Плотников, Григорович, Проценко, Биргенгоф, Бобновский, Друскин, Сахаров, Тененбойм, Захаров, Иерайль-Штенко, Игнатенко, Гарште, Федосеев, Гробовский, Козлов, Тынчеров, Аконджанов, Алданов, Александров, Харченко, Пустовойтов, Альтшуллер, Драчук, Батюк и Ванька Хрипатый. Установить личности перечисленных правителей не удалось. Известно, что почти все, если не все, получили лишь начальное образование не выше четырехклассного городского училища и состояли нижними чинами в армии или флоте.

Настоящий акт расследования основан на данных, добытых Особой комиссией с соблюдением правил, изложенных в Уставе уголовного судопроизводства.

Подлинный за подписями председателя Особой комиссии мирового судьи г. Мейнгарда, товарищей председателя и членов Особой комиссии.

Фазиль Искандер один из любимых моих писателей. "Сандро из Чегема" - эпос Абхазии. Удивительно красивой страны с удивительно дружелюбными людьми. Жизнелюбие - вот чем пронизано все произведение. И, конечно, много юмора.

Отрывок из рассказа "Харлампо и Деспина". Абхазская версия на октябрьский переворот, взаимоотношения Ленина и Сталина.


"– Что случилось с русскими? – с каким-то недоумением и горечью время от времени вопрошали чегемцы, сколько я их помню.

Я думаю, вопрос этот впервые прозвучал, когда чегемцы узнали, что Ленин не похоронен, а выставлен в гробу в особом помещении под названием «Амавзолей».

Предание покойника земле для чегемцев настолько важный и неукоснительный акт, что нравственное чувство чегемцев никогда не могло примириться с тем, что мертвый Ленин годами лежит в помещении над землей, вместо того чтобы лежать в земле и слиться с землей.

Вообще чегемцы к Ленину относились с загадочной нежностью. Отчасти, может быть, это чувство вызвано тем, что они о жизни великого человека узнали впервые тогда, когда услышали о его смерти и о несправедливом непредании его праха земле. До этого о существовании Ленина, кроме дяди Сандро и еще, может быть, двух-трех чегемцев, никто не знал.

Я думаю, так возник чегемский миф о Ленине. Чегемцы про него говорили, что он хотел хорошего, но не успел. Чего именно хорошего, они не уточняли. Иногда, стыдясь суесловного употребления его имени и отчасти кодируя его от злого любопытства темных сил природы, они не называли его, а говорили: Тот, кто Хотел Хорошего, но не Успел.

По представлению чегемцев, над которыми в мое время молодежь втихомолку посмеивалась, Ленин был величайшим абреком всех времен и народов. Он стал абреком после того, как его старшего брата, тоже великого абрека, поймали и повесили по приказу царя.

Его старший брат не собирался становиться абреком. Он собирался стать учителем, как и его отец. Но судьбе было угодно другое. Оказывается, в Петербурге в те времена, как и в Абхазии, тоже бывали всенародные скачки. И вот старший брат Ленина, увлеченный скачками, не заметил, что слишком высовывается из толпы и мешает царю Николаю проехать к своему почетному месту, чтобы любоваться скачками.

Брат Ленина не хотел оскорбить царя, но так получилось. Люди царя не подоспели вовремя, чтобы очистить дорогу перед царской лошадью, а царь на то и царь, чтобы, не останавливаясь, ехать к своему почетному месту. И когда царь Николай, одетый в белую черкеску и сидя на белой лошади, доехал до брата Ленина, а тот, увлеченный скачущими всадниками, его не заметил, царь при всем народе стеганул его камчой, сплетенной из львиной шкуры, и поехал дальше.

С этого все началось. Оказывается, род Ленина был очень гордым родом, хотя люди этого рода всегда бывали учителями или метили в учителя. Брат Ленина не мог вынести оскорбления, нанесенного ему при народе даже царем Николаем.

Кстати, по абхазским обычаям самое страшное оскорбление, которое можно нанести человеку, – это ударить его палкой или камчой. Такое оскорбление смывается кровью и только кровью оскорбителя. Ударил камчой или палкой – значит, приравнял тебя к скоту, а зачем жить, если тебя приравняли к скоту?!

Кстати, удар камчой или палкой считается нешуточным оскорблением, иногда приводящим даже к пролитию крови, и в том случае, если кто-то без разрешения хозяина ударил его лошадь. Особенно возмутительно, если кто-то по невежеству или из присущей ему наглости ударил лошадь, на которой сидит женщина. Конечно, если женщина промолчит, а никто из родственников этого не заметил, все может обойтись мирно. Но если ударивший лошадь вовремя не принес извинений, дело может кончиться очень плохо.

Бывает так. Кавалькада односельчан едет в другое село на свадьбу или поминки. Вдруг лошадь, на которой, скажем, сидит женщина, заупрямилась переходить брод, то ли чувствуя, что всадница не очень-то уверена в себе, то ли еще что.

И тут может случиться, что едущий сзади сгоряча, не спросясь, стеганул эту лошадь, чтобы она шла в воду. И как раз в это мгновение обернулся кто-то из ее родственников и видел всю эту картину во всей ее варварской непристойности. Нет, тут он, конечно, промолчит, чтобы не разрушать общественное мероприятие, в котором они принимают участие.

Но кристаллизация гнева в душе этого родственника уже началась почти с химической неизбежностью. Однако всадник, легкомысленно ударивший лошадь, на которой сидела женщина, еще может все исправить.

Стоит ему подъехать к омраченному родственнику и сказать:

– Не взыщи, друг, я тут стеганул вашу лошадь невзначай…

– О чем говорить! – отвечает ему тот с вполне искренним великодушием.

– Скотина, она на то и скотина, чтобы стегать ее. Выбрось из головы! Не мучься по пустякам!

Но мы отвлеклись. А между тем царь Николай стеганул камчой брата Ленина, совершенно не подозревая, какие грандиозные исторические события повлечет за собой эта мгновенная вспышка царского гнева.

Брат Ленина ушел в абреки, взяв с собой двух-трех надежных товарищей, с тем чтобы кровью царя смыть нанесенное ему на людях оскорбление. Но жандармы его поймали и повесили вместе с его товарищами.

И тогда Ленин еще мальчиком дал клятву отомстить за кровь брата. Конечно, если бы царь Николай был таким же, как Большеусый, он тут же уничтожил бы весь род Ленина, чтобы некому было мстить. Но царь Николай был довольно добрый и слишком доверчивый царь. Он не думал, что род учителей может оказаться таким гордым. И тут он дал промашку.

Ленин ушел в абреки, двадцать лет скрывался в сибирских лесах, и жандармы всей России ничего с ним не могли поделать. Наконец он подстерег царя, убил его и перевернул его власть. По другой версии он его только ранил, а Большеусый позже его прикончил. Но так или иначе, царь уже не в силах был удержать власть, и Ленин ее перевернул.

Однако многолетнее пребывание в холодных сибирских лесах подорвало его здоровье, чем и воспользовался Большеусый. Правда, перед смертью Ленин успел написать бумагу, где указывал своим товарищам, что и как делать без него.

Первое, что он там написал, – Большеусого отогнать от власти, потому что он – вурдалак.

Второе, что он там написал, – не собирать крестьян в колхозы.

Третье, что он там написал, – если уж совсем не смогут обойтись без колхозов, не трогать абхазцев, потому что абхазцу, глядя на колхоз, хочется лечь и потихоньку умереть. Но так как абхазцы хотя и малочисленная, но исключительно ценная порода людей, их надо сохранить Их надо сохранить, чтобы в дальнейшем при помощи абхазцев постепенно улучшать породу других народов, гораздо более многочисленных, но чересчур простоватых, не понимающих красоту обычаев и родственных связей.

Четвертое, что он там написал, – за всеми государственными делами не забывать про эндурцев и постоянно приглядывать за ними.

Пересказывая завещание Ленина, чегемцы неизменно обращали внимание слушателей на тот неоспоримый факт, что Ленин перед смертью больше всего был озабочен судьбой абхазцев. Как же чегемцам после этого было не любить и не чтить Ленина?

Кстати, весть о завещании Ленина, я думаю, принес в Чегем некогда известный командир гражданской войны, дядя Федя, живший в Чегеме то у одних, то у других хозяев. Он иногда запивал с таинственной для Чегема длительностью. А так как в Чегеме все пили, но алкоголиков никогда не бывало, его запои чегемцами воспринимались как болезнь, присущая русским дервишам.

– Ему голос был, – говорили чегемцы, – поэтому он бросил все и пришел к нам.

Чегемцам это льстило. Подробнее о дяде Феде мы расскажем в другом месте. Это был тихий, мирный человек, в сезон варения водки сутками дежуривший у самогонного аппарата и никогда в это ответственное время не запивавший.

Он в самом деле был легендарным командиром гражданской войны, а потом, после победы революции, стал крупным хозяйственным работником. В отличие от многих подобного рода выдвиженцев он откровенно признавался своему начальству, что не разбирается в своей работе. Его несколько раз снижали в должности, и вдруг в один прекрасный день он прозрел. Он понял, что в мирной жизни он ничего, кроме крестьянского дела, которым занимался в Курской губернии до германской войны, делать не может.

Сопоставив эту истину с реками крови, пролитыми в гражданскую войну, с родителями и женой, зарубленными белоказаками в родном селе, он не выдержал.

Грандиозный алкогольный цунами подхватил его, протащил по всей России, переволок через Кавказский хребет, и однажды цунами схлынул, а герой гражданской войны очнулся в Чегеме с чудом уцелевшим орденом Красного Знамени на груди.

Но о нем – в другом месте, а здесь мы продолжим чегемскую легенду о Ленине. Значит, Ленин написал завещание, или бумагу, как говорили чегемцы, но Большеусый выкрал ее и сжег. Однако Ленин как мудрый человек, хотя и сломленный смертельной болезнью, успел прочесть ее своим родственникам.

После смерти Ленина Большеусый стал уничтожать его родственников, но те успели пересказать содержание ленинской бумаги другим людям. Большеусый стал уничтожать множество людей, чтобы прихватить среди них тех, кто успел узнать о бумаге. И он уничтожил тьму-тьмущую людей, но все-таки весть о том, что такая бумага была, не мог уничтожить.

И вот тело Ленина выставили в домике под названием «Амавзолей», проходят годы и годы, кости его просятся в землю, но их не предают земле. Такое жестокое упорство властей не могло не найти в головах чегемцев понятного объяснения. И они его нашли. Они решили, что Большеусый, гордясь, что он победил величайшего абрека, каждую ночь приходит туда, где он лежит, чтобы насладиться его мертвым видом.

И все-таки чегемцы не уставали надеяться, что даже Большеусый наконец смилостивится и разрешит предать земле несчастные кости Ленина. С великим упорством, иногда переходящим в отчаяние, чегемцы годами и десятилетиями ожидали, когда это случится.

И если в Чегем кто-нибудь приезжал из города, куда они давно не ездили, или тем более из России (откуда приезжали те, что служили в армии), чегемцы неизменно спрашивали:

– Что слышно? Того, кто Хотел Хорошего, но не Успел, собираются предавать земле или нет?

– Да вроде не слыхать, – отвечал пришелец.

И чегемцы, горестно присвистнув, недоуменно пожимали плечами. И многие беды, накатывавшие на нашу страну, они часто склонны были объяснять этим великим грехом, непреданием земле костей покойника, тоскующих по земле.

И не то чтобы чегемцы день и ночь только об этом и думали, но души многих из них свербил этот позор неисполненного долга.

Бывало, с мотыгами через плечо идут на работу несколько чегемцев. Идут, мирно переговариваясь о том о сем. И вдруг один из них взрывается:

– Мерзавцы!!!

– Кто – эндурцы? – спрашивают у него опешившие спутники.


– Эндурцы само собой, – отвечает, успокаиваясь, тот, кто взорвался, – я о тех, что Ленина не хоронят…

– Так у нас же не спрашивают…

Или, бывало, уютный вечер в какой-нибудь чегемской кухне. Вся семья в сборе в приятном ожидании ужина. Весело гудит огонь в очаге, и хозяйка, чуть отклонив от огня котел, висящий на очажной цепи, помешивает в нем мамалыжной лопаточкой. И вдруг она оставляет мамалыжную лопаточку, выпрямляется и, обращаясь к членам семьи, жалостливо спрашивает:

– Так неужто Того, кто Хотел Хорошего, но не Успел, так и не предадут земле?

– Эх, – вздыхает самый старший в доме, – не трогай наш больной зуб, лучше готовь себе мамалыгу.

– Ну, так пусть сидят, где сидят, – с горечью восклицает женщина, берясь за мамалыжную лопаточку. И неясно, что она имеет в виду: то ли толстокожесть правителей, то ли многотерпеливую неподвижность народа.

Однажды, стоя в кустах лещины, я увидел одинокого чегемца, в глубокой задумчивости проходившего по тропе. Поравнявшись со мной и, разумеется, не видя меня, он вдруг пожал плечами и вслух произнес:

– …Придумали какой-то Амавзолей… И скрылся за поворотом тропы, как видение. Или, случалось, стоит чегемец на огромном каштане и рубит толстенную ветку. И далеко вокруг в знойном воздухе раздается долгое, сиротское: тюк! тюк! тюк!

Врубив топор в древесину, распрямится на минуту, чтобы, откинувшись на ствол, перевести дух, и вдруг замечает, что далеко внизу по верхнечегемской дороге проходит земляк. По его одежде он догадывается, что тот идет из города.

– Эй, – кричит он ему изо всех сил, – идущий из города! Того, кто Хотел Хорошего, но не Успел, предали земле или нет?!

И прохожий озирается, стараясь уловить, откуда идет голос, чувствуя, что откуда-то сверху (не с небес ли?), и, может быть, так и не поймав взглядом стоящего на дереве земляка, он машет отрицательно рукой и кричит, вскинув голову:

– Не-ет! Не-ет!

– Ну так пусть сидят, где сидят! – сплюнув в сердцах, говорит чегемец, и неизвестно, что он имеет в виду: то ли толстокожесть правителей, то ли многотерпеливую неподвижность народа. И снова, выдернув топор, – неизбывное, долгое, сиротское: тюк! тюк! тюк!

Или, скажем, заболел какой-нибудь чегемец, залежался в постели на полгода или больше. Приходят навещать его односельчане, родственники из других деревень, приносят гостинцы, рассаживаются, спрашивают о здоровье.

– Ох! Ох! Ох! – стонет больной в ответ на вопросы о здоровье. – Что обо мне спрашивать… Я давно мертвый, да вроде бедняги Ленина похоронить меня некому…

Смерть Сталина и водворение его в Мавзолей были восприняты чегемцами как начало возмездия. И они сразу же стали говорить, что теперь имя его и слава его долго не продержатся.

Поэтому, узнав о знаменитом докладе Хрущева на Двадцатом съезде, они нисколько не удивились. В целом одобрив содержание доклада, они говорили:

- Хрущит молодец! Но надо было покрепче сказать о вурдалачестве Большеусого.

И опять чегемцы удивлялись русским.

– Что с русскими, – говорили они, – мы здесь, в Чегеме, и про бумагу, написанную Лениным, знали, и про все вурдалачества Большеусого. Как же они об этом не знали?

Вопреки либеральному ликованию в стране, когда гроб с телом Сталина убрали из Мавзолея, чегемцы приуныли.

– Надо же было все наоборот сделать, – говорили они в отчаянии, – надо было Ленина похоронить, а этого оставить, написав на Амавзолее: «ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ ВУРДАЛАК, ВЫПИВШИЙ НАШУ КРОВЬ». Неужели им некому было подсказать?"

