Это самая знаменитая лошадь СССР. В 1960 году на XVII Олимпийских играх в Риме Сергей Филатов завоевал на нем в выездке первую высшую олимпийскую награду в истории советского конного спорта. Это был фурор! Для конного спорта СССР это было так же значительно, как полет первого человека в космос. 

Родился Абсент в Джамбульском конном заводе в 1952 году, где ему сегодня установлен памятник. Отцом Абсента был серый жеребец Араб (армейская кличка Казбек - звезда конкура и любимец маршала Жукова: именно на нем знаменитый военачальник принимал Парад победы в 1945 году), матерью - буланая Баккара. Двухлеткой Абсента перевели в Луговской конный завод, где он и прошел первоначальный тренинг. 

Элегантный вороной красавец Абсент, с белой звездочкой во лбу и в белых чулочках на ногах, поразил всех в Москве на ВДНХ своей удивительной нарядностью, изяществом форм, гармоничностью сложения. Он - рекордист породы 1958 года. Его движения - плавные, мягкие, отточенные - удивляли и восхищали весь спортивный мир. Участник трех Олимпиад: Рим (1960 год) - I место и Токио (1964 год) - III место под седлом С.Филатова, Мехико (1968 год) - IV место, теперь уже с И.Калитой, он установил своего рода рекорд. И за всю олимпийскую историю выездки Абсент так и остался единственной лошадью — олимпийским чемпионом по выездке не немецкого происхождения и даже не имеющий ни капли крови немецких спортивных лошадей. 

Алкид

         Надежда Андреевна Дурова (1783 - 1866)                       Памятник Н.А.Дуровой. Скульптор Ф.Ф. Лях. г. Елабуга

Судьба и жизнь Надежды Андреевны Дуровой (1783 - 1866) была необычна и удивительна. "Седло было моей первой колыбелью, лошадь, оружие и полковая музыка — первыми детскими игрушками и забавами", - пишет она в своих "Записках". В сентябре 1806 года, переодевшись в казачий мундир, она покинула родной дом, присоединившись к казачьему полку, а в мае 1807 года, уже будучи солдатом Польского конного полка, сражалась с французами под Гутштадтом, Гейльсбергом и Фридландом, спасла от плена русского офицера, была награждена за это солдатским знаком Военного Ордена, под именем Александра Андреевича Александрова произведена в корнеты, участвовала в Отечественной войне 1812 года, за отличие на поле Бородина получила чин поручика, служила ординарцем при штабе Кутузова, вышла в отставку штабс-ротмистром в 1817 году, написала «Записки кавалерист-девицы» и ряд других произведений, отмеченных Пушкиным и Белинским. 

Свой славный путь Дурова начинала не одна. У нее был верный боевой товарищ — «черкесский» жеребец Алкид. В те годы так называли лошадей ахалтекинской породы. В «Записках» Дурова подробно рассказала о том, как благодаря Алкиду получила первые уроки верховой езды, как уехала на нем на войну. На Алкиде она ходила в первую в своей жизни кавалерийскую атаку.

Художник А.Б.Виллевальде. Светло-золотисто-рыжий жеребец Сардар.1882.

