30-я танковая дивизия

Дивизия начала формироваться в феврале-марте 1941 года в Западном особом военном округе в составе 14МК (генерал-майор Оборин С.И.). Формировалась 30тд на базе 32-й танковой бригады в Пружанах. 

Из воспоминаний Сергея Захаровича ШПИЛЕВОЙ:

Кошарка — так назывался военный городок, расположенный недалеко от Пружан Брестской области. Летом городок утопал в зелени. Под развесистыми кронами деревьев стройными рядами стояли солдатские казармы, в стороне виднелись кирпичные дома, в которых жили семьи комсостава. Часть молодых, одиноких командиров квартировала в близлежащих населенных пунктах. 

В солдатских казармах — обычная армейская обстановка: железные койки, заправленные серыми одеялами, между ними — тумбочки с небогатыми пожитками танкистов, возле входной двери — стол, постоянное место дневального, рядом пирамида с личным оружием солдат и младших командиров. 

На территории городка — приличный Дом культуры, столовые, магазины. До Пружан проложена узкоколейка, по которой ходил маленький паровозик с несколькими вагончиками. Расписание было известно одному Богу и машинисту, который мог остановить поезд возле любого хутора, сходить к знакомой, выпить полкувшина молока, вернуться и ехать дальше... 

***

30-я танковая дивизия, по распоряжению полковника Тутаринова, в ночь на 22 июня 1941 года одним танковым полком проводила ночные стрельбы на танкодроме в районе Поддубно. Днем 21 июня на учениях этого полка присутствовали начальник штаба 4-й армии полковник Сандалов и командир 30-й дивизии — полковник Богданов. 

Приказание о приведении в боевую готовность дивизий 14МК, отданное в 3 часа 30 минут, передать в части до начала военных действий не успели. 

***

Из книги "Пережитое", автор: Сандалов Леонид Михайлович

Последнюю предвоенную ночь старший командный состав армейского управления провел в помещении штаба армии. В нервном тревожном состоянии ходили мы из комнаты в комнату, обсуждая вполголоса кризисную обстановку. Через каждый час звонили в Брестский погранотряд и дивизии. Отовсюду поступали сведения об изготовившихся на западном берегу Буга немецких войсках. 

Доносили об этом в штаб округа, но оттуда не следовало никаких распоряжений. Коробков ворчал: 

— Я, как командующий армией, имею право поднять по боевой тревоге одну дивизию. Хотел было поднять сорок вторую, не посоветовался с Павловым, а он не разрешил...

***

Из воспоминаний Сергея Захаровича ШПИЛЕВОЙ:

Налет фашистской авиации послужил сигналом к действию для командира 30-й танковой дивизии полковника Богданова Семена Ильича и начальника штаба — полковника Болотова Николая Николаевича. Они, не ожидая приказа из штаба армии, который размещался в Кобрине (связь была нарушена), объявили боевую тревогу. 

— Подъем! В ружье! — закричали дежурные по ротам. 

Мгновенно казарма встрепенулась — заскрипели железные койки, замельтешили одеяла. Послышался топот сапог и лязганье личного оружия солдат и младших командиров возле пирамид. 

— Связные, за командирами! Срочно! — послышалась новая команда.— А остальные — к танкам, в летний парк! 

Дело в том, что только накануне танки были выведены из зимних парков, находившихся в военном городке, в летние — в лес, под открытое небо. Туда же были переведены и машины обслуживания, в том числе наша радиостанция. 

Не успели мы добраться до летних парков, как увидели новую волну вражеских самолетов, летевших низко над землей. Они сбросили свой смертоносный груз на Кошарку, но людей там уже почти не было. 

Мы были в лесу, возле танков. В бой готовились и командир танка Наумов, комсорг роты, и механик-водитель Курчатов, и башенный стрелок-радист Женя Конев, прибывший, как и многие другие танкисты, из Пушкина Ленинградской области вместе с 50-м запасным танковым полком... 

Естественно, все мысли в эти минуты были о предстоящих боях. Мы понимали, что будут они нелегкими, но мало кто предполагал, что окажутся такими, какими оказались... 

Соотношение сил было неравным. На вооружении дивизии танков Т-26 было 174, они имели тонкую броню и мелкокалиберные пушки. Танков Т-34 еще не было, должны были их получить в будущем. Немецкие же танковые дивизии были вооружены танками Т-4 с толстой лобовой броней и дальнобойными пушками... На этом участке фронта, как мы узнали позже, немцы превосходили наши войска в живой силе и технике более чем в три раза. 

— По машинам! Моторы! — послышалась команда. 

И наш танковый полк выехал на сборный пункт в район Поддубно. 

Вскоре здесь собралась вся дивизия — прибыли 61-й полк, другие части. 

Со сборного пункта лесными дорогами дивизия выехала на шоссе Пружаны—Ружаны—Жабинка в направлении Бреста, откуда доносился беспрерывный артиллерийский гул. 

В этой громыхающей колонне ехала и наша полковая радиостанция. В машине, кроме меня, был начальник радиостанции — черноволосый украинец Таран, начальник связи полка младший лейтенант Магницкий сидел в кабине, рядом с шофером. Временами появлялся командир полка — молчаливый и сосредоточенный подполковник Танасчишин, прибывший в полк, кажется, с должности заместителя командира дивизии по тылу. Он садился возле рации, надевал наушники, брал микрофон и поочередно разговаривал с командирами рот и батальонов грубоватым, четким голосом, сдабривая свою речь словами, какие в печати не принято употреблять. 