Древний Симонов монастырь основан в 1370 году по благословению Святого Сергия Радонежского его учеником и племянником – преподобный Федором, уроженцем Радонежа, принявшим постриг в Покровском Хотьковом монастыре (основанном родителями Сергия , ростовским боярином Кириллом и его женой Марией). Как рассказывается во второй редакции жития преподобного Сергия, великий князь Дмитрий Иванович и святитель Московский Алексий упросили его отпустить Федора в Москву для строительства монастыря.
Первоначально Симонов монастырь располагался несколько ниже по Москве-реке, у большой дороги в Москву, и Федор, стремясь найти большее уединение, в 1379 году выбрал для монастыря другое место, неподалеку от старого.
На прежнем месте сохранилась церковь Рождества Богородицы. В 1380 году у этой церкви (тогда еще деревянной) были похоронены легендарные богатыри-монахи Троицкого монастыря Пересвет и Ослябя, которых послал в помощь великому князю Дмитрию Ивановичу сам Сергий Радонежский. С Куликова поля их привезли в дубовых колодах. Как полагается монахам, их должны были бы похоронить в родном монастыре — в Троицком. Но Дмитрий Донской пожелал, чтобы герои были похоронены ближе к Москве, при дороге, по которой он вел войска на Дон. В 1509 году вместо деревянной церкви построили каменную, которая стоит и теперь. В конце XVIII века над самыми их могилами возвели трапезную. За шесть столетий надгробия их неоднократно перестраивались. Последние, изготовленные в 80-е годы XX века, представляют собой два низких беломраморных саркофага, на одном их которых написано — «Александр Пересвет», а на другом — «Родион Ослябя». Позади саркофагов, стоит общий для обоих широкий черный закругленный сверху обелиск с бронзовым крестом на лицевой стороне. А на задней его стороне прикреплена большая бронзовая же доска со словами из «Задонщины»: «Положили вы головы свои за святые церкви, за землю за русскую и за веру за христианскую».
Преподобный Федор во время своей поездки в Константинополь в 1384 году получил для Симонова монастыря статус ставропигиального, то есть подчиняющегося непосредственно патриарху.
Преподобный Сергий Радонежский считал Симонов монастырь «отраслью» своей Троицкой обители и всегда останавливался здесь во время приездов в Москву. По преданию, в 1370 году в двухстах метрах южнее церкви преподобный Сергий Радонежский вырыл «незасыхающее глубокое озерцо» Святое. Позднее оно расширилось и превратилось в Лисьин пруд, который в конце XVIII века москвичи назвали Лизиным.
Из стен Симонова монастыря вышла целая плеяда выдающихся подвижников и церковных деятелей: св. Кирилл Белозерский (1337—1427), св. Иона, митрополит Московский (?—1461), патриарх Иосиф (?—1652), митрополит Геронтий, архиепископ Ростовский Иоанн. В XVI веке в монастыре проживали и работали знаменитый деятель нестяжательства инок Вассиан (в миру — князь Василий Иванович Косой-Патрикеев). В монастыре жил и работал преподобный Максим Грек.
В 1405 году в монастыре была построена каменная соборная церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы, строительство которой было начато в 1379 г. В 1476 году купол собора сильно пострадал от удара молнии, поэтому в конце XV века храм перестраивался неизвестным итальянским архитектором. В конце XVII века собор был расписан артелью московских царских мастеров. Тогда же был выполнен резной золоченый иконостас, в котором находилась главная реликвия монастыря — Тихвинская икона Богоматери, которой св. Сергий Радонежский благословил Дмитрия Донского на Куликовскую битву. Старые башни и стены монастыря строились в XVI веке. Как считают, их возводил «государев мастер» Федор Савельевич Конь — строитель Смоленского кремля, башен и стен Белого города Москвы и Новоспасского монастыря.
С момента своего создания Симонов монастырь находился на самых опасных южных рубежах Москвы, поэтому стены его делали не просто монастырскими, но крепостными. В 1591 году во время нашествия татарского хана Казы-Гирея Симонова обитель, к тому времени укрепленная по указу Бориса Годунова, вместе с Новоспасским и Даниловым монастырями успешно противостояла крымскому войску. В 1606 году в Симонов монастырь царем Василием Шуйским были направлены стрельцы, которые вместе с монахами отражали войска Ивана Болотникова. Наконец, в 1611 году, во время сильнейшего пожара в Москве, многие жители столицы укрылись за монастырскими стенами.
Частично дошедшие до наших времен новые стены монастыря и некоторые из башен, которые можно увидеть и поныне, были сооружены в 1630 году, при этом в состав новой крепости вошли фрагменты старой крепости, построенной Федором Конем. Окружность монастырских стен составляла 825 м, высота — 7 м. Из сохранившихся башен особенно выделяется угловая башня «Дуло», увенчанная высоким шатром с двухъярусной дозорной башенкой. Две другие уцелевшие башни — пятигранная «Кузнечная» и круглая «Солевая» — построены в 1640-е годы, когда велась перестройка оборонительных сооружений монастыря, пострадавших в Смутное время.
Трапезная Симонова монастыря была сооружена в 1680 году на средства царя Федора Алексеевича артелью каменщиков во главе с Парфеном Петровым. В состав «новой» трапезной с церковью Сергия Радонежского (1677—83; архитекторы И.Потапов, О.Д. Старцев) вошли фрагменты предыдущей постройки 1485 года. При строительстве нового здания Парфен Петров — мастер, строивший в традициях первой половины XVII века, использовал детали древней московской архитектуры, которые не пришлись по духу монастырским властям. Они возбудили против мастера судебную тяжбу, и три года спустя трапезная была перестроена заново в ярком, индивидуальном стиле московского барокко. На этот раз работами руководил известный московский мастер Осип Старцев — выдающийся зодчий конца XVII века много строивший в Москве, Киеве, Архангельске и Таганроге.
Новая трапезная Симонова монастыря стала одним из самых значительных сооружений конца XVII века. Пышно украшенное здание было ярко раскрашено «в шахмат» — стиль росписи, имитирующий каменную ограненную кладку. Церковь Сошествия Святого Духа при трапезной построена в 1700 году на средства царевны Марии Алексеевны, сестры Петра I. Она же принесла в дар монастырю золотой крест, осыпанный алмазами и изумрудами.
В монастырь вели трое ворот: восточные, западные и северные. В память об отражении нападения крымского хана Казы-Гирея в 1591 году была сооружена надвратная церковь Всемилостивого Спаса. Над восточными воротами в году была возведена надвратная церковь Св. Николая Чудотворца.
В прежние времена монастырь был одним из самых известных и почитаемых в России: сюда стекалось и огромное количество людей, и богатые материальные вклады. Особенной любовью монастырь пользовался у царя Федора Алексеевича (старшего брата Петра I), который имел здесь собственную келью для уединения.
В 1771 году монастырь был упразднен Екатериной II и по случаю распространившейся в то время эпидемии чумы был обращен в чумной изолятор. Лишь в 1795 году он был восстановлен в своем исконном качестве ходатайством графа Алексея Мусина-Пушкина.
В 1832 году было решено построить новую колокольню монастыря на средства, которые пожертвовал купец Иван Игнатьев. По первоначальному проекту колокольня должна была быть построена в классическом стиле по проекту известного архитектора Н. Е. Тюрина. Однако в те времена уже набирало силу движение за возврат к «традиционной» для России архитектуре, что привело к строительству величественной пятиярусной колокольни высотой 90 метров в «русском стиле» по проекту другого замечательного архитектора — К. А. Тона, которое было завершено в 1839 году. По архитектурному стилю и расположению она напоминала колокольню Новодевичьего монастыря. Самый большой из висевших там колоколов весил 1000 пудов. На четвёртом ярусе были установлены часы. Колокольня была одной из сильнейших архитектурных доминант Москвы своего времени и зрительно формировала завершенную картину живописной излучины Москва-реки вниз по течению от города.
После прихода советской власти в 1920 году монастырь был упразднен. В 1923 году в монастыре был учреждён музей, просуществовавший до 1930 год. Директор музея, Василий Иванович Троицкий (1868—1944), наладил отношения с церковной общиной: разрешил службы в одном из храмов монастыря в обмен на предоставление сторожей и дворников за счёт общины.
В январе 1930 года правительственная комиссия признала, что часть древних сооружений на территории монастыря могут быть сохранены как исторические памятники, но собор и стены следует снести. Колокольня была разобрана еще раньше, в 1929 году.
Взрыв прогремел в ночь на 21 января, точно в шестую годовщину смерти В. И. Ленина. На воздух взлетели пять из шести церквей, в том числе Успенский собор, колокольня, надвратные церкви, а также башни Сторожевая и Тайницкая с прилегавшими к ним постройками. На рабочих субботниках были разобраны все стены монастыря, кроме южной, а также стерты с лица земли все могилы на территории обители. На месте развалин «крепости церковного мракобесия», как писал журнал «Огонек», в 1932—1937 годах поднялся Дворец культуры ЗИЛа.
По поводу этих трагических событий сохранилось воспоминание С.М.Голицына: «Следующей жертвой был выбран московский Симонов монастырь. Издали он напоминал Новодевичий, стоял на высоком холме над Москвой-рекой, был виден за много верст, люди всегда любовались великолепным ансамблем. Там находились древнейшие, XVI века, гражданские здания, стены с мощными древними башнями окружали его. «Очаг мракобесия,— вопили газеты, -- симоновский холм — самое место для дворца культуры завода, названного именем Сталина, выпускавшего грузовики!» Протестующие голоса ученых и членов общества «Старая Москва» потонули в неистовых визгах газет об этом самом очаге. С тех пор я близко не могу подходить к тому холму, на котором высятся темные кубы означенного Дворца культуры. У меня хранится фотокопия страницы из «Рабочей газеты» от 20 января 1930 года, там помещены: постановление Моссовета от 12 января о разрушении монастыря, статья, как со всей Москвы должны с кувалдами, с ломами, с лопатами прийти колонны добровольцев-энтузиастов, как надо организовать их питание и медобслуживание, а также фельетон восторженного борзописца».
В монастырском соборе были похоронены Симеон Бекбулатович, крещеный татарский царевич, по прихоти Ивана Грозного «венчанный» в 1574 году «царем и великим князем всея Руси» и через год им же «свергнутый». Во время правления Годунова отставной царь Симеон подвергся жестоким гонениям: он был ослеплен и изгнан из Москвы. При Лжедмитрии I страдалец был пострижен в монахи и сослан в Соловецкий монастырь, но затем возвращен в Москву. Это была единственная милость, оказанная несчастному татарину в конце жизни. Последние свои дни он провел в Симоновом монастыре, где и умер под именем схимонаха Стефана в 1616 году. Здесь же был погребен сын Дмитрия Донского Константин Дмитриевич, прославившийся своей победой во главе псковского войска над ливонцами в 1407 году. Впоследствии он принял постриг под именем Кассиана. Как простой инок жил в Симоновом монастыре и здесь же умер. В Успенском соборе находились родовые захоронения князей Мстиславских, в том числе знаменитого Федора Михайловича — главы Семибоярщины. Ему трижды били челом занимать русский престол, но он всякий раз отказывался. Там же покоились крупные русские военачальники — первый кавалер ордена Андрея Первозванного, сподвижник Петра I генерал-фельдмаршал Ф.А. Головин (1650–1706) и генерал-фельдмаршал В.П. Мусин-Пушкин (1735–1804). Особенное значение для монастыря имело родовое захоронение бояр Ховриных-Головиных. Сама территория, на которой расположен монастырь, принадлежала когда-то боярину Стефану Васильевичу Ховрину. Он подарил эту землю в 1370 году основателю монастыря игумену Федору. А впоследствии Стефан Васильевич и сам постригся в монахи под именем инока Симона. От него и монастырь стал называться — Симоновским. По другой версии, земля принадлежала князю Симеону Гордому.
На территории Симонова монастыря находился обширный некрополь, где были похоронены поэт Д. В. Веневитинов (1805—1827), писатель С. Т. Аксаков (1791—1859), его сын К. С. Аксаков (1817—1860), композитор А. А. Алябьев (1787—1851), известный библиофил и коллекционер А. П. Бахрушин (1853—1904), дядя А. С. Пушкина — Н. Л. Пушкин, а также многочисленные представители старинных русских дворянских фамилий — Загряжские, Оленины, Дурасовы, Вадбольские, Соймоновы, Муравьёвы, Исленьевы, Татищевы, Нарышкины, Шаховские.
В 1930-х годах, одновременно с монастырём, был уничтожен и некрополь. С его разорённого кладбища на Новодевичье были перенесены останки поэта Д. В. Веневитинова и писателей С. Т. и К. С. Аксаковых. Вскрывавших захоронения рабочих поразило то, что из левой части груди Сергея Тимофеевича Аксакова в области сердца рос корень громадной березы, покрывавшей всю фамильную могилу Аксаковых.
Разорённые захоронения были превращены в мусорные ямы, и прямо на костях усопших открылся сначала гальванический, а потом столярный цех.
После возвращения монастыря церкви во время строительных работ в 1990-х гг. некоторые останки были найдены и вновь захоронены.
Все могилы, находящиеся здесь, были разрушены и осквернены. Многие останки были обретены во время того, как вывозился строительный мусор отсюда. Проведена большая работа по идентификации и разделению останков человека от животных. После чего останки, которые соответствуют останкам человека, были здесь в некрополе с отданием необходимых почестей и обрядов захоронены.

 Дела № 5 и № 10

ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ


СВЕДЕНИЯ
 

о злодеяниях большевиков

в отношении Церкви и ее служителей

в Ставропольской епархии





При расследовании злодеяний в области гонений на религию, Церковь и духовенство в Ставропольской епархии (Ставропольская губерния и Кубанская область) установлено, что уже в 1917 году, вслед за февральской революцией, наблюдались случаи выступлений против Православной церкви и ее служителей, выражавшиеся в удалении икон из некоторых казарм, в грубом обращении с лицами духовного звания, в намеренном проявлении неуважения к Церкви в виде появления в храме в шапке, закуривания папирос от зажженной перед образом свечи и т.п., однако тогда это были поступки отдельных лиц из наиболее недоброкачественных элементов общества, из среды преступников, массами освобождавшихся из мест заключения, и из среды деморализованных солдат, но ни одного не было случая, чтобы такие поступки допускались или тем более совершались представителями власти большевиков как нечто систематическое, проводимое в жизнь с невероятной жестокостью и кощунством.

Захват власти большевиками в Ставрополе произошел лишь в январе 1918 года, и в первые месяцы после этого ставшие у власти представители большевизма, занятые делом укрепления своей власти, мало уделяли внимания Церкви; при том же эти первые представители большевистской власти были сравнительно умеренные люди (комиссар Пономарев), пытавшиеся удержать какой-нибудь порядок жизни. Однако, не находя поддержки в здоровых элементах общества, эти лица очень скоро перестали удовлетворять те группы, на которые они могли опираться — деморализованную толпу черни, преступников и дезертиров, провозгласивших себя представителями народа; были свергнуты этой толпой и должны были искать спасения в бегстве; после этого, приблизительно с апреля 1918 года, во главе власти в Ставрополе появляются бывшие каторжники, матросы из карательных отрядов и т. п. лица, с переходом власти к которым проведение в жизнь «новых большевистских» начал стало принимать уродливые и приводящие в ужас формы.

В частности, по выражению одного священнослужителя, «духовенство местного округа, как и везде на «святой» когда-то Руси, стало переживать тяжкий период всевозможных над собой гонений и издевательств со стороны людей, потерявших веру в Бога и совесть».

С весны 1918 года в городах и селениях епархии при производстве обысков особенно тщательно таковые производятся у священнослужителей местных храмов, причем эти обыски повторяются по много раз у одних и тех же лиц, сопровождаются часто вымогательством денег, по большей части полным разграблением имущества, вплоть до снимания вещей, надетых на обыскиваемых, и всегда глумлением над священнослужителями и членами их семей и уничтожением церковных книг, печатей, штемпелей и бланков. Объясняются эти обыски обыкновенно розыском пулеметов или иного оружия или же производятся без всякого объяснения причин и без предъявления каких-либо распоряжений центральной власти. Являющиеся с обыском обычно требуют, чтобы их угощали, иногда приносят с собой спиртные напитки и устраивают оргии, и все это делается с угрозой пустить в ход оружие при малейшем сопротивлении. Обыски эти производятся обычно проходящими большевистскими воинскими частями, иногда с участием некоторых из местных жителей; отмечены случаи, когда вместе с красноармейцами являлись на обыски и требовали выдачи им женского платья большевистские сестры милосердия, по большей части, как показывают свидетели, женщины совершенно непристойного вида и поведения.

Производятся обыски в самих храмах, монастырях, -причем и тут одновременно проявляются и цели грабительские, и стремление возможно больше подорвать в народе чувство веры и почитания Церкви путем самого циничного осквернения храмов и священных предметов богослужения. В городах Ставрополе и Екатеринодаре и во многих селах Ставропольской губернии и Кубанской области в период двукратного захвата этих местностей большевиками в первой половине и затем в октябре 1919 года разграблена большая часть церквей, монастыри, архиерейские дома, ризницы и духовные семинарии и расхищено всевозможное имущество большой ценности, начиная с запасов продовольствия и дров, мебели, книг, платьев, экипажей, лошадей и скота и кончая церковными облачениями, перешивавшимися на платье, на женские юбки и даже на попоны на лошадей, и драгоценными предметами церковной утвари. В целом ряде случаев после ухода красноармейцев возвращавшийся причт и прихожане находили разбросанными по всему храму священные облачения, иконы и церковные книги из архива; свечные ящики и кружки для сборов оказывались сломанными, масло пролито, лампады разбиты, свечи истоптаны, кресты, евангелия и другие мелкие предметы изломаны, исковерканы и свалены в груды по всему храму. Иконы в нижнем ярусе иконостасов выбиты, очевидно, ногами.

Царские врата были растворены настежь, а в одном случае изрублены (станица Прочноокопская, Лабинского округа), завесы с них сорваны, в алтарях с престолов и жертвенников сняты священные одежды, изломаны ковчег, венцы, рассыпаны святые дары, изрезаны плащаницы, даже антиминсы, похищены дароносицы, наперсные кресты и многие другие ценные предметы.

Во многих случаях изрезанные плащаницы, облачения и тому подобные предметы навешивались на лошадей в виде украшений. В частности, при разгромлении красноармейцами в октябре 1918 года церкви на хуторе Новокавказском, Кубанской области, ими были взяты из алтаря воздух, покров, плащаница, покровцы и другие предметы и частью изрезаны, частью в целом виде навешаны на лошадей; в это время началось наступление на этот хутор отрядов Добровольческой армии, и бежавшие красноармейцы растеряли некоторые из вышеупомянутых предметов, причем те из них, которые остались целыми, возвращены в церковь для освящения, найденные же изрезанными плащаница и покровцы представлены в комиссию и приобщены к производству ее как вещественные доказательства.

Священнику Георгию Акимову в Ставрополе одна из прихожанок доставила антиминс (из Николаевского храма села Надежда, в 9 верстах от Ставрополя) и объяснила, что красноармейцы, которые были расквартированы в том доме, где она жила, передали ей этот антиминс, требуя, чтобы она непременно из него сшила им кисет для табака; по совету священника она передала антиминс ему, а им сшила кисет из подходящей материи. При разгроме Иоанно-Марьинского женского монастыря (близ города Ставрополя) большевики открыли святые ворота, в которые обычно ходят только крестным ходом, и, несмотря на то, что проезд в эти ворота крайне неудобен, так как к ним ведет каменная лестница на три ступени, они проводили через эти ворота все свои подводы с награбленным имуществом, исключительно с целью надругательства над святыней.

Были слухи, что красноармейцы въезжали в церкви на/лошадях, в шапках и с папиросами во рту, с руганью (станица Новокорсунская, Кубанской области), врывались в храмы, взламывая замки наружных дверей (станица Кирпильская, Батуринская) и внутренних хранилищ для похищения денег и других ценностей.

