Раки-богомолы (Stomatopoda или Hoplocarida) еще совсем недавно относились к числу малоизученных обитателей коралловых рифов, а сейчас этих невероятно красивых членистоногих можно встретить даже в аквариумах отечественных аквариумистов. В природе они предпочитают держаться на глубине от 2 до 70 метров на участках с мягким грунтом, где проживают в песчаных норках или коралловых обломках. Длина норок может достигать 1 метра, а глубина доходить до 40 сантиметров. Для укрепления ее стенки раки-богомолы покрывают кусочками раковин и кусочками кораллов.




Своим названием эти ракообразные обязаны второй паре своих ногочелюстей, выглядящих почти в точности так же, как передние конечности богомола, только в перевернутом положении – удар наносится не сверху, а снизу. С их помощью раки наносят удары чудовищной силы – так же, как богомолы, они способны мгновенно выбросить конечность вперед, чтобы завладеть добычей, только удар богомола-насекомого занимает примерно 100 миллисекунд – примерно с такой же скоростью мы моргаем – а рак-богомол бьет примерно в 50 раз быстрее! Это одно из самых быстрых движений, на которые вообще способны животные».



Силу удара прекрасно иллюстрирует многократно описанный случай, когда профессор Рой Колдуэлл из университета Беркли решил показать рака-богомола одному журналисту. Есть, мол, у нас тут в аквариуме странные, практически неизученные существа, которые прячутся в коралловых рифах. Профессор указал рукой на аквариум – и стекло вдруг с треском разлетелось, вода хлынула на пол. 30-сантиметровый обитатель воспринял мелькнувшую руку как добычу или угрозу и одним ударом расколотил стекло 150-литрового аквариума. А если б сунул Грека руку в реку… то есть Колдуэлл вдруг вздумал бы пихать руку в аквариум, дело могло бы закончиться серьезным ранением.



Проводить стремительные атаки им помогает мощный хвост, который, распрямляясь, выбрасывает их вперед, словно катапульта. После линьки они прячутся в норах, завалив вход камешком или ракушкой, не столько потому, что, как и другие ракообразные, уязвимы для атак других существ, а потому что не могут охотиться сами: пока их экзоскелет недостаточно жесткий, раки не могут наносить свои стремительные удары, не причиняя вреда самим себе. Боевой формы раки-богомолы достигают лишь спустя 7–9 дней после сбрасывания старого покрова, но и тогда окрепший панцирь не спасет их от атаки своего же сородича – победит тот, кто ударит первым. Поэтому, встретив другого рака-богомола и будучи индивидуалистами, они вначале меряются силой на расстоянии, принимая угрожающие позы и показывая ярко окрашенный панцирь и мощные конечности. И только если подобная демонстрация силы не производит достаточного впечатления, раки-богомолы вступают в схватку.



Раки-богомолы не пугливы и способны напасть даже в том случае, если противник значительно превышает их размерами. А уж о более мелкой живности и говорить не приходится – стоматоподы отличные охотники, которым вполне по силам справиться с добычей такой же величины, как и они сами. Разные виды в зависимости от устройства клешней (точнее, т.н. ложных клешней – захват производится не пальцами, а сложенной пополам конечностью) ловят своих жертв, в точности как богомолы, или лупят их, как дубинкой. Первые охотятся на рыб, каракатиц, креветок и полихет, вторые предпочитают моллюсков и раков, при этом раковины мидий, например, они не раскрывают, а просто раскалывают.

Вот, например, "ловец":


А вот "крушитель":


Если жертву (скажем, крупного краба с прочным панцирем) не удается вывести из строя с первого раза, рак богомол будет молотить его до тех пор, пока не отправит в нокаут. Когда же он встречает осьминога, то не прячется, а принимает угрожающую позу. Если тот не внемлет предостережению, рак наносит ему удар, причем, по наблюдениям, прямо в глаз норовит, в глаз, и преследует осьминога до тех пор, пока не удостоверится, что отпугнул его своей атакой, и только после этого довольный возвращается в свое убежище.



Единственный представитель стоматопод, обитающий в российских территориальных водах – Oratosquilla oratoria – на вид невзрачен, но самцы большинства тропических видов, вроде павлинового рака-богомола Odontodactylus scyllarus (на фото в основном он), переливаются всеми цветами радуги. Самки не такие пестрые, чаще всего они имеют коричневый или оливковый окрас, поэтому предполагают, что яркие цвета – это не предупреждающая окраска (не очень уместная для засадного хищника), а средство общения между особями.





На сорокаметровой глубине, где водной толщей поглощаются все цвета видимого спектра, кроме синего, да еще в мутной воде, часто присущей местам обитания стоматопод, яркий наряд не мешает им охотиться, а предупреждающую окраску все равно никто не разглядел бы. Никто, кроме самих раков-богомолов. В их сложных глазах, состоящих из 10 000 лмматидиев, содержится 16 видов цветовоспринимающих клеток, аналогов наших колбочек (которых у нас, как известно, всего три вида, для распознавания соответственно красной, зеленой и синей частей спектра) - абсолютный рекорд в животном мире. Они способны видеть в оптическом, инфракрасном, ультрафиолетовом диапазонах спектра, причем не просто видеть, а различать огромное множество недоступных нам цветов и оттенков, а кроме того, распознавать линейную и круговую поляризацию света. Если мы видим их переливающимися всеми цветами радуги, то какими красавцами они (даже невзрачный на наш взгляд оratosquilla) выглядят в собственных глазах!



Помимо неоценимой помощи в охоте такое зрение помогает им распознавать флуоресцентные метки на сородичах в качестве сигналов опасности, любовной игры или угрозы. Вообще-то флюоресценция - довольно обычное явление в море, но это пока единственный пример флюоресценции, используемой для передачи сигналов на глубине.



О размножении практически ничего неизвестно. В аквариумах часто наблюдают самок с кладкой яиц на брюшке, но молодь вроде до сих пор никто не видел – видимо, в неволе им не хватает каких-то условий, и мамаша съедает икру.



В динамике раки-богомолы страшноваты – трогать их не хочется - но и завораживающи. Стопроцентные хищники.

А тут вот – дружба с раком-богомолом. Не дерется и не бежит