Из окна машины мы не раз видели, как по обочине дороги взад-вперед мелькала черная эмка командира дивизии полковника Богданова. Временами она останавливалась, и полковник выходил к танкистам. Внешне он был подтянут и спокоен, как всегда, хотя ехали мы теперь не на дивизионные учения, а в бой. С марша — в бой. Первый танковый бой дивизии. 

****

30-я танковая дивизия была поднята по тревоге в 4 часа 15 минут лишь с началом бомбардировки авиацией противника аэродрома Куплин в районе Пружаны. 61-й танковый полк после ночных стрельб в районе Поддубно к 9 часам утра сосредоточился западнее Пружаны. Дивизия выступила двумя колоннами, имея два передовых отряда в каждом по танковому батальону усиленному артиллерией. 

Некоторое отступление:

Судьба 22-й танковой дивизии, которая входила в первый эшелон войск 4-й армии, но располагалась за рекой Мухавец, южнее Бреста, в трех—четырех километрах от границы, сложилась не так трагично как судьба частей находившихся в Брестской крепости. 

В 4 часа утра, как только открыла огонь вражеская артиллерия, командир этой дивизии генерал Пуганов, не дожидаясь распоряжений сверху, самостоятельно объявил боевую тревогу и направил к Бугу для прикрытия границы дежурные танковые подразделения. 

В первые часы войны дивизия потеряла значительную часть своей техники. Танки и артиллерия, не выведенные из. парков в результате вражеской бомбардировки с воздуха оказались под развалинами. Автомобили и автоцистерны, сосредоточенные на открытых площадках, были уничтожены артогнем. 

Попытки вывести технику из-под обстрела стоили жизни многим командирам и красноармейцам. В числе других погибли при этом заместитель командира дивизии по политической части полковник Алексей Алексеевич Илларионов и помощник по технической части военинженер 2 ранга Ефим Григорьевич Чертов. 

Но по сравнению с другими соединениями первого эшелона потери в личном составе здесь были гораздо меньше. Подразделения, не имевшие техники, и новобранцы, не научившиеся обращаться с ней, а также члены семей командного состава укрылись за каменными строениями и за старым крепостным фортом, сохранившимся в черте военного городка. 

Отсюда на берег Буга вскоре был выдвинут и весь мотострелковый полк, который вместе с дежурными танковыми подразделениями успешно противодействовал переправлявшимся через реку войскам противника.

*****

Из книги "Пережитое", автор: Сандалов Леонид Михайлович

В Буховичах, в семи километрах северо-восточнее Кобрина, куда штаб армии переехал около 6 часов, проволочная связь имелась лишь с Кобрином, Пружанами и Пинском. 

— Связь со штабом округа потеряли всего несколько минут назад, — доложил оперативный дежурный. — В последний момент получена телеграмма от командующего округом. 

Эта депеша была краткой, но уже более определенной: 

«Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых военных действий приказываю поднять войска и действовать по-боевому». 

Я обратил внимание на время отправления телеграммы. На ленте было отбито: 5 часов 25 минут. 

— Ну вот теперь наконец все убедились, что война началась, — невесело пошутил командующий. — А коль так, и от нас требуют действовать по-боевому. Я выезжаю в Брест, а вы оставайтесь здесь и налаживайте связь с войсками...

*****

К 6 часам утра дивизия возвратилась танковыми полками из районов ночевки после полковых сборов в Пружаны и готовилась в 7 часов выступать из Пружан на Жабинку. При этом в район сбора направлялись танковые экипажи и тот личный состав, который можно было поднять на имевшемся в дивизии автотранспорте. К 11 часам, согласно донесению командира корпуса С.И.Оборина, 30-я танковая дивизия находилась на марше в район сосредоточения и головой колонны главных сил вышла в район Поддубно, имея всего одну заправку горючего и один боекомплект. На марше дивизию неоднократно атаковала авиация противника. 

Наличие техники в 14МК на 22 июня 1941 года 

Управление: Т 37/38/40- 6 шт, Всего: — 6 шт.

22тд: Т-26 — 251 шт , Т 37/38/40- 5 Всего: 256 шт.

30тд Т-26 — 211 шт, Всего: - 211 шт.

205мд: Т-26 -56 шт, Т 37/38/40- 5 шт, Всего: 61 шт.

Всего: Т-26 528 шт, БТ — 6 шт, Т 37/38/40 -10 шт, Всего — 534 шт.

В соприкосновение с противником дивизия своими передовыми батальонами вошла примерно в 11 часов, а главными силами в период с 12 до 13 часов. Передовой отряд 60-го танкового полка вступил в бой с 18-й танковой дивизией противника в районе Щеброво - Пилищи и на некоторое время остановил ее продвижение. Немецкие танки отошли к Видомли. С 14 часов дивизия начала подвергаться массированным налетам авиации, неся тяжелые потери. 

*****

Из воспоминаний Сергея Захаровича ШПИЛЕВОЙ:

До встречи с наземными войсками противника наша танковая колонна несколько раз подвергалась бомбардировке вражескими самолетами. Один за другим заходили “юнкерсы” с хвоста колонны и бросали бомбы, вели прицельный пулеметный огонь. Нельзя сказать, что все бомбы ложились точно в цель. Видно, все-таки дрожали руки у некоторых фашистских пилотов... Но потери были. 

Во время одного налета на моих глазах пуля подкосила рослого танкиста, он не сделал и трех шагов от танка. Когда бомбежка кончилась, друзья бережно положили его на танк, надеясь похоронить в более спокойном месте. 

Вскоре на танках были установлены зенитные пулеметы, и при появлении вражеских самолетов танкисты открывали ответный огонь. Над Варшавским шоссе был сбит вражеский самолет, летчик пытался посадить его на поле, но не дотянул, и он повис на деревьях у самой дороги. Начались потери и у противника. 