Наконец, отмечен ряд насилий над священнослужителями, когда угрозами мучений их заставляли совершать богослужения, требы и таинства с нарушением установленных правил, как, например, венчать без истребования соответствующих документов, свидетельствующих о безбрачии желающих венчаться, или венчать недостигших брачного возраста без испрошения разрешения архиерея и т.п. По свидетельству священника Троицкого собора в Ставрополе, под 22 октября 1918 г. во время звонка к вечерне в собор ворвались человек 70 красноармейцев, ведя перед собой невесту в фате и жениха, и с бранью и криком «венчай сейчас, а то убьем» заставили обвенчать. Иеромонаха из архиерейского дома в Ставрополе насильно увезли в штаб какой-то красноармейской части для служения молебна, повсюду священнослужителей требуют часто без всякой надобности «в народные управы», грозя жестокою расправой за неповиновение, обращаются к священникам и даже пишут им официальные бумаги «товарищу такому-то (фамилия)», отобрали во всех причтах церковную землю, служившую подспорьем в жизни духовенства, в большинстве случаев ничем этого лишения не возместив, а в некоторых местах назначив ничтожное по нынешнему времени жалованье (100 рублей).

В иных селениях (село Нагуть) местный исполнительный комитет Совета солдатских, крестьянских и рабочих депутатов присвоил себе право совершать разводы браков и принуждал причт признавать эти разводы и разведенных таким образом лиц венчать с другими. Запрещали звонить в церквах, запрещали хоронить «контрреволюционеров», издевались над проходившими по улицам церковными похоронными процессиями.

Наконец, представителями той же большевистской власти, провозгласившей свободу совести, совершены многочисленные и часто бесчеловечные по своей жестокости насилия над целым рядом лиц духовного звания, начиная с ареста их на дому, при проходе по улицам, при случайном проезде через селения, захваченные большевиками, и даже в церквах при совершении богослужения (Иоанно-Марьинский монастырь и др.). При этом отмечен случай такого насилия над священнослужителями не только православной, но и инословной Церквей; так, в городе Ставрополе 22 июня, в день католического праздника «Тела Господня», во время богослужения в местном римско-католическом костеле был арестован настоятель его ксендз Крапивницкий, которого застали в то время, когда он исповедовал прихожан, едва согласились дать ему возможность окончить исповедь и причастить исповедовавшихся, причем красноармейцы в это время стояли возле него с оружием, в шапках и с папиросами во рту, а затем, не дав ему окончить богослужения, в облачении повели к коменданту, где едва его не убили, хотя ни в чем он не обвинялся, и спасти его удалось только польскому консулу, которого известили прихожане.

Аресты священнослужителей православных церквей производились почти везде, где появлялись и задерживались хотя бы на несколько дней красноармейские части. Аресты эти никогда не оканчивались так благополучно, как в вышеописанном случае с ксендзом римско-католического костела. За православных священников некому было заступиться, и их аресты в лучшем случае кончались заключением в тюрьму, а в худшем — смертью, причем и в том, и в другом случае священнослужители подвергались беспримерным оскорблениям и издевательству. Обычно предъявлялись обвинения в «контрреволюционности», в приверженности «к кадетам» и «буржуям», в произнесении проповедей, осуждающих советскую власть, в служении напутственных молебнов проходившим частям Добровольческой армии, в погребении «кадетов» и т.п., и этого было достаточно для того, чтобы предать служителей Церкви смерти с жестокими мучениями.

Так, в станице Барсуковской весной 1918 года священник Григорий Златорунский, 40 лет, был убит красноармейцами за то, что служил молебен по просьбе казаков об избавлении от красноармейцев.

В станице Попутной протоиерей Павел Васильевич Иванов, 60 лет, прослуживший в этой станице 36 лет, был заколот красноармейцами за то, что в проповедях указывал, что они ведут Россию к гибели.

В станице Вознесенской священник Троицкой церкви Алексей Ивлев, 60 с лишним лет, был убит на площади за то, что сам происходил из казаков и когда-то служил в гвардии.

Священник станицы Владимирской Александр Подольский, 50 с лишним лет, окончивший университет по юридическому факультету, был зверски убит за то, что служил молебен перед выступлениями своих прихожан-казаков против красноармейцев. Перед тем, как его убили, его долго водили по станице, глумились и били его, и потом вывели за село, изрубили его и бросили на свалочных местах, запретив кому бы то ни было его хоронить. Один пожилой прихожанин, желая оградить тело покойного от растерзания его собаками, ночью прошел туда и стал его закапывать, но был замечен пьяными красноармейцами, был тут же изрублен и брошен там же.

В станице Удобной священник Федор Березовский, более 50 лет, убит красноармейцами также с запрещением погребать его тело за то, что он отзывался неодобрительно о большевиках.

Священник станицы Усть-Лабинской Михаил Лисицын, около 50 лет, убит, причем перед убийством ему накинули на шею петлю и водили по станице, глумились и били его, так что под конец он уже сам, падая на колени, молил поскорее с ним покончить. Жене его пришлось заплатить 600 рублей, чтобы ей разрешили его похоронить.

Священник станицы Должанской Иоанн Краснов, 40 лет, убит за служение молебна перед выступлением прихожан против большевиков.

Священник станицы Новощербиновской Алексей Малютинский, 50 лет, убит за осуждение красноармейцев в том, что они ведут Россию к гибели, и служил молебен перед выступлением казаков-прихожан.

Священник станицы Георго-Афонской Александр Флегинский, 50 лет с лишним, после того как был избит, с бесконечным глумлением выведен за станицу и убит. Тело его было найдено много времени спустя.

Священник станицы Незамаевской Иван Пригорский, 40 лет, направления крайне левого, в великую субботу выведен из храма на церковную площадь, где с руганью набросились на него красноармейцы, избили его, изуродовали лицо, окровавленного и полуживого вытащили за станицу и там убили, запретив хоронить.

В селе Бешнагырь красноармейцы явились в дом священника Дмитрия Семенова, потребовали еды и после угощения обещали, что священник будет цел, и ушли, но затем прислали за ним, после чего на утро его тело было найдено брошенным за селом.

Таких и более ужасных по подробностям случаев запротоколировано очень много, но изложить их в краткой записке не представляется возможности.

В настоящее время, благодаря расстройству способов сообщения с отдаленными местностями обследуемой епархии, благодаря страшной терроризованности населения и опасений с его стороны нового прихода большевиков, нет возможности собрать сведений о всех случаях насилия и убийствах священнослужителей, но уже теперь в распоряжении комиссии имеется материал об убийствах в пределах этой сравнительно небольшой территории 32 священников, 4 дьяконов, 3 псаломщиков и 1 ктитора, и есть полное основание утверждать, что общее число погибших значительно больше.

Все вышеописанные тяжкие гонения на Церковь и ее служителей, так противоречащие провозглашенному официально большевистской властью принципу свободы вероисповеданий и так возмущающие душу не только верующих, но вообще людей, уважающих чужие мнения и верования, побудили екатеринодарскую Церковь составить обращение к христианским церквам всего мира, указывая на огромную опасность для христианства со стороны большевизма, обольщающего темные массы обещанием земного рая, с одной стороны, а с другой — по справедливым словам этого обращения — являющегося лютым врагом Спасителя и всего христианства. Копия этого обращения при сем прилагается.



ОБРАЩЕНИЕ

Церкви Екатеринодарской к христианским Церквам всего мира



Благодать Вам и Мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа

Возлюбленные во Христе братья!

В минуты небывалого потрясения и грозной опасности, переживаемой чадами Российской Православной церкви, в эпоху, когда перед христианами всего мира воздвигается общая угроза их вере и совести, Православная церковь вынуждена безмолвствовать. Первосвятитель ее святейший патриарх Тихон не пожелал покинуть свою московскую паству, разделяя ее тяжелую участь. Местные церкви, входящие в состав Российской Православной церкви, живут пока каждая своею отдельною жизнью, молясь о скорейшем своем общем воссоединении.

Вот почему Церковь Екатеринодарская, сама недавно освободившаяся от гнета большевиков, дерзает возвысить свой слабый голос в надежде, что он будет услышан братиями христианами всего мира.

Братия! Страдания наши переполнили чашу испытаний. На Православную церковь в России воздвигнуто жестокое гонение. Святыни веры безнаказанно оскверняются дерзкими кощунниками. Престолы в алтарях разрушаются, частицы Святого Тела Христова из дарохранительниц выбрасываются. Святые мощи глумливо обнажаются и церковная утварь беспощадно расхищается.

Много храмов — или красноармейцами разрушены, или советскими властями запечатаны, или в места увеселения, в тюрьмы и даже в места свалки нечистот обращены. 14 епископов, сотни священников, в особенности из выдававшихся твердостью защиты веры и проповедническим даром — расстреляны, повешены, утоплены, сожжены, причем казни священнослужителей часто сопровождаются жесточайшими пытками. Так, например, епископу Пермскому Андронику выкололи глаза, вырезали щеки, и его, истекающего кровью, с насмешками водили по городу. В Херсонской губернии священника распяли на кресте. Такие факты бывали в каждой епархии. В нашей же Кубанской области мы можем засвидетельствовать следующие случаи жестокой расправы со служителями Алтаря Христова: в станице Незамаевской священник о. Иоанн Пригоровский в ночь под Пасху, пред началом чтения деяний Апостольских посредине храма был зверски замучен: ему выкололи глаза, отрезали уши и нос и размозжили голову. В станице Усть-Лабинской священник о. Михаил Лисицын был мучим в течение трех дней — с пятницы до воскресенья. Убили его 22 февраля 1918 года. Когда тело его было найдено, то на нем оказалось более 10 ран, голова была изрублена в куски. В станице Георго-Афонской священник о. Александр Флегинский был изрублен в куски. В станице Пластуновской священник о. Георгий Бойко был убит мучительным образом: на горле у него была ужасная рана — очевидно, горло было как-то разорвано. В станице Кореновской был убит священник Назаренко, а в храме были произведены всяческие глумления: алтарь был обращен в отхожее место и даже пользовались при этом священными сосудами. В Екатеринодаре было несколько случаев издевательства над иконами: в церкви Епархиального училища и в Духовном училище, где на образе Святителя Николая были вырезаны глаза, а затем самый образ был брошен в навозную кучу.

Школьная молитва запрещена. Из общественных зданий, несмотря на протесты верующего населения, Св. Иконы удалены насильственно, в частных же домах они обложены налогом. При гонении на христианскую веру содомски цинично попирается и нравственность. В священном для русских православных людей в московском Кремле совершаются оргии разврата.

Пред нравственными испытаниями и насилием над верой и совестью отступают испытания материальной жизни, но Церковь не может равнодушно пройти мимо того гнета и невероятных страданий, коим повсеместно подвергается жизнь, свобода и имущество ее чад и которые приводят к общему разрушению России. О них мы не будем говорить, предоставляя печати и политическим деятелям правдиво изобразить картину ужасов, от которых стонет Россия. Нас пугает нравственное одичание, являющееся результатом братоубийственной резни и неслыханного насилия большевиков. Попирая все, что дорого народу в области веры и почитания, большевики стараются разжечь в нем ненависть и грабительские инстинкты. Полное разнуздание страстей и похотей является главной приманкой для темной массы народа. На этом и на терроре большевики строят свою власть. Как на яркий пример — укажем на издававшиеся по местам декреты о социализации женщин, которыми они сводятся на положение самок, обреченных в жертву любому похотливому развратнику. Невинные дети декретами о социализации детей беспощадно вырываются из-под крова родного, от любви родителей, и бросаются в омут безбожной и безнравственной атмосферы. Но чтобы ужасы всей этой русской тирании не стали известны миру, в областях, томящихся под советской властью, задушено всякое свободно правдивое слово, и могут выходить в свет газеты и книги исключительно большевистско-анархического содержания и направления. Между тем захватчики власти — русские тираны, с Ульяновым-Лениным и Бронштейном-Троцким во главе, при густом мраке безгласности в своих лживых изданиях силятся убедить иностранцев, что их жестокие опыты над несчастной страной проделываются по воле народа. На самом же деле — главными проводниками в жизнь их злобных декретов и совершителями пыток, казней над мирным населением — являются китайцы и предатели-латыши. Весь же народ, за исключением преступной части и жалких вырожденцев, ненавидит кровавую тиранию, но беззащитный, безоружный, задавленный казнями — поневоле молчит, люто страдает и с мольбой ко Господу ждет не дождется своего милосердного самаритянина, который избавил бы его от современных свирепых разбойников.

Все эти ужасы, ежедневно уносят в могилу тысячи жертв, размножают эпидемии, ожесточают народ и всячески разоряют страну.

Возлюбленные братья! Мы молим Бога, чтобы вас не посетили скорби, обрушившиеся на нас, но мы не можем не предостеречь вас от того, чтобы зло не перекинулось от нас к вам. Антихристианский большевизм есть грозная опасность для всего христианского мира. Слишком велики его соблазны для темной массы, для всех обездоленных и недовольных, которых всегда много — при всяком строе, но которые охотно прислушиваются к обещаниям земного рая, на которые не скупятся большевики.

Повторяем, в этом кроется опасность, угрожающая христианству и цивилизации всего мира. Она должна сплотить воедино христиан всех Церквей. Вот почему мы обращаемся к вам — во имя Господа Иисуса Христа, Бога любви, правды и мира, во имя человеколюбия, во имя защиты всего человечества от большевизма — стать на защиту христианства от его современных гонителей и быть русскому народу благодетельным самаритянином, а всему остальному человечеству — своевременным защитником от угрожающего большевизма, лютого врага Христа Спасителя и всего христианства.



СПИСОК

священнослужителей, убитых большевиками

в пределах Ставропольской епархии

(Ставропольская губерния и Кубанская

область) при двукратном захвате ими этой

местности в первой половине 1918 года

и в октябре того же года



1. Священник станицы Барсуковой, Кубанской области, Григорий Златорунский, 40 лет.

2. Священник станицы Попутной, Кубанской области, протоиерей Павел Васильевич Иванов, 60 лет (прослужил в этой станице 36 лет).

3. Священник станицы Вознесенской, Кубанской области, Алексей Ивлев, 60 лет.

4. Священник станицы Удобной, Кубанской области, Федор Березовский, 50 лет.

5. Священник станицы Новощербиновской, Кубанской области, Алексей Мелиоранский, более 50 лет.

6. Священник станицы Георго-Афонской, Кубанской области, Александр Флегинский, 50 лет.

7. Священник станицы Должанской, Кубанской области, Иоанн Краелов, 40 лет.

8 и 9. Священники станицы Поповичевской, Кубанской области, Николай Соболев и Василий Ключанский.

10. Священник станицы Придорожной, Кубанской области, Петр Антониевич Танцгора, 41 года (осталось 5 человек детей).

11. Священник станицы Спокойной, Кубанской области, Александр Бубнов, 53 лет.

12. Диакон станицы Урюпской, Кубанской области, Василий Нестеров.

13. Священник станицы Ключевой, Кубанской области, Моисей Тырышкин.

14. Священник станицы Убинской, Кубанской области, Аркадий Добровольский.

15. Диакон станицы Успенской, Кубанской области, Котлов.

16. Священник станицы Некрасовской, Кубанской области, Георгий Руткевич.

17. Священник села Ореховского, Ставропольской губернии, Илья Лавров, 60 лет.

18. Священник села Бешнагир, Ставропольской губернии, Дмитрий Евтихиевич Семенов.

19. Священник села Архиповского, Ставропольской губернии, Дмитрий Голубинский.

20. Священник села Тахры, Ставропольской губернии, Николай Лосинский.

21. Псаломщик села Преградского, Ставропольской губернии, Георгий Русецкий.

22. Священник села Новогригорьевского, Ставропольской губернии, Виктор Дьяковский.

23. Дьякон села Кугульмы, Ставропольской губернии, Василий Рождественский и четыре прихожанина его прихода, заступившиеся за него.

24. Села Горькая Балка, Ставропольской губернии, священник Василий Богданов, (тяжело ранен и брошен, как убитый, но остался жив).

25. Того же села священник Гавриил Соболев.

26. Тоже ктитор Минко.

27. Тоже псаломщик Слинко.

Убиты в указанных станицах и селах проходившими красноармейскими частями по обвинению в сочувствии «кадетам и буржуям», в осуждении большевиков в проповедях, в том, что служили молебны для проходивших частей Добровольческой армии; во многих случаях тела убитых были выброшены за селениями с запрещением их хоронить; в отдельных случаях родственники убитого покупали право похоронить его за большие деньги.

28. Священник станицы Владимировской, Кубанской области, Александр Подольский, 50 лет, окончивший университет по юридическому факультету. Зверски убит красноармейцами за то, что служил молебен перед выступлением своих прихожан-казаков против красноармейцев. Прежде чем убить, его долго водили по станице, глумились и били его, а потом вывели за село, зарубили и бросили на свалочном месте. Один из прихожан, пришедший его похоронить, был тут же убит пьяными красноармейцами.

29. Священник станицы Незамаевской, Иоанн Пригоровский, 40 лет, крайнего левого направления. В Великую Субботу 1918 года из храма, где он находился и где в это время богослужение совершалось другим священником, выведен красноармейцами на церковную площадь, где они с руганью и бранью на него набросились, избили его, изуродовали лицо, окровавленного и избитого вытащили за станицу и там убили, запретив хоронить.

30. Священник Марии-Магдалинского женского монастыря, Кубанской области, Григорий Никольский, за 60 лет, пользовался большой любовью и уважением прихожан и всех окружающих; глубоко верующий человек, исключительно даровитый оратор. 27 июня 1918 года после литургии, за которой приобщал молящихся, был взят красноармейцами, выведен за ограду и там убит выстрелом из револьвера в рот, который его заставили открыть при криках «мы тебя приобщим».

31. Священник села Соломенского, Ставропольской губернии, Григорий Дмитриевский, 27 лет. Выведенный красноармейцами за село на казнь, просил дать ему помолиться перед смертью; опустился на колени и молился вслух, осыпаемый насмешками по поводу произносимых молитв и требованиями кончать молитву скорее; не дождавшись этого, красноармейцы бросились на него, коленопреклоненного, с шашками и отрубили ему сначала нос и уши, а потом голову.

32. Заштатный священник Золотовский, старец 80 лет, проживавший в селе Надежда, близ города Ставрополя. Был захвачен красноармейцами во время сна после обеда. Красноармейцы вывели его на площадь, нарядили в женское платье и требовали, чтобы он танцевал перед народом, а когда старик отказался, они его тут же повесили.