Вот каким было их начало. 
«Батюшка, — пишет Дурова в своей книге, — купил для себя верховую лошадь — черкесского жеребца, почти неукротимого. Будучи отличным наездником, отец мой сам выездил это прекрасное животное и назвал его Алкидом. Теперь все мои планы и желания сосредоточились на этом коне: я решила употребить все, чтобы приучить его к себе... Я давала ему хлеб, сахар, соль... гладила его... говорила с ним, как будто он мог понимать меня, и наконец достигла того, что неприступный конь ходил за мною, как кроткая овечка...» Дурова не указывает, сколько времени она потратила на такое приручение. Надо думать, ей потребовалось немало сил, упорства и настойчивости, 
Но ее труды были вознаграждены сторицей, когда злой и непокорный жеребец позволил ей садиться на себя верхом без седла и уздечки. Это уже было продолжением, или, если можно так выразиться, вторым этапом обучения: «...я вставала на заре... и бежала в конюшню: Алкид встречал меня ржанием, я давала ему хлеба, сахару, выводила во двор. Потом подводила к крыльцу и со ступенек садилась ему на спину; быстрые движения его, прыганье, храпение нисколько меня не пугали: я держалась за гриву и позволяла ему скакать со мною по всему обширному двору, не боясь быть вынесенною за ворота, потому что они были заперты...» 
Ни родители Надежды, ни прислуга даже не догадывались об этих упражнениях в верховой езде. Никому в голову не могло прийти, что молодая барышня, существо хрупкое и нежное, способна укротить лошадь, которую боялись конюхи. Поэтому, когда один из них увидел Алкида, скачущего по двору со всадницей, то он, как пишет Дурова, от страха «потерял употребление голоса». Однако Надежда тут же продемонстрировала ему, чего можно добиться от лошади лаской и длительными целенаправленными усилиями: «...я легко усмирила Алкида, лаская его голосом, трепля и гладя рукою; он пошел шагом, и, когда я обняла шею его и прислонилась к ней лицом, то он тот час остановился, потому что таким образом я всегда сходила с него... Я повела... Алкида в конюшню, и дикий конь шел за мною смирно, и, сгибая шею, наклонял ко мне голову, легонько брал губами мои волосы или за плечо...» 
Со временем амазонка осмелилась выводить Алкида за пределы двора и ездить по окрестностям. Такие прогулки Надежда совершала по ночам, по-прежнему не пользуясь ни седлом, ни уздечкой: «... на ровном месте отыскивала пень или бугор, с которого... садилась на спину Алкида и до тех пор хлопала рукою его по шее и щелкала языком, пока добрый конь не пускался в галоп, вскачь и даже в карьер». Эти поездки обнаружились нечаянно, и мать сурово наказала юную наездницу, поскольку считала такую страсть к лошадям и верховой езде совершенно неприличной для девушки. 
Прошло немало времени, прежде чем Дуровой вновь разрешили сесть в седло. Отец приказал сшить для нее казачий чекмень и подарил своего любимца Алкида. Вместе с отцом Надежда стала ездить верхом за город. Андрей Васильевич Дуров, вспомнив свою гусарскую молодость, начал учить дочь правильной и крепкой посадке, управлению конем с помощью трензельных удил и мундштука. Дочь оказалась понятливой, умелой и бесстрашной ученицей. Да и не мудрено, ведь на утренних поездках во дворе дома и ночных — по полям и лесам около Сарапула — она прошла отличную школу! 

Осенью 1806 года в Сарапул, где был городничим А. В. Дуров, прибыл казачий полк. Надежда решила, скрыв свой пол и настоящее имя, пристать к казакам, добраться до регулярных войск. К этому времени она. была вполне подготовленным всадником. Вечером 17 сентября она пожелала своим родителям спокойной ночи, ушла к себе в комнату, оделась в казачий мундир, отрезала косы, сняла со стены отцовскую саблю. Верный Алкид увез хозяйку за ворота дома. За ночь, пустив Алкида сначала в галоп, а потом — широкой рысью, Дурова проехала 50 км и днем догнала казачий полк. После уговоров полковник разрешил ей присоединиться к его полку. 

«Вне себя от радости побежала я к своему Алкиду, — пишет Дурова, — и как птица взлетела в седло. Бодрая лошадь, казалось, понимала мое восхищение; она шла гордо, сгибая шею кольцом и быстро поводя ушами. Офицеры любовались красотою Алкида моего и вместе хвалили и меня, говоря, что я хорошо сижу на лошади». В устах казаков, прирожденных кавалеристов, такие похвалы были не пустыми словами. Дурова могла убедиться, что для пути воина-конника у нее уже есть немало: добронравная лошадь и навыки управления ею...