Дивизия двигалась на запад, в сторону Бреста. Мы проезжали мимо разбитых наших машин и танков, мимо погибших танкистов, и, конечно же, настроение ухудшалось. Нами еще не был преодолен неизбежный в этих случаях психологический барьер между вчерашней мирной жизнью и сегодняшней военной. 

На каком-то перекрестке колонна остановилась, и командир полка послал вперед разведку на мотоциклах. Она вернулась быстро — враг был недалеко. Здесь оставили несколько танков в засаде. Они все-таки смогли немного замедлить продвижение немецких танков, хотя явное преимущество было на их стороне. А тем временем дивизия развертывалась для фронтального сражения и затем вступила в ожесточенный бой. 

“С наблюдательного пункта полковника Богданова,— писал после в своей книге “Пережитое” бывший начальник штаба 4-й армии генерал-полковник Сандалов,— был хорошо виден бой двух танковых полков с огромным количеством вражеских танков и сопровождавшей их артиллерией. Против первого эшелона 30-й танковой дивизии развернулись две танковые дивизии врага. Поле боя из конца в конец было усеяно пылающими машинами”.

*****

Около 15 часов командование 4-й армии решило приступить к оборудованию тылового оборонительного рубежа на линии восточного берега реки Мухавец от Пружан до Буховичей силами мотострелкового полка 205-й мотострелковой дивизии и пешими подразделениями 30-й танковой дивизии. Главные силы мотострелковой дивизии готовили оборону в районе Березы. Однако с получением в 18 часов вечера директивы верховного командования о нанесении ударов по противнику всеми силами командующим армией был отдан новый приказ: перейти утром 23 июня в наступление всем составом соединения. Естественно, что требования как директивы НКО, так и приказания штаба фронта и армии уже не соответствовали сложившейся обстановке. 

К исходу 22 июня дивизия (свыше 120 танков Т-26) вела бой на рубеже Пилищи, Подлесье и частью сил севернее Ратайчицы с 17-й и 18-й танковыми дивизиями противника. В ходе боя 22 июня соединение потеряло около 25% личного состава, 30% танков, лишилась трех командиров батальонов и пяти командиров рот. Ночью из соединений корпуса вела бои только 30-я танковая дивизия. При свете осветительных ракет немцы продолжали атаковать и смогли несколько потеснить подразделения дивизии на рубеж Поддубно - Либья. 

В боевом приказе № 02, отданном войскам армии в 18 часов 30 минут 22 июня 14-му механизированному корпусу ставились следующие задачи: "С утра 23 июня 1941 года, нанести удар с рубежа Кривляны, Пилищи, Хмелева в общем направлении на Высокое с задачей к исходу дня уничтожить противника восточнее реки Зап. Буг. На правом, заходящем фланге иметъ 30-ю танковую дивизию, а для развития успеха и прикрытия правого фланга — 205-ю моторизованную дивизию. Атаку танков поддерживает бомбардировочный авиационный полк смешанной авиационной дивизии." 

В приказе ничего не говорилось о противнике, так как данных о нем вышестоящее командование не имело. В нем не содержалось также никаких указаний по вопросам тыла. Вопреки приказу штаба армии командир корпуса иначе распорядился наличными силами своего соединения: к атаке привлекались лишь танковые подразделения дивизий. 

*****

Из воспоминаний Сергея Захаровича ШПИЛЕВОЙ:

По приказу полковника Богданова на реке Муховец, от Бухановичей до Пружан, на случай возможного прорыва врага, сосредоточились подразделения, не имеющие боевых машин и не занятые на обслуживании танков. Они заняли оборону, вырыли окопы и траншеи, выдвинули вперед боевое охранение. Здесь и застал нас первый фронтовой вечер. 

С наступлением темноты все вокруг немного затихло: в первые дни войны немцы, как и во время своих походов по западным странам, воевали только днем. В небе алело зарево — горели белорусские села и города. Временами слышались глухие взрывы — это наши саперы взрывали склады с горючим и боеприпасами: был приказ командования — фашистам ничего не оставлять. 

Трудно передать состояние танкистов к концу первого дня войны. За такой длинный день столько видели, столько пережили, но когда вечером узнали, что командующий 4-й армией отдал приказ о контрнаступлении с утра 23-го, настроение поднялось. Теплилась надежда, что отбросим врага за Буг и на этом закончится военный конфликт. Однако начатое в шесть утра контрнаступление наших войск без достаточных данных быстро заглохло, и дивизия стала отступать в сторону Пружан. 

“И все-таки,— писал генерал-полковник Сандалов в той же книге,— 30-я танковая дивизия дралась упорно, люди ее вели себя геройски, и враг нес большие потери. Лишь к 10 часам 17-й и 18-й дивизиям генерала Гудериана удалось захватить западную часть Пружан”. 

*****

В 8 часов утра 23 июня 4-я армия перешла в наступление. Атака 120 танков 30-й танковой дивизии в районе Поддубно. Танкисты сразу же попали под сильный огонь противотанковой артиллерии противника, поддержанной с воздуха десятками бомбардировщиков. Затем, будучи обойденной с севера из района Каменец немецкой 17-й танковой дивизией, советские танкисты, неся большие потери, начали быстро откатываться к Пружанам. Уже в 7 часов 30 минут за это местечко завязались тяжелые бои. В организации боя командиру 30-й дивизии помогали начальник штаба 14-го механизированного округа полковник И.В.Тутаринов, а затем и начальник штаба 4-й армии полковник Л.М.Сандалов. Используя свое подавляющее превосходство, немецкие танки наступали на Пружаны группами с разных направлений, поражая советские танки с больших дистанций, чем это могли сделать их противники. Кроме того, по 30-й танковой дивизии противник непрерывно наносил удары с воздуха и от его бомбардировщиков соединение несло потерь не меньше, чем от танков и артиллерии. 