33. Заштатный священник Павел Калиновский, 72 лет, проживавший в городе Ставрополе. Во время захвата этого города в октябре 1918 года красноармейцами был арестован за то, что имел внуков офицеров, и приговорен к наказанию плетьми. Умер под ударами.

34. В селе Безопасном убиты священник Серафимовской церкви Леонид Соловьев 27 лет и дьякон Дмитриевской церкви Владимир Остриков 45 лет. Убили их местные большевики, они были захвачены, причем их вывели на место, где раньше закалывали чумной скот. Велели им самим себе рыть могилу, а затем набросились на них, зарубили шашками и недорубленных, полуживых закопали в наполовину вырытую могилу. Никаких особенных обвинений им не предъявлено, а просто признали нужным извести как священников.

35. Военный священник, фамилию которого не удалось установить, проезжавший через село Воронцово-Николаевское, Ставропольской губер­нии (близ станицы Торговой), возвращался из своего полка на родину. Задержан красноармейцами, которые тут же его убили, нанеся ему многочисленные раны штыками и шашками, кощунственно уподобляя это гнусное дело священному акту приобщения со лжецы тайн Христовых.

36. Священник хутора Полайко, Черноморской губернии, Иоанн Малахов и жена его Анна Малахова. 3 августа 1918 года были приведены красноармейцами в станицу Мингрельскую, Кубанской области, и после издевательств и надругательств над обоими, особенно над матушкой, расстреляны.

37. Псаломщик Свято-Троицкой церкви станицы Восточной, Кубанской области, Александр Михайлович Донецкий был приговорен за «принадлежность к кадетской партии» к заключению в тюрьму, но по дороге сопровождавшим его отрядом был 9 марта 1918 года убит и изрублен красноармейцами. По их распоряжению тело убитого зарыто на местном кладбище без отпевания.

Список этот далеко не полный, так как получение соответствующих сведений крайне затруднено отсутствием правильного почтового и телеграфного сообщения, затруднительностью передвижения в отдаленные пункты обследуемой территории и крайней терроризованностью населения, еще допускающего возможность появления вновь большевиков и потому боящегося давать показания.




Большевистская власть официально провозгласила свободу вероисповеданий. На деле же эта свобода обратилась в систематическое и беспощадное гонение на православную веру и на служителей Православной церкви и в сплошное расхищение церковного достояния. Православная вера поставлена под строгий контроль: церкви объявлены собственностью государства и вместе со всем имуществом признаны подлежащими безвозмездной передаче через комиссаров отдельным группам лиц, которые бы пожелали принять на себя управление Церковью, при условии принятия на себя ответственности перед властью за все то, что говорится с церковной кафедры или что пишется от имени Церкви — словом, за все направление церковной деятельности. Ясно, что в основу такой своеобразной общины положено не удовлетворение церковных нужд, а всяческое стеснение в деятельности Церкви.

Одновременно с этим новая власть стала всячески стеснять проявление и воспитание религиозного чувства вне церкви: преподавание Закона Божьего в школах запрещено, и священнослужители от школ отстранены окончательно; из школ удалены иконы, установлен налог на ношение священнических наперсных крестов, церковные браки признаны недействительными и пр., — одним словом, Церковь не только взята под подозрение, но приняты все меры к дискредитированию ее авторитета в народных массах и к вселению в этих массах убеждения в том, что религия не только не нужна, но и вредна, так как она является для народа тем опиумом, который только одурманивает народное сознание. Началось глумление над духовенством и над священными предметами богослужения. Духовенство стали истязать и избивать до смерти; алтари и предметы богослужения под­вергнуты осквернению. Убиты четырнадцать высших представителей духовенства, и среди них: митрополит Киевский Владимир, архиепископ Пермский Андроник и бывший Черниговский Василий, епископ Тобольский Гермоген, затем епископы Макарий и Ефрем, викарий Новгородский Варсанофий и Вятские викарии Амвросий и Исидор. Особенно жестоким истязаниям был подвергнут архиепископ Андроник, которому были вырезаны щеки, выколоты глаза и обрезаны нос и уши; в таком изувеченном виде его водили по городу Перми, а затем сбросили в реку. Гермоген Тоболь­ский был зимой прошлого года отправлен на окопные работы, а затем также потоплен. Число замученных священников не поддается в настоящее время учету, но во всяком случае их надо считать тысячами, и истребляются не только священники, но и их семьи. Мученический венец приемлется несчастными подчас с величайшим смирением и героизмом. Протоиерей Восторгов, приговоренный вместе с другими лицами к расстрелу, запретил завязывать ему глаза и просил расстреливать его последним, чтобы иметь возможность напутствовать в новую жизнь всех других расстреливаемых.

Некоторым сдерживающим моментом в репрессивной деятельности большевиков является их боязнь народного гнева, они не могли и не могут не считаться со все усиливающимся проявлением в народе религиозного чувства. Особенно показательны в этом отношении те грандиозные крестные ходы, которые имели место в Москве из всех ее многочисленных церквей на Красную площадь и к древнему Кремлю. По улицам со всех сторон вливались на площадь живые потоки народа, над которым колыхались многочисленные хоругви, предшествуемые всем столичным духовенством. Могучие звуки церковных песнопений оглашали воздух: пели не церковные хоры, пел весь народ. Никого не сдерживала опасность быть расстрелянным при первом же провокационном выступлении; все были преисполнены одним лишь чувством молитвенного настроения. И вот, под покровом этого настроения, патриарх Тихон, вручив свою судьбу Богу, открыто и бесстрашно выступил против большевистской власти: он заклеймил анафемой эту преступную власть, он произнес в Казанском соборе в Москве грозную проповедь, он издал к годовщине владычества большевиков послание к Совету народных комиссаров, приглашая их прекратить грабеж и уйти. Каждое слово этого послания грозило патриарху смертью, но он бесстрашно отправил его Ленину и принял все меры к широкому его распространению. И несмотря на все это, большевики, по имеющимся сведениям, ограничились пока в отношении патриарха Тихона домашним арестом. Но таких исключений, конечно, мало. К ним можно было бы еще причислить отношение к митрополиту Петроградскому, который один только освобожден от общественных работ, к коим привлечено все петроградское духовенство, не исключая епископов.

Иначе было в городе Туле, где весною 1918 года большевики расстреляли крестный ход из пулеметов, причем были убиты и ранены священник и несколько молящихся.

Наряду с насилиями над служителями Церкви чинится и разграбление церковного имущест-г ва. Еще в январе 1918 года большевики ограбили всю кассу Святейшего синода, потребовав от его казначея выдачи всех денег и процентных бумаг, всего на 43 миллиона рублей. В сентябре того же года большевики забрали последние синодские деньги в количестве 3—4 миллионов. Во многих епархиях захватываются свечные заводы, дающие главный источник существования епархии и окончательно разграбляются епархиальные кассы. До основания разграблена Троицко-Сергиевская лавра с ее знаменитой ризницей. Ограбление храмов в большинстве случаев сопровождается невероятными кощунствами, так, из священных облачений грабители-большевики шьют себе и своим подругам по кутежам штаны и юбки, шьют и попоны для лошадей, причем кресты облачений приходятся на задние части тела. На иконах выкалываются глаза, у рта делается отверстие, в которое вставляется папироса и под иконой делается подпись: «Кури, товарищ, пока мы тут; уйдем — не позволят». Престолы обращаются в отхожие места, а алтари — в места для попоек и разврата.

Все изложенные факты основаны на твердых проверенных данных.



СВЕДЕНИЯ

о гонениях большевиков на Православную церковь в Москве



Отрывочными сведениями, поступающими о гонениях на Церковь в пределах советской России, установлены, между прочим, нижеизложенные краткие данные о положении Церкви в Москве. Архимандрит Антоний, командированный в Москву и вернувшийся оттуда в январе сего года, рисует положение в следующем виде.

Патриарх Москвы и всей России Тихон находится под домашним арестом; в столовой патриарха круглые сутки дежурят посменно китайцы, латыши и русские красноармейцы, неоднократно оскорблявшие патриарха и хозяйничающие в его помещении, как у себя дома. «Чрезвычайка» (большевистская Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией) почти ежедневно чинит допросы патриарха; продовольственного пайка он лишен, и близкие его из своих скудных запасов уделяют патриарху четверть фунта хлеба в день.

Церковь в Москве обложена контрибуцией: на патриарха наложено 100 тысяч рублей; на Троицкую Лавру — 17 миллионов; на Афонскую Пантелеймоновскую часовню — 100 тысяч и т.д. Около часовни особо чтимой народом иконы Иверской Божьей Матери, на здании Городской думы сорван вделанный в стену большой образ Св. Александра Невского и на его место вделана большая красная пятиконечная звезда с расположенной вокруг нее надписью большими буквами: «Религия — опиум для народа»; кремлевский образ Святителя Николая завешен красной тряпкой. Новоспасский мужской монастырь обращен в тюрьму, и первым заключенным в ней был настоятель этого же монастыря епископ Серафим, с ужасом говоривший свидетелю об условиях этого заключения. В прочих монастырях живут комиссары, следящие за всем, что происходит в монастырях и фактически ими управляющие. В Кремль доступа нет, но слухи по Москве ходят, что Кремль разграблен, что Чудов монастырь обращен в казарму, в Успенском соборе происходят оргии. Церковных служб в Кремле не совершается.


 

10 марта 2010 

Европейское радио для Беларуси

Вскоре более 500 казаков-староверов и их российских соотечественников, которые проживают в Восточном Казахстане, собираются отказаться от российского гражданства. Как уведомляет  сайт «Каспаров.ру», они хотят принять белорусское гражданство.

Причиной этого стало то, что Россия не сдержало обещание в рамках государственной программы переселения соотечественников в сельские казачьи поселения в Томской области. Сообщается, что с начала 2008 года программа переселения казаков-староверов была одобрена и принята к реализации администрацией Асиновского района Томской области.

Однако после приезда первой партии казаков руководитель Новиковского сельского поселка отказался от взятых ранее обещаний. Казаки не получили ни жилья, ни работы, ни помощи в перевозке вещей, ни обеспечения сельхозтехникой и землей. В итоге только в мае 2008 года назад в Казахстан вернулось 22 семьи.

Казачий атаман, который первым прибыл в Томскую область, 22 месяца ждал обещанного жилья, проживая в полуразрушенном доме и не имея возможности перевезти семью. После того, как арендная плата за дом превысила заработную плату атамана, он вынужден был вернуться в Казахстан.

Обеспокоенные подобным отношением к ним, казаки на сходе в феврале 2010 года приняли решение отказаться от российского гражданства и развернуть в сибирских областях, включенных в программу по переселению соотечественников, агитацию против правящей партии «Единая Россия».

http://news.tut.by/society/163649.html

 

 Плохо, если это так обстоит на самом деле. И дело тут не только в приросте населения России. Старообрядцы трудолюбивы и порядочны. В сельской местности, где не все ладно, они принесли бы немало пользы. Не только трудом, но и своим поведением, своими нравами.

Только при чем тут гражданство Беларуси? В статье об этом не говорят.

Название Чудова монастыря происходит от посвящения соборного храма обители — во имя Чуда святого Архистратига Михаила в Хонех (античный город во Фригии (совр. Турция). В старину этот монастырь именовали очень мило и просто – «У Чуда». Основан митрополитом Алексием в 1365 году. По преданию, место для монастыря, на котором располагались татарские наместники, было подарено ханом Золотой Орды Джанибеком в благодарность за исцеление святителем Алексием его жены Тайдулы от слепоты. В 1378 году святитель Алексий скончался. Предчувствуя приближение кончины, он начал читать отходную молитву и умер, не окончив ее.  Он завещал похоронить себя не в церкви, а близ нее, в Благовещенском приделе Чудова храма. Его святые мощи были  обретены в 1431 году, когда во время литургии обрушился верх обветшавшей каменной церкви. Люди не пострадали, но надо было строить храм заново. Во время работ и обнаружили гробницу с нетленными мощами свт. Алексия. Их поместили тогда в Благовещенском приделе соборного храма. У раки стоял жезл святителя, и подле мощей хранилось облачение, подаренное Тайдулой.

В 1382 году монастырь был разорен войсками Тохтамыша.

В 1441 году здесь был заключен низложенный митрополит Московский Исидор, вернувшийся с Флорентийского собора, на котором он и другие представители Русской Православной Церкви согласились с введением унии на Руси. Это, естественно, одобрения в Москве не вызвало, и Исидор был низложен и заточен великим князем Василием II в Чудовом монастыре. Но ему удалось бежать из заключения в Рим, где он и умер в 1462 году. Это был последний иностранец на престоле Московских митрополитов. В 1483 году на территории монастыря была сооружена церковь во имя свт. Алексия митрополита. По распоряжению чудовского архимандрита Геннадия в неё перенесли мощи митрополита Алексия.

В 1501—1503 годы древнюю церковь Михаила Архангела сменил храм, возведенный итальянскими мастерами. Вполне возможно, что архитектором нового соборного храма бы сам Алевиз Новый, автор Архангельского собора. В 1504 году здесь находился в заточении выдающийся просветитель, борец с ересями митрополит Новгородский Геронтий, лишенный сана. В 1515 году такая же участь постигла старца Вассиана Косого (Патрикеева). По преданию, иноком Чудова монастыря был самозванец Григорий Отрепьев (этот факт, пожалуй, следует считать легендарным). В 1610 году в монастыре был насильно пострижен в монахи свергнутый царь Василий IV Шуйский. Спустя два года в келье Чудова монастыря погиб от голода Патриарх Гермоген, ввергнутый в узилище поляками.

Со времени Ивана IV Грозного повелась традиция крестить новорожденных царских детей в Чудове монастыре.  Здесь крестили царевича Иоанна в 1554 году, а в 1557 году – царевича Федора, в присутствии самого царя. Там же крестили царя Алексея Михайловича, причем Таинство совершил сам патриарх Филарет, крестивший собственного внука. Потом и он в свою очередь в 1672 году крестил в Чудове своего сына, будущего  Петра I, хотя к тому времени «Тишайший» царь уже немного изменил традицию и старших детей от брака с Милославской крестил в Успенском соборе. Но  Петр был крещен в Чудове. Спустя полтора столетия века, в 1818 году в Чудовом монастыре крестили другого великого реформатора, будущего Александра II Освободителя. Царевич и родился рядом с Чудовой обителью, в кремлевском Николаевском дворце, тоже снесенном большевиками.

Своего расцвета Чудов монастырь достиг в начале XVII века, когда его называли Великой лаврой. При Патриархе Филарете здесь было открыто греко-латинское училище. В 1666 году в монастыре собором патриархов и епископов был низложен знаменитый Патриарх Московский Никон. При Екатерине II в монастырь свозили церковные архивы и утварь из Крутицкого подворья и других упразднённых обителей.

В 1812 году в нём располагались штаб Наполеона и некоторые из его гвардейских полков. Мощи свт. Алексия были осквернены и выброшены из раки, а в алтаре собора во имя Чуда Архистратига Михаила была устроена спальня маршала Даву.

В начале XX века в подклете Алексиевской церкви была сооружена усыпальница, где погребли останки великого князя Сергея Александровича, погибшего в Кремле в феврале 1905 года от рук террориста Каляева. Склеп великого князя находился под полом, точно под ракой святителя Алексия. Во время Высочайших визитов в Москву монастырь наряду с кремлёвскими соборами непременно включался в маршрут церковно-государственных церемоний и юбилейных торжеств, особенно частых в конце XIX—начале XX веков. Шествие в монастырь обычно совершалось после литургии в Успенском соборе и поклонения мощам московских святителей, находившихся там. Монастырь был центром торжеств, связанных с прославлением Патриарха Гермогена в 1913 году.

Последним, с 1904 года, наместником монастыря был архимандрит Арсений (Жадановский), с 1914 года — епископ Серпуховской, викарий Московской епархии. Перед сносом, администрация Кремля вызвала П. Д. Корина (русский живописец, Народный художник СССР) для демонтажа наиболее ценных фресок, однако не дала ему завершить работу. Собор был уничтожен вместе с фресками; в день сноса П. Д. Барановский — последний человек видевший интерьеры Чудова монастыря — успел лишь вынести из здания раку св. Алексия. Мощи свт. Алексия перенесли в Архангельский собор, а в 1947 году патриарх Алексий I просил перенести их в Елоховский собор (там же ныне покоится 15-й Патриарх Алексий II), где они покоятся и в наши дни. Иконы из монастыря передали в Оружейную палату и в Третьяковскую галерею.

Чудов монастырь был разрушен в 1930 году. Соборный храм в честь Чуда Архистратига Михаила в Хонех был разрушен еще раньше, в ночь на 17 декабря 1929 года — потребовалось место для размещения военной школы, где проходили обучение кремлевские курсанты.

 

                                                                        

 

Дело № 46

ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ                                                                                      ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ
 

СВЕДЕНИЯ по делу о вскрытии большевиками мощей Св. Сергия Преподобного в Троицко-Сергиевской лавре, близ Москвы

В № 82 издаваемой в Москве газеты Российской коммунистической партии «Правда» от 16 апреля 1919 года приведен под заглавием «Святые чучела» протокол вскрытия мощей Сергия Радонежского 11 апреля 1919 года (Большевистские власти начали вскрытие мощей святых весной 1919 г. Вскрытия сопровождались разнузданной антирелигиозной агитацией и надругательствами над чувствами верующих. Некоторые большевистские деятели протестовали против этих действий. С. И. Мицкевич в письме Ленину от 22 апреля 1919 г. счел, что «ничего более нелепого и вредного для нас... нельзя и представить». На письме Ленин написал: «Я считаю, что Мицкевич находится в паническом настроении» (Русская православная церковь и коммунистическое государство. 1917—1941: Документы и фотоматериалы. М., 1996. С. 40—41). В июле 1920 г. было издано постановление Совнаркома РСФСР о ликвидации мощей во всероссийском масштабе.). Протокол этот, судя по его содержанию, носит официальный характер и начинается с перечисления всех лиц, присутствовавших при этом новом неслыханном еще проявлении кощунства большевиков над религиозным чувством православного народа. В присутствии президиума и членов местного губернского исполкома, представителей партии коммунистов, членов «технической комиссии по вскрытию мощей», представителей волостей и уездов, врачей доктора медицины Ю. А. Гвоздикова и доктора И. П. Попова, представителей Красной армии, верующих, членов профессиональных союзов и духовенства была разобрана рака с мощами Св. Сергия Радонежского в Троицко-Сергиевской лавре близ Москвы.