Алкид не раз спасал ее от смерти в бою, выручал в трудных походах. Однажды Алкид не дал задремавшей Дуровой отстать от полка на бивуаке, разбудил ее и догнал полк. Он спас Дурову от осколков гранаты, разорвавшейся рядом: «Дал такого скачка в сторону, что я думала, в него вселился дьявол». Товарищи удивлялись не только чуткости лошади, но и тому, как Дуровой удалось усидеть в седле при таком прыжке. При отступлении русской армии после сражения под Гейльсбергом Дурова заблудилась в ночном лесу, и опять Алкид спас ее. В конце 1807 года верный конь погиб: прыгая через плетень, попал на заостренные колья и распорол живот. Дурова была потрясена его смертью и долго оплакивала его. Многие страницы «Записок» посвящены Алкиду и открывают перед читателем интересную и поучительную историю своеобразных взаимоотношений человека и лошади.  

http://www.orlovhorse.ru/?page=12&News=227

Анилин

               

Родился Анилин в 1961 году от Английского Чистокровного жеребца Элемента и Чистокровной кобылы Аналогичной на конном заводе «Восход» Краснодарского края. Жеребенок родился с легким дефектом - был хромоват. В книге Дедюхина Б.В. «Анилин - слава на двоих», так описывается первая реакция конюха на вид жеребенка: «Какой «неважнецки», урод форменный, такой урод, что его прибить хоть сейчас, хоть маленько погодя». 

Но именно этот жеребец в 60-х годах прошлого столетия прославил не только свой родной завод, но и все советское коневодство. Анилин был не просто жеребцом с хорошими физическими данными - у него были душа и характер победителя. За всю историю чистокровного коневодства нашей страны не было лошади со столь блестящей карьерой. 

Анилин - первая скаковая лошадь в СССР ставшая победителем крупнейших скачек в Европе три года подряд. Международная пресса назвала его за это «трижды венчанным». На счету Анилина победы в призах им. Калинина, Дерби, СССР. Именно эти три победы позволили ему завоевать российскую «Тройную Корону». Он был удостоен почётного титула "достояние Республики". Под седлом жокея Николая Насибова он стал чемпионом в 22 скачках из 29, не считая вторых-пятых мест. Скакун славился своими звездными привычками. В годы славы у него был целый штат прислуги, время от времени он прикидывался больным и с наслаждением смотрел, как все вокруг суетятся. В конном заводе "Восход" (Краснодарский край) ему поставлен памятник.     

Бабьекка

Статуя военного героя Испании Эль Сида (El Cid). Скульптор Anna Hyatt Huntington, находится перед Дворцом Почетного легиона

Тридцать лет Бабьекка был верным скакуном героя испанской Реконкисты, которая положила конец 700-летнему правлению мавров на Иберийском полуострове, Родриго (Руя) Диаса де Бивара, более известного в литературе под именем Сида Кампеадора (Сид - производное от аль-сеида, что на арабском языке означает "господин", а "Кампеадор" - "прославленный воин"). Его подвиги были описаны в эпосе XII века "Песнь о моем Сиде".  Эль-Сид получил коня в подарок от своего крестного отца, священника Пейре Прингоса по прозвищу Толстяк Петр. Толстяк Петр имел возможность предложить своему крестнику на выбор лучших жеребцов, потому что испанские монастыри издревле занимались разведением лошадей. Мальчик выбрал самого неказистого, некрасивого жеребенка, что заставило священника воскликнуть: « Babieca !» («Глупый!»). Под этим именем конь и прославился. Идеальный боевой конь, Бабьека был представителем породы, теперь известной как андалузская. Хотя он был способен вынести вес вооруженного рыцаря, рост этого коня, вероятно, не превышал 1,52 м. Он был послушным, проворным и исполненным «скрытого желания», тайного металла, что придавало ему смелость и огонь. Легенда гласит, что Эль-Сид умер в 1099 году в осаждённой Валенсии. По его последнему приказу тело Руя в доспехах и со щитом привязали к седлу Бабьеки, обнажённый меч вложили в безжизненную руку и, под предводительством мёртвого Сида всадники в полном молчании в полночь вошли в лагерь мавров. Рыцари были одеты в белое и несли белые знамена, и, по легенде, лицо Сида светилось под поднятым забралом шлема «неземным сиянием». Призрачное видение всадника на белоснежном коне, ехавшее во главе безмолвного войска, обратило мавров в бегство. Они кричали, что Эль-Сид восстал из мертвых. Испанцы безжалостно преследовали их. Эль-Сид был похоронен в монастыре Сан Педро де Кардена неподалеку от Бургоса, хотя в последствии его тело было перезахоронено в бургосском соборе. Бабьека с тех пор не знал всадника. Он умер двумя годами позже в возрасте сорока лет. Был погребен перед воротами валенсийского монастыря, где в память о нем были высажены два вяза.