В ходе боя за Пружаны немецкая 17-я танковая дивизия обошла местечко с севера, ударила в тыл советским войскам, скованным с фронта 18-й дивизией и ворвалась в этот населенный пункт. В результате короткого боя Пружаны были захвачены, а остатки 30-й танковой дивизии в составе 80-ти танков и подразделения мотострелкового полка 205-й моторизованной дивизии к 9 часам 30 минутам отошли на рубеж Куклин, Линево. С этого рубежа советские войска по настоянию начальника штаба армии перешли в контратаку с целью вернуть Пружаны. Противник, потеряв 20 танков, откатился на западную окраину местечка и оставил район Чахец, но большего этим ограниченным силам 4-й армии добиться не удалось. Бои на этом направлении с переменным успехом продолжались до 20 часов вечера, когда 30-я танковая дивизия подверглась фланговому удару со стороны Запруд и была вынуждена отойти на Селец. 

***

Командный пункт 30-й танковой дивизии мне удалось разыскать под Пружинами лишь к 8 часам. Незадолго до меня там побывал уже полковник Тутаринов и оказал большую помощь Богданову в организации боя. Бой этот вылился в своеобразный танковый поединок с несомненным преимуществом на стороне противника. У немцев и танков было больше, и авиация их поддерживала лучше. Мы располагали здесь только легкими тихоходными Т-26 с лобовой броней в 15 миллиметров и 45-миллиметровыми пушками. Немецкие же танковые дивизии имели в своем составе значительное число новых машин Т-4 с лобовой броней в 30 миллиметров и вооруженных 75-миллиметровыми пушками. Наши танки могли вести действительный огонь по танкам врага лишь с расстояния, не превышающего километр, а враг предпочитал стрелять с дальних дистанций. У нас боевые машины заправлялись бензином и при попадании снарядов мгновенно воспламенялись, а враг использовал тяжелое, а значит, и менее огнеопасное топливо. К тому же немецкие танкисты обладали боевым опытом, а у экипажей наших танков, сильно разбавленных новобранцами, не хватало даже элементарной выучки.

И все-таки 30-я танковая дивизия дралась упорно, люди ее вели себя геройски, и враг нес большие потери. Лишь к 10 часам 17-й и 18-й дивизиям Гудериана удалось захватить западную часть Пружан.

По моему предложению генерал Оборин усилил 30-ю дивизию одним полком моторизованной дивизии. С подходом этого подкрепления была предпринята контратака, и враг оказался опять за пределами Пружан. В руках гитлеровцев остались лишь отдельные строения на западной окраине. [122]

Городская площадь была вся усеяна вражескими трупами, среди которых застыли в разных положениях 20 подбитых немецких танков. Здесь особенно отличились танковые батальоны капитана Ф. И. Лысенко и майора М. А. Бандурко.

***

Между тем около 18 часов 23-го июня противник возобновил свои атаки в районе Пружан и вдоль Варшавского шоссе. Слабые, потерявшие боеспособность и управление части 4-й армии были легко сбиты с занимаемых позиций. 3-я и 4-я немецкие танковые дивизии частью сил направились на Пружаны, угрожая флангу 30-й танковой дивизии, главными силами продолжили продвижение на Березу. Уже в 19 часов 30 минут они достигли реки Ясельда, где их задержали отдельные подразделения 205-й моторизованной дивизии и 67-го инженерного батальона 14-го механизированного корпуса. 

Перед отходом части дивизии успели произвести заправку машин и танков на окружном складе в Оранчицах, затем этот склад распоряжением командира дивизии полковника С.И. Богданова был взорван. Сбор остатков соединения был организован в районе Селец. 30-я танковая дивизия вела бои северо-западнее Селец, а штаб 14МК разместился в лесу севернее этого местечка. Утром 24-го июня остатки дивизии продолжают отход на Бытень. 

Корпус на 24 июня имел задачей нанести удар на Ружаны, содействуя наступлению 121-й стрелковой дивизии и 6-й кавалерийской дивизии 10-й армии. По решению генерала С.И. Оборина к атаке на Ружаны привлекались танковые подразделения 30-й дивизии, как наиболее боеспособного соединения мехкорпуса. После захвата Ружан поздно вечером 23 июня часть сил XXXXVII немецкого армейского моторизованного корпуса продолжила движение на Слоним, а часть повернула на юго-восток с целью выхода на Варшавское шоссе. При появлении танков противника в тылу войск, оборонявшихся на реке Ясельда, в боевых порядках 28-го стрелкового корпуса поднялась паника. Воспользовавшись ею, танковые дивизии немецкого XXIV армейского корпуса на рассвете 24 июня легко прорвали необорудованный рубеж остатков 4-й армии по реке Ясельда. Основная тяжесть по сдерживанию противника легла на импровизированные моторизованные отряды 14-го и 28-го корпусов. В связи с этим командарм отменил участие 30-й танковой дивизии в наступлении на Ружаны, вместо нее для удара предназначалась 22-я дивизия, находившаяся в 20 км от рубежа атаки. 

24.6.1941 г. в 14 часов 3-я танковая дивизия противника подтянув свою мотопехоту и артиллерию прорвала наспех созданную оборону полка 55-й стрелковой дивизии. Только с помощью вновь прибывших в район Городище стрелковых и артиллерийских подразделений дивизии при поддержки оставшихся 25-ти танков 30-й танковой дивизии противник к 18 часам был остановлен на реке Щара по линии Воньки - Мазурки. 