В 20 час. 50 мин. по приказанию председателя Сергиевского исполкома финна Ванханена один из иеромонахов (Иона) и игумен лавры вынуждены были приступить к кощунственному акту вскрытия мощей одного из наиболее чтимых святых угодников Православной церкви. Те, которые посвятили свою жизнь молитве Преподобному Сергию, должны были во исполнение приказания большевистского комиссара в течение около двух часов собственными руками разбирать покровы и мощи Св. Сергия, который более пятисот лет тому назад благословлял русский народ на борьбу с тяжким татарским игом во имя спасения и объединения.

А теперь большевистская власть покусилась на покой святых останков великого молитвенника земли русской, к мощам которого одно столетие за другим стекались со всех концов православного мира миллионы богомольцев для поклонения и благоговейной молитвы.

Даже в советской газете «Беднота» проглядывает то возмущение, с которым отнеслись к этому духовенство и народ. У стен монастыря собралась огромная толпа, а в самом храме, где покоились мощи, шло непрерывное бдение среди богомольцев, спешивших в последний раз приложиться к мощам, повсюду слышались рыдания и возгласы «мы веровали и будем веровать!», а в это время в пределе храма устанавливался кинематограф, и, несмотря на все протесты, кощунственный акт вскрытия мощей приведен в исполнение.

В 22 часа 30 мин. позорное дело было закончено. Протокол, скрепленный более 50 подписями, кончается указанием на то, что вскрытие мощей сопровождалось киносъемкой.

Имеются указания, что это не единичный случай вскрытия мощей, для чего, как видно из изложенного протокола, и организована даже специальная «техническая комиссия вскрытия мощей». Так, в Ельце уже показывалось в кинематографе вскрытие мощей Преподобного Тихона Задонского. Из Ярославля сообщают, что в кафедральном соборе вскрыты мощи ярославских чудотворцев благоверных князей Василия и Константина, а в Спасском монастыре «князя Федора» и чад его Давида и Константина. По сообщению газеты «Беднота», вскрыты и обследованы мощи двух угодников: Макария Жабинского, покоившиеся в Жабинской пустыне, в трех верстах от гор. Белева Тульской губернии, и схимника Дмитрия, находившиеся в Георгиевском соборе в Юрьеве Владимирской губернии. После обследования мощи уничтожены. Кощунственным актом руководили местные комиссары.


 

 

Храм Всех Святых на Кулишках находится на Славянской площади, рядом со станцией метро «Китай-город», точнее рядом с ее «нижним» выходом.  Считается, что первая, деревянная, церковь здесь была построена в 1380 году в память Куликовской битвы. Правда  в одной из хроник московских пожаров есть упоминание о церкви, еще в 1365 году находившейся на этом месте.  

Нынешнее каменное строение литературная традиция относит к концу XVI века, к числу  построек т.н. “годуновского стиля”. Современные исследователи датируют храм первой половиной XVII века. В то время подражание годуновской архитектуре было в моде.

Колокольня,  венчающая часть храма и барочное оформление заложенной галереи  появились в конце XVII века. В настоящий момент первый этаж храма скрыт землей.

В 1990-е в прессе обсуждалось предложение поднять храм на дневную поверхность. Казалось, что это последние судороги величественных проектных учреждений, ведавших передвижкой зданий в советские годы. Действительно, если бы здание подросло на этаж, то его градостроительная роль возросла бы значительно. Но храм, стоящий над могилой героев Куликова поля, подвешенный на домкратах - такое и представить себе было немыслимо. Однако известно, что в этом городе возможно всё: в 2009 году ретивый инженер Пашкин пробил-таки это невероятное решение, фактически - частным порядком. Разрешение получено лишь на укрепление фундаментов, но благословение и спонсорские деньги - на подъём храма и обустройство дополнительного нижнего этажа. Никакого общего обсуждения проекта, решающего не только судьбу одного из древнейших храмов города, но и кардинально меняющего сложившийся облик одной из центральных его площадей, не было. Когда общественность спохватилась, из под храма уже был полностью вынесен (как бы укрепляемый) белокаменный фундамент XVII века, а заодно и слой древнего некрополя. Теперь здание действительно висит на домкратах, что будет с ним дальше - не ясно…

 

http://www.archnadzor.ru/?p=3676

1. "Дом с кариатидами" - главный дом усадьбы XIX - начала XX вв., Большой Афанасьевский пер., 35. Дом был выстроен по образцовому проекту в 1817 году вдовой прапорщика Е. Ф. Акинфиевой на месте сгоревшей в пожаре 1812 года усадьбы графа Головина.    В 1841 году дом перешел статской советнице В. Н. Хавской и ее мужу Петру Васильевичу - известному в свое время историку Москвы, исследователю русской хронологии, автору «Указателя источников истории и географии Москвы с ее древним уездом». Всю свою долгую жизнь (прожил 106 лет) он интересовался также проблемами генеалогии и законоведения, оставив после себя многочисленные печатные труды.

Еще более знаменитым жильцом дома был Ф. Н. Плевако (1842-1908) – самый известный российский адвокат, юрист и судебный оратор. Благодарные москвичи причисляли его к пяти главным столичным достопримечательностям, наряду с «Царь-колоколом», «Царь-пушкой», собором Василия Блаженного и Третьяковкой.

 После 1892 года дом Плевако получил лепную обработку по проекту архитектора Шапошникова и стал известен как «дом с кариатидами».

 Проект реставрации дома не был реализован. Деревянный дом пустовал и разрушался, в 1993 г. был снесен.

2. Дом XIX в., Арбат, 24. После проведения инженерно-реставрационных мероприятий в 1994 г. работы были внезапно свернуты и памятник снесен, на его месте выстроен новый дом.

3. Дом с палатами XVIII в., 1-й Голутвинский пер., 4. Распоряжением правительства Москвы от 09.12.91 # 1068-РП здание было передано акционерному обществу "РУСС" для реконструкции (незаконная в отношении памятников операция) и дальнейшего использования под мини-завод по производству пива и офисные помещения. В октябре 1992 г. сводчатая палата, входившая в состав строения, снесена, на ее месте выстроен новый двухэтажный объем.

4. Палаты середины XVIII в. в Кадашевской слободе, 1-й Кадашевский пер., 7, южный корпус. В 1994-1995 гг. снесены.

5-7. Дома на Кадашевской набережной. Палаты XVIII века, # 12/2, снесены по постановлению правительства Москвы # 424 от 24.05.94; палаты XVIII века, # 16 и 18 - по распоряжению мэра # 332-РМ от 18.07.94. В результате Кадашевская набережная разрушена и как ансамбль.

8. Усадьба Тарасова XVIII-XIX вв., ул. Сергия Радонежского, 1/2. Включала главный дом с палатами, флигель с палатами, пять полностью сохранившихся строений. Усадьба включена в знаменитые "Альбомы партикулярных строений" Матвея Казакова, фиксирующие лучшие здания города того времени. Усадьба была передана АО "Монолит". По распоряжению мэра Москвы # 191-РМ от 14.04.95 все здания снесены. Несмотря на противоправный характер распоряжения, прокуратура Москвы дважды отказала Всероссийскому обществу охраны памятников истории и культуры в возбуждении уголовного дела по факту сноса. Отказ мотивирован так: разборка – не снос.

9. Хозяйственный корпус усадьбы генерал-губернатора, конец XVIII в., архитектор Матвей Казаков, Вознесенский пер., 22. Хозяйственная территория усадьбы в начале 90-х годов была передана под строительство Делового центра правительства Москвы, разработан проект реставрации. Однако по распоряжению мэра Москвы # 1008-РП от 07.06.94 памятник снесен.

 

10. Палаты князей Кантакузенов, XVII в., ул. Тверская, 26, строение 1. Снесены в 1995 г. по распоряжению мэра # 1858-РМ от 08.10.93. На этом месте - строения "Гранд-отеля".

11. Главный дом усадьбы князей Щербатовых, XVIII в., Копьевский пер., 3/4, строение 4. (Другой адрес - по Кузнецкому мосту, 4, строение во дворе.) Сохранял трехэтажный объем, сводчатые помещения, убранство в переходном от барокко к классицизму стиле. В ходе выполнения постановления правительства Москвы # 791 от 17.08.93 "О реконструкции и реставрации зданий Государственного академического Большого театра России" снесен в 1995 г. до цокольного этажа, над которым возведен муляж, включенный главным фасадом в интерьер нового театрального комплекса.

12. Корпус с магазином в усадьбе князей Мещерских-Щербатовых, XVII-XVIII вв., Большая Никитская ул., 17. Усадьба включена в "Альбомы..." Казакова. Корпус снесен в 1996 г. по распоряжению мэра Москвы. На его месте дом современной архитектуры.

13. Здание кинотеатра "Орион", 1910-е гг., Преображенская пл., 9. Один из дореволюционных синематографов, был решен в духе неоклассицизма. Зрительный зал разрушен еще в 80-е гг., фасадная часть рухнула и доразобрана в ходе реконструкции 1994-1995 гг. На месте памятника выстроено здание отделения Сбербанка, отдаленно напоминающее старое.

14. Дом Щапова, XIX в., архитектор Федор Шехтель, Бауманская ул., 58. Дебютная работа Федора Осиповича. Городское управление охраны памятников согласовало реконструкцию дома. Решением префекта ЦАО # 532-РМК-3 от 18.05.95 строение передано АОО "Подмосковье", после чего снесено. На его месте построен новый дом.

15. Конюшни Манташева, начало XX в., архитекторы братья Веснины, Скаковая аллея, 3. Каре зданий в стиле венского барокко передано театру балета Касаткиной-Василева. В связи с планами строительства на месте двора театрального зала в середине 90-х гг. снесены боковые корпуса.

16. Дом Александра Островского, Житная ул., 10. Писатель жил здесь в 1834-1841 гг. В 1992-1995 гг. в бесхозном деревянном доме произошло шесть пожаров. Снесен весной 1995 г. по решению комиссии по сносу строений Московского городского управления по охране памятников.

17. Флигель городской усадьбы XVIII-XIX вв., 1-й Казачий пер., 4. Был передан АК "Алмазы России - Саха" с условием реставрации. Заказчик снес памятник в 1996 г., на его месте выстроен офисный корпус.

18. Дом с палатами XVIII в., ул. Большая Полянка, 23. Предположительно барочная наружность первоначальных палат была скрыта за фасадом XIX в. Дом снесен под предлогом реконструкции в 1996 г. На его месте возведен муляж, фасад которого стилизован под XIX век.

19. Дом середины XVIII века, Малая Ордынка, 20/2. Владелец дома - "Тирадо-банк" заказал проект реконструкции памятника, предполагавший его снос и утвержденный решением Архитектурного совета по центру Москвы от 25.01.96. Дом снесен в 1997 г.

20. "Соловьиный дом", XVIII-XIX вв., Никитский бул., 6. В XVIII в. принадлежал князю Якову Шаховскому, автору известных "Записок...". В начале XIX в. владелец - князь Сергей Голицын - держал здесь литературный салон, в котором читал свои "Думы" Рылеев. Затем домом владел Федор Кокошкин, основатель казенной императорской сцены, здесь были репетиционные комнаты Большого и Малого театров, разыгрывались спектакли с участием Щепкина и Мочалова. В доме находился и музыкальный салон звезды русской сцены М.Д. Львовой-Синецкой, который посещали Грибоедов и Пушкин, Гончаров и Кони. Здесь же жил Александр Варламов, создавший в стенах дома 75 романсов, откуда и прозвание "Соловьиный дом". У Варламова в 1843 г. останавливался Ференц Лист. Михаил Чехов имел здесь в 1920-е годы студию.

Решением правительства Москвы дом был передан АО "Сокольники" под устройство гостиницы, несколько лет стоял раскрытым, разрушался и размораживался. Под праздник 850-летия Москвы снесен. На месте дома платная автостоянка.

21. Каретный сарай в усадьбе Истоминых, XIX в., Пречистенка, 3, строение 3. Здесь у жильцов бывали Грабарь, Цветаева, Светлов, Асеев и другие. Правительством Москвы эта часть усадьбы передана АО "Интерлес". Здание в нарушение закона выведено из списка памятников и снесено. На его месте в 1997 г. построен административный корпус.

22. Каретный сарай усадьбы Хрущевых-Селезневых, XVIII-XIX вв., архитектор Афанасий Григорьев, Пречистенка, 12/2, Государственный музей А.С. Пушкина. На основании постановления правительства Москвы # 860 от 17.10.95 проведена реконструкция и реставрация зданий музея, в ходе которой каретный сарай снесен, хотя в соответствии с реставрационным заданием подлежал сохранению. Тогда же снесены и вновь выстроены уникальные ворота по Хрущевскому переулку, перекрыт усадебный двор.

23. Дом начала XX в., Столешников пер., 16/11. Здание в стиле модерн с эффектным криволинейным окном фотоателье в верхнем этаже. Снесено в ходе работ 1995-1997 гг. по превращению переулка в пешеходную зону. На месте дома возведен муляж другой этажности.

24. Дом канцелярии обер-полицмейстера, XVIII в., Столешников пер., 12, строение 1. Сюда для дачи показаний по поводу "возмутительных стихов на 14 декабря" приходил Пушкин. Снесен незадолго до праздника 850-летия Москвы на основании распоряжений мэра города от 12.02.97 и префекта ЦАО от 30.06.97 (# 1589).

25. Дом Сухово-Кобылина, Страстной бульвар, 9. Главный московский адрес драматурга, место написания его пьес, здесь он был арестован по обвинению в убийстве. Дом снесен пользователем - АО "Мосрыбхоз" - под праздник 850-летия Москвы на основании постановления правительства Москвы # 580 от 05.08.97.

26. Палаты (богадельня) при церкви Всех Скорбящих Радости, XVIII в., ул. Большая Ордынка, 20/4. Церковный ансамбль утвержден в качестве объекта исторического и культурного наследия федерального значения указом президента России от 20.02.95, # 176. Однако палаты к этому времени были уже снесены (в 1994 г.), на их месте возведен муляж.

27. Флигель городской усадьбы Долговых, конец XVIII в., ул. Большая Ордынка, 21/16. Строение располагалось напротив предыдущего, формировало угол заповедной улицы с Климентовским переулком. Сохраняло элементы внутреннего убранства, полы из наборного паркета, изразцовые печи. Снесено в канун празднования 850-летия Москвы.

28. Дом купца Зайцева, начало XIX века, Лубянский проезд, 11. Снесен в сезон 1996-1997 гг., на его месте дом новой архитектуры.

29. Типографский корпус 90-х гг. XIX в., архитектор Федор Шехтель. Рахмановский пер., 4, строение 2. Выявлен как одна из работ Шехтеля незадолго до сноса. Сохранял объем и элементы убранства. Снесен в 1997 г. по решению правительства Москвы в связи с расширением здания Городской Думы.

30. Усадьба Андреевых, XIX в., Брюсовский пер., 19, во дворе. В доме бывал Константин Бальмонт, женатый на дочери хозяина - владельца лучшего (до Елисеева) гастрономического магазина в Москве. Накануне празднования 850-летия города главный дом и флигель снесены в связи со строительством на смежном участке Делового центра правительства Москвы.

31. Жилой дом XVIII-XIX вв., Яузский бульвар, 16. Образец городской застройки, сохранявший все архитектурные элементы времени создания. Снесен весной 1997 г.

32. Главный дом городской усадьбы XVIII-XIX вв., Солянка, 13, строение 1. Вместе со строениями 2 и 3, расположенными на склоне холма, формировал уникальный природно-архитектурный комплекс в центре Москвы. В кладке цоколя и подвалов дома были использованы древние белокаменные плиты с резными надписями, представляющие самостоятельную историко-культурную ценность, отмеченную специалистами - археологами и палеографами. Дом снесен в дни празднования 850-летия Москвы по предписанию городских служб.

33. Жилой дом конца XVIII - начала XIX вв., Пятницкая ул., 46. Снесен под предлогом реконструкции в 1997 г.

34. Ансамбль "Теплых рядов" I половины XIX в., архитектор Александр Никитин, ул. Ильинка, 3. В 1996 г. разработан проект устройства на месте рядов трехъярусного элитного гаража на 700 машиномест. Решением правительства Москвы часть строений снесена в 1997 г., на месте корпуса по улице возведен муляж.

35. Дом Тона, XVIII в. - 1840-е гг., Пречистенский бульвар, 5/2. Дом планомерно разрушался с 1996 г. В 1995 г. передан правительством Москвы Фонду развития связей с Латинской Америкой, заключившему с городом инвестиционный контракт на реконструкцию памятника. В ходе работ с санкции городских органов охраны памятников полностью снесен корпус XVIII в., принадлежавший светлейшему князю Лопухину, дочь которого запечатлена на знаменитом портрете Боровиковского, а в корпусе XIX в., в котором была квартира архитектора храма Христа Спасителя Константина Тона, снесены торцовая стена и кровля, обрушены перекрытия, уничтожены интерьеры.

36. Здание кинотеатра "Уран", 1910-е гг., ул. Сретенка, 27/19. Один из дореволюционных синематографов. Передан Театру-школе современного искусства Анатолия Васильева и в процессе реконструкции снесен по постановлению правительства Москвы в 1997 г.

37. Дом XVIII в., Большая Сухаревская пл., 9. Представлял образец раннего классицизма. Снесен в зиму 1997/98 гг. На месте дома пустырь.

38. Дом причта церкви Всех Скорбящих Радости при Старо-Екатерининской больнице, XVIII в., ул. Щепкина, 61/1. Снесен летом 1998 года.

39. Служебные строения усадьбы Салтыковых, XVIII-XIX вв., Тверской бул., 27/10/1. Усадьба включена в "Альбомы..." Казакова. В ней располагается Центральная городская публичная библиотека имени Некрасова. 20.02.95 г. указом президента России # 176 утвержден охранный статус комплекса как памятника федерального значения. Снесено четыре строеня усадьбы, в том числе единственного сохранившего облик казаковского времени флигеля по Большой Бронной ул.

 

40. Дом Герцена (большой), XIX в., Сивцев Вражек, 25/9. Куплен отцом Герцена у графини Ростопчиной в 1830 г. И в жизни писателя, и в "Былом и думах" дом занимает большее место, чем соседний, "малый" дом, где размещается музей Герцена. Правительством Москвы дом был продан югославской фирме "Техностройэкспорт". В начале октября 1998 г. собственник при активном содействии городских органов охраны памятников произвел снос. Три обращения ВООПИиК в прокуратуру Москвы и к прокурору ЦАО Москвы не дали положительного результата.

41. Настенные росписи XIX в. в церкви Флора и Лавра на Зацепе, XVIII-XIX вв., Дубнинская ул., 9. Сохранились, несмотря на то, что памятник с 1930-х гг. использовался в качестве производственного помещения. При передаче храма церковной общине в 1993 году были полностью уничтожены по инициативе настоятеля.

42. Ограда Александровского сада, I четверть XIX в., архитектор Федор Шестаков, Манежная ул. Входит в охранную зону Кремля. В 1996 г. во время строительства торгового комплекса на Манежной площади частично снесена. При этом незаконно изменены границы памятника садово-паркового искусства Александровский сад.

43. Белокаменная плотина на реке Неглинке, XVIII в., пл. Революции. Уникальное гидротехническое сооружение раскрыто в ходе строительных работ на Манежной площади, зафиксировано и обмерено археологами Центра археологических исследований ГУОП Москвы осенью 1996 г. Руководителем археологических работ Александром Векслером была направлена телеграмма на имя Юрия Лужкова об угрозе сноса памятника и необходимости его сохранения. Ответа не последовало. Через три дня плотина была снесена строителями. На месте памятника сооружен подземный гараж.

44. Комплекс памятников археологии XVI-XIX вв., Манежная площадь. Включал остатки сооружений Моисеевского монастыря XVII в., несколько усадеб и других объектов застройки XVII-XIX вв. Согласно проекту подземного строительства на Манежной площади, комплекс подлежал сохранению, консервации и экспонированию в подземном археологическом музее. Музей не создан, объекты комплекса уничтожены.

45. Статуя "Похищение Прозерпины" в парке усадьбы Кунцево, скульптор П. Трискорни, 2-я половина XVIII в., Ворошиловский парк, 5. По преданию, статуя подарена Екатериной II владельцу усадьбы Льву Нарышкину. Разбита на части в 1992 г.

46. Павильон ресторана на Оленьих прудах в Сокольниках, 1913 г. В доме помещалась библиотека. После ее отселения в начале 90-х гг. памятник сгорел.

47. Дом Щепочкиной, 1820 г., Спасопесковский пер., 6. Уникальный памятник деревянного московского ампира не использовался, несколько раз горел. Остатки разобраны в 1994 г. Воссоздан с использованием 15% прежнего сруба.

48-50. Памятники усадьбы Кузьминки: Ванный домик (Мыльная), 1816-1817 гг.,  Дом на плотине (Мельничный флигель), 1810-1811 гг., 1840-е гг., оба - архитектор Доменико Жилярди, Старые Кузьминки, 10; флигель дома Полуденского, 1832-1833 гг., архитектор Алессандро Жилярди, Заречье, 24/25. От первого дома в 1996 г. оставались цоколь и базы колонн, второй - сожжен в 1995 г. во время проведения на нем реставрационных работ, тогда же снесен и третий.

 

51-52. Дачные дома начала XX в., Анадырский пр., 5-а, и ул. Коминтерна, 44. Последние дома дачного поселка Лосиноостровский в стиле модерн сгорели один за другим в 1995 г., причем в первом из них размещалась детская поликлиника (к счастью, пожар произошел ночью).

53. Дом Алябьева, XIX в., Новинский бул., 7. Образец деревянного классицизма, сохранял парадную анфиладу. С 1843 г. в доме жил и здесь в 1851 г. умер композитор Алябьев. У него бывали Верстовский, Даргомыжский, Дюбюк и другие композиторы. Музей музыкальной культуры имени Глинки планировал открыть в доме филиал - мемориальный музей Алябьева на основе личного фонда композитора. 29.04.97 дом был подожжен и сгорел до цоколя. Расследование причин пожара выявило полное отсутствие какой-либо охраны памятника со стороны городских служб.

54. Дом Верещагиной, конец XVIII - начало XIX в., Средний Трехгорный пер., 6/20. Отселенный деревянный дом не охранялся, несколько раз горел. Последний пожар в 1998 г. практически уничтожил памятник.

55. Архиерейская дача в Черкизове, конец XIX в., ул. Штатная Горка, Черкизовская роща. Деревянный дом - место отдыха архимандритов кремлевского Чудова монастыря, затем митрополитов Московских несколько лет пустовал, неоднократно горел. В 1998 г. его уже не было.

56. Ректорский дом, XVIII в., ул. Моховая, 11, стр. 6. Особняк, стоявший во дворе старого здания Московского университета, являлся редким в Москве образцом барокко середины XVIII века. Построенный в 1740-е годы дом был главным зданием городской усадьбы князей Волконских, а позднее здесь длительное время размещалась служебная квартира ректора университета, откуда здание и получило свое название. В XIX веке в доме жили известные литераторы Н. И. Надеждин и В. Г. Белинский, располагалась редакция журнала «Телескоп», в котором в 1836 году было опубликовано «Философическое письмо» П. Я. Чаадаева. В 1990‑х годах здание было доведено до аварийного состояния и, несмотря на существование проекта реставрации, снесено летом 2000 года. К 2004 году на его месте выстроен новодел со стеклянной надстройкой.

57. Главный дом городской усадьбы XIX века, ул. Большая Полянка, 39. Деревянный дом был построен в 1816 году и перестроен в 1845 году. Передан в собственность ЗАО «Компания „Центр-2000“», после чего был снесён и заменён новоделом.

58. Комплекс зданий Экономического общества офицеров Московского военного округа («Военторг»), ул. Воздвиженка, 10, стр. 1-2, 3, 4). Здание построено в 1910—1913 годах по заказу Экономического общества офицеров Московского военного округа по проекту архитектора С. Б. Залесского. Снесён в 2003 году на основании постановления мэра Москвы Ю. М. Лужкова № 439-ПП «О реконструкции строений по адресу: ул. Воздвиженка, д. 10/2 и Б. Кисловский пер., д. 4».

59. Дом прокурора М. В. Зиновьева, Большой Кисловский переулок, 2). Бывшая усадьба XVIII века прокурора М. В. Зиновьева снесена по решению Ю. М. Лужкова для строительства торгово-офисного центра.

60. Дом Пукирева, XIX в., ул. Большая Лубянка, 28. В этом доме недалеко от площади Сретенских ворот в 1860-е годы жил и работал автор картины «Неравный брак» известный русский живописец В. В. Пукирев. Здание снесено в 2002-2003 гг.

61. Дом XVIII—XIX вв., Вознесенский переулок, 20, стр. 1-2. Здание постройки 1868 года (архитектор А. Л. Обер) которое, возможно, включало в себя неисследованные палаты XVII—XVIII веков, было выведено из списка вновь выявленных памятников архитектуры и снесено в конце 2003 года. На его месте построена 2-я очередь «Усадьбы-Центр» Правительства Москвы.

62. Флигель усадьбы Мещерских, Леонтьевский переулок, 2а. На этом месте до 2003 года находился хозяйственный флигель усадьбы князей Мещерских. С 1858 года зданием владела графиня А. Ф. Закревская, жена московского генерал-губернатора А. А. Закревского. В доме жили известный артист и драматург А. И. Южин и Народная артистка РСФСР М. П. Лилина, ставшая впоследствии супругой К. С. Станиславского. Именно в этом доме Станиславский сделал Лилиной предложение. В настоящее время на этом месте построен элитный жилой дом с подземной парковкой.

63. Дом князя П. И. Горчакова, Леонтьевский переулок, 11. На этом месте находились владения предка Л. Н. Толстого князя П. И. Горчакова. На первом этаже находился популярный антикварный магазин Ерыкаловой. Дом снесён для строительства элитного жилого дома.

64. Дом Мартыновых, Леонтьевский переулок, 13. Дом принадлежал родителям Н. С. Мартынова, друга и будущего убийцы М. Ю. Лермонтова. До ссоры Лермонтов часто бывал в этом доме. В середине XIX века здесь жили декабрист З. Г. Чернышёв, знаменитый инженер, спроектировавший московский водопровод, А. А. Дельвиг, известный скрипач и педагог И. В. Гржимали, оперная певица Е. А. Лавровская. Перед разрушением здание было исключено из списка «вновь выявленных объектов культурного наследия» в связи «с полной физической утратой». В настоящее время здесь располагается элитный жилой дом с подземной парковкой.

65. Гостиница «Москва», Манежная площадь. В прошлом одна из крупнейших гостиниц Москвы, построенная в 1933—1935 годах по проекту архитекторов Л. Савельева, О. Стапрана и А. Щусева. Снесена в 2004 году.

66. Дом Залесского и Чаплина, ул. Большая Дмитровка, 16. Построен в 1902 году по проекту архитектора В. Г. Залесского и инженера В. М. Чаплина для размещения архитектурно-технической конторы «В. Залесский и В. Чаплин» и жилых помещений для своих семей. В этом доме в семье В. М. Чаплина воспитывался выдающийся русский архитектор Константин Мельников. В 1935 году внучка Чаплина — научный сотрудник Московского зоопарка и будущая известная писательница Вера Чаплина вырастила в комнате коммунальной квартиры № 3 львицу Ки́нули. Эта история стала широко известна и послужила основой повести «Кинули». Дом снесён в 2004 году в ходе реконструкции. Нынешнее здание в общих чертах воспроизводит фасад прежнего.

67. Дом Плещеева, ул. Малая Дмитровка, 22. Принадлежал поэту-петрашевцу А. Н. Плещееву, который жил тут в 1867 и 1874 годах. В 1860-х годах в доме квартировали артистка Малого театра Гликерия Федотова и её муж драматург А. Ф. Федотов. В разные годы в доме проживали актриса и режиссёр О. В. Гзовская, народная артистка СССР, оперная певица Большого театра К. Г. Держинская и видный учёный-гистолог, профессор А. В. Румянцев. В 1991 году дом получил охранный статус памятника архитектуры. В 1999 году Лужков передал земельный участок, на котором находился дом № 22 и пустырь, где ранее находился дом № 24, Школе телевизионного мастерства под руководством В. В. Познера.  Несмотря на многочисленные протесты общественности, здание было разрушено. Теперь о нём напоминает только выглядывающая из офисного центра часть фасада, окруженная современными железобетонными конструкциями.

68. Доходный дом, Малый Знаменский переулок, 7/10. Дом построен в 1899—1900 годах по проекту архитектора П. М. Самарина. В доме жили: старшая дочь А. С. Пушкина М. А. Гартунг, академик архитектуры М. В. Келдыш, художник-график Н. Н. Купреянов, у которого бывали В. А. Фаворский, В. Е. Татлин, Л. А. Бруни, Р. Р. Фальк и другие. Несмотря на протесты общественности и деятелей культуры, среди которых была директор ГМИИ им. А. С. Пушкина И. А. Антонова, здание было снесено и на его месте построен новый дом.

69. Жилой дом XIX в., Леонтьевский переулок, 25. Дом являлся образцом послепожарной застройки Москвы начала XIX века. Здесь жили: друг А. С. Пушкина декабрист И. Н. Горсткин, известный архитектор и археолог А. А. Мартынов, актриса Малого театра Г. Н. Федотова, писатель Б. А. Пильняк. Здание снесено под строительство многоэтажного офисного центра класса „A“ общей площадью 6 650 м2 с трехуровневой подземной парковкой.

70. Дом-кузница XVIII в., Оружейный переулок, 45, Памятник истории и культуры федерального значения. Пустовал несколько лет, затем был снесён арендатором (ЗАО «Дизар») без санкции Росохранкультуры, сославшись на предписания МЧС и административно-технической инспекции.

71. Средние торговые ряды (дворовые постройки), Красная площадь, 5. Снос четырех дворовых построек Средних торговых рядов, построенных в 1889—1893 годах по проекту Р. Клейна, произошел по инициативе Управления делами Президента РФ. Внутренние проходы, существовавшие между снесенными зданиями, носили имена: Медный, Москательный, Скобяной, Зеркальный, Фряжский. Перед сносом, вопреки мнению научно-методического совета Министерства культуры, из состава памятника архитектуры все внутренние корпуса были исключены.

72. Усадьба Римского-Корсакова, Тверской бульвар, 26. Усадьба одного из фаворитов императрицы Екатерины II И. Римского-Корсакова, постройки середины XVIII века. Строительством усадьбы по некоторым сведениям руководил архитектор О. Бове. Снесена в результате проведённой архитектором П. Ю. Андреевым реконструкции для строительства ресторана «Турандот», принадлежащего ресторатору А. Делосу.

73. Тёплые торговые ряды. Ансамбль торговых зданий в Москве, построенный в 1864—1870 годах по проекту архитектора А. С. Никитина. В конце XIX—XX вв. комплекс занимал половину квартала между Ильинкой, Богоявленским и Ветошным переулками. В 2008 году, несмотря на протесты общественности, было уничтожено 80 % комплекса. Заказчиком сноса является фирма «Интеко», принадлежащая жене мэра Москвы Елене Батуриной.

74. Конторский корпус пивоваренного завода Калинкина, Русаковская улица, 13. Здание построено в 1892—1902 годах по проекту архитектора А. Е. Вебера. Здание являлось выявленным объектом культурного наследия. Разрушено ООО "Строительная компания «Бородино-Строй».

75. Историческая застройка Садовнической набережной, Садовническая набережная, 71; Садовнический переулок, 80/2). 17 июня в результате несанкционированных строительных работ произошло обрушение части конструкций дома 71 по Садовнической набережной, что повлекло за собой гибель троих рабочих. По итогам трагедии было принято решение снести дом с обрушившимися конструкциями и соседний с ним дом.

76. Дом первой половины XIX в., Суворовская улица, 10а. Дом был построен не позднее 1841 года в стиле классицизма. Здесь размещалась контора фабрики купца Степана Тихомирова. Здание являлось заявленным объектом культурного наследия, находилось на территории охранной зоны.

77. Флигель городской усадьбы Шаховских-Глебовых-Стрешневых, Большая Никитская улица, 19/16. По распоряжению Ю. М. Лужкова № 1576-РП от 17 октября 2002 года «О реставрации и реконструкции здания по адресу: ул. Б. Никитская, д. 19/16, стр. 1, 2» уничтожены усадебные флигели со сводами конца XVIII — начала XIX веков. От корпусов XIX века оставлены только фасадные стены.

78. Доходный дом купца Василия Быкова, Вторая Брестская улица 19/18. Построен в 1909 по проекту архитектора Л. Н. Кекушева. Дом являлся выдающимся памятником архитектуры московского модерна. Сгорел 16 сентября 2009 года. По решению В. И. Ресина лишён статуса вновь выявленного объекта культурного наследия.

79. Палаты Гурьевых - Дом Абрикосовых, Потаповский переулок, 6. Дом построен в 1825 году, надстроен в 1930-е годы. В нижнем этаже здания сохранялись своды построенных в 1671 году палат рыботорговца Михаила Гурьева. Дом был признан аварийным, отселён. По решению В. И. Ресина лишён статуса вновь выявленного объекта культурного наследия. Сгорел 17 декабря 2009 года.

80.  Дача Муромцева. Построена в конце XIX века. В ночь на 3 февраля 2010 года  в здании произошел пожар, по мнению некоторых СМИ и независимых экспертов, это был умышленный поджог. Окончательно причину пожара должна была установить экспертиза, которую планировалось провести весной после оттепели, однако рано утром в воскресенье 7 марта 2010 года дом, где председатель государственной думы Сергей Муромцев работал над проектом первой российской конституции, был спешно, с участием ОМОНа, снесен под предлогом очистки территории мусора

 

Порча и искажение

 

1. Дом с мемориальной квартирой Сергея Прокофьева, Камергерский пер., 6. Постановлением правительства Москвы от 09.08.95 г. квартира была передана Музею музыкальной культуры имени Глинки для музеефикации, а весь дом - фирме "Велес". Позже договор с "Велесом" был расторгнут, и эта фирма, уходя, разорила мемориальную квартиру. Никто не наказан.

2. Дом с квартирой Николая Рубинштейна, конец XVIII - начало XIX вв., Сретенка, 17. Композитор жил здесь в годы зарождения основанной им Московской консерватории. Дом передан отделению Сбербанка и реконструирован с перепланировкой, в ходе которой квартира утрачена.

3. Дом Витали, XVII-XIX вв., Чистопрудный бул., 11, во дворе. Иван Витали - ведущий скульптор московского ампира - жил в доме, который сохранил пять сводчатых помещений петровского времени и следы декора в нарышкинском стиле. Это выяснилось при обследовании памятника в 1995 г. Вместо реставрации, проект которой был подготовлен, банк "Экспресс-кредит" в 1996-1997 гг. надставил дом тремя этажами - с согласия городских служб.

4. Дом Разумовского - Шереметева ("наугольный"), конец XVIII в., архитектор Николай Львов, Воздвиженка, 8. Свадебный дом графа Шереметева и Прасковьи Жемчуговой, входящий в "Альбомы..." Казакова, в процессе реставрационных работ середины 90-х гг. лишился, по настоянию заказчика - Вольного экономического общества во главе с экс-мэром Москвы Гавриилом Поповым, лестниц парадного входа и балкона, составлявших главную "особинку" памятника. Уже сегодня ему нанесен непоправимый урон. Во дворе дома, практически встык к нему возведено некое здание.