Всю ночь на 25 июня шел бой 55-й стрелковой дивизии на Варшавском шоссе против 3-й немецкой танковой дивизии. В семь часов утра советские пехотинцы под давлением танков начали отход. Лишь контратаками танкового отряда 30-й танковой дивизии через час противник был задержан на рубеже Русиновичи - Тальминовичи, где успели развернуться только что подошедшие новые подразделения 55-й стрелковой дивизии. 

Приказом № 07, подписанным в 10 часов 30 минут 25 июня, командарм отводил не танковые части 14-го мехкорпуса в Слуцк для приведения в порядок, а отряд полковника Богданова переводил в подчинение командира 55-й стрелковой дивизии. 

Тяжелые бои шли 25 июня на участке 55-й стрелковой дивизии, поддержанной отрядом полковника С.И. Богданова. Лишь незадолго до наступления темноты после массированных авианалетов 3-я танковая дивизия противника смогла прорвать боевые порядки советских войск. Немецкие тапки хлынули на Слуцк. Как и прежде, вся тяжесть по сдерживанию темпов наступления противника легла на импровизированные моторизованные отряды 14-го корпуса. Ввиду малочисленности их составов действия сводились к созданию заграждений на маршрутах движения немецки танков и периодическим обстрелам колонн. 

Только на линии Тимкопичи—Семсжепо— Кр. Слобода Слуцкого укрепленного района пешие подразделения 14-го корпуса во главе с генерал-майором С. И. Обориным оказали сопротивление противнику и смогли его ненадолго задержать. В этом бою командир корпуса был тяжело ранен и эвакуирован в тыл. В командование остатками 14-го механизированно¬го корпуса вступил полковник И.В. Тутаринов. 

К 8 часам утра немецкие танки прорвались в Гулевичи, куда незадолго до того прибыл штаб армии. Управление 4-й армии понесло потери и смогло выйти из опасной зоны лишь благодаря героическим действиям 30-го мотострелкового полка, сумевшему остановить противника на подступах к Слуцку на линии Лядно— Малышевичи. Небольшие силы советских войск на этом рубеже смогли задержать немецкую 3-ю танковую дивизию на несколько часов, способствуя организации обороны Слуцка силами отрядов 28-го стрелкового корпуса и 161-го запасного стрелкового пол ка. Лишь в 15 часов немецкие танки после сильного авиационного и артиллерийского налета смогли преодолеть эту необорудованную в инженерном отношении линию. 

К моменту подхода противника к Слуцку положение оборонявшихся было следующим: сводный отряд 28-го корпуса оборонял северную часть города п по реке Случь 2 километра севернее его, отряд 14-го мехкорпуса с двумя ротами 161-го полка рубеж южнее Козловичей, во втором эшелоне находился отряд 30-й танковой дивизии, сосредотачивавшийся в районе Подоресье, Волошево, Сороги. Остатки 55-й стрелковой дивизии для приведения в порядок собирались в Уречье, в своем летнем лагере. Кроме того, из задержанных на Слуцком контрольно-пропускном пункте военнослужащих различных частей, отступавших на восток, были сформированы четыре роты, сведенные в батальон. Эта часть, совершенно не имея артиллерии, была развернута на линии Омговичи—Калита, где спешно готовила оборону, оперативно подчиняясь командиру 14-го механизированного корпуса. Штаб корпуса разместился в Повстыне. 

Противник всю ночь на 27 июня атаковал рубеж обороны сводного отряда 28-го корпуса и незадолго до рассвета овладел северной частью Слуцка. Учитывая, что долго на линии реки Случь продержаться не удастся, командующий 4-й армией принимает решение на отвод всех отрядов 28-го стрелкового корпуса на более крупную естественную водную преграду — реку Птичь, в надежде подготовить там тыловой рубеж. С утра 27 июня вся тяжесть по сдерживанию натиска противника в районе Слуцка легла на управление 14-го механизированного корпуса и подчиненные ему отряды. Как и день ранее, советские войска широко применяли заграждения на дорогах приспосабливая для этого даже неисправные автомашины и танки. Для прикрытия таких заграждений оставлялись небольшие группы с ручным оружием и иногда с отдельными противотанковыми орудиями. 

К утру 27 июня, после отхода 28-го стрелкового корпуса,, положение отрядов 14-го корпуса было следующим: передовой отряд в составе трех рот, пяти орудий и двух бронемашин совместно с двумя ротами 161-го стрелкового полка занимал оборону по реке Случь от Варшавского шоссе до железной дороги Слуцк— Уречье. Второй отряд (четыре роты) с остатками 22-й танковой дивизии готовил рубеж Омговичи—Калита, отряд 30-й танковой дивизии с небольшим количеством танков находился во втором эшелоне в районе Подоресье, Большая Боровая, Волошево, Сороги. 

Остатки корпуса имели несколько 122-мм гаубиц, 76-мм пушек и 45-мм противотанковых орудий. В подвижном резерве командира корпуса были два танка и бронеавтомобиль. На рассвете 27 июня 3-я танковая дивизия противника возобновила атаки и смогла подойти к линии Омговичи—Калита, где вновь была задержана советскими войсками. Только около полудня часть этой дивизии, обойдя оборонявшихся с севера через Подоресье, вышла на Варшавское шоссе и устремилась на Старые Дороги, где находился штаб 4-й армии. 