5-6. Ограды старого (Моховая, 11, архитектор Доменико Жилярди) и "нового" (Моховая, 9, архитектор Евграф Тюрин) зданий Московского университета. XIX в. Первая ограда в результате неконтролируемых сдвижек и просадок грунта на участках, прилегающих к зоне строительства торгового комплекса на Манежной площади, частью опустилась вместе с воротами на 1 метр ниже старой отметки. Вторая ограда разорвана лестницей и ограждением подземного перехода, пилоны правых ворот разобраны и перенесены вдоль ограды, что исказило симметрию парадного двора. Левые ворота еще раньше, в ходе ремонтных работ в здании "нового" университета (факультета журналистики), приведены в аварийное состояние проезжавшим во двор грузовым транспортом, при этом исчезли венчавшие их декоративные чугунные глобусы с рельефом земной поверхности.

7. Дом-усадьба Разумовского, конец XVIII - начало XIX вв., ул. Казакова, 18-20. Архитекторы Николай Львов, Адам Менелас. Выдающееся произведение русского классицизма пустовало в течение двух десятилетий, юридически принадлежа различным спортивным организациям. В 1999 г. центральная, деревянная (допожарного времени!) часть дома была передана Академии художеств З. Церетели. При этом усадьба была переведена из списка памятников федерального значения в список местного, что делает возможным приватизацию. В июле 1999 г. именно в этой части дома произошел разрушительный пожар. 

8. Дом Губина, XVIII в., архитектор Матвей Казаков, ул. Петровка, 25. Как и предыдущий, этот дом в 1999 г. передан Академии художеств и понижен в охранном статусе, после чего З. Церетели сделал к дому архитектурно-скульптурную пристройку. 

9. Памятник архитектуры федерального значения здание Сената в Кремле, II половина XVIII в., архитектор Матвей Казаков. С 1992 г. велась реконструкция памятника для резиденции президента России. В нарушение требований закона не был выполнен научный проект реставрации, не проведены натурные исследования. В 1994-1995 гг. работы производились силами стройбата. Во внутреннем дворе был вырыт котлован десятиметровой глубины для установки кондиционера, при этом уничтожено полукольцо подвалов и первоначальное белокаменное крыльцо. В здании пробивались стены, менялась планировка. Созданы богатые интерьеры, чуждые стилю памятника. Реконструкция обошлась в 180 млн. долл. Памятник находится вне компетенции мэра Москвы, ответственность за его искажение несет управляющий делами президента П. Бородин.

 

Фотографии VVS109 :

Киев - мать городов русских. Софийский Собор, Киево-Печерская Лавра


 

Ну вот и все... Снесли дачу Муромцева. Для мэра он не авторитет. Для него вообще председатели Государственных Дум не авторитеты. Вот нынешний тоже посоветовал Лужкову не вывешивать плакаты со Сталиным. Не слушается его Юрий Михайлович. Восстанавливает историческую справедливость...

А дачу, конечно, жалко. Натравили на нее, бедную, бульдозеры, милицию и гастарбайтеров. Не берут их слезы местных жителей, наплевать им на историю, на прошлое... Противно становится, глядя на все это действо. Противно и страшно. Мучается Москва... 

17 апреля 1917 года


ГЕРМАНСКИЙ ПОСОЛ В БЕРНЕ РОМБЕРГ —

РЕЙХСКАНЦЛЕРУ БЕТМАНУ-ГОЛЬВЕГУ

Совершенно секретно


"Г-н Платтен, сопровождавший Ленина и его сторонников через Германию, посетил меня сегодня, чтобы поблагодарить от имени русских за оказанные услуги. Ленину был оказан прекрасный прием его последователями. Вполне можно сказать, что за Лениным идет три четверти петербургских рабочих. Трудней пропаганда среди солдат, среди которых сложилось мнение, что мы собираемся наступать. Может быть, достаточно будет заменить социалистами отдельных членов Временного правительства, таких как Милюков и Гучков. Во всех случаях настоятельно необходимо увеличить число сторонников мира притоком из-за границы. Поэтому усиленно рекомендую: тем эмигрантам, которые готовы к отъезду, предоставить те же облегчения, как и Ленину с товарищами. Требуется тем более величайшая поспешность, что можно опасаться: Антанта окажет давление на швейцарское правительство, чтобы оно помешало их отъезду.

Эмигрантам очень не хватает средств на пропаганду. Собранные для них фонды большей частью попали в руки социал-патриотов. Я здесь поручил доверенному лицу выяснить деликатный вопрос, можно ли снабжать их средствами, не оскорбляя их"

("Красное колесо" Узел IV Апрель Семнадцатого А.И. Солженицын)

 

Не был г-н Ульянов (Ленин) немецким шпионом. Просто на определенном историческом этапе их дорожки сошлись. И вились эти дорожки вместе вплоть до такого желанного немцами Брест-Литовского мира...


 

Сложно для понимания и  прочтения солженицыновское «Красное колесо». Нельзя назвать его романом. Действительно, Узлы. Узлы из круговерти событий, человеческих судеб, безумия, страданий и горя.  Каждая страничка заставляет задуматься, отзывается болью в душе.  И катастрофа Мазурских болот, и трагедия Николая II и двусмысленное поведение Ленина, далекого душой от России – все это сплелось-переплелось и привело ко всеобщему безумию, а затем и к братоубийственной войне. Многих перемололо Красное колесо. Расшвыряло людей во все стороны и страны на долгие-долгие годы. И только сейчас они стали возвращаться. Деникин, Шмелев, Ильин и Каппель – на Донском, иные приходят к нам в наших мыслях. И колокола Даниловского монастыря на своем историческом месте. Наступило время белых героев… Велика заслуга в этом и Александра Исаевича…

 

Фотографии VVS109 :

Военное кладбище г. Минска, Храм Александра Невского и могилы воинов 119 и 120 пехотных полков, участников русско-турецкой войны 1877-78 гг.


 

Эта статья появилась в оппозиционном издании Белоруссии, но была помещена на крупнейшем белорусском новостном и развлекательном портале TUT.BY.

 

Топ-10 побед белорусского оружия

23 февраля 2010  Новость дня

Анастасия Зеленкова, Салідарнасць

23 февраля в Беларуси отмечают День защитников Отечества - праздник, который к воинской славе белорусов имеет достаточно отдаленное отношение. "Салідарнасць" предлагает вниманию читателей собственный топ-10 сражений, в которых наши соотечественники действительно проявили себя как настоящие защитники своей родины.

 С 1922 года в Советском Союзе 23 февраля официально отмечали как "день рождения Красной Армии". По официальной версии, именно в этот день в 1918 году отряды Красной гвардии одержали свои первые победы под Псковом и Нарвой над регулярными войсками кайзеровской Германии. Позднее праздник был переименован в День Советской Армии и Военно-морского флота, а после распада Союза эта дата стала считаться Днем защитников Отечества.

 Понятно, что 23 февраля для Беларуси - это лишь наследие советского прошлого и имеет к белорусской воинской славе опосредованное отношение. Отметим также забавное совпадение: именно 23 февраля 1944 года на оккупированной территории нашей страны была создана Белорусская краевая оборона - военизированные формирования, призванные как раз бороться с этой самой Советской армией. Учитывая это обстоятельство, дань белорусов советскому празднику выглядит несколько двусмысленно.

 Между тем ни в коем случае не хотелось бы умалять воинскую доблесть наших предков, тем более что белорусам есть чем гордиться.

 

1. Битва на Синих водах (осень 1362 года)

Переоценить значение этой битвы, в которой войска Великого княжества Литовского под командованием князя Ольгерда разгромили объединенное войско трех татарских князей, довольно сложно. Именно эта победа положила начало освобождению Восточной Европы от ордынского владычества еще задолго до Куликовской битвы. Благодаря грамотной тактике наши войска без видимых потерь смогли разбить непобедимую доселе татарскую конницу у реки Синие Воды - левого притока Южного Буга, которая позднее стала называться Синюхой.

"Историческое значение этой битвы трудно переоценить, - пишет альманах "Деды". - Ордынцы впервые потерпели столь сокрушительное поражение. Земли в междуречье Дона и Днепра вышли из их подчинения. Киев татары оставили без боя…" Битва на Синих водах стала куда более славной и значимой (это по каким оценкам? – здесь и далее жирным курсивом примечания VVS109), чем случившееся много лет спустя сражение на Куликовом поле, которое многие историки вообще считают "чисто ордынской разборкой".

Как отмечают "Деды", через два года после Куликовской битвы хан Тохтамыш сжег Москву и привел отношения Золотой Орды с Московским государством в прежнее состояние. Только спустя 98 лет, после знаменитого "стояния на Угре" в 1480 году, Московия (вот любят они нас так называть! Считают, что это нас унижает)  добилась фактической независимости.

 

Вот еще небольшая цитата с сайта http://belorusski.ru/

"Не потому ли, что белорусские хоругви были там с Ольгердом, соперником московского князя Дмитрия Донского?

Ольгерда же российские историки всегда изображали «агрессором» и «разорителем». Хотя когда-то в Беларуси была о нем иная память".

 

2. Грюнвальдская битва (15 июля 1410 года)

 

Победа в Грюнвальдской битве - одна из самых славных страниц в белорусской военной истории. 15 июля 1410 года объединенные силы Королевства польского и Великого княжества Литовского под командованием князя Витовта разгромили силы Тевтонского ордена, тем самым положив конец более чем двухсотлетней войне.

Именно вклад наших предков оказался решающим в Грюнвальдской (или, как ее еще называют, Танненбергской) битве. Благодаря тактике ложного отступления кавалерия ВКЛ смогла заманить противника в ловушку, где он полностью был разбит. Около трети тевтонской армии полегло на поле боя, было убито практически все руководство Ордена, значительное число рыцарей попало в плен.

Огромное влияние Грюнвальдская битва оказала и на формирование белорусской нации. Историки пишут, что на битву шли полочане, витебчане, гродненцы, могилевчане, а с битвы - белорусы. По данным в войске ВКЛ было 28 полков с ныне белорусских земель, 4 с литовских и 8 украинских полков. 35 из 40 хоругвей шли под знаменем “Пагоня”.

Рыцари-крестоносцы в этом сражении не только получили отпор - их военная мощь была подорвана на многие годы. Тевтонцы фактически вынуждены были перейти к пассивной обороне, и через 56 лет Орден прекратил свое существование.

 

3. Битва под Оршей (8 сентября 1514 года)

 

Победа в этом сражении является самой крупной в белорусской ратной истории. 8 сентября 1514 года 30-тысячная армия ВКЛ под началом гетмана Константина Острожского разгромила втрое (30-35 тысяч у польско-литовских войск против 40-45 тысяч у войск Великого княжества Московского) большее по численности войско Московского княжества. Даже в одном из российских (это вызывает удивление автора данной статьи, потому, что существует предвзятое мнение о том, что российские историки начисто отвергают какие бы то ни было поражения русских войск) исторических справочников Оршанская битва отнесена к ста наиболее великим сражениям европейской истории.

Битва под Оршей решила судьбу независимости Великого княжества Литовского и на многие десятилетия остановила российскую экспансию на наши земли. Важность для нас этого сражения еще и в том, что прочие крупные победы белорусы, как правило, одерживали при поддержке армий других государств, а успех 1514 года - целиком и полностью на счету наших предков (по разным данным в битве участвовало от 12 до 17 тысяч поляков и наемников). Кроме того, благодаря изображению этой битвы неизвестным художником, сделанному несколькими годами позже, мы смогли узнать о бело-красно-белых цветах флага конницы Великого княжества (бело-красно-белый флаг – флаг белорусской оппозиции; в битве под Оршей использовались стяги с изображением красного креста на белом полотнище).

 

4. Битва при Чашниках (26 января 1564 год)

 

Еще одна битва, которая сорвала планы московской Руси в посягательстве на независимость нашего государства. По удивительному стечению обстоятельств произошло это тоже недалеко от Орши, близ города Чашники (Витебская область). 26 января 1564 года 6-тысячное войско ВКЛ под командованием воеводы Николая Радзивила разбило 18-тысячную рать Московского государства, тем самым сорвав замысел Ивана Грозного совершить поход на Литовские земли, который он планировал "под шумок" Ливонской войны.

Битва продолжалась несколько часов, и закончилась полным разгромом русской армии. Командующий царским войском Петр Шуйский был убит, обоз с орудием и вооружением, которые везли для новобранцев Смоленска, оказались в руках воинов ВКЛ. Кампания 1564 года была сорвана.

 

5. Битва при Клушине (4 июля 1610 года)

 

Доставить неудобство своим восточным соседям белорусы смогли и в 1610 году около деревни Клушино (Смоленская область). Причем победа в этом сражении армии Речи Посполитой привела к тому, что Московская держава на некоторое время вообще лишилась государственности.

После сражения остатки русской армии разбежались, и она фактически перестала существовать. А ведь еще накануне битвы московские войска под командованием брата царя Дмитрия Шуйского, Андрея Галицына (sic!), Данилы Межецкого и Якоба Делагарди праздновали свою победу, даже не сомневаясь, что армия в 35 тысяч человек быстро расправится с 6800 "поляками" (естественно (!!!), в войско Речи Посполитой входили и белорусы). Ночь провели в попойке, причем Делагарди обещал одарить пленного гетмана Жолкевского, который командовал войском противника, собольей шубой в память о том, что сам Жолкевский, взяв ранее в плен Делагарди, подарил ему рысь.

Удар застал собутыльников врасплох. Да и наемники из числа шведов, французов и англичан, которым задержали жалование, не оказали должного рвения в бою и взбунтовались. Русские бежали, а чтобы хоть как-то задержать поляков, Шуйский велел разбросать по лагерю меха и драгоценности, включая награбленное из ризницы Троице-Сергиевой лавры.

Поражение русских в этой битве привело к тому, что в Москве был свергнут Василий Шуйский и образована Семибоярщина, которая, в страхе перед Лжедмитрием II присягнула королевичу Владиславу и впустила в Москву Жолкевского. Так, пусть и не надолго, Москва оказалась под властью Речи Посполитой.

 

6. Битва под Полонкой (27 июля 1660 года)

 

Еще одно славное сражение, в котором белорусские(?) войска разгромили московскую дружину - что поделаешь: именно Россия (!) была основным противником в многовековой истории нашего государства. В июне 1660 года объединенная белорусско-литовская и польская армия под руководством гетманов Яна Павла Сапеги и Стефана Чарнецкого около небольшой деревушки Полонка добыла великую победу над втрое (12 тысяч  у польско-литовских войск против 8000 тысяч у русских) большей армией московского воеводы Ивана Хованского в войне России и Речи Посполитой 1654-1667 гг.

Блестяще спланированный упреждающий удар польско-литовских войск сорвал план наступления на Варшаву. Поражение московских войск повлекло за собой окончательное отпадение западной половины Великого княжества Литовского от царской власти и на какое-то время изменило соотношение сил (при этом благоразумно не сообщается о победах русского оружия до и после этого сражения, лишь неопределенное "на какое-то время").

Примечательно, что сегодня место разгрома русских войск активно используется для белорусско-российских военных маневров. Деревушка Полонка расположена всего в шести километрах от Обуз-Лесновского общевойскового полигона, который в последние годы частенько применяется для совместных оперативно-стратегических учений Беларуси и России.

 

7. Восстание в Вильне (22-23 апреля 1794 года)

 

Очередным раундом борьбы против российских оккупантов стало восстание под руководством Тадеуша Костюшки. Как известно, в 1794 г. Екатерина II, дабы окончательно ликвидировать государственность Польши и Великого княжества Литовского ввела оккупационные войска, руководимые Александром Суворовым.

Против оккупантов восстал белорусский и польский народ (военные действия в основном велись с войсками конфедератов, состоящих преимущественно из польской шляхты, но здесь это хотят преподнести как народную войну). В ночь с 22 на 23 апреля повстанцы под предводительством белоруса Якуба Ясинского освободили Вильню. Обезоружив русский гарнизон, они взяли в плен 1012 человек. 23 апреля на рыночной площади был провозглашен "Акт восстания Литовского народа". С этого дня вооруженная борьба распространилась по всей Литве и Западной Беларуси, собрав под свои знамена несколько десятков тысяч белорусов.

Увы, как мы помним из истории, восстание Костюшки было жестоко подавлено войсками Суворова, оставившего после себя на нашей земле лишь виселицы да память о зверствах, учиненных над мирным населением его солдатами и казаками, которые ради устрашения носили на своих пиках и штыках трупы мертвых младенцев (?).

Восстание 1794 года сыграло и значительную международную роль: оттянув на себя силы Пруссии, оно способствовало успехам французской революционной армии и подготовило выход Пруссии из состава первой коалиции. А также послужило примером для будущих освободительных сражений за независимость.

 

8. Сражение под Миловидами (21 мая 1863 год)

 

Одно из славных сражений в рамках восстания под руководством Кастуся Калиновского (1863-1864). 21 мая 1863 года около местечка Миловиды Слонимского уезда несколько отрядов белорусов численностью в 800 человек смогло противостоять 5 ротам хорошо (непременно «хорошо» , иначе какая это великая победа?) обученных русских солдат с 4 орудиями. Карателям так и не удалось взять лагерь повстанцев, и с большими потерями они вынуждены были отойти.

Восстание 1863 года стало одним из немногочисленных в истории XIX века примеров, когда горстка вооруженных людей, защищая независимость своей земли, восстала против громадной империи. Царизм утопил восстание в крови (было казнено 128 повстанцев), но наперекор этому в народе крепло чувство национального достоинства. Тогда же с целью успокоения крестьян был издан ряд указов, согласно которым в Беларуси и Литве отменялось временнообязанное состояние крестьян, предусматривалось немедленное возвращение крестьянских отрезков и уменьшение выкупных платежей на 20%.

 

9. Слуцкое восстание (27 ноября 1920)

 

Как День героев некоторые белорусы отмечают дату 27 ноября. Именно в этот день в 1920 году в районе города Слуцка начались бои между белорусскими вооружёнными формированиями и советскими войсками.

Целью восстания была объявлена защита независимости Беларуси.

Имея большую поддержку местного населения и помощь со стороны приверженцев белорусской независимости, Слуцкая бригада, известная как "Слуцкі збройны чын", провела несколько успешных атак близ города Копыль, деревень Тимковичи и Вызна, выбив оттуда советские войска. Призыву Слуцкой рады переходить на её сторону последовала и часть солдат Красной Армии из числа крестьян, которые не поддерживали политику коммунистов. Развернулось активное антибольшевистское сопротивление.

Слуцкое восстание является эпизодом истории Белорусской Народной Республики и борьбы белорусов за свою независимость. За неделимую Беларусь, провозглашение республики и независимость от Польши и России наши предки шли под флагом с Погоней и девизом "Тым, што пайшлі паміраць, каб жыла Бацькаўшчына". Увы, силы были не равны…

 

10. Минская операция (3 июля 1944 год)

 

Освобождение Минска от немецко-фашистских войск также по праву может считаться одной из значимых побед в нашей истории. Эта операция стала предвестником будущей победы над фашизмом в Восточной Европе.

 

Как известно, Минская операция была осуществлена силами 1-го, 2-го и 3-го Белорусских фронтов при содействии 1-го Прибалтийского фронта и являлась частью Белорусской операции (известной как операция "Багратион") которую считают "одной из крупнейших за всю историю человечества".

Благодаря слаженным действиям армий к исходу 3 июля Минск был освобожден. Ликвидирована значительная группировка сил противника, чем был нанесен сильный урон немецким дивизиям на Восточном фронте. За умелые и героические действия в ходе минской операции 1944 года, 52 соединения и части были удостоены почетного наименования "Минские". Конечно, приписывать эту победу исключительно белорусам будет неправильно (и на том спасибо): в рамках Минской операции плечом к плечу на нашей земле сражались представители самых разных национальностей. Однако в том, что наши соотечественники проявили в этих боях мужество и героизм, сомневаться не приходится.

Это далеко не полный перечень славных побед белорусского оружия (однако, почему-то 7 из 10 сражений приходятся на победы на русскими войсками, причем в угоду конъюнктуре за «большими» победами считаются перестрелки при Миловидах (восстание Калиновского) и несколько стычек во время Слуцкого восстания, и остаются за пределами списка победы над поляками, шведами и армиями других европейских стран). Однако и без всеобъемлющего списка ясно: есть в нашей истории куда более великие даты для обозначения воинской славы наших предков, нежели 23 февраля.

 

Вот так вот "белорусы" русских побеждали.

 

 

Достоевский Федор Михайлович. Дневник писателя. Сентябрь - декабрь 1877 года.

"... по внутреннему убеждению моему, самому полному и непреодолимому - не будет у России, и никогда еще не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобожденными!

И пусть не возражают мне, не оспаривают, не кричат на меня, что я преувеличиваю и что я ненавистник славян! Я, напротив, очень люблю славян, но я и защищаться не буду, потому что знаю, что всё точно так именно сбудется, как я говорю, и не по низкому, неблагодарному, будто бы, характеру славян, совсем нет, - у них характер в этом смысле как у всех, - а именно потому, что такие вещи на свете иначе и происходить не могут.

Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь, повторяю, именно с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских держав будет и Россия, но они именно в защиту от России это и сделают.

Начнут они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух, объявят себе и убедят себя в том, что России они не обязаны ни малейшею благодарностью, напротив, что от властолюбия России они едва спаслись при заключении мира вмешательством европейского концерта, а не вмешайся Европа, так Россия проглотила бы их тотчас же, "имея в виду расширение границ и основание великой Всеславянской империи на порабощении славян жадному, хитрому и варварскому великорусскому племени".

Может быть, целое столетие, или еще более, они будут беспрерывно трепетать за свою свободу и бояться властолюбия России; они будут заискивать перед европейскими государствами, будут клеветать на Россию, сплетничать на нее и интриговать против нее.

О, я не говорю про отдельные лица: будут такие, которые поймут, что значила, значит и будет значить Россия для них всегда. Но люди эти, особенно вначале, явятся в таком жалком меньшинстве, что будут подвергаться насмешкам, ненависти и даже политическому гонению.

Особенно приятно будет для освобожденных славян высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия - страна варварская, мрачный северный колосс, даже не чистой славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации.

У них, конечно, явятся, с самого начала, конституционное управление, парламенты, ответственные министры, ораторы, речи. Их будет это чрезвычайно утешать и восхищать. Они будут в упоении, читая о себе в парижских и в лондонских газетах телеграммы, извещающие весь мир, что после долгой парламентской бури пало наконец министерство в (...страну по вкусу...) и составилось новое из либерального большинства и что какой-нибудь ихний (...фамилию по вкусу...) согласился наконец принять портфель президента совета министров.

России надо серьезно приготовиться к тому, что все эти освобожденные славяне с упоением ринутся в Европу, до потери личности своей заразятся европейскими формами, политическими и социальными, и таким образом должны будут пережить целый и длинный период европеизма прежде, чем постигнуть хоть что-нибудь в своем славянском значении и в своем особом славянском призвании в среде человечества.

Между собой эти землицы будут вечно ссориться, вечно друг другу завидовать и друг против друга интриговать. Разумеется, в минуту какой-нибудь серьезной беды они все непременно обратятся к России за помощью. Как ни будут они ненавистничать, сплетничать и клеветать на нас Европе, заигрывая с нею и уверяя ее в любви, но чувствовать-то они всегда будут инстинктивно (конечно, в минуту беды, а не раньше), что Европа естественный враг их единству, была им и всегда останется, а что если они существуют на свете, то, конечно, потому, что стоит огромный магнит - Россия, которая, неодолимо притягивая их всех к себе, тем сдерживает их целость и единство...."

Из истории русского оружия. 119 пехотный Коломенский полк.
В центре Минска есть кладбище, которое называется Военным. В детстве и юности, проходя или проезжая мимо него, я видел памятник советскому солдату-освободителю, десятки безымянных могил гранитом опоясывали дорожки. Я думал, кладбище называется Военным, потому что там лежат воины Красной Армии, освобождавшие столицу Белоруссии. Позднее, когда я увлекся военной историей, я с удивлением узнал, что первые упоминания о кладбище относятся к 40-м годам XIX века. В 1898 году там был заложен первый камень в основание Храма во имя Святого Благоверного князя Александра Невского, который увековечил память русских воинов, погибших в русско-турецкую войну 1877-78 гг. Возле Храма десятки могил воинов – участников этой военной кампании. Святыня получила статус полковой церкви 119 пехотного Коломенского полка, который квартировал в Минске с 60-х годов XIX века. Полк входил в состав 30 пехотной дивизии вместе со 120 Серпуховским, находившимся также в Минске, 117 Ярославском и 118 Шуйским.
В самом храме на западных столбах размещены черные мраморные доски с именами погибших офицеров и нижних чинов полка и 30-й артиллерийской бригады, входившей в состав дивизии. В церкви до сих пор хранятся походная церковь и полковые хоругви Коломенского полка.
В настоящее время та часть кладбища, на которой покоятся останки воинов Красной Армии, отреставрирована и находится в идеальном состоянии. Активисты Белорусского Республиканского Союза Молодежи (местного варианта комсомола) периодически проводят здесь субботники. Территория за алтарной частью, где находятся дореволюционные захоронения, запущены (как и на многих кладбищах России). Неубранная листва, осенью превращающаяся в жижу, поваленные надгробия, бомжи, чуть ли не живущие на могилах, - все это в порядке вещей. В принципе, это неудивительно. Имперский период истории в Белоруссии вспоминать не любят. Хотя мало кто задумывается (или просто не хотят задумываться), что в рядах 30-й пехотной дивизии служило много белорусов.
Официальная летопись 119 пехотного Коломенского полка начинается в 1797 году, когда в царствование Павла I был сформирован 16-й егерский полк. Двуглавого орла и мальтийский крест на красном щите (Павел I был гроссмейстером Мальтийского ордена) – знак своего полка – воины с гордостью пронесут до 1918 года. В 1801 году из 16-го полк стал 15-м егерским. В 1833 году батальоны полка были присоединены к Алексопольскому полку. 13 августа 1863 года полку было определено место дислокации в Минске, с переименованием его в Коломенский пехотный полк. Отныне он входил во 2-ую бригаду 30-й пехотной дивизии (Виленский военный округ). В честь коломенцев в Минске была названа улица, которая ныне носит имя Я. Свердлова (Белоруссию не коснулась волна возвращения исторических названий улицам и площадям, то же касается и улицы Володарского, бывшей Серпуховской, в честь 120 Серпуховского полка; нынешняя власть любит все советское).

Русско-турецкая война.
В 1877 году Россия объявила войну Османской империи, возмущенная мучениями православной Болгарии (в последующей истории Болгария в двух мировых войнах была противником освободившей ее России, в настоящий момент рассматривает возможность размещения на своей территории элементов американской ПРО). 119 Коломенский полк в составе 4-го армейского корпуса выдвинулся к театру военных действий. Кюстенджи, Шумла, Силистрия, Плевна – вот перечень боевых «дел» коломенцев. Особняком здесь стоит, конечно же, Плевна, осада которой известна большинству россиян по фильму «Турецкий гамбит». Капитан Петр Яцевич, штабс-капитан Венедикт Короткевич, подпоручик Петр Василевский, прапорщик Михаил Смолич – эти и многие другие воины закончили свой земной путь именно тогда, 18 июля 1877 года.
В это же время будущий начальник 30-й пехотной дивизии Эдуард Викентьевич Зыржинский (тоже погребенный на Минском военном кладбище), командуя 34-м Севским полком, громил турок при Иени-Загра. При взятии Казанлыка он был контужен в левый висок, однако из строя не выбыл и продолжал мужественно сражаться. Участвовал он и в последнем Шипкинском бою (28 декабря 1877 года). После подписания Сан-Стефанского мира получил в награду золотую саблю с надписью «За храбрость».
Абрамов Степан Кузьмич, Граббе Генрих-Вильгельм, Дехтярев Александр Тихонович (его сын, продолжая традицию, служил в 120 Серпуховском полку и погиб в Первую Мировую войну), Новицкий Василий Александрович, Осмоловский Андрей Михайлович – вот далеко неполный перечень героев той русско-турецкой войны, нашедших свое упокоение в белорусской земле. У каждого за плечами подвиги во славу русского оружия.
В Болгарии, в местностях Кордонско-Бырдо и Чинтовско-Браниште, установлены памятники погибшим в боях воинам 119-го и 120-го пехотных полков. Там умеют чтить память чужих солдат.
Кириак Павлович Бурдин, уроженец Вятской губернии, участник Шипкинской эпопеи и русско-японской войны, полный кавалер Знака Отличия св. Георгия (для низших чинов) положил первый кирпич в основание Храма Святого и Благоверного князя Александра Невского. Он был глубоко верующим человеком (что, конечно же, не редкость для того времени, редкость – для нынешнего) и ярым монархистом. В доме, где он проживал со своей семьей, в гостиной висел портрет царственной четы в полный рост. Его дочь, Клавдия Кириаковна Кульган, скончалась в 2004 году в возрасте 102 лет. В газете города Борисова (Минская область), где она проживала, незадолго до ее смерти, была напечатана статья о долгожителях, где вскользь упоминалось о том, что она дочь офицера 119 Коломенского полка. Корреспонденту, писавшему статью, сей факт был, по-видимому, совершенно неинтересен, он даже не догадался расспросить старушку, и со смертью Клавдии Кириаковны еще одна страница истории оказалось безвозвратно утеряна. Я виделся с внучкой Кириака Бурдина, но она, к сожалению, мало что помнит. До 1937 года сохранялся портрет Бурдина, но его конфисковало НКВД.
После русско-турецкой войны командиром 30-й пехотной дивизии некоторое время был М. Д. Скобелев, прославленный «Белый генерал». Штаб дивизии располагался на месте старого здания Национальной библиотеки, напротив Администрации Президента РБ, на улице, которая впоследствии называлась Скобелевской (ныне – Красноармейская).

Суровые испытания
Самое тяжелое для полка время пришло в 1914 году, когда началась Первая Мировая война. В составе Первой армии генерала П.К. Ренненкампфа полк под командованием Бориса Протопопова вступил в пределы Восточной Пруссии. Одержав победу у города Гольдап, русские войска не воспользовались благоприятным моментом. Немцы перебросили несколько дивизий с западного фронта и организовали контрнаступление. В Мазурских болотах была разгромлена Вторая армия генерала Самсонова (весь трагизм события описан в романе А.И. Солженицына «Красное колесо»). Пришлось отступать и Первой армии. 119 полк шел в арьергарде. У деревни Адамсхейде полк попал в окружение. Из книги Т.Н. Шевякова «Знамена и штандарты Российской императорской армии конца XIX – начала XX вв.»: «Немцы писали, что, когда русские цепи поднялись и начали отходить, один из унтер-офицеров 2-го Тюрингского №32 пехотного полка увидел в бинокль грузную фигуру русского знаменщика, отходившего со знаменем в руках, с последними русскими бойцами. Тщательно прицелившись, унтер-офицер выстрелил. Знаменщик упал, и знамя осталось лежать рядом с ним. Когда немцы поднялись и, в свою очередь, пошли в атаку, унтер-офицер подобрал знамя. Отвечает ли немецкая версия действительности или нет – неизвестно. В 1933 году одно из знамен, взятых немцами во время Первой мировой войны, было возвращено СССР. Есть основание полагать, что это было знамя Коломенского полка, так как из всех трофейных русских знамен оно было в полном комплекте (полотнище, древко, навершие, скоба, юбилейные ленты) и в прекрасном состоянии. Дальнейшая судьба знамени неизвестна». По другим данным знамя вернулось в СССР в 1945 году.
Все попытки 120-го полка помочь вырваться коломенцам из окружения успехом не увенчались. По войскам прошел приказ отступать. Коломенский полк был уничтожен. Вырваться удалось только полуроте 9-й роты, 14-й и 15-й ротам, а также отдельным людям разных рот и команд.
Но на этом история полка не заканчивается. Он был заново сформирован и осенью 1914 года принял участие в боях в Польше. Новым командиром был назначен Адам Мациевский, из дворян Гродненской губернии, участник русско-турецкой войны 1877-78 гг. В 1913 году он вышел в отставку, но с началом войны вновь встал под знамена действующей армии. За бои под Лодзью полковник Мациевский был удостоен золотого Георгиевского оружия. Но самые страшные в истории полка бои были еще впереди.
В ночь на 2 июля 1915 г. После форсированного марша по раскисшим в результате проливного дождя дорогам 119 и 120 пехотные полки (2-ая бригада 30 пехотной дивизии) прибыли на позиции без обозов, без продовольствия (все тыловые и хозяйственные команды отстали), с малым количеством боеприпасов. В 5:30 2 июля немцы начали наступление. Сначала последовал чудовищный по силе артобстрел. 2-й батальон полка, занимавший позиции в центре, был почти полностью уничтожен артиллерийским огнем противника. В нем были убиты все офицеры, кроме подпоручика Карповича и прапорщика Оскерко, было выбито ¾ нижних чинов, в 5-й роте, насчитывавшей до боя 227 человек, осталось 15. Потом в атаку пошла пехота. Две атаки были отбиты. Но с третьей попытки немцам удалось вклиниться в нашу оборону. Особенно сильное сопротивление оказал 1-й батальон. Его 2-ая рота полностью, но не дала немцам прорвать оборону. Утром 3 июля бой возобновился. На этот раз немцам удалось прорвать позиции русской пехоты, но самоубийственная по смелости конная атака 14-го Митавского гусарского полка остановила наступление противника, а подход 117 пехотного Ярославского полка (1-ая бригада 30 пехотной дивизии) восстановил фронт. Бой продолжался до самого вечера. Потери были тяжелейшими. Люди находились за гранью физического морального истощения. Однако сильно поредевшие роты коломенцев продолжали держать оборону. За убылью ротных офицеров в роты пошли чины штаба полка. 4 июля бой опять возобновился. Полностью погибла сводная рота 1-го батальона. Полк, цепляясь за каждое укрепление, медленно отходил. Только к вечеру 4 июля стали подходить подкрепления. А с утра следующего дня то, что осталось от коломенцев, было отведено в резерв. За три дня боев 2 – 4 июля полк понес огромные потери. Убитыми, ранеными и пропавшими без вести полк потерял 33 офицера и более 3000 низших чинов. От полка осталось не более 200 человек. К этому времени нажим немцев на пултусском направлении ослаб.
В ноябре 1915 года, когда война была более позиционной, снарядом у своей землянки был убит Адам Мациевский, незадолго до этого произведенный генерал-майоры. Новый командиром 119 полка был назначен полковник Владислав Антонович Ендржеевский. В 1916 году полк перебрасывается в Румынию, где в это время происходили основные события на Восточном фронте. В мае 1916 года 4-ая рота полка была выбрана для отправки в составе Русского военного экспедиционного корпуса во Францию. Они воевали в Шампани, остановили наступление немцев на Париж. За эти подвиги французы нарекли русские бригады «Легионом Чести». Маршал Фош писал: «Если Франция и не была стерта с карты Европы, то в первую очередь благодаря мужеству Русских солдат».
В революционный 1917 год в русской армии царил хаос. Войска разлагались. В начале 1918 года 119 пехотный Коломенский полк, как и многие другие полки, был расформирован.

Возле кладбища находится небольшая площадь. Пару лет назад, когда я писал эту статью для главной газеты республики «Советская Белоруссия» (статью нещадно цензурировали, но она так и не попала на страницы газеты), я еще глупо мечтал о том, что когда-нибудь ( может быть к 100-летию со дня начала Первой Мировой войны) на этой площади поставят памятник солдатам и офицерам 30-й пехотной дивизии. Сейчас же совершенно четко осознаю, что этого никогда не произойдет.