Управлению армии под огнем немецких танков удалось на автомашинах отойти за реку Птичь. Мост через реку взрывать было нечем — взрывчатки армия не имела, поэтому его облили бензином и подожгли. Однако появившиеся около 18 часов немецкие танки прошли по горящему мосту и без труда сбили с занимаемых позиций отряды 28-го стрелкового корпуса, которые так и не смогли достаточно подготовить рубеж к обороне. Сказались крайняя усталость солдат и почти полное отсутствие средств противотанковой обороны. Это привело к тому, что отряды корпуса были рассеяны по прилегавшим к Варшавскому шоссе району, небольшие их остатки переправлялись через Березину в течение 28 и 29 июня 1941 года. 

Обход частей 14-го механизированного корпуса стал возможным из-за крайне слабой разведки намерений противника, а также отсутствия соседей слева и справа. Выход немецких танков в район Старых Дорог поставил корпус в тяжелое положение. Тем не менее, советские войска удерживали район Калита, Омговичи, Волошево до полудня 28 июня, перекрывая прямой путь немецким войскам по Варшавскому шоссе. В боях 28 июня погиб комиссар корпуса Носовский, а сам командир полковник Тутаринов был тяжело ранен и эвакуирован в Могилев. Командование войсками в этом районе принял полковник С. И. Богданов, решивший начать отход на Осиповичи. 

Остатки корпуса (22-я и 30-я танковые дивизии, 22-й мотоциклетный полк из 17-го МК) были выведены в Московский военный округ. Планировалось воссоздание корпуса, в его состав предназначалась 5-я танковая дивизия бывшего 3-го мехкорпуса. Однако эти планы так и не были реализованы — корпус был расформирован. 

Командир дивизии полковник Богданов С.И. был назначен начальником автобронетанкового отдела Московского военного округа. С 21 июля 1941 года полковнику Богданову было присвоено высокое воинское звание – генерал-майора танковых войск. Но вскоре он был назначен заместителем командующего 5А ЮЗФ. 

30 июня 1941 года расформирована.

****

Из воспоминаний Сергея Захаровича ШПИЛЕВОЙ:

В связи с этим мне вспоминается одно место из статьи маршала П. Ротмистрова, опубликованной еще в 1967 году: “В ходе начального периода войны наши бронетанковые войска понесли большие потери, но и противник, согласно его официальным данным, к середине июля лишился пятидесяти процентов первоначального количества танков”. 

В ходе войны мы стали сильнее. Дело наше было правое, и мы победили.

Статью подготовил: Олег Калугин

Материалы и источники

30-я танковая дивизия— соединение РККА в Великой Отечественной войне-https://www.rkkawwii.ru/division/30tdf1

Герои войны: Памяти 30 танковой дивизии — http://voenchel.ru/index.php?newsid=914

Книга Пережитое — http://militera.lib.ru/memo/russian/sandalov1/05.html

 

 

 

30-я танковая дивизия— соединение РККА в Великой Отечественной войне 

Дивизия начала формироваться в феврале-марте 1941 года в Западном особом военном округе в составе 14МК (генерал-майор Оборин С.И.). Формировалась 30тд на базе 32-й танковой бригады в Пружанах. 

Из воспоминаний Сергея Захаровича ШПИЛЕВОЙ:

Кошарка — так назывался военный городок, расположенный недалеко от Пружан Брестской области. Летом городок утопал в зелени. Под развесистыми кронами деревьев стройными рядами стояли солдатские казармы, в стороне виднелись кирпичные дома, в которых жили семьи комсостава. Часть молодых, одиноких командиров квартировала в близлежащих населенных пунктах. 

В солдатских казармах — обычная армейская обстановка: железные койки, заправленные серыми одеялами, между ними — тумбочки с небогатыми пожитками танкистов, возле входной двери — стол, постоянное место дневального, рядом пирамида с личным оружием солдат и младших командиров. 

На территории городка — приличный Дом культуры, столовые, магазины. До Пружан проложена узкоколейка, по которой ходил маленький паровозик с несколькими вагончиками. Расписание было известно одному Богу и машинисту, который мог остановить поезд возле любого хутора, сходить к знакомой, выпить полкувшина молока, вернуться и ехать дальше... 

***

30-я танковая дивизия, по распоряжению полковника Тутаринова, в ночь на 22 июня 1941 года одним танковым полком проводила ночные стрельбы на танкодроме в районе Поддубно. Днем 21 июня на учениях этого полка присутствовали начальник штаба 4-й армии полковник Сандалов и командир 30-й дивизии — полковник Богданов. 

Приказание о приведении в боевую готовность дивизий 14МК, отданное в 3 часа 30 минут, передать в части до начала военных действий не успели. 

***

Из книги "Пережитое", автор: Сандалов Леонид Михайлович

Последнюю предвоенную ночь старший командный состав армейского управления провел в помещении штаба армии. В нервном тревожном состоянии ходили мы из комнаты в комнату, обсуждая вполголоса кризисную обстановку. Через каждый час звонили в Брестский погранотряд и дивизии. Отовсюду поступали сведения об изготовившихся на западном берегу Буга немецких войсках. 

Доносили об этом в штаб округа, но оттуда не следовало никаких распоряжений. Коробков ворчал: 

— Я, как командующий армией, имею право поднять по боевой тревоге одну дивизию. Хотел было поднять сорок вторую, не посоветовался с Павловым, а он не разрешил...

***

Из воспоминаний Сергея Захаровича ШПИЛЕВОЙ:

Налет фашистской авиации послужил сигналом к действию для командира 30-й танковой дивизии полковника Богданова Семена Ильича и начальника штаба — полковника Болотова Николая Николаевича. Они, не ожидая приказа из штаба армии, который размещался в Кобрине (связь была нарушена), объявили боевую тревогу. 

— Подъем! В ружье! — закричали дежурные по ротам. 

Мгновенно казарма встрепенулась — заскрипели железные койки, замельтешили одеяла. Послышался топот сапог и лязганье личного оружия солдат и младших командиров возле пирамид. 

— Связные, за командирами! Срочно! — послышалась новая команда.— А остальные — к танкам, в летний парк! 

Дело в том, что только накануне танки были выведены из зимних парков, находившихся в военном городке, в летние — в лес, под открытое небо. Туда же были переведены и машины обслуживания, в том числе наша радиостанция. 

Не успели мы добраться до летних парков, как увидели новую волну вражеских самолетов, летевших низко над землей. Они сбросили свой смертоносный груз на Кошарку, но людей там уже почти не было. 

Мы были в лесу, возле танков. В бой готовились и командир танка Наумов, комсорг роты, и механик-водитель Курчатов, и башенный стрелок-радист Женя Конев, прибывший, как и многие другие танкисты, из Пушкина Ленинградской области вместе с 50-м запасным танковым полком... 

Естественно, все мысли в эти минуты были о предстоящих боях. Мы понимали, что будут они нелегкими, но мало кто предполагал, что окажутся такими, какими оказались... 

Соотношение сил было неравным. На вооружении дивизии танков Т-26 было 174, они имели тонкую броню и мелкокалиберные пушки. Танков Т-34 еще не было, должны были их получить в будущем. Немецкие же танковые дивизии были вооружены танками Т-4 с толстой лобовой броней и дальнобойными пушками... На этом участке фронта, как мы узнали позже, немцы превосходили наши войска в живой силе и технике более чем в три раза. 

— По машинам! Моторы! — послышалась команда. 

И наш танковый полк выехал на сборный пункт в район Поддубно. 

Вскоре здесь собралась вся дивизия — прибыли 61-й полк, другие части. 

Со сборного пункта лесными дорогами дивизия выехала на шоссе Пружаны—Ружаны—Жабинка в направлении Бреста, откуда доносился беспрерывный артиллерийский гул. 

В этой громыхающей колонне ехала и наша полковая радиостанция. В машине, кроме меня, был начальник радиостанции — черноволосый украинец Таран, начальник связи полка младший лейтенант Магницкий сидел в кабине, рядом с шофером. Временами появлялся командир полка — молчаливый и сосредоточенный подполковник Танасчишин, прибывший в полк, кажется, с должности заместителя командира дивизии по тылу. Он садился возле рации, надевал наушники, брал микрофон и поочередно разговаривал с командирами рот и батальонов грубоватым, четким голосом, сдабривая свою речь словами, какие в печати не принято употреблять. 

Из окна машины мы не раз видели, как по обочине дороги взад-вперед мелькала черная эмка командира дивизии полковника Богданова. Временами она останавливалась, и полковник выходил к танкистам. Внешне он был подтянут и спокоен, как всегда, хотя ехали мы теперь не на дивизионные учения, а в бой. С марша — в бой. Первый танковый бой дивизии. 

****

30-я танковая дивизия была поднята по тревоге в 4 часа 15 минут лишь с началом бомбардировки авиацией противника аэродрома Куплин в районе Пружаны. 61-й танковый полк после ночных стрельб в районе Поддубно к 9 часам утра сосредоточился западнее Пружаны. Дивизия выступила двумя колоннами, имея два передовых отряда в каждом по танковому батальону усиленному артиллерией. 

Некоторое отступление:

Судьба 22-й танковой дивизии, которая входила в первый эшелон войск 4-й армии, но располагалась за рекой Мухавец, южнее Бреста, в трех—четырех километрах от границы, сложилась не так трагично как судьба частей находившихся в Брестской крепости. 

В 4 часа утра, как только открыла огонь вражеская артиллерия, командир этой дивизии генерал Пуганов, не дожидаясь распоряжений сверху, самостоятельно объявил боевую тревогу и направил к Бугу для прикрытия границы дежурные танковые подразделения. 

В первые часы войны дивизия потеряла значительную часть своей техники. Танки и артиллерия, не выведенные из. парков в результате вражеской бомбардировки с воздуха оказались под развалинами. Автомобили и автоцистерны, сосредоточенные на открытых площадках, были уничтожены артогнем. 

Попытки вывести технику из-под обстрела стоили жизни многим командирам и красноармейцам. В числе других погибли при этом заместитель командира дивизии по политической части полковник Алексей Алексеевич Илларионов и помощник по технической части военинженер 2 ранга Ефим Григорьевич Чертов. 

Но по сравнению с другими соединениями первого эшелона потери в личном составе здесь были гораздо меньше. Подразделения, не имевшие техники, и новобранцы, не научившиеся обращаться с ней, а также члены семей командного состава укрылись за каменными строениями и за старым крепостным фортом, сохранившимся в черте военного городка. 

Отсюда на берег Буга вскоре был выдвинут и весь мотострелковый полк, который вместе с дежурными танковыми подразделениями успешно противодействовал переправлявшимся через реку войскам противника.

*****

Из книги "Пережитое", автор: Сандалов Леонид Михайлович

В Буховичах, в семи километрах северо-восточнее Кобрина, куда штаб армии переехал около 6 часов, проволочная связь имелась лишь с Кобрином, Пружанами и Пинском. 

— Связь со штабом округа потеряли всего несколько минут назад, — доложил оперативный дежурный. — В последний момент получена телеграмма от командующего округом. 

Эта депеша была краткой, но уже более определенной: 

«Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых военных действий приказываю поднять войска и действовать по-боевому». 

Я обратил внимание на время отправления телеграммы. На ленте было отбито: 5 часов 25 минут. 

— Ну вот теперь наконец все убедились, что война началась, — невесело пошутил командующий. — А коль так, и от нас требуют действовать по-боевому. Я выезжаю в Брест, а вы оставайтесь здесь и налаживайте связь с войсками...

*****

К 6 часам утра дивизия возвратилась танковыми полками из районов ночевки после полковых сборов в Пружаны и готовилась в 7 часов выступать из Пружан на Жабинку. При этом в район сбора направлялись танковые экипажи и тот личный состав, который можно было поднять на имевшемся в дивизии автотранспорте. К 11 часам, согласно донесению командира корпуса С.И.Оборина, 30-я танковая дивизия находилась на марше в район сосредоточения и головой колонны главных сил вышла в район Поддубно, имея всего одну заправку горючего и один боекомплект. На марше дивизию неоднократно атаковала авиация противника. 

Наличие техники в 14МК на 22 июня 1941 года 

Управление: Т 37/38/40- 6 шт, Всего: — 6 шт.

22тд: Т-26 — 251 шт , Т 37/38/40- 5 Всего: 256 шт.

30тд Т-26 — 211 шт, Всего: - 211 шт.

205мд: Т-26 -56 шт, Т 37/38/40- 5 шт, Всего: 61 шт.

Всего: Т-26 528 шт, БТ — 6 шт, Т 37/38/40 -10 шт, Всего — 534 шт.

В соприкосновение с противником дивизия своими передовыми батальонами вошла примерно в 11 часов, а главными силами в период с 12 до 13 часов. Передовой отряд 60-го танкового полка вступил в бой с 18-й танковой дивизией противника в районе Щеброво - Пилищи и на некоторое время остановил ее продвижение. Немецкие танки отошли к Видомли. С 14 часов дивизия начала подвергаться массированным налетам авиации, неся тяжелые потери. 

*****

Из воспоминаний Сергея Захаровича ШПИЛЕВОЙ:

До встречи с наземными войсками противника наша танковая колонна несколько раз подвергалась бомбардировке вражескими самолетами. Один за другим заходили “юнкерсы” с хвоста колонны и бросали бомбы, вели прицельный пулеметный огонь. Нельзя сказать, что все бомбы ложились точно в цель. Видно, все-таки дрожали руки у некоторых фашистских пилотов... Но потери были. 

Во время одного налета на моих глазах пуля подкосила рослого танкиста, он не сделал и трех шагов от танка. Когда бомбежка кончилась, друзья бережно положили его на танк, надеясь похоронить в более спокойном месте. 

Вскоре на танках были установлены зенитные пулеметы, и при появлении вражеских самолетов танкисты открывали ответный огонь. Над Варшавским шоссе был сбит вражеский самолет, летчик пытался посадить его на поле, но не дотянул, и он повис на деревьях у самой дороги. Начались потери и у противника. 

Дивизия двигалась на запад, в сторону Бреста. Мы проезжали мимо разбитых наших машин и танков, мимо погибших танкистов, и, конечно же, настроение ухудшалось. Нами еще не был преодолен неизбежный в этих случаях психологический барьер между вчерашней мирной жизнью и сегодняшней военной. 

На каком-то перекрестке колонна остановилась, и командир полка послал вперед разведку на мотоциклах. Она вернулась быстро — враг был недалеко. Здесь оставили несколько танков в засаде. Они все-таки смогли немного замедлить продвижение немецких танков, хотя явное преимущество было на их стороне. А тем временем дивизия развертывалась для фронтального сражения и затем вступила в ожесточенный бой. 

“С наблюдательного пункта полковника Богданова,— писал после в своей книге “Пережитое” бывший начальник штаба 4-й армии генерал-полковник Сандалов,— был хорошо виден бой двух танковых полков с огромным количеством вражеских танков и сопровождавшей их артиллерией. Против первого эшелона 30-й танковой дивизии развернулись две танковые дивизии врага. Поле боя из конца в конец было усеяно пылающими машинами”. 

*****

Около 15 часов командование 4-й армии решило приступить к оборудованию тылового оборонительного рубежа на линии восточного берега реки Мухавец от Пружан до Буховичей

Серия сообщений "Армия РФ":
Часть 1 - Флаг танкистов, флаг БТВ
Часть 2 - Чигиринские походы царя Федора Алексеевича
...
Часть 29 - ГВАРТ. Гвардейский танковый флаг
Часть 30 - #ЗаГВАРТ. 2021 - 10 ЛЕТ.
Часть 31 - Первый танковый бой - 1941. 30 ТД.
Часть 32 - Знак танкиста - Знак танковых войск (ЗТВ)

Серия сообщений "Вторая мировая":
Часть 1 - Когда Польша и Рэйх были братьями на веки!!??
Часть 2 - О временах Сталина.
Часть 3 - КАК ЖЕ ТАК ?!
Часть 4 - НАРОДЫ СССР В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ
Часть 5 - Первый танковый бой - 1941. 30 ТД.

Серия сообщений "Танки, танкисты, бтв":
Часть 1 - Флаг танкистов, флаг БТВ
Часть 2 - Флаг танкистов, флаг БТВ.
...
Часть 21 - #ЗаГВАРТ. 2021 - 10 ЛЕТ.
Часть 22 - #ЗаГВАРТ. 2021 - 10 ЛЕТ гвардейскому танковому флагу.
Часть 23 - Первый танковый бой - 1941. 30 ТД.
Часть 24 - Знак танкиста - Знак танковых войск (ЗТВ)
Часть 25 - ГВАРТ и символика танковых войск.
Часть 26 - Знак танкиста - Знак танковых войск. Презентация. Описание, порядок присвоения и ношение.
Часть 27 - Знак танкиста - Знак танковых войск (ЗТВ) Три степени